– Негро-еврейские – это да.., представляю себе… У нашей партии большое будущее, и с идеологией у ее молодых кадров все в порядке…
– У партии всегда все в порядке, – мрачно сказал Иван. – Особенно с идеологией.
– Это точно…
– Куда уж точнее, – подтвердил Иван.
Профессор внезапно посерьезнел.
– Миры бывают разные, – негромко произнес он. – И не обязательно черпать силу лишь в одном из них. География не ограничивается только бытием, чистилищем или любой цитатой.., ограничения вообще вредят силе, уж вы мне поверьте. Иногда надо побывать и по эту сторону добра, и по ту сторону зла: то есть просто обратиться к зеркалу иллюзий. Истории ведь никогда не было и никогда не будет: она есть только сейчас.., а иначе, если присмотреться повнимательнее, все может показаться ненастоящим в худшем смысле этого слова.
Профессор умолк, потом посмотрел на Ивана, который вовсе его и не слушал, и вдруг весело сказал:
– Ну что, дорогой мой Курт, подзадержались мы в этой истории: пора нам двигаться дальше!..
Иван хмыкнул:
– Куда? К этому вашему Артуру?
– И до него доберемся, хоть и не сразу. Быть может, доберемся. То есть должны добраться…
Иван опять хмыкнул.
– Что вы все время хмыкаете? – раздраженно спросил профессор.
– Да потому что вы постоянно либо чего-то не договариваете, либо, по-моему, просто врете! – сказал Иван сердито.
– Тогда вот что я вам скажу, – произнес профессор, пристально глядя Ивану в глаза. – Как вы правильно догадались, великая битва, в которой вам довелось принять участие, – это не просто схватка между Дарием и Александром, между персами и македонянами. Нет – это сражение между Востоком и Западом, и не только в смысле цивилизаторском. Запад – страна заката, страна мертвых. Восток – место, где рождаются боги. Подумайте сами, барон, кто тут с кем бился? А? Вот то-то.
Иван тоже посмотрел профессору прямо в глаза.
– Ну и кто же победил? – спросил он.
Теперь они говорили очень быстро, каким-то свистящим полушепотом.
– Вы сами видели.
– Хорошо. А где вы были все это время?
– Это же Вавилон!
– Что?
– Да вы хоть представляете, что в здешних подземельях творится? Тут все насквозь пропитано магией любого сорта!
– А что ж вы Кляйна с собой не взяли?
Профессор немного помолчал, потом сказал с легкой усмешкой:
– Ладно. Похоже, вы уже догадались, что мы с герром оберштурмбаннфюрером не одного поля ягоды. Но пока мы с ним – и с вами тоже, кстати, – будем работать вместе, поскольку наши интересы на данном этапе совпадают…
– Какие интересы…
– Вы, конечно, избранник, и без вас я, пожалуй, не смогу попасть в царство мертвых… но и без меня вы тоже мало что сможете сделать! – перебил Ивана профессор.
Вот те и на!.. Иван даже не то чтобы не поверил, а просто как-то.., растерялся.
– Вы мне очень нужны, дорогой… барон, – продолжал тем временем Кугельсдорф. – Только с вами мы можем одержать победу. Но если вы будете вести себя не правильно, если забудете о том, что вы солдат, если допустите ошибку, то – не сносить вам головы. Сейчас мы с вами отправимся в наше путешествие… совсем скоро. Вы будете меня слушать, и все будет хорошо – ведь вы солдат!..
Пустота, притаившаяся в глубине глаз профессора, выпрыгнула наружу, закружила Ивана в вихре сомнений, которые тут же разлетелись на куски, разбились вдребезги, были растоптаны и истерты в прах. Ничего не было, кроме этой пустоты – ни прошлой смерти, ни будущего рождения, – только бездна, что притаилась рядом и в которой до поры до времени скрылись всегдашние голоса…
– А теперь, – услышал Иван голос профессора, – подождите меня здесь. Я очень скоро вернусь. И не вздумайте куда-нибудь подеваться! Иначе нам еще восемь лет придется торчать в этой дыре, и совершенно неизвестно, что может произойти за это время…
Он ушел. Иван бездумно смотрел ему вслед и вдруг вздрогнул: волчий вой пронесся над Вавилоном. Иван покрутил головой: откуда здесь волки? Он собирался оглядеться, но тут сладкая истома безволия навалилась на него; пустота куда-то отскочила, и не хотелось ничего Делать, некуда было идти, ни к чему было сопротивляться… Людские голоса становились все дальше и дальше, а прозрачная дымка, скрадывающая очертания предметов, постепенно обволакивала и нашептывала: успокойся, отдохни… Расслабься, и тебе будет хорошо. Приятно мутилось в голове, и приторный фиолетовый туман поплыл перед глазами…
Его грубо толкнули. Иван обернулся: сухонький сгорбленный старичок, от макушки до пят закутанный в какие-тo коричневые тряпки, пробормотал извинения и засеменил в проулок. Иван недоуменно посмотрел ему вслед. Это был профессор… хотя нет. Слишком стар. Но ведь похож?.. Он огляделся. Дурман привычных уже видений завел его в совершенно незнакомую часть города. Здесь было тихо: узкая улочка, со всех сторон стиснутая глухими стенами огромных домов. Почти совсем стемнело. Иван прислушался. Откуда-то издалека доносилось пьяное пение. Он взялся за рукоять меча и пошел в сторону голосов. Ему было очень неприятно. Раздражал калейдоскоп событий, раздражала неопределенность состояния, раздражали голоса из бездны, которая на поверку вполне могла оказаться преисподней…
Хрена с два я тебя буду ждать, подумал Иван злорадно по адресу профессора. Вот подумаю сначала, а потом…
Иван резко остановился. Откуда-то – показалось даже, что прямо из стены, – бесшумно вышли, нет, почти выплыли четыре фигуры, закутанные в черные плащи с низко опущенными на лицо капюшонами. Несмотря на темноту, каждая деталь одеяния, каждая складка была ясно различима, и Иван удивился тому, как не похожи оказались эти одежды на все то, что он здесь видел раньше. Но мысли эти додумывались сами по себе – быстро выхватив меч, Иван замер, внимательно следя за малейшим движением неизвестных граждан Вавилона.
