Я ездила по дорожке туда и обратно, Матти толкала кресло; вокруг нас не было ни души, лишь вдалеке на холмах паслись коровы, а у самого горизонта ветер гнал волну по пшеничному полю.Похолодало, и я отослала Матти в дом принести мне накидку, а вернувшись, она рассказала, что в парке собралось уже много беженцев – женщины, дети, старики, все с наспех завязанными узлами за спиной, – что дорога в Труро перекрыта и везде полно мятежников. Мери ломала голову, что сказать этим несчастным, многие из которых уже начали разжигать костры на заднем дворе и устраиваться на ночлег.– А как раз, когда я выходила, – продолжала Матти, – в поместье в портшезе, который тянула четверка лошадей, прибыла какая-то леди с юными дочерьми, и попросила убежища. Я слышала, как слуги говорили, что они были в пути девять часов.В душе я вознесла молитву Богу, что мы не потеряли голову и остались в Менабилли, а не пошли скитаться по дорогам наподобие этих несчастных.– Отправляйся назад, Матти, и посмотри, чем можно помочь моей сестре. Боюсь, остальные слуги последний разум потеряли.Не прошло и десяти минут после ее ухода, как я увидела, что ко мне через поле идут двое; один из них, заметив меня на дорожке, помахал рукой, другой же рукой он крепко держал своего спутника.Это был Джон Рэшли, рядом с ним шагал Дик.Когда они подошли ближе, я увидела, что с мальчика ручьем течет вода, а лицо и руки у него исцарапаны о колючий кустарник, но на сей раз он не пугался вида крови, а, наоборот, смотрел на меня с вызовом.– Я не поеду, – заявил он, – вы не можете меня заставить.Джон Рэшли покачал головой и в отчаянии пожал плечами.– Бесполезно, Онор, – сказал он. – Придется его оставить. Сейчас внизу на берегу очень сильный прибой, и я подал знак рыбакам поднять парус и отвезти учителя на другую сторону залива в Мевагисси или Горран, там пусть сам о себе позаботится. А этого парня я нашел, когда он карабкался вверх по крутому берегу в миле от Полкерриса, а до того он три часа просидел по пояс в воде. Один Бог знает, что теперь подумает о нас сэр Ричард.– С сэром Ричардом я улажу все сама, – заметила я, – если мы когда-нибудь еще увидим его. А мальчик пусть прежде всего вернется в дом и переоденется во все сухое, а потом подумаем, что с ним делать.Как я уже говорила, мощеная дорожка в Менабилли была проложена поверх насыпи, и с нее открывался хороший обзор местности и на восток, и на запад, и вот, в этот момент – не могу сказать почему – я повернула голову и бросила взгляд на дорогу в Придмут, идущую по берегу моря из Кумби и Фой, и неожиданно увидела на холме, на фоне неба, четкий силуэт одинокого всадника. Через минуту к нему присоединились другие, они немного постояли там, а затем стремительно понеслись за своим командиром по тропе, ведущей к бухте.Джон тоже заметил их, наши взгляды встретились, мы молча смотрели друг на друга, пока Дик стоял между нами, опустив глаза и стуча зубами.Ричард в былые дни очень любил подшучивать над моей вялой, как он говорил, «южнокорнуэльской» кровью, подразумевая, что его «северная» намного горячей, но готова поклясться, в следующие несколько секунд моя мысль работала с такой скоростью, какая ему не снилась.– У тебя есть ключи от поместья? – спросила я Джона.–Да.– Все?– Все.– С собой?– Да.– Тогда отопри дверь в летний домик.Он подчинился беспрекословно – слава Богу, суровый отец научил его дисциплине, – и через мгновение мы уже стояли на пороге перед распахнутой дверью.– Сдвинь половик, который лежит под столом, – приказала я, – и подними плиту.С удивлением посмотрев на меня, он сделал все, как я просила: половик тут же был отброшен, плита поднята, и перед нами открылся ряд бегущих в темноту ступеней.– Не задавай вопросов, Джон, для этого нет времени. От этих ступеней к дому ведет подземный ход. Забери Дика, спускайтесь вниз – только не забудьте опустить плиту у себя над головой – и потом ползите по туннелю до самого конца. Там вы увидите крошечную комнату наподобие камеры и еще один ряд ступеней. Проход наверху упирается в дверь, но не пытайтесь открыть ее до того, как я подам вам из дома сигнал.Я видела, как смысл моих слов медленно доходит до него. В глазах, наконец, мелькнула искра понимания:– Комната рядом с твоей? Мой дядя Джон…– Да, да. Давай мне ключи. Теперь – живее…На сей раз Дика упрашивать не пришлось. По моему поведению он понял, что над ним нависла смертельная опасность и время шалостей прошло. Он нырнул в отверстие, словно испуганный кролик, а Джон, поправив половик, сошел вниз вслед за ним и опустил над головой каменную плиту.Летний домик вновь стал таким, как прежде – пустым, уединенным. Я наклонилась, повернула ключ в замке, а затем сунула связку в карман. Посмотрев на восток, я увидела, что горизонт пуст, всадники, должно быть, уже добрались до бухты, напоили коней у мельницы и по дальнему склону поднялись наверх. Не пройдет и десяти минут, как они будут в Менабилли.По моему лицу стекал холодный липкий пот. Я ждала, когда придет Матти и заберет меня – теперь только Бог знал, когда ей это удастся сделать – и думала о том, что отдала бы сейчас все на свете за глоток бренди.Вдалеке на холме, где высился маяк, я увидела Фрэнка Пенроуза, который все еще разыскивал Дика, а к западу, на лугу, какая-то женщина с фермы звала своих коров, не обращая внимания на всадников, скачущих по аллее.В этот момент я заметила Джоанну. Она бежала ко мне, ее милое лицо было взволнованным и озабоченным, пушистые темные волосы растрепались.– Они здесь. Мы видели из окна. Их много, все на лошадях, скачут через парк.Ее речь прервалась рыданиями, она помчалась со мной по дорожке; меня тоже внезапно охватила паника, и я мечтала только об одном – чтобы как можно скорее широкие двери Менабилли захлопнулись за моей спиной.– Я не знаю, где Джон, – проговорила она, задыхаясь. – Я везде искала, но его нигде нет. Кто-то из слуг видел, как он шел в сторону Гриббина. Ах, Онор… дети… что же будет с нами… что же будет?Из парка донеслись громкие голоса, по булыжной мостовой раздался размеренный конский топот – не легкий перестук копыт, как от гуляющей верхом компании, а суровый безжалостный ритм кавалерийского эскадрона, – потом мы услышали, как звякнула сбруя, и тишину прорезал пронзительный вопль вражеского горна.Все ждали нас у окна в галерее – Элис, Мери, Соулы, Спарки – несчастная горстка испуганных людей, объединенных общей бедой, и еще двое, кого я не знала, – две девочки с расширенными от ужаса глазами, одетые в кружевные шапочки и с широкими кружевными воротниками вокруг шеи. Тогда я вспомнила о незнакомой леди, которая попросила мою сестру предоставить ей убежище, а когда мы пересекли холл, то, бросив взгляд в окно, увидела во дворе все еще нераспряженных лошадей, притащивших носилки. Конюхи успели лишь набросить на них попоны, белые с красным; в уголке каждого покрывала была изображена голова дракона… Голова дракона… Но не успела я вспомнить, почему эта эмблема кажется мне такой знакомой, как уже услышала ее голос, холодный и чистый, заглушивший все другие голоса в галерее:– Если только это будет лорд Робартс, то, уверяю вас, ничего плохого с нами не случится. Я его знаю уже много лет, и думаю, сумею замолвить за вас словечко.– Я забыла сказать тебе, – прошептала Джоанна, – она приехала сюда с двумя своими дочками меньше часа назад.Дороги были перекрыты, и они не могли попасть в Сент-Блейзи. Это миссис Денис из Орли Корта.И в этот момент она обернулась. Те же самые глаза – узкие с тяжелыми веками, которые так часто мучали меня в страшных снах – и золотые волосы, более золотые, чем раньше, видно, искусство вступило здесь в бой с природой и в конце концов победило. Она вздрогнула при виде меня, на секунду в глазах промелькнуло недовольство, но сразу вслед за этим губы ее раздвинулись в медленной, лживой, так хорошо знакомой мне улыбке; она протянула руку и произнесла:– Ах, Онор, как я рада тебя видеть. Мери не сказала мне, что ты, оказывается, тоже в Менабилли.Я не обратила внимания на протянутую руку – калека в инвалидном кресле может позволить себе быть невежливой, – и пока я внимательно разглядывала ее, с сердцем, полным нехороших предчувствий, мы услышали, как во двор въехали всадники и вновь прозвучал сигнал горна. Бедная Темперанс Соул тотчас же упала на колени, дети расхныкались, а моя сестра, обняв Джоанну и Элис, стояла, не шевелясь, застывшая и бледная. Только Гартред спокойно обводила всех холодным взглядом, поигрывая концами своего пояса.– Молитесь, миссис Соул, молитесь прилежно, – сказала я. – Стервятники собираются на пир… – И так как в комнате не было бренди, я плеснула себе воды в стакан и высоко подняла его, не сводя глаз с Гартред. 16 Помнится, дверь им пошел открывать Вилл Спарк, хотя, по иронии судьбы, именно он ранее закрыл ее на засов. Теперь он оправдывался своим высоким дрожащим голосом:– К чему раздражать врагов с самого начала. Наша единственная надежда – как-то их умилостивить.