– Он вонзил себе нож в горло, – на этот раз еще громче произнес я. – Так что можешь оставить свои фехтовальные упражнения. Теперь они ни к чему. Если бы у убитого был напарник, он бы уже давно разделался с нами.
Это было совершенно нелогично, однако имур не только продолжал оставаться в боевой стойке, но, как и прежде, с бешеной скоростью вращал меч перед собой.
Мне надоела эта бессмысленная игра, поэтому, отложив в сторону лук, я устало опустился на землю – давало о себе знать невероятное напряжение последних нескольких минут.
Но, как оказалось, расслабился я совершенно преждевременно, потому что в следующую секунду не выказывающий никаких признаков жизни ассид неожиданно ожил и, оттолкнувшись здоровой ногой, резко прыгнул в сторону.
У него была не только превосходная реакция, но и отличный глазомер. Сгруппировавшись в воздухе, раненый хамелеон предпринял последнюю отчаянную попытку достать цель своего контракта.
Сверкнуло лезвие метательного ножа, и холодная отточенная сталь раскаленной иглой вошла в мое тело. Если бы за мгновение до стремительного нападения я не обернулся на шум выходящего из палатки воина, клинок вонзился бы точно в сердце. А так он всего лишь «слегка поцарапал» руку, пробив навылет мягкую ткань – по военным меркам пустяковая рана.
Впрочем, это неожиданное стремительное нападение было действительно последней акцией убийцы. Лам опоздал буквально на долю секунды – он прыгнул вслед за ассидом, ориентируясь только на звук. Человек-кошка отталкивался двумя полусогнутыми ногами, поэтому его начальная скорость была намного выше, чем у раненой ящерицы.
Два великих воина встретились в воздухе... и все закончилось там же. Всего лишь один короткий взмах меча отправил душу наемного убийцы в небесную обитель павших на поле брани, а его бездыханное тело пало на землю двумя неравными частями – меч Лама разрубил противника пополам.
Несколько бесконечно долгих секунд, находясь под впечатлением увиденного и пережитого, я никак не мог прийти в себя, а затем, увидев застывшую маску недоумения – лицо человека, так своевременно вышедшего из палатки, – наконец очнулся и, стряхнув оцепенение, подошел к Ламу. К человеку-кошке уже вернулось зрение, и он, вытащив нож из своего тела, обрабатывал свежую рану какой-то странной пахучей мазью, при этом не обращая никакого внимания на лежащее неподалеку мертвое тело поверженного противника, – он сделал свою работу, а все остальное его совершенно не интересовало.
– Я же собственными глазами видел, как он вонзил себе нож в горло и забился в предсмертных конвульсиях, – все еще ничего не понимая, потрясенно пробормотал я.
Вместо ответа Лам подошел к расчлененному надвое убийце и вытащил из его горла нож. Лезвия там не было. Только внимательно присмотревшись, я заметил, что оно утоплено в рукоять.
– Это действительно ритуальное оружие, которым по кодексу чести ассид, не справившийся с заданием, должен завершить свой жизненный путь. Но наш противник, даже с раненой ногой, все еще мог выполнить свою миссию и даже уйти. Правда, для этого ему нужно было убить обоих свидетелей, а потом, используя свое универсальное тело, по желанию меняющее цвет, даже будучи раненным, он мог уползти из лагеря днем, став невидимым, или ночью, пролежав весь день рядом с какой-нибудь корягой.
– А...
Предвосхитив мой вопрос, Лам ответил:
– На рукояти ножа среди узоров есть панель, нажатие на которую открывает заглушку, после чего лезвие проваливается внутрь, одновременно на поверхность выступают капли клейкого вещества, которое прикрепляет рукоять к месту, куда якобы вонзился нож.
Дальнейшие вопросы были уже ни к чему. И без дополнительных объяснений мне было ясно: не требуется особого актерского мастерства, чтобы изобразить конвульсии, а прокушенный язык, вызвавший вполне натуральное кровотечение, не такая большая цена, когда на карту поставлена жизнь.
– Но как ты понял, что он притворяется? – Я хотел узнать все до конца.
– Это не первый ассид, с которым мне пришлось столкнуться.
Видимо, Лам решил объяснить все подробно – в целях моей же безопасности: никто не знает, сколько еще убийц придут за жизнью продажного предводителя тысячи лучников племени Сави.
– Когда-то давно я попался на такую же детскую уловку, – телохранитель показал на уродливый шрам, пересекающий его лоб, – и это чуть было не стоило мне не только глаз, но и жизни.
Я хотел было еще что-то сказать, но на этом наш разговор закончился, так как из всех близстоящих палаток начали выскакивать люди, разбуженные Тэшем – тем самым очевидцем последних мгновений сражения, чье неожиданное появление спасло мне жизнь.
Не прошло и минуты, как все пространство вокруг наполнилось нестройным многоголосьем возбужденной толпы, во что бы то ни стало желающей посмотреть на останки наемного убийцы. Нужно признать, у моих людей были все основания для здорового любопытства. Слава ассидов – таинственных созданий, меняющих окрас тела и подписывающих контракты на убийства только за баснословно огромные суммы, гремела не только по всей Алавии, но и далеко за ее пределами.
Я не стал им мешать.
«В конце концов, если каким-нибудь чудом кто-то из нас переживет кровавую мясорубку, почему-то называемую „Великой войной“, и вернется домой, ему будет о чем рассказать», – отстраненно подумал я.
Однако что-то глубоко внутри подсказывало мне: чуда не произойдет и некому будет рассказать оставшимся где-то там, далеко, в другой, нереальной жизни, соплеменникам о великих походах, наемных убийцах и могущественных героях, Наши кости превратятся в прах, и кровь впитается в землю задолго до того, как окончится эта война, а силы света и тьмы, наконец, решат, кому будет принадлежать мир на ближайшую тысячу лет.
Поглощенный такими невеселыми мыслями, я отправился в лазарет, чтобы узнать, сколько ребер повреждено или сломано, и заодно обработать рану.
Хотя имур пропал из поля зрения, мне было доподлинно известно – он где-то неподалеку. Постоянно оставаться в тени было излюбленной манерой телохранителя, его фирменным почерком. Лам оставался одним из лучших в своей профессии. Два убитых ассида – именно тот показатель, который нагляднее всяких слов свидетельствует о профессиональных качествах спокойного, не слишком разговорчивого существа, чьим призванием было защищать жизни подопечных.
Мы находились по одну сторону баррикад, поэтому сегодня он сделал все от него зависящее, чтобы жизнь Хрустального Принца была спасена. Но кто знает, что будет завтра? Или через несколько дней, или тем более – лет?
Никто.
Будущее подчас скрыто не только от простых смертных, но и от самих богов. И если бы в тот миг в моей власти было приоткрыть завесу времени и заглянуть в завтрашний день, я мог бы увидеть совсем другую картину: тот, кто только что самоотверженно меня защищал, следующим утром придет в лагерь людей с совершенно другой целью – забрать мою жизнь.

Глава 3

После того как мое туловище было заключено в тугую повязку (всего одно ребро не выдержало удара имура), ножевая рана обработана и зашита, а внутрь залито полстакана настоянного на каких-то травах вина (что сразу сняло острую пульсирующую боль), я, наконец, смог присоединиться к военному совету, проходившему в палатке генерала Тиссена.
Предстоящая через несколько часов битва имела очень важное значение для продвижения войск Хаоса дальше в глубь территории противника: победа открывала прямую дорогу к богатым плодородным землям, лежащим за перевалом Стервятника – проходом через цепочку возвышенностей протяженностью в несколько километров, с обеих сторон упирающихся в непроходимую чащу векового леса.
Перевал – узкая горловина, чуть более десяти километров длиной, которую нужно было преодолеть армии Хаоса, чтобы вырваться на просторы бескрайних степей Алавии и через несколько сотен километров достигнуть сердца этой удивительной и прекрасной страны, великой столицы объединившихся светлых рас, неприступного города-крепости Арлон. Более чем трехсоттысячная армия темных рас, вторгшаяся с юга, наступала по трем направлениям. Северному, северо-западному и восточному.
Наш двадцатитысячный корпус (после первой же пограничной битвы сократившийся почти на треть) входил в состав восточной группировки, и именно сегодня отряды этой орды должны были выбить пробку из горловины перевала, хлынув грязной смердящей волной на плодородные равнины Алавии, неся на острие своих мечей смерть не только тем, кто посмеет сопротивляться, но и всему живому вообще.
Приказ лордов Хаоса не оставлял никаких сомнений, что эта кампания должна решить исход войны между противоборствующими силами, и повелевал планомерно уничтожать все на своем пути, не оставляя за своей спиной ничего живого. Основной задачей, поставленной перед армией вторжения, было не завоевать новые земли противника, подчинив их своему влиянию, а полностью истребить все, что находилось на этих территориях.
Не знаю, как остальные расы – орки, гоблины, ворги и прочие, но в рядах имуров подобная тактика выжженной земли вызывала плохо скрываемое недовольство. Эти грациозные сильные создания, полулюди-полукошки, были прирожденными воинами, а не мясниками. И у них существовал определенный кодекс войны, в неписаный свод которого не входило убийство пленных и тем более мирного населения.
Да, они встали под знамена Хаоса, потому что издавна враждовали с эльфами – второй по численности светлой расой после людей. Но имуры послали свои легионы на север не для того, чтобы те запятнали себя позором убийства безоружных стариков, женщин и детей, а для того, чтобы они покрыли себя славой на полях сражений и принесли домой богатые трофеи.
Однако о целях и задачах этой безумной войны стало известно лишь спустя неделю после ее начала. И повернуть вспять, выйдя из игры, было уже невозможно. Лорды Хаоса никогда не прощали измен.

Военный совет в походной палатке генерала Тиссена не затянулся надолго. Главнокомандующего экспедиционного корпуса имуров, вероятно, занимали какие-то одному ему ведомые мысли: выглядел он слегка рассеянным.
– Расстановка сил такова, – скомканно, без всякого предисловия начал генерал. – Мы стоим на правом фланге, усиленные пятью когортами гоблинов...
Лица всех без исключения офицеров омрачила гримаса брезгливости. Это было закрытое совещание, и, кроме одного человека (меня), все присутствующие принадлежали к расе имуров. Поэтому никто не счел нужным скрыть свои чувства по поводу того, что придется сражаться бок о бок с гоблинами. Теми самыми гоблинами, которые, словно гиены, трусливы, жестоки и, главное, ненадежны в бою.
– Почему нас обременили этими пожирателями падали? – Динкс как фигура, наиболее приближенная к генералу, позволил себе выразить общее настроение. – Неужели не нашлось никого получше?
– Это еще не все... – Казалось, главнокомандующий не заметил вопроса своего заместителя. – Ряды нашего корпуса усилили тремя некромантами.
После объявления этого известия даже самые спокойные не смогли сдержать свои чувства – по сравнению с появлением в войске некромантов перспектива сражения бок о бок в гоблинами выглядела не так уж плохо.
Чтобы вы могли понять вполне обоснованное недовольство высшего командного состава имуров, нелишним будет объяснить некоторые не слишком приятные стороны наших союзников.
Трое черных магов могут держать под контролем в общей сложности около сотни мертвецов. Они – своеобразные кукловоды, управляющие действиями зомби. Подвластных им мертвых воинов нельзя убить в буквальном смысле этого слова, потому что труп остается трупом при любом раскладе. Эти бездушные марионетки можно только расчленить. Но и после того, как армия восставших из ада лишается одного или нескольких членов, некроманты тут же пополняют свое воинство за счет недавно павших в бою. Чисто теоретически подобный процесс может длиться до бесконечности, и всего лишь небольшая группа сотни зомби и трех управляющих ими некромантов способна разгромить многотысячную армию. Однако такое развитие событий возможно лишь в теории. На практике все выглядит совершенно иначе. Как и у каждой медали, у этой есть обратная сторона.
Черные маги не могут отрываться от своих подопечных больше чем на несколько сотен метров, потому что в противном случае зомби выходят из-под контроля, начиная хаотично уничтожать друг друга и все, что попадется под руку. К тому же сами по себе некроманты чрезвычайно слабы физически. Поэтому им постоянно нужна многочисленная охрана. Противник, издали заметивший появление на поле боя оживших мертвецов, тут же пытается вычислить расположение их хозяев и предпринимает все возможное, чтобы уничтожить черных магов – жутких кукловодов смерти.
Плюс ко всему, некоторые особо сильные друиды обладают способностью искажения реальности и могут сделать так, что дезориентированные зомби обратят оружие против своих же хозяев.
За несколько сотен лет до описываемых событий именно из-за магии искажения реальности лесные эльфы наголову разбили армию дроу, заключивших союз с некромантами. Эта печальная битва (вернее сказать, истребление) долгое время оставалась на устах у всех, и именно с тех пор звезда некогда сильных и могущественных некромантов стала стремительно закатываться. Мало кто хотел вступать с ними в военный союз. А если и вступали, то с большой неохотой или по принуждению.
Так что даже с чисто военной точки зрения (то есть не принимая во внимание вполне естественное отвращение всех живых существ к зомби и их повелителям) боевые действия бок о бок с этими ужасными существами не сулили ничего хорошего. И в большинстве случаев были чреваты массой неприятных неожиданностей.
Именно поэтому известие о трех некромантах, приписанных верховным командованием к нашей группировке, вызвало всплеск негативных эмоций у всех собравшихся офицеров.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39