Гости, хоть и наслаждались увеселениями, не могли ничего поделать с усталостью. В самом деле, нет ни одного чувства, которому бы не надоели излишества. Слух неизбежно устанет от долгого слушания даже самой сладостной музыки. В конце концов он даже перестанет отличать одну мелодию от другой. Гости начали ослабевать и расходиться к стоящим у стен столам. Они стали засыпать. Но самые молодые и здоровые все еще продолжали танцы. Барон понял, что сейчас самый подходящий момент распускать компанию. Дав знак музыкантам остановиться, он встал посреди зала, взмахнул рукой и сказал:
– Мои уважаемые гости, солнце начинает показываться из-за гор, и яркая колесница Феба Одно из имен Аполлона как бога Солнца. (Прим перев.)

быстро поднимается на небо, сообщая нам, что начинается следующий день. Самые счастливые смертные должны уйти, точна так же и мы. Позвольте мне поблагодарить вас за вашу любезность, за то, что почтили мой банкет своим присутствием. Позволите мне также надеяться, что такие банкеты будут частыми! Да, прекрасные леди, ваше присутствие всегда будет большой радостью для меня. Поскольку я холостяк, то продолжу эти празднества, они будут проходить с периодичностью раз в две недели, пока кто-нибудь не заберет такие мероприятия у меня из рук, согласившись принять титул баронессы.
За таким объявлением последовала длительная пауза. А за паузой – внезапный гул восхищения, который можно было слышать со всех сторон. Леди смотрели друг на друга, на барона и на великолепное место, в котором они находились. Мы не можем сказать точно, что было у них на уме, хотя мы можем угадать. Но пусть это попробует себе вообразить наш читатель. С соблюдением всех правил вежливости гости стали удаляться. Через час барон Штольмайер из Зальцбурга уже был один.

