Мелко вьющиеся волосы на макушке были абсолютно седыми, что придавало лицу одухотворенное и вместе с тем жалкое выражение. С первого взгляда не удавалось определить, жив ли еще этот старик. Сейчас вода доходила несчастному до пояса, но можно было предположить, что несколько часов назад его захлестывало с головой.
Кроуфорд зашел в реку и приблизился к негру. Тот вдруг открыл глаза и, заметив белого человека, метнул на него испепеляющий, полный ненависти взгляд. Бедняга напряг все силы, словно пытаясь освободиться, с шумом набрал воздуху в легкие, собрался было произнести какое-нибудь страшное ругательство, но неожиданно снова обмяк, и глаза его потухли. Кроуфорд разрезал веревки и, подхватив негра, осторожно вынес его на берег. Повеселившись наивной идее найти место посуше, он положил старика на спину прямо на сорванные бурей мокрые листья, устилавшие землю и блестевшие после дождя, как антрацит. Затем он приложил указательный и средний пальцы к яремной вене почти не дышавшего негра и вытянул тому руки вдоль тела, отметив про себя, что на ощупь кожа африканца была немного плотнее, чем его собственная, а ладони хоть и огрубели, как кора старого дуба, но были при этом розовые, как пятки у кота. Удивившись тому, откуда в его мыслях возникли коты, сэр Фрэнсис сцепил пальцы в замок и пружинистым движением обеих ладоней несколько раз надавил негру на грудь. Внимательно оглядев своего странного пациента, он немедленно повернул его на бок. Тут же изо рта негра извергнулся целый фонтан грязной воды и слизи, под веками сверкнули белки глаз, и он захрипел. Кроуфорд удовлетворенно улыбнулся краешками рта и со вкусом влепил негру несколько звонких пощечин. Тот дернулся и застонал.
Это был тощий старик с мудрым и хитрым взглядом, среди белых людей часто встречающимся у дельцов и политиков, а среди туземцев – у знахарей и колдунов. На его узком лице с глубокими носогубными складками, удлиненным лбом и толстыми обвислыми губами застыло выражение бесконечной усталости. С минуту негр, не мигая, с враждебностью и отвращением смотрел на своего спасителя, после чего произнес на ломаном английском:
– Дух возвращаться в нгомбо. Нгомбо – деревенский знахарь или колдун у некоторых племен в Западной Африке.

Злой дух уходить в лес от нгомбо. Дух воды уходить в небо, добрый дух возвращаться и нгомбо оживать. Белый масса приходить за дух нгомбо, но злой дух убегать в лес, и нгомбо оживать. Белый масса не может ничего сделать нгомбо, иначе злой дух возвращаться из лес и нападать на белый масса.
– Слушай, ты, двоюродный племянник Калибана, – сердито начал Кроуфорд, у которого от голода в желудке урчало так, будто Пёрселл Пёрселл Генри (1659–1695) – знаменитый английский композитор, автор духовной музыки, придворных музыкальных пьес, опер. Был настройщиком деревянных духовых инструментов Королевского оркестра, настройщиком органа, а затем органистом Вестминстерского аббатства, композитором Королевского оркестра скрипачей, членом Королевской капеллы.

настраивал орган Вестминстерского аббатства. – То, что к этому дереву тебя привязали белые люди, совсем не значит, будто я намереваюсь проделать то же самое. Напротив, как ты, может быть, успел заметить, я освободил тебя от печальной необходимости захлебнуться или помереть с голоду.
Старик, похоже, постепенно начал что-то осознавать.
– Белый масса не убивать нгомбо? – все еще подозрительно переспросил он. – Белый масса прийти к нгомбо за дело?
– Ты начинаешь делать успехи, – ядовито заметил Кроуфорд, который никак не мог решить, как ему поступить с неожиданным знакомцем: взять с собой или оставить тут, и пусть убирается ко всем чертям самостоятельно. – Я не намерен тебя убивать. Напротив, если ты заметил, я даже немного тебя спас. Только в одном ты ошибся: никакого дела мне до тебя нет.
– У белый масса нет дело к нгомбо? Белый масса не хотеть говорить с духами через нгомбо? – еще больше удивился негр. – А зачем белый масса пришел?
– Белый масса просто идти мимо, – брякнул Кроуфорд, не замечая, что сам начинает разговаривать корявыми негритянскими фразами. – Увидеть, что нгомбо умирать, и спасать его. Понял, Сикораксин сородич?
– Нгомбо понял, – кивнул чернокожий. – Белый масса отвязать нгомбо и возвращать в него дух. Масса есть белый нгомбо?!
Кроуфорд, которому было показалось, что он начинает что-то понимать в этой галиматье, вновь опешил и даже растерялся:
– Нгомбо – это ведь твое имя? – уточнил он.
– Я – великий нгомбо! – подтвердил старик, постучав кулаком по своей тощей груди.
– А мое имя – Кроуфорд, – облегченно вздыхая и тоже указывая на себя, сказал Кроуфорд.
– Добрый белый масса есть в опасности! – предостерегающе подняв руку, веско заявил негр. – Другие белые возвращаться и насылать на добрый белый масса того духа, который войти в нгомбо, изгонять духа нгомбо наружу и изгонять духа воды и убивать нгомбо.
– Они не вернутся, – сказал Кроуфорд. – И никто не сможет меня убить.
– Белый масса Кроуфорд не боится злого духа?
– Нет, я его загнал во-он на ту пальму, – неожиданно развеселившись, ответил Кроуфорд, для убедительности тыча кинжалом в сторону зарослей.
– Белый масса умеет обращаться с духами белых и негров? – почтительно и даже с опаской переспросил старик. – Белый масса прогонять злого духа в лес и злой дух убегать от него?
– Во все лопатки, – кивнул Кроуфорд, искренне понадеявшись, что чернокожий не знаком с такими идиоматическими языковыми тонкостями.
– Добрый белый масса Кроуфорд есть великий белый нгомбо! – расширив глаза от страха и уважения, медленно произнес старый негр. – Масса Кроуфорд изгонять злой дух, возвращать дух нгомбо, и нгомбо оживать! Нгомбо очень благодарен белый масса! Нгомбо помогать белый масса! Нгомбо ходить с белый масса!
– Интересно, куда это ты собрался со мной идти?
– Нгомбо идти, куда пожелает белый масса Кройфорд. Нгомбо благодарен белый масса, нгомбо любить белый масса!
– Ты что ж, готов служить, прикажешь ли лететь, иль плыть, иль броситься в огонь, иль мчаться на облаках курчавых? – произнес Кроуфорд, с тоской подумав, что его собеседник не способен оценить возвышенный слог директора «Глобуса».
– Нгомбо должен помогать добрый масса, чтобы масса не наслал злого духа с пальмы, чтобы нгомбо умирать.
– Час от часу не легче! – окончательно запутавшись, Кроуфорд шумно вздохнул, словно старался заглушить репетицию духового оркестра в собственной утробе, и медленно спросил: – Что есть нгомбо?
– Нгомбо есть великий хозяин духов, – гордо ответил старик. – Нгомбо приказывать духам, духи слушать нгомбо. Нгомбо делать фетиши, нгомбо лечить негры и делать дождь. Нгомбо, какой только говорить с добрые духи, делать дождь и лечить люди, есть унган. Чужой нгомбо говорить злые духи и насылать их на люди, и злые духи входить в люди и делать живых мертвых – есть бокор. Нгомбо есть тот, кто танцевать… Нгомбо танцевать, чтобы стать бог…
– Ты танцуешь, чтобы стать богом? – переспросил Кроуфорд, наконец сообразив, кто перед ним.
Он знал, что, принеся в колонии христианство, европейские миссионеры, разумеется, не смогли полностью уничтожить языческие культы, процветавшие на островах. Хотя они почти полностью истребили индейские верования вместе с теми, кто эти верования исповедовал, однако многочисленные африканские рабы, тоже силой обращенные здесь в католичество, образовали фантастическую и весьма зловещую религию, представляющую собой невообразимое сочетание абсолютно несочетаемых вещей. В ее основу была положена жестокая первобытная магия негритянских племен Центральной и Западной Африки, причудливо приправленная отдельными элементами христианских верований, впрочем, понятых на дикарский лад. Право же, стоило уничтожать индейцев с их кровожадным культом, от которого вставали дыбом волосы даже у видавших виды и не знающих жалости испанских конкистадоров, чтобы получить взамен такую страшную смесь языческих воззрений с католичеством. «Католик приходит в храм, чтобы говорить о Боге, а негр вуду танцует, чтобы стать богом», – говорят об этой страшной религии.
– Значит, ты вуду? – еще раз уточнил Кроуфорд.
– Да! – гордо заявил негр, хлопая себя по груди. – Нгомбо есть вуду, нгомбо танцевать быть богом! Добрый масса Кроуфорд тоже нгомбо! Белый нгомбо есть унган?
– Нет! – Кроуфорд так энергично замотал головой, что из его шевелюры в разные стороны полетели листья и древесная труха. – Белый масса не есть нгомбо, не есть унган, не есть бокор. Белый масса есть моряк… есть солдат… Тьфу, пропасть, привязалось! Нет, старик, я не нгомбо, я не колдун.
Изумлению негра не было предела.
– Масса Кройфорд лгать! – решительно отрезал он. – Масса загонять злой дух на пальму, масса есть белый нгомбо!
Тут Кроуфорд задумался: едва ли чернокожий, верящий в существование духов гораздо сильнее, чем правоверный гугенот – в предопределение своей незавидной участи, смог бы оценить его шутку. Еще, чего доброго, обвинит в кощунстве над своей ужасной религией! Но отрицать факт перемещения злого духа из негра на вершину пальмы теперь тоже нельзя. Значит, необходимо найти объяснение, одновременно доступное сознанию туземца, не противоречащее его представлениям о мире и по возможности не слишком расходящееся с христианским вероучением.
Проведя на островах треть жизни, Кроуфорд имел многократную возможность убедиться в реальности духов, которых боятся, почитают, насылают и изгоняют друг из друга индейцы и черные рабы. Он нисколько не сомневался в их существовании, но, будучи христианином, трезво оценивал их происхождение. Абсолютно все духи, как «добрые», так и «злые», к которым обращались в своих нуждах туземцы, были не что иное, как «духи злобы поднебесные», служители преисподней, сам сатана и аггелы его… В то же время Кроуфорд знал, что большинство дикарей, пусть в самом извращенном и исковерканном виде, все-таки сохранило веру и представления о Едином Истинном Боге-Творце. Однако завоевания, проводимые европейцами, работорговля и насильственное обращение в христианство целых племен породили у туземцев уверенность, что Единый Верховный Бог белых пришельцев относится к этим последним намного лучше и внимательнее, чем к черно– и краснокожим. Поэтому Кроуфорда посетила блестящая идея.
– Послушай! Верховный Бог белых людей, Великий белый Бог послал меня, чтобы я тебя спас. Злой дух, который приблизился к тебе, скрылся, когда увидел, что я иду сюда, – Верховный Бог намного сильнее всех людей и всех духов, и поэтому духи боятся Его и тех, кого Он посылает, понимаешь?
– Нгомбо понимает, что злой дух испугался добрый белый масса. А зачем Бог белых людей послал белый масса к нгомбо? Разве Великий белый Бог знает негров? Разве у Великий белый Бог есть время думать о черных людях?
– Есть, – заверил старика Кроуфорд. – Великий белый Бог – Отец и создатель всех людей и всех духов, поэтому Он их всех знает.
– А почему Великий белый Бог не приходить сам к нгомбо, а послать масса Кройуфорд? А, знаю, знаю: Великий Бог лучше знать белый масса, чем черный человек, и Он легче просить белый масса?
Кроуфорд кивнул:
– А еще Великий белый Бог бывает очень доволен, если люди – неважно, черные, или белые, или все вместе – сами заботятся друг о друге и помогают друг другу. Поэтому Он послал меня помочь тебе, понимаешь?
– Нгомбо понимать. А Великий белый Бог будет доволен, если нгомбо теперь помогать белый масса?
– Думаю, Он будет очень доволен. Особенно если нгомбо помогать поскорее найти белый масса поесть!
– Нгомбо поведет белый масса к черным, там для белый масса найдется много-много ямс, и дикая курица, и кокосы, и много-много масла, – заявил на это колдун. – Негры уходить в лес от хозяев, которые такие, как злые духи, и какие надо наказать. Они мучить негры и заставлять делать то, что у негра нет сил сделать. Негры уходить от них в лес, чтобы жить в лес. Нгомбо спасать много людей, которые уходить от хозяев. За это белые хозяева разгневаться на нгомбо, поймать его и призвать злой дух и дух воды и мучить нгомбо у дерева. Злой дух мучить нгомбо, пока не приходить добрый масса Кройфорд и не спасать нгомбо.
– Что? Что ты говоришь? В лесу живут беглые рабы? Мароны?
– Да, масса.
– Их много?
– Не так много, как волосы на голове, масса Кройфорд. Но их много, они живут прямо в лес, а нгомбо помогать им уходить от хозяев и помогать им общаться с духи: лечить негры, делать дождь и наказывать злой хозяин, посылать злой дух на хозяин, какой мучить свои негры, бить их и принуждать делать, что негр не хотеть и не мочь делать.
– У них есть оружие? – Видя, что старый колдун не понимает, он уточнил: – Ну, стрелы, ружья, копья, сабли?
– Ружья нет, черные не иметь ружья, в ружье жить страшный дух, сильный дух, какой слушается только белый человек. Черные иметь стрелы, намочить их в воде дерева и стрелять. Если стрелять в человека мокрая стрела, человек умирать, потому что его дух уходить далеко: дух человека не любить мокрая стрела.
Кроуфорд подумал, что негр говорит об отравленных стрелах, и удовлетворенно хмыкнул.
– Масса хотеть наказать своих врагов? Масса насылать на враги злой дух и убивать?
– Не совсем. Я хочу спасти моих друзей, которых захватили враги, понимаешь? Мне нужно напасть на врагов и освободить моих друзей.
– Масса хотеть сам нападать на враги? Не духи нападать, а масса Кройфорд нападать на враги? Нгомбо не понимает. Нгомбо хотеть послать злой дух на враги массы Кроуфорд, враги бежать от злой дух и отпускать друзья белого масса.
– Боюсь, мои враги не очень-то верят в духов, – пробормотал Кроуфорд, на ходу обдумывая план освобождения Харта и остальных.
– Не говорить так, масса! Духи разгневаться! Белый человек не всегда верить в духа, пока не видеть духа собственными глазами. Нгомбо показать белым врагам массы Кройфорд злые духи и показать человек делать себя ягуар. Нгомбо вызывать духи и оживлять человек, какой покинул его дух, и насылать на враг масса Кройфорд!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36