Мы стояли у окна, наблюдая, как солдаты, спешившись, по-хозяйски уверенно оглядывали все вокруг из-под низко надвинутых на глаза шлемов, и мне показалось, что все они на одно лицо, все с коротко остриженными волосами и в блекло-коричневых куртках, и эта их нелепая похожесть одновременно удивила и испугала меня. В восточной части поместья, в саду, их расположилось уже довольно много; лошади топтали зеленую траву на лужайках и сшибали молодые тисовые деревца, словно предвещая последующие бесчинства, а воздух не переставая пронзали звуки горна: казалось, это охотник сзывает собак для кровавой расправы. Через мгновение мы услышали тяжелые шаги, которые пересекли столовую, протопали вверх по ступеням, и тот же миг в дверях появился Вилл Спарк, с нервной улыбкой на бледном позеленевшем лице, а за его спиной маячили три офицера. Одного из них – дородного мужчину с длинным носом и тяжелым подбородком, талия которого была перетянута широким зеленым поясом, – я сразу узнала. Это был лорд Робартс, хозяин Лангидрока, поместья, расположенного по дороге в Бодмин, который в далеком прошлом ездил на соколиную охоту с моим братом Китом; впрочем, мы его знали не очень хорошо. Теперь он стал нашим врагом и мог поступать с нами по своему усмотрению.– Где хозяин дома? – спросил он, глядя на Ника Соула, который тотчас же повернулся к нему спиной.– Моего мужа нет дома, – ответила Мери, делая шаг вперед, – а его сын где-то в саду.– Здесь собрались все, кто живет в поместье?– Да, кроме слуг.– Вы не скрываете роялистов?– Нет.Лорд Робартс повернулся к одному из офицеров.– Тщательно обыщите дом и территорию, – распорядился он. – Взломайте все двери, которые окажутся запертыми, и проверьте обшивку стен: там могут быть тайники. Прикажите фермерам пригнать сюда коров и вообще всю скотину и выделите людей для охраны скота и амбаров с зерном. Мы забираем эту галерею и все остальные комнаты на первом этаже для своих нужд. Солдат расположите в парке.– Будет исполнено, сэр! – Офицер отдал честь и отправился выполнять приказ.Лорд Робартс пододвинул стул ближе к столу, а оставшийся офицер подал ему бумагу и перо.– Теперь, мадам, – обратился он к Мери, – прошу вас назвать имена всех домочадцев и пояснить, кем они вам приходятся. t Один за другим мы сообщали ему наши данные, он записывал их, подозрительно глядя на каждого, словно наши имена и возраст были в его глазах уже сами по себе признаком вины. Только когда он дошел до Гартред, его поведение изменилось: он несколько расслабился и оттаял.– Неподходящее время вы выбрали для путешествий, миссис Денис, – заметил он ей. – Оставались бы лучше в Орли Корт.– Вокруг бродит множество солдат, которые знать ничего не желают ни о дисциплине, ни об уважении к господам, – томно произнесла Гартред. – Мало удовольствия жить одной, как я, с двумя дочками. Я надеялась, что, отправившись на юг, смогу избежать неприятностей, связанных с войной.– Вы ошиблись, и, боюсь, теперь вам придется смириться с последствиями вашей ошибки. Вы останетесь здесь вместе с миссис Рэшли и ее домочадцами.Гартред молча поклонилась. Лорд Робартс встал.– Когда комнаты наверху обыщут, вы сможете подняться туда, – сказал он, обращаясь к Мери и остальным, – и прошу вас оставаться у себя и ждать дальнейших указаний. Вам будет разрешено раз в день, под охраной погулять в саду. Готовьте себе еду, как хотите. Кухня переходит в наше распоряжение. Кое-какая провизия будет вам выдаваться. Ваши ключи, мадам.Я увидела, как Мери побледнела, а затем медленно и неохотно отстегнула связку от пояса.– А сама я не смогу туда заходить? – спросила она.– Нет, мадам. Чуланы и амбары уже не ваши, они являются собственностью парламента, как и все остальное в этом поместье.Я вспомнила банки с вареньем на полках у Мери, а также мед, и джем, и соленые сардины в кладовых, и копченый окорок, и вяленый бараний бок. Я вспомнила хлеб в пекарне и набитые мукой лари, и зерно в амбарах, и деревья в садах, усыпанные наливающимися плодами. И все то время, пока я думала о них, над нашими головами раздавались тяжелые шаги, а через окно в комнату врывался вопль вражеского горна.– Благодарю, мадам. И хочу предупредить вас и остальных присутствующих, что любая попытка бегства или нарушения моих приказаний будут очень сурово караться.– А как же молоко для детей? – вспыхнув, спросила Джоанна. – У меня болезненный ребенок, у него может начаться круп.– Кое-какие продукты будут вам ежедневно выдаваться, мадам, об этом я уже говорил, – продолжал лорд Робартс. – Если детям потребуется больше – отдайте свое. У меня здесь пятьсот человек, и их нужды волнуют меня значительно больше, чем каши и ваших детей. Теперь можете расходиться по своим комнатам.Этого момента я и ждала и, перехватив взгляд Джоанны, кивком попросила ее подойти ко мне.– Уступи свою комнату миссис Денис, – прошептала я, – и переселяйся ко мне. Я передвину свою кровать в соседние покои.Она уже открыла рот, чтобы задать вопрос, но я покачала головой. Несмотря на волнение, у нее хватило разума подчиниться, и она тут же подошла с этим предложением к Мери, которая была настолько расстроена утратой ключей, что даже забыла о присущем ей гостеприимстве.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50