Неизвестные граждане стояли, не шевелясь, спрятав руки в широких рукавах своих плащей, похожие больше на монахов из какого-нибудь исторического фильма, нежели на завоеванных вавилонян, только в отличие от монахов вервиями одежды их подпоясаны не были: плащи спадали свободно, переливчато поблескивали – своим, не отраженным светом. Иван услышал позади легкий шорох и резко отскочил, прижавшись к стене. Теперь местных граждан было уже восемь – еще четверо в капюшонах подошли сзади. Иван выжидал. Ему не было страшно – скорее любопытно: оружия ни у кого из этих людей видно не было, и никаких особенно угрожающих действий они не производили. Никто пока не проронил ни слова. Пауза затягивалась, и ее нарушил своим появлением еще один персонаж.
Некто, одетый тоже в черный блескучий плащ, но с откинутым капюшоном, выступил из темноты и остановился перед Иваном. Голова новоприбывшего напоминала бильярдный шар: человек был обрит наголо. То есть совсем: ни волос, ни бровей, ни даже ресниц. Темные глаза его спокойно смотрели на Ивана. Внезапно как по команде остальные откинули капюшоны. Сначала Ивану показалось в полутьме, что они тоже лысые, но, приглядевшись, он невольно вздрогнул: головы их напоминали костяные шары уже без всякой натяжки. Ни глаз, ни ушей – ничего не было у них! Просто – матово светящиеся гладкие поверхности вместо лиц. Или это были маски?..
Иван опять ощутил противный холод снаружи и внутри. Снова чья-то сила лишала его воли, заставляя опустить меч.
– Пойдем, – без улыбки сказал темноглазый, повернулся и пошел, не оглядываясь.
Иван двинулся следом за ним, понимая, что так надо, и не удивлялся и не отчаивался, когда молчаливые спутники спокойно взяли у него из рук меч и пошли рядом: дверь в стене открылась, и все вместе они стали спускаться куда-то вниз. Выщербленные ступени привели в огромный зал, освещенный тусклым светом чадящих факелов; огней было много, они выстраивались бесконечной вереницей и терялись где-то вдалеке. Иван поднял голову, но потолка не увидел: показалось, что его скрывали низкие свинцовые тучи. Его подтолкнули: он не стал сопротивляться и пошел дальше. Они шли очень долго. Неестественная тишина стояла кругом, и Иван различал только звук своих шагов и шагов зрячего, что вел их по подземелью. Воздух был прозрачен и еж, даже слишком свеж, и никакие запахи не чувствовались в нем, и никакого движения тоже не было – ни ветерка, ни сквознячка. Пол под ногами оказался земляным, но Яростью от него не тянуло.
Потом они оказались у каменной стены с огромными воротами. Ворота эти были украшены изображениями каких-то фигур, мужских и женских: некоторые сжимали в своих руках таблицы с письменами, а некоторые – оружие. Ворота распахнулись. Шедший впереди зрячий обернулся и вдруг резко махнул над головой Ивана его же мечом. Движение было настолько молниеносным, что Иван не успел ни испугаться, ни уклониться. Он только почувствовал, как что-то будто бы отделилось от его макушки. Иван машинально провел по волосам рукой. Нет, все в порядке – никаких ран и повреждений. Он вопросительно посмотрел на зрячего. Тот ответил спокойным взглядом и шагнул в открытые ворота. Иван последовал за ним.
Яркий свет ударил в лицо. Иван невольно зажмурился, а когда открыл глаза, то увидел, что его спутники как сквозь землю провалились, а сам он оказался в большом, но конечных объемов помещении, непонятно каким образом освещенном, с белыми стенами, потолком и полом. Шагах в двадцати от него находился бассейн с фигуркой страшненького дракончика, из пасти которого била тоненькая струйка воды.
Возле бассейна стояли два удобного вида ложа, на одном из которых развалился в высшей степени респектабельного вида господин в белых одеждах: он доброжелательно улыбался и вежливым жестом предлагал Ивану присесть. Точнее, прилечь. Короче, располагаться. Иван на всякий случай обернулся – дверей сзади уже не оказалось – и решил последовать любезному приглашению. Чувствовал он себя легко и свободно. Понимая, что попал сюда не совсем по своей воле, он в то же время осознавал почему-то, что не захоти он сюда явиться – и не явился бы вовсе; откуда пришло к нему это осознание, он не задумывался. Вместе с тем чего-то как будто бы не хватало. Крика птицы, что ли?.. Словно за дверью остались его спутники, хотя он и не знал окончательно, что ему ближе – вой волка или лай собаки. Но голова была ясной. Давненько он себя так хорошо и уверенно не чувствовал. Почитай, с советских времен… Иван подошел к ложу, опустился на него и поерзал, устраиваясь поудобнее. Господин напротив него благожелательно покачивал головой. Журчала вода, падающая в бассейн. Иван наконец пристроил свои члены и посмотрел на гостеприимного хозяина.
Господин был толст и почти лыс – только белый пушок клубился на окраинах обширного черепа. Объемистое чрево свешивалось набок, пухлые губы растянулись в улыбке, сизая картофелина носа совсем потерялась среди массивных багровых щек. Общий вид господина был в высшей степени благообразен и внушал уважение и доверие. Вот только глаза слегка подгуляли – блеклая водянистая радужка и мертвый черный нарыв зрачка.
– Приветствую, приветствую вас, дорогой гость! – неожиданно писклявым голосом произнес толстый господин. – Рад, что вы любезно согласились принять приглашение и решили посетить нас…
– Положим, моего согласия никто вовсе даже и не спрашивал, – буркнул Иван.
– Вот уж не правда, – укоризненно покачал головой толстяк. – Вы, наверное, и сами догадались, что без вашего собственного желания никто вас сюда тащить и не стал бы…
Иван был с этим согласен, однако возразил:
– А что же ваши.., приглашатели, слова нормального сказать не могли?
– А они, видите ли, вообще.., не разговаривают. Только.., э-э.., общаются. Вся эта магия, знаете ли… – Толстячок вяло махнул рукой.
– И давно ли вы со мной так.., общаетесь? – небрежно спросил Иван.
– Да вот несколько дней уже, – так же небрежно ответил толстяк. – Как вот вы там на поле брани свои дела закончили.
Иван удовлетворенно кивнул.
– Значит, все эти холода и голоса – ваших рук дело? – бросил он.
– Ну.., некоторым образом, – несколько уклончиво сказал толстяк.
– А что там за волк был? – вдруг вспомнил Иван. – Или.., собака?
Толстяк на секунду насупился, но потом снова заулыбался.
– Я же говорю – магия. Сложное дело, бывают помехи…
Иван подумал о профессоре.
– А… – начал он.
Толстяк сделал протестующий жест.
– Вы все узнаете.., со временем. Поговорим о другом.
– Как вам будет благоугодно, – склонил голову Иван.
Толстяк посмотрел на него с любопытством.
– Да, – промолвил он. – Барон, говоришь? Х-хе…
Иван промолчал.
– Да, – спохватился гостеприимный хозяин. – Быть может, вы чего-нибудь желаете? Напитки, еда?
«Сто пятьдесят „Столичной“ и сигарету, – мрачно подумал Иван. – Две тысячи триста лет не курил…»
– Пожалуй, я бы выпил что-нибудь, – вслух сказал он.
– Там, наверху, братья по оружию уже небось в стельку пьяные…
– Положим, не «наверху», – возразил собеседник. – Это пока не подземелье, а просто нулевой, так сказать, уровень. Но я вас понимаю.
Он сделал малопонятный жест рукой, и вдруг перед ним оказался низкий столик, сплошь уставленный блюдами, кувшинами и чашами.
Иван слегка удивился.
– Опять магия? – спросил он. – Или вы просто фокусник? Он отхлебнул из протянутой чаши. Терпкое красное вино было чудесно.
– Да нет, я не фокусник, – рассеянно ответил толстячок, наливая себе из кувшина. – Я просто бог.
Иван поперхнулся.
– Так-таки совсем «просто»? – с наивозможнейшим сарказмом спросил он.
Толстяк распробовал вино и удовлетворенно кивнул.
– Ну да, – благодушно сказал он. – Просто – бог…
– А борода-то где? – спросил Иван, криво улыбнувшись.
– Да нет, – хмыкнул толстяк. – Я бог не с большой буквы, а только с маленькой. Мне борода не положена…
Некоторое время они молча пили и ели. Наконец Иван решил, что с него хватит, и, надкусывая сочный абрикос, сказал:
– Может быть, вы все-таки скажете, зачем позвали?
С аппетитом обгладывая мозговую косточку, толстяк кивнул.
– Жуй-жуй. Глотай, – проговорил он невнятно. – Подкрепляйся перед дальней дорогой…
Иван уронил абрикос себе в вино.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38