Даже ветер не дул. Вроде бы все нормально, а сердце не на месте.
"Неужели уже сердце дает себя знать? - немного испугалась она. Неужто возраст уже?.. Да какой еще возраст?! Хотя рожать уже давно пора, а то, глядишь, и возраст выйдет..."
Она, собственно, и не возражала. Последнее время не предохранялась. Так что, если Бог пошлет, она с радостью примет... Может, уже и послал? Может, это не за себя тревога, а за Него?..
Алевтина улыбнулась в темноту. Хорошо бы! Перец энергично взялся за директорство, авось, и без нее справится. Пора уже ей и свою женскую долю вкусить до дна...
Где-то далеко забрехала собака. Ей ответил сумасшедший петух. Настроение немного улучшилось. Но тут же Алевтина догадалась, что могло быть источником ее тревоги.
Вчера вечером состоялась первая телевизионная трансляция в их поселке - наконец-то закончился монтаж оборудования на ретрансляционной станции на перевале, что связывал Материк и Лес, отгороженные друг от друга горным хребтом. Делегация монтажников прибыла в Управление, подарила телевизор и в торжественной обстановке после приветственных и благодарственных речей состоялся коллективный просмотр передач, сопровождавшийся обильным возлиянием кефира и прочих напитков. Перецу это не очень нравилось, но народ желал...
Эти мельтешащие цветные картинки были забавны, как замочная скважина, точнее, окно в чужую квартиру, жители которой как будто бы и не подозревают, что за ними наблюдают, и ведут себя совершенно без комплексов. Это было непривычно и даже возбуждающе. Но тревожило тем, что раньше так не бывало. Всякие были фильмы, но чтобы до такой степени!.. Из этого следовало, что на Материке что-то изменилось, а они тут в закрытой заповедной зоне об этом и не догадывались. Но что изменилось?
Информационная программа встревожила еще больше. В ней прямо говорилось про Новый Порядок, про конец античеловеческого тоталитаризма, про свободу, демократию, права человека, про какую-то всенародную приватизацию. Что это такое Алевтина понятия не имела, впрочем, как и большинство в зале. Правда, большинство давно уже не обращало внимания на телевизор и занималось исключительно собой. Телевизионщики уехали, спеша домой на Материк, поэтому она попросила объяснить непонятное слово Переца лингвист, слова по его части.
- Privatus - частный, - ответил Перец, - значит, приватизация процесс превращения чего-то не частного в частное.
- Чего во что, например?
- Например, собственности, - пожал плечами Перец, - государственной, коллективной, общественной...
- А зачем? - удивилась Алевтина. - Нас ведь учили, что частная собственность - источник несправедливости! Неужели неправда?!
- Я не экономист, не социолог, не политик, а специалист по женской прозе ханьского периода, - развел руками Перец. - Но мне кажется, что это не может быть неправдой, как восход солнца, ливень, засуха, Лес... По-моему, когда человек рождается, ему вместе с жизнью должен вручаться целый мир. Каждому человеку! Поэтому все, что есть на планете, должно принадлежать всем. А если потом выясняется, что человек со всех сторон огорожен границами и запретами и, в сущности, не имеет ничего, кроме собственной жизни, да и ей распоряжаются все, кому угодно, - то это не может быть справедливо! Но я, наверное, многого не понимаю.
- Но почему же они говорят? - растерялась Алевтина. - У нас же не было частной собственности - все общественное! Зачем тогда этот Новый Порядок? И что это за новый порядок?
- Не знаю, Алевтина, не знаю, - невесело вздохнул Перец. - Я не думаю, что приватизация лучше коллективизации и наоборот - это как два крайних положения маятника человечества, между которыми оно мечется.
- А что же делать?
- Если бы я знал, меня бы давно распяли, - горько усмехнулся он.
- Знаешь, Перчик, когда я тебя в первый раз увидела, было такое ощущение, что ты только что с креста... - призналась Алевтина. - Особенно, по глазам ощущалось: такие они были одинокие...
- Поэтому ты и ждешь от меня ответа?
- От кого же мне еще его ждать? - вздохнула Алевтина.
- До сих пор все ответы были у тебя, - улыбнулся Перец.
- Теперь твоя очередь.
- А у меня нет ответов, - развел руками Перец. - И я никогда не доверял тем, у кого они всегда под рукой... Я не знаю, я просто чувствую, что не будет у нас покоя, пока хоть какая-нибудь собственность останется у человека, кроме себя самого. Каждый принадлежит себе и только себе, а все остальное - всем и каждому.
- Но разве такое возможно? - удивилась Алевтина.
- Не знаю, - пожал плечами Перец. - Наверное, нет. Во всяком случае, человеческая история за исключением того первобытного состояния, о котором никто ничего доподлинно не знает, не явила нам такого примера. Однако история, слава богу, еще не кончилась. Хотя признаки конца уже ощущаются...
- Не пугай меня! - махнула на него рукой Алевтина.
Тут подскочил разгоряченный Стоян, переполненный решимостью и гормонами, и возопил:
- Что это вы тут такие серьезные, ребята? - и, ухватив Алевтину за руку, увлек ее в танцующую под орущий телевизор толпу.
Потом они еще пили, ели и танцевали. Телевизор выключился далеко за полночь. И до постели они добрались, не вполне себя разумея и контролируя. И вот теперь, надо понимать, тревожное похмелье.
"Пить меньше надо! - сурово напомнила себе Алевтина. - Особенно, если о детях думаешь!.."
На улице светало. В горле пересохло. Но голова почему-то не болела, просто, немного напоминала воздушный шарик, болтающийся на ниточке.
Собаки перебрехивались уже активно. Да и петухи свое дело знали.
"Черт знает что! - подумала Алевтина. - Не научный городок, а деревня какая-то! Поразвели тут!.."
Зашевелился Перец. Алевтина повернулась к нему. Он открыл глаза и улыбнулся ей.
- Знаешь, Перчик, - засмущалась вдруг она. - Я хочу, чтобы у нас были дети... Ты не возражаешь?
"А что, - подумал Перец, - может быть, дети - как раз то, что мне нужно? Только не что, а кто... Пусть меняются Порядки - и старые, и новые, пусть Лес сходит с ума, а человечество, как в зеркале, теряет разум - дети это святое! Дети - то, что (нет - кто!) остается после нас, вместо нас. Это мы, шагнувшие в бессмертие. Пусть не как гиноиды, но и мы бессмертны!..
- Ты что молчишь? - напомнила о себе Алевтина. - Не хочешь?
В ее голосе слышались слезы, что для Алевтины, всегда уверенной в себе, было необычно.
- Ну, что ты, что ты, - забормотал Перец ласковым голосом и погладил ее ладонью по щеке. - Конечно, хочу! Мне кажется, что я всю жизнь только и мечтал о детях! Не понимаю, почему до сих пор их у меня не было?
- А потому что у тебя не было меня, - серьезно объяснила Алевтина.
"Или потому, что пьяный мерзавец зарезал Эсфирь, - подумал Перец, - и жизнь кончилась."
Потом он посмотрел на Алевтину. Она была красива и совсем не похожа на дневную Алевтину - строгую, всезнающую, решительную. Наверное, днем в ней это милое существо спало, а просыпался Профессиональный Администратор, знающий, что такое Порядок и как его соблюдать. Той, дневной Алевтины, он до сих пор побаивался, ощущая свою административную неполноценность. Хотя, конечно, уже пообвыкся-пообтерся и почувствовал вкус власти...
А эта - ночная, утренняя Алевтина была чем-то похожа на Эсфирь: то ли выражением глаз, то ли звуком дыхания - чем-то неуловимым и, наверное, неназываемым, что ощущалось в любимой им женской прозе ханьского периода. Именно поиском и выражением этого Невыразимого оная проза и занималась, а то, что было вне, ее мало интересовало. Точнее, совсем не интересовало.
Перец поцеловал Алевтину в губы. Это ее удивило. Он почти никогда сам не начинал ласки, предоставляя инициативу ей, как бы предоставляя себя в ее распоряжение. В этом, конечно, было нечто возбуждающее, но было и обидное. Не очень обидное, потому что он был ласков и нежен, но было, было... И вдруг - сам!.. У нее даже слезы на глаза навернулись. Она ответила на поцелуй. Хорошо ответила. Но потом подумала, что нет, она так не хочет: в спешке, когда вот-вот зазвенит будильник, и надо будет вскакивать и бежать на работу, потому что без них там все остановится, хотя непонятно, кому нужно, чтобы оно куда-то двигалось - Порядок такой... И опять же - во рту пересохло и кефиром этим поганым прет... К тому же, алкоголь вреден при зачатии - надо сначала очистить организм...
Алевтина еще раз поцеловала Переца, но уже иначе - легко и отстраняюще, и резко встала с кровати.
Тут же затрезвонил будильник.
- Извини, - объяснила она. - Он бы нам помешал... Вставайте, граф, вас ждут великие дела!
- Эх! - выдохнул Перец напряжение и тут же озаботился: - И верно хотел сегодня заняться, наконец, этой проклятущей лужей!.. Ну, до чего мерзкое зрелище и обонялище! - Спустил он ноги на пол. - Надо камнями засыпать и заасфальтировать, чтобы и следа не осталось!
- Говорят, раньше там было красивое озеро, - заметила Алевтина, расчесывая перед зеркалом густые белокурые волосы, красиво прогибаясь в талии. - Если родники со дна бьют, камни не помогут. Вода - она везде пробьется... Уже пробовали осушать - откачивали, увозили на ассенизаторской машине. Все равно не помогло.
"А у Эсфири были короткие черные волосы и длинная лебединая шея, вспомнил Перец, - и бедра поуже... Они совсем непохожи..."
- А почему же озеро превратилось в зловонную лужу? - спросил Перец.
- Как же ему не превратиться, если туда поначалу сбрасывали все отходы, а потом кто-то по пьянке цистерну с соляркой там утопил. Вот озеро и умерло.
"Да, - вспомнил Перец собственную мысль: - Невежество всегда на что-нибудь испражняется. Особенно, на то, что не понимает - будь то Лес или озеро... А не понимает оно ничего... А что непонятного в озере? Его чистота и красота, когда вокруг все так грязно и мерзко... Можно подумать, что гении не испражняются!.. Каждый пук гения обходится человечеству во многие тысячи жизней и квадратные километры загубленной природы..."
- Это ты мне хорошо подсказала, - оценил Перец, - ты всегда даешь очень ценные советы. Значит, не засыпать надо, а чистить! Весь мир надо чистить, а озеро в первую очередь!.. Пожалуй, я сейчас пойду на базу группы инженерного проникновения, надо обсудить со специалистами технические возможности очистки озера. Может быть, имеющаяся техника позволяет. А если нет, надо составить грамотную заявку.
- А завтракать? - испугалась Алевтина.
- Ну, давай что-нибудь быстренько.
Перец шел по поселку в сторону от Управления. База была на окраине, ближе к Лесу и подальше от жилой зоны. Перец вдруг вспомнил ночь, проведенную им на одном из складов базы. Интересная была ночь. Поучительная. Теперь ему как директору самое время делать выводы и принимать меры. А какие выводы? Вывод один - от бессмысленности существования свихивается и человек и техника. Значит, надо наполнить это существование смыслом. А смысл появляется, когда есть цель. А сейчас у него цель - чистить!..
Народ, спешащий в Управление, то и дело приветствовал его, раскланивался, улыбался, желал здоровья и удивленно оглядывался вслед куда это спешит директор, когда его кабинет совсем в другой стороне?
"А что, - думал Перец, - положительные перемены, в смысле психологического климата, налицо. Ведь никто прежде никогда не видел директора в лицо. Директор был некой устрашающей абстракцией, перед которой трепетали, а значит, унижали свое человеческое достоинство. А теперь вот видят, знают, улыбаются, могут и заговорить при необходимости... Власть не должна быть "над "и "вне", она должна быть "из" и "для"... Впрочем, к черту власть, надо об озере думать и о Лесе. Столько новой информации! Как превратить ее в выводы, решения, действия?.. Чтобы не наломать дров и не прохлопать ушами... Как это меня угораздило оказаться на пересечении двух альтернативных путей человечества?.. Между молотом и наковальней... Почему вся история человечества построена на альтернативах, то и дело превращающихся в антагонизмы? Не для того ли Лес сделал свой выбор, чтобы излечиться от этого? Но ведь и это чревато горем и кровью...
Алевтина, зная что Переца нет в Управлении, начала рабочий день с библиотеки. Два-три человека со стопками журналов и книг уже ждали ее. Раньше такого не бывало. Перец требовал от подчиненных профессионализма и инициативности. Зашевелились массы, отряхнули пыль с извилин - и даже похорошели. Все это Алевтине нравилось: и Порядок вроде бы не нарушен, и не так тоскливо стало на мир смотреть. Правда, она никогда не страдала пессимизмом. Будучи движущей силой Порядка, хроническим пессимистом не станешь. Но иногда накатывало. Наверное, от однообразия и присущей ему скуки.
С Перецом скучать было некогда. Ни дома, ни в Управлении. Он все время куда-то стремился, как квант света, не существующий в покое, про который она читала в научно-популярном журнале в библиотеке. И этот свет Алевтине нравился. Мужик, когда светится, перестает быть козлом. Алевтина же не то, чтобы брезговала "козлами" - тоже твари божьи, но все чаще они ей становились скучны. Один козлик - игрушка, а стадо козлов - работа. А работа утомляет, даже интересная.
Алевтина вспомнила про утренний поцелуй Переца, и на душе стало тепло.
- Прекрасно выглядите, уважаемая Алевтина! - заметил получивший свои книги Ким. - Прямо светитесь.
- Спасибо за комплимент, - улыбнулась она.
- Да какой комплимент?! Чистая правда! - клятвенно прижал он руки к груди. - Это вам спасибо за книжки... Вот... А где наш директор? Я заходил, секретарша не знает. Разговор есть.
Раньше бы Алевтина напомнила о Порядке: запишись на прием и жди, когда директор вызовет. Но теперь даже снизошла до объяснений:
- С утра пошел на базу инженерного проникновения. Наверное, скоро должен быть. Впрочем, - добавила она строго, почти в прежнем стиле: Директор сам распоряжается своим временем.
- Конечно-конечно, - закивал Ким и вытек за дверь.
"Действительно, пора бы уже ему вернуться! - забеспокоилась Алевтина. - Пойду-ка в кабинет".
Секретарша кивнула ей без улыбки и буркнула:
- Нет еще...
Алевтина вполне понимала ее - быть рядом с директором, и еще с каким директором (!) - и ничего не иметь с этого ни для тела, ни для души.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39