Лиан нахмурился, затем определил, что за акцент у говорящего. Его спутник был с дальнего востока, вероятно из аркимского города Стассора.
– Думаю, что смогу идти, – наконец ответил он. – Если ты не будешь двигаться слишком быстро.
Арким повернулся к косогору.
– Пошли, – сказал он.
Лиан поднялся, держась за дерево, нащупал мешочек на поясе и последовал за аркимом. Вскоре дорога стала такой крутой, что ему пришлось присесть, чтобы не потерять сознание. Арким взвалил его на плечо, и они продолжили свой путь.
У Лиана снова закружилась голова, и остаток дня запечатлелся в его сознании очень смутно: мучительная боль, тряска, тяжелое дыхание несшего его аркима и отдых на снегу. Наконец арким остановился, прислонил Лиана к дереву и исчез.
Лиан попытался утолить жажду снегом, но у него заныли зубы, а пить все еще хотелось.
Пейзаж был унылый: белый снег, искривленные сосны и серые камни, покрытые лишайником. Снег падал не переставая.
Лиан не представлял, где они находятся. Когда наступили сумерки, арким раскрыл рюкзак и отрезал несколько кусков какого-то черного мяса. Положив их на широкий лист, он протянул еду Лиану.
– Спасибо, Хинтис, – сказал тот, с трудом вспомнивший его имя. Должно быть, он действительно был в шоке, если забыл, как зовут аркима: ведь в точности помнить все услышанное и прочитанное – то, чему обязательно обучают мастеров-летописцев.
Лиан грыз кусок мяса, оказавшийся солониной, твердой, острой и пряной. Когда он доедал первый кусок, на лбу у него выступил пот. Он съел немного снега, чтобы охладить горящий рот. Мясо было вкусным. Он принялся за второй кусок.
– Где остальные? – спросил Лиан с набитым ртом.
– Не знаю, – ответил Хинтис с сильным акцентом. Затем, предвосхищая следующий вопрос, продолжил: – Они нас найдут!
Хинтис отрезал себе еще один кусок и, разделив его на аккуратные полоски, отправил в рот с помощью ножа. На второе у них был сыр.
Не рискуя лечь на холодную землю, Лиан уселся на груду веток, прислонился к дереву и прикрыл глаза. Бок у него горел. Поскольку юноша продремал весь день, то теперь не мог заснуть. Один раз из леса раздалось какое-то шуршание. Наверно, это был Хинтис или какой-то лесной зверек. Лиан тосковал по Каране, чувствуя, что она безвозвратно утеряна. Он покинул ее. Унылая ночь проходила для него так медленно, как никогда еще в жизни.

У Иггура не хватало солдат, чтобы полностью окружить Туркад: город был слишком велик, и из него было слишком много выходов – особенно через холмы с северной стороны. Но неподалеку от города расположился отряд из отборного войска Иггура, поджидавший возвращения вельмов-шпионов. Поступил сигнал, что из Туркада выскользнул кто-то значительный.
Наконец один из шпионов явился: женщина в мешковатом сером одеянии с капюшоном из грубой ткани. Вельмы были медлительные и неуклюжие, но упорные и безжалостные. Однако и у них была слабость, которую Карана обнаружила, когда ее преследовал Идлис. Родом с морозного юга, вельмы были сверхчувствительны к солнцу. Эта особенность вынуждала их защищать лица полумасками со щелями для глаз, а кожу – одеждой, прикрывающей все тело.
Шпионку звали Йетча – она преследовала Лиана по пути из Чантхеда прошлой осенью. Она была молода и более привлекательна, чем остальные ведьмы. Ее огромные глаза были черны, как полночь. Жесткие черные волосы, подрезанные клинком, свисали на плащ неровными прядями. Йетча с довольным видом отсалютовала капитану отряда. Он ждал, когда она заговорит, зная, что вельмов нельзя торопить.