Глава СII
Свадебное торжество. – Разочарование адмирала

Наконец пришел тот день, когда Чарльз Голланд должен был назвать Флору Баннерворт своей невестой. В самый благоприятный момент адмирал в зените своей славы заявил, что будет танцевать с какой-нибудь прекрасной молодой леди, если она попросит его, но не наоборот. Бал было решено устраивать вечером.
Джек Прингл по такому случаю был полностью прощен. Адмирал даровал всеобщую амнистию всем обидчикам, потому что как-то он сказал:
– Я даже не буду возражать, если придет какой-нибудь несчастный француз. Ведь хоть раз в жизни и он должен узнать, что такое хорошая еда и питье. Даже этот бродяга, старый Варни, вампир. Какой же он дурак, что убежал до свадьбы.
Генри Баннерворт позаботился о том, чтобы адмирал не занимался ничем, кроме празднеств. То есть он договорился, что адмирал не будет заниматься свадебной церемонией. Множество гостей, порекомендованных юристом, было приглашено на завтрак, который должен был состояться в час дня. В то же время на венчание было приглашено совсем немного людей, которые, вместе с семьями, в общей сложности, составляли восемнадцать человек.
Адмирала раздражало то, что примерно в десять часов Джек Прингл внимательно смотрел в небо и с важным видом качал головой.
– Что такое? – спросил адмирал. – Ты всегда ждешь плохую погоду, пропади ты пропадом!
– О! – сказал Джек. – Я всего лишь искал то, что они называют благоприятным небесным расположением. Но мне кажется, что сегодня не будет никакой свадьбы.
– Никакой свадьбы?
– Нет, совершенно никакой. Я абсолютно уверен, что не будет. Я много раз собирался жениться, и всякий раз перед свадьбой было такое же зрелище на небе. Так я никогда и не женился.
– Какое зрелище, ты, увалень? Я думаю, что за время моего более чем сорокалетнего плавания я научился различать виды неба, сейчас на небе я не вижу ничего необычного.
– Вы не видите? А я вижу. Чует мое сердце, что сегодня не будет никакой свадьбы.
– Ты, проклятая каркающая швабра, ты либо пьян либо сошел с ума. Одно из двух. Ставлю бутылку рома, что сегодня будет свадьба.
– Я не возражаю, – сказал Джек, – бутылка против двадцати, что не будет.
– По рукам, по рукам. И Джек, ты проиграешь, говорю тебе. Я знаю, у тебя в голове есть какой-то замысел, по которому ты хочешь взять верх над стариком, но у тебя ничего не выйдет. Я не потерплю сутяжнических уверток и уловок.
– О! Я не буду предпринимать никаких уловок, вы увидите. Все будет честно и открыто, говорю вам, адмирал.
Старик был озадачен словами Джека. Но вскоре он забыл о матросе, поскольку занялся тем, что должно было состояться, и был слишком занят, чтобы уделять внимание тому, что, как он считал, было шуткой.
Адмирал был прав, когда сказал, что погода не предвещает ничего необычного, что могло бы помешать празднику. Для проведения такого мероприятия нельзя было подобрать более приятного, более мягкого и более восхитительного дня, чем этот. В самом деле, если бы что-то и можно было считать предзнаменованием грядущего счастья Чарльза Голланда, которым он должен будет наслаждаться в общества Флоры Баннерворт, так это погоду данного дня, дня настолько прекрасного, что, как могло показаться, он был специально подобран для такого события.
Дом, который для молодых снял адмирал, был большим и красивым. Адмирал с самого утра суетился и проверял, все ли готово для того, что он задумал. Как можно было предположить, он был большой помехой для всех, особенно для слуг, к которым он постоянно приставал и сильно им надоедал. Несмотря на все препятствия, к десяти часам все было в полной готовности. Затем адмирал громогласно поприветствовал первых прибывших гостей. Он почти ужаснул человека, которого совсем не знал, сердечностью своего приветствия.
– Это правильно, – сказал он, – всегда лучше прийти слишком рано, вместо того, чтобы быть слишком поздно. Я еще расскажу вам кое-какие истории о преимуществе быть слишком рано. Но, алло! Там идет кто-то еще. Точно! Скоро соберутся все. Эй, Джек Прингл! Где ты?
– Здесь! – закричал Джек. – Слева по борту у носа.
– Свистай наверх всех матросов, то есть лакеев!
– Да, да, сэр, – сказал Джек.
Произведя боцмановский свист, он издал пронзительный крик, который нравился адмиралу, поскольку, как он сказал, это был самый правильный способ начинать праздники.
Люди знают, что должны быть пунктуальными на свадьбах, они и были пунктуальны, за исключением людей, которые никогда не грешат этим качеством. Поэтому вскоре почти все приглашенные подошли. До свадьбы оставался час.
Адмирал должен был быть слепым, чтобы не заметить, что о семье Баннервортов много шепчутся. От этого он чувствовал себя немного неловко и даже возмущенно. Но больше всего ему не нравилось поведение Джека Прингла, поскольку этот человек вел себя как-то по-особенному странно. Он постоянно взрывался удивительно громким смехом, по-видимому, беспричинного, который очень надоедал старику. Наконец, взяв пару щелкунчиков для колки орехов, лежащих на столе, он стукнул Джека по голове и сказал:
– Ты сошел с ума? Что с тобой происходит?
– О, ничего, – сказал Джек, – я всего лишь думал. Вы помните о нашем пари?
– Да, я помню. У нас одна бутылка рома против двадцати, что Чарльз и Флора сегодня не поженятся.
– Очень хорошо, – сказал Джек, – это правильно, и запомните, я выиграю.
– Выиграешь? Нет, я выиграю. Я знаю, что ты затеял какую-то шутку.
– Очень хорошо, – сказал Джек, – посмотрим.
Время шло, и уже была половина двенадцатого. Гости собрались в гостиной, где должна была состояться церемония. На каминной полке стояли часы, указывающие на скорое наступления часа начала церемонии.
– Знаешь, Генри, – сказал адмирал, – я все оставил тебе. Я надеюсь, что все правильно и что не будет никаких ошибок.
– Абсолютно никаких, уверяю вас, адмирал. Я все приготовил. Но Флора только сказала мне, что хочет поговорить с вами.
– Поговорить со мной? Тогда почему же она не говорит? Я думаю, она может поговорить со мной без того, чтобы просить тебя удалиться.
– Адмирал, – сказал Флора, – я очень прошу вас простить меня за одну вещь, которая, вероятно, вам немного не понравится, и за которую я в ответе.
– Что за вещь?
– Сначала пообещайте, что простите меня.
– Хорошо, хорошо, конечно, конечно я прощаю. Что это?
– Тогда, должна признаться, я бы не хотела выходить замуж сегодня.
– Что? – закричал адмирал.
– Я говорил вам, – закричал Джек. – Я видел это в положении облаков сегодня утром. Я никогда не видел, чтобы кто-то женился при легком дуновении с норд-оста.
– Заткнись, – сказал адмирал, – сейчас я стану твоей смертью. Что это значит, Флора? Разве это не жестокая шутка по отношению ко мне?
– Это не шутка, сэр, это факт. Я прошу простить меня.
– И я, дядя, – сказал подходя к адмиралу Чарльз Голланд, – того же мнения. Я присоединяюсь к просьбе Флоры простить нас за небольшое разочарование, которое мы причинили вам.
– Небольшое разочарование? – закричал адмирал. – Я сплю? Я сошел с ума? Джек, мошенник, где я?
– Не могу сказать, – закричал Джек, – но думаю, что вы движетесь на юг.
– Флора, скажи еще раз. Ты же не хочешь сказать, что какая-то дурацкая ссора стала препятствием вашему союзу, которого я так желаю? Если ты не шутишь, для такого изменения намерений должна быть серьезная причина.
– Она есть, – сказала Флора посмотрев дружелюбно в лицо старика, – есть особенная причина, сэр, о которой я вам сразу расскажу. Эта причина делает свадебную церемонию невозможной. Фактом является то, что…
– Продолжай, продолжай.
– Что Чарльз и я поженились две недели назад.
– Пропади я пропадом, – сказал адмирал, – если надо мной в жизни когда-нибудь так издевались. Две недели назад? Да тресни мой шпангоут…
– Продолжайте, старая перечница, – сказал Джек, – только не забудьте, что должны мне двадцать бутылок рома.
– Я не прощу тебе этого, – сказал адмирал, – я не прощу, я не могу простить, со мной обошлись плохо, Флора, говорю тебе, со мной обошлись плохо.
– Но вы должны нас простить, адмирал, – сказала Флора, – я получила ваше обещание простить меня.
– Кроме того, – сказал Джек, – нас не побеспокоит сегодня приходской священник, который смотрит на тебя взглядом умирающего дельфина каждый раз, как ты скажешь что-то крепкое. Я не могу вынести такого абсурда. Мне кажется, что так нам будет гораздо веселее, а что касается старика…
Ораторское выступление Джека было прервано, поскольку адмирал схватил со стола пирожные и запустил их ему в лицо, так что тот чуть не подавился смородиновым джемом. Гости не могли сдержаться и взорвались громким смехом.
– И ты тоже, Генри, – сказал адмирал, – я думаю, ты тоже участвовала заговоре.
– Да, – сказал Генри, – думаю, что участвовал. И в самом деле, Флора не хотела публичной свадьбы, хотя с удовольствием ожидала встретить собравшихся сегодня гостей. