.. Вот как Туз Селиванович скажет, так и будет... Что скажете, Туз Селиванович?
Расслабленно улыбающийся Тузик, откинувшийся на стуле, повел рукой в сторону Переца.
- На стол его!
Бритоголовые подскочили к директорскому креслу, где скорчилось онемевшее тело Переца, которого он уже не чувствовал. Восстанавливающееся кровообращение пронзило его плоть тысячами иголок. Он замычал от боли. В глазах потемнело. Он и не заметил, как его подхватили за руки-за ноги и водрузили на его рабочий стол. Прямо на его планы, проекты, приказы... И привязали эти бессильные, пронзенные невидимыми иглами руки-ноги к столу. Мастера!..
- Штаны спустите! - дал дополнительное распоряжение Тузик. - И ремень из брюк вытащите.
Что и было мгновенно исполнено.
- Выпороть! - зевнув, приказал Тузик. - Его собственным ремнем, чтоб впредь не пришло в думалку папочку ослушаться.
И ремень засвистел в воздухе: - И-и-шмяк! Об тело. - И-и шмяк!
Перец только мычал и вздрагивал.
- Вот видите, Алевтина, - увещевал ее Домарощинер, - что бывшему вашему муженьку претерпевать из-за вашего упрямства приходится... Распишитесь, и отпустим мы его на все четыре... Не нужен он больше здесь никому... Ни нам, ни вам...
"А и правда, не нужен,"- вдруг поняла Алевтина и даже не удивилась. Только немного грустно стало, но совсем немного. Что-то такое происходило в ее организме, от чего почти все ей стало безразлично. Какое-то время она непонимающе смотрела на ремень, стегающий Переца, на красные, местами окровавленные полосы на его спине и ягодицах... Потом ей стало жалко этого никчемного мужичка, не способного защитить ни себя, ни ее, которого порят, как нашкодившего пацана... А еще сегодня утром она хотела от него ребенка и, кажется, любила... Наверное, ей это приснилось... И все равно - плохо, что его избивают.
- Остановитесь! - крикнула она. - Эй ты, Клашка-Какашка, давай сюда свою вонючую бумажку!
Тузик поднял вверх руку. Ремень остановился на взлете и медленно опустился.
- Клашка-Какашка, - хихикнул Тузик. - Годится! Запомним... Слышь, Клашка-Какашка, дай ей протокол свой... Подтереться... Гы-ы-ы...
Домарощинер подсунул ей лист с авторучкой и прошипел:
- Ты еще пожалеешь, шлюшечка-потрахушечка!.. Зря ты так, зря - ведь нам еще долго и плодотворно работать вместе...
- Пшел вон! - подписала она протокол и брезгливо отодвинула его от себя. - Ну что, долго я еще тут раком торчать буду?! - гневно вопросила она, и в голосе ее зазвенел начальственный металл.
Домарощинер даже отшатнулся.
-Отлично, Алевтина, - похвалил Тузик, - хорошей соратницей будешь, хозяюшка! Освободить!
Ее мигом освободили от наручников, но оказалось, что разогнуться она сразу не могла. Поработала всем телом, разминаясь, на что Тузик возопил, смеясь:
- Не вводи во искушение, Алевтина!.. Ну, баба!..
Упираясь руками в стол, она медленно выпрямилась и сделала несколько неуверенных шагов к туалетной комнате, примыкавшей к кабинету. Следуя мановению руки Тузика, один из телохранителей подскочил и предупредительно поддержал ее под локоток. Она посмотрела на него, отрицательно покачала головой и отняла руку.
- Выдай ей одежку! - распорядился Тузик.
Домарощинер извлек из бездонного, видимо, кейса небольшой полиэтиленовый пакет с чем-то тряпичным и поднес Алевтине.
Она, не глядя, взяла и закрыла за собой дверь в туалетную комнату. Прикрыла, переведя дух, глаза, и вдруг привиделась ей тузикова сперма внутри нее в виде кишашего комка белых червей с физиономиями маленьких тузиков, и она еле добежала до унитаза. Ее рвало долго и жестоко, и вместе с содержимым желудка и кишечника из нее исходило прошлое и несбывшееся будущее.
Потом она долго и тщательно подмывалась и стояла под душем. В результате оказалась вычищенной до пустоты.
Тем временем Тузик разбирался с Перецом.
- Итак, нужна твоя подпись, яйцеголовый, - рассуждал он, - но вряд ли сейчас ты сможешь ее накарябать своими дрожащими ручонками... А ждать, когда они перестанут у тебя дрожать, мне лень. Надоел ты мне, поэтому поступим проще.
Он размахнулся и ткнул Перецу кулаком в нос. Перец только хрюкнул и зажмурился. Из носа потекла кровь. У него с детства был слабый нос.
- Отвяжите его, - приказал Тузик. - Отлично... Теперь, Клавдий, возьми его палец...
- Какой?
- Да какой хочешь, дурья башка! Ткни им в его сопливый нос и приложи палец вместо подписи... Сойдет за неграмотного!... Гы-ы... А он и есть неграмотный при нашем-то Порядке... дундук-сундук... Такого не переучишь...
- Гениально! - оценил Домарощинер и быстро-ловко выполнил приказ и убрал протокол в кейс.
- Поздравляю со вступлением во владение! - поклонился Клавдий-Октавиан. - Да не будет ему конца и препятствий!
-Концы - обломаем, препятствия - перешагнем, заверил Тузик. - Вот родит мне Алевтина наследника - и династию образуем: Туз Первый, Туз Второй и так далее, - размечтался он.
- Так и будет! Так и будет! Туз Селиванович Первый! - пообещал Домарощинер, чуть прищурив глаза.
- Выкиньте эту падаль! - приказал Тузик, поведя головой на Переца. На улицу! И чтобы пинком под зад! - загоготал он.
Телохранители отработанно подхватили Переца за руки-за ноги и вынесли из кабинета.
В это время из туалетной комнаты вышла Алевтина в шикарном вечернем платье с низким декольте, в котором сверкало бриллиантовое колье.
Тузик с Домарощинером обалдели: только что эту женщину трахали и топтали ногами - и вдруг выходит этакая красавица.
- Птица-Феникс! Королева! - прохрипел Клавдий-Октавиан.
- У короля и должна быть королева! - довольно кивнул Туз I-й и встал, протягивая руку Алевтине.
Она благосклонно ее приняла, и они двинулись к выходу.
- Клавдий! Обеспечить торжественный ужин! - распорядился новый хозяин.
А Перец на четвереньках с трудом выбрался из лужи перед крыльцом и непослушными руками пытался натянуть штаны на голый окровавленный зад.
"И что я за мужик, - думал он, - если всякая мразь убивает и насилует моих женщин?! Что я за мужик?!.. Да не мужик я вовсе..."
И он, пошатываясь, поковылял в сумерки мимо лимузина и автобуса.
Бритоголовые черны молодцы даже не посмотрели в его сторону. На улицах было пусто. Когда он проходил мимо жилых домов, захлопывались даже форточки.
"А еще сегодня утром... - мелькнуло у него в голове. Потом он вдруг вспомнил: - Рита! Надо предупредить Риту! Тузик не оставит ее в покое!.."
Ясно, что в таком состоянии он сам не дойдет до биостанции. Но до утра он должен там оказаться! Должен опередить Тузика с его палачами! Что же делать? На людей нет никакой надежды... Если нет надежды на людей, надо надеяться на нелюдей... Элементарно... А где здесь нелюди? На складе техники, где он ночевал когда-то в прошлой, даже в позапрошлой жизни, и куда заглядывал сегодня утром с верой в жизнь завтрашнюю.
Каждый шаг отдавался болью. Брюки без ремня норовили сползти, приходилось их все время подтягивать вверх. Кроме того, грязь из лужи на них немного подсохла, и они стали тяжелыми и жесткими, наждаком проходя по израненной коже.
Перец понимал, что на самом деле сейчас тепло, иначе бы одежда и волосы не высохли так быстро, но почему-то его бил озноб.
Поселок погрузился во тьму, хотя было еще не поздно. Никто не зажигал света. Видимо, так и сидели в темноте, забившись в угол. Только окна столовой сверкали. Оттуда доносилась музыка.
"Новые хозяева гуляют," - понял Перец. Что ж, пока они гуляют и отдыхают, он должен добраться до Риты. И дело не только в том, что она, друг - это само собой, но она еще и часть Леса. Это важней. Надо предупредить Лес. Почему важней, Перец не знал. Просто, чувствовал, что так честно, справедливо... По-мужски, наконец. Хотя мужик он никудышный.
Перец подошел к складу техники, еле держась на ногах. Почему-то он всегда приходит сюда, вылезая из грязи... Это становится традицией... Правда, сегодня утром... Но исключение только подтверждает... Непонятно, почему.
"Нет, - решил Перец, - больше я не пойду туда грязный! Дурные традиции надо ломать. Машины любят чистоту. Их надо уважать. Себя тоже. Хотя не за что..."
При свете луны он отыскал водопроводную колонку, открутил кран и сел под струю. Прямо, как был - в одежде. Документы он хранил теперь в двойном непромокаемом пакете в застегнутом непромокаемом внутреннем кармане пиджака, поэтому за них не боялся. На самом деле, он про них и не вспомнил. Грязная вода стекала с головы по лицу и шее на костюм и когда-то белую рубашку, а Перец сидел, закрыв глаза и отключившись. Ему просто необходимо было на какое-то время отключиться: ни о чем не думать, ничего не чувствовать. Но ничего из этого не вышло. Грязная вода стала разъедать раны. Тогда Перец вылез из-под крана, разделся и снова залез под кран голышом.
"Хоть заражения, может, не будет," - понадеялся он.
Однако вода, все же, была холодной, и долго он не высидел. Вылез, простирнул каждую шмотку, повесил все на вытянутую левую руку, в правую взял мокрые туфли и пошлепал на склад.
Вступив в должность, Перец распорядился возвести над ящиками крышу, чтобы техника не портилась. Да и некое подобие стен - не капитальных, а так - фанерных, но все же и они должны были предохранять от сырости и резких перепадов температуры.
И, правда, когда он приблизился к ящикам, то сразу ощутил, что здесь сухо и тепло. Как и в первый раз, он вскоре наткнулся на кучу тряпок и пакли, мягкой, теплой и сухой. Но прежде, чем опуститься на нее, он развесил мокрую одежду на горячие, как и раньше, стенки ящиков. Потом ощупал ногой кучу тряпья и присел, кряхтя и постанывая, на колени. Нормально сидеть ему было больно. Лег на живот и прислушался. Было очень тихо. Легкий шорох не то от сквозняка, не то от мышей только подчеркивал тишину... Звуки гулянки в столовой сюда не доносились. Далеко.
"Может, мне в прошлый раз приснились эти говорящие машины? - подумал Перец. - Устал, вот и приснились... С другой стороны, почему ящики горячие? У обычных машин на складе - температура окружающей среды... Черт! Так и не удосужился за время своего директорствования просмотреть документацию на эти ящики... Многого я не успел. Теперь уж что после драки конечностями подергивать... Жаль, если приснилось. Начинает казаться, что с машинами мне легче договориться, чем с людьми... Получается, что с людьми я, вообще, договариваться не умею. Отчего это?.."
- Это у тебя оттого, что ты не своим делом занимаешься, - раздался вдруг откуда-то сверху знакомый добродушный бас, обладателя которого Перец в прошлый раз назвал Винни Пухом.
Перец вздрогнул от неожиданности.
"Может, я не заметил, как заговорил вслух?" - предположил он.
- Просто, у меня много дел, - попытался объяснить Перец. - Механизмы моего типа многофункциональны.
- И все эти дела - чужие, - уверенно пробасил Винни Пух.
"Странно, что он стал со мной разговаривать... Прошлый раз они провели резкую границу между собой и людьми. Но в прошлый раз я и не попытался заговорить с ними..."
- Так не может быть! - воскликнул Перец. - Я делал то, на что был способен.
- Микроскопом можно забивать гвозди, но это не значит, что это его дело, - усмехнулся Винни Пух.
- А какое же дело мое? - спросил Перец.
- Откуда же мне знать? - удивился Винни Пух. - Ты - в своем ящике, я в своем.
"Он, действительно, принял меня за своего, "- удостоверился Перец.
- Прочитай инструкцию, - посоветовал Винни Пух. - Она должна быть где-то привязана.
- Наверное, забыли привязать, - вздохнул Перец.
Они помолчали с минуту.
- В котором ящике тот, кто умеет лечить людей? - спросил Перец.
- Я здес-с-сь! - раздался скрипучий голос Врача, которого Перец прозвал Астрологом. - Где объект? Диагноз?..
- Нужно оказать первую помощь после избиения, - объяснил Перец.
- Фи, ушибы, в лучшем случае, рваные раны, - разочарованно проскрипел Врач. - Впрочем, давайте его сюда!.. О, но ведь я в ящике!.. Откройте ящик!..
- Кто умеет открывать ящики? - спросил Перец.
- Я, - тихо раздалось из дальнего угла.
- Говорите: я, - попросил Перец. - Я попробую найти ваш ящик и открыть его.
- Я-я-я, - задолдонил далекий голос, и Перец пошел на звук, вытянув вперед и в стороны руки, чтобы не удариться. При этом он соображал, как найти выключатель и пожарный щит с топором или ломом. Сначала, все-таки, надо найти выключатель. Вспомнил, что он прямо у входа, слева. Тогда Перец повернулся на 180 градусов и побрел к выходу, пока еще не заблудился. А может, уже заблудился?.. Нет, вот он - выход: в прямоугольник проема вливался призрачный свет Луны. Перец пошарил рукой по стене и нащупал выключатель. "А вдруг, когда я включу свет, они не захотят со мной разговаривать? - испугался он. - А может, и к лучшему?.. Кто-то когда-то говорил, что в любых обстоятельствах человек должен оставаться человеком. Видимо, подразумевалось, что непременно с большой буквы... Ну, на большую букву я не потяну, особенно, в таком виде... Почему-то мне очень хочется быть машиной... Наверное, потому что человеком быть больно и стыдно."
- Я-я-я, - все еще долдонил Открыватель Ящиков.
Перец щелкнул выключателем. Под потолком вспыхнула пара запыленных лампочек. Это, конечно, не хрустальная люстра. Но света, чтобы ориентироваться в пространстве, хватало.
Перец вышел на улицу и снял с пожарного щита красный топор.
Слава грузчикам - проход к Открывателю Ящиков был свободен. Перец тюкнул топором по металлической ленте, скреплявшей углы ящика, и поддел доску. Приналег - доска подалась, заскрипел гвоздь, вылезая из древесины. Ту же операцию он проделал с остальными углами. Кряхтя, навалился на топор, и одна стенка ящика, наконец, грохнулась на пол, разогнав с пола пыль.
Перец чихнул.
- Я-я-я! - выкатилось из ящика многорукое, по-своему, изящное чудище на колесах.
- Да перестань ты якать! - взмолился Перец. - Я же тебя уже выпустил.
- Премного благодарен, брат! - прижал одну из многочисленных многосуставчатых рук к груди Открыватель Ящиков. У него был звонкий юношеский голос.
- Не стоит благодарности, - отмахнулся Перец. - Ты мне нужен. Открой ящик с Врачом, потом остальные... Эй, Врач, где ты?! - крикнул Перец.
- Здесь я, здесь, - раздался скрипучий голос. - Давайте же мне больного!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39