– Это наш враг, Тензор, – начала она. – Арким, который сбежал из Большого Зала Туркада две ночи назад. Он унес с собой Арканское Зеркало. С ним отряд из восьми-девяти аркимов, но они, кажется, слабо вооружены. Захватить его будет почти таким же великим подвигом, как поймать чародея Мендарка. – Она сплюнула при этом имени и поджала тонкие серые губы.
– Тогда давайте составим план. Что ты знаешь об этих аркимах, Йетча?
Усевшись поближе к огню, они принялись вполголоса беседовать и чертить маршруты, водя пальцами по карте. Наконец капитан кивнул:
– Оповести другие отряды. Мы попытаемся загнать их на утес. Если мы загоним их туда, им придется сражаться или сдаться, так как с другой стороны – пропасть. А если они решат сражаться, то нас будет пятеро на одного, к тому же мы лучше вооружены!

Проснувшись от звука голосов, Лиан увидел рядом с Хинтисом еще двух аркимов: высокую Еннис с коротко остриженными черными волосами и женщину меньше ее ростом с рыжими волосами – несомненно, Малиену.
Она обернулась – это действительно была Малиена. Она что-то объясняла другим, жестикулируя и указывая на лес. Потом Хинтис кивнул и пошел в том направлении. Еннис начала выкладывать вещи из своего рюкзака. Занимался рассвет.
Малиена присела на корточки возле Лиана и тщательно его осмотрела.
– Как ты себя сегодня чувствуешь? – спросила она с улыбкой, напомнившей ему Карану.
Ему было холодно, он проголодался и ослабел. Бок болел. Он вяло улыбнулся и ответил:
– Неважно.
Она расстегнула его зеленую шелковую рубашку, и ее взгляд упал на амулет из нефрита, висевший у Лиана на шее.
– Просто подарок на память, который дала мне моя мать, когда меня отослали из дому.
– Отослали! – приподняла она бровь. – Ты был смутьяном?
Лиан с трудом рассмеялся:
– Да нет, совсем наоборот. Я был умным ребенком, и меня заметил Мендарк. Он предложил оплатить мое обучение в Школе Преданий.
– Чантхед далеко от Эпперанда, где проживают дзаиняне, – сказала она.
– Слишком далеко! Мои родители были бедны, и такая возможность могла больше не представиться. Я уехал в Чантхед шестнадцать лет тому назад и так и не вернулся. Мне бы хотелось побывать дома.
Малиена продолжала, нахмурившись, смотреть на амулет – он чем-то заинтересовал ее, – хотя, насколько было известно Лиану, он был дешевый и дорог только как память.
– Кажется, он заколдован, – вымолвила она наконец. – Твоя мать?..
– Нет! С ним что-то сделала Феламора, чтобы Эммант смог с его помощью заманить Карану в ловушку. Но хоть он и осквернен, я не в силах выбросить этот амулет.
– Мне нужно на него взглянуть поближе. Я смогу убрать чары. – Малиена сняла с его шеи амулет. – А теперь обратимся к твоей ране.
Она размотала окровавленный бинт.
– Болит? – спросила она, дотрагиваясь до краешков раны.
Лиан употребил все усилия, чтобы не закричать. Малиена снова нахмурилась, рыжеватые брови сошлись на переносице. «Как она похожа на Раэля!»
На юношу нахлынул целый поток воспоминаний. «Интересно, не родственники ли они? Возможно, Малиена его старшая сестра». Лиан не умел определять возраст аркимов.
Поджав губы, Малиена принялась собирать хворост для костра и, несмотря на предостережения Еннис, подожгла трут. Костер получился небольшой, и он не дымил. Вскоре вода в котелке закипела.
Вымыв руки, Малиена отмочила бинты и промыла рану.
– Тебе повезло, – сказала она. – Копье лишь распороло тебе бок и немного продырявило вот здесь. Рана чистая, не отравленная.
– Дьявольски болит, – пожаловался Лиан, покрываясь испариной.
– Конечно болит, – засмеялась Малиена. – Правда, многим приходилось гораздо хуже, и они не жаловались.
– Я могу вспомнить тысячу сказаний о героях, слишком глупых, чтобы ощущать боль, – пробормотал Лиан, сейчас больше походивший на надувшегося школьника, чем на мастера-летописца.
Малиена посыпала рану красным порошком из коробочки, сделанной из черного дерева, и, закрыв ее, взяла иголку с ниткой. Лиан встревожился:
– Что ты собираешься делать?
Она улыбнулась, показав безукоризненные зубы:
– Я собираюсь заштопать тебя, летописец. Ты сможешь написать новое предание. Назови его «Тысяча первый герой, или Мальчик, который кричал». – Малиена засмеялась.
– Нет!
– Это необходимо. Впрочем, если хочешь, я предоставлю это Тензору.
– Нет!.. Я хочу сказать, лучше ты!
Она принялась шить, продергивая окровавленную нить сквозь кожу юноши, что, кроме того что причиняло сильную боль, было ужасно неприятно. Наконец Малиена забинтовала рану и помогла Лиану надеть рубаху и куртку.
– Не надо ли прибинтовать руку к боку, – задумчиво произнесла она, – чтобы ты не разорвал стежки?
– Нет! – ответил Лиан, но она все равно сделала по-своему.
Как раз в этот момент появился Тензор вместе с остальными аркимами – они сбегали с горы с тяжелыми рюкзаками.
– Скорее! – закричал он. – За нами гонятся.
Костер затоптали и засыпали снегом. Аркимы бежали всю ночь, но не могли оторваться от преследователей, мчавшихся за ними неутомимо, как свора псов. Из-за Лиана беглецы двигались медленнее. На рассвете Тензор объявил краткую передышку, чтобы позавтракать.
– Кто они? – воскликнул курчавый Хинтис со своим невообразимым акцентом, запивая хлеб водой.
– Я сильно опасаюсь, что среди них есть вельмы, – проговорил Тензор. – Уж очень легко они идут по нашему следу в темноте.
– Вельмы или гаршарды? – Хинтис напрягся. – А откуда они-то взялись спустя столько веков?
– Это вопрос, на который всем нам хотелось бы найти ответ, – вставила Малиена.
– Тогда я предлагаю остановиться и устроить на них засаду. Вырвем из них правду, чтобы отомстить за Шазмак. Мне невыносимо удирать от них.
– Мы непременно отомстим за Шазмак, – пообещал Тензор, обняв Хинтиса за плечи. – Но сначала хозяин, потом – слуги.
– Этот твой дзаинянин – большая обуза, мы из-за него еле тащимся, – сердито сказал Хинтис. – И от него невыносимо воняет. Что если я размозжу ему голову вот об эту скалу? Тогда вельмам не видать нас как своих ушей.
Лиан побелел от страха, но Тензор возразил:
– Ты должен потерпеть, Хинтис, он мне нужен. Терпеть, как всегда терпели мы, аркимы.
Хинтис сплюнул, но больше не произнес ни слова.
Они принялись взбираться на крутой утес, и дорога становилась все круче. Справа и слева были пропасти. Вниз можно было лишь сползать.
– Не нравится мне это, – сказала Малиена, тяжело дыша, когда они с трудом карабкались между валунами и поваленными деревьями. – Они загоняют нас в ловушку.
– Не знаю, – ответил Тензор. – Эта местность мне незнакома.
– Они могут очутиться у подножия горы прежде, чем мы доползем до вершины.
– Несколько отрядов, оторванных от боевых действий на войне, не могут помешать нам добраться до цели, – заявил Тензор и, вскинув Лиана на плечо, зашагал в гору еще быстрее.
Вскоре они добрались до вершины утеса; лес кончился, здесь были только вереск, жесткая трава и отколовшиеся камни. Негде укрыться! Пробежав несколько шагов, они замерли на месте. Впереди виднелось ущелье, за ним – высокая черная скала, а под ногами – крутой склон, покрытый каменистой осыпью, образовавшейся в результате последнего из многочисленных обвалов. Внизу – бурная река. Они попали в ловушку. Аркимы молча переглянулись.
– Мы умрем здесь, вот так? – наконец сказал Тензор. – Мы можем прихватить с собой многих из них.
– У меня нет такого желания, – ответила Малиена. – Сначала я переберусь через утес и попытаю счастья со спуском к реке.
Когда она произнесла эти слова, на вершине показались солдаты Иггура. Тензор снова посмотрел в пропасть:
– Кто вызовется попробовать первым? Ты, летописец! Возмести нам все неприятности, которые нам доставил.
С этими словами он разрезал бинты, которыми рука Лиана была прибинтована к боку.
– Что ты делаешь? – закричал Лиан.
– Сбрасываю тебя со скалы. Если ты уцелеешь, беги поперек склона, или тебя настигнет оползень. Готов?
– Нет! – завопил Лиан, но Тензор поднял его на вытянутых руках и швырнул в пропасть.

8
Общие сны

Лиан полетел камнем вниз, задел за выступ черной скалы и рухнул на крутой склон, а затем заскользил по нему на спине вниз. Судя по резкой боли, рана открылась. Однако ему некогда было ее проверять, поскольку склон начал двигаться под ним. Вскочив на ноги, Лиан сделал шаг и снова упал.
Он ехал вниз ужасно быстро и неудержимо. Посмотрев вверх, он увидел, что весь склон пришел в движение. Что сказал ему Тензор? Беги поперек склона. Теперь он понял. Оползень имел форму веера – если ему удастся удержаться на ногах и бежать достаточно быстро, то он сможет выскочить за его пределы.
Однако легче сказать, чем сделать. Как только Лиан ступал на камень, тот выскальзывал из-под ног, и юноша, потеряв равновесие, падал.
Наконец он нащупал точку опоры и обнаружил, что гораздо легче удержаться на ногах, если бежишь. И он бежал, пока в здоровом боку не закололо почти так же, как в раненом, который к тому же кровоточил. Камень размером с грейпфрут ударил Лиана под колено, он рухнул и покатился по склону. Вдруг над собой он увидел большую глыбу, летящую прямо в него. Лиан упал и прижался к скале, и камень пролетел, едва не задев его.
Он снова побежал, а обвал ревел у него за спиной, как дикий зверь, догоняя его. Впереди он увидел маленький выступ между этим и соседним склонами. Устремившись к нему, Лиан упал на больной бок, беззвучно закричал и пополз на четвереньках. Оползень бушевал у его ног, пытаясь утащить вниз. Наконец он добрался до выступа и головой вниз ринулся к следующему склону. С минуту он лежал не шевелясь, боясь, что почва снова поедет под ним. Этого не случилось, и он продолжил свой спуск к реке.
Вслед за Лианом аркимы один за другим прыгали со скалы и бежали по склону, вскрикивая от радости, невзирая на опасность. Не повезло лишь хрупкому Трулю с печальными глазами: он неловко приземлился и с хрустом сломал лодыжку. Этот хруст Лиан услышал сквозь рев обвала. Рюкзак утащил Труля вниз, и он больше не поднялся. За ним прыгнула Малиена, а последним – Тензор, ловко пробежавший весь путь и остановившийся рядом с Лианом.
– Труль? – спросил он.
– Увы, он мертв, – тихо ответила Малиена. Тензор склонил голову, остальные тоже и постояли так немного: погиб еще один арким.
Обвал стих. На вершине утеса показались головы. Половина булыжников и гальки упала в реку, и крутой склон был теперь голый, так что путь, который проделали аркимы, стал слишком опасен для их врагов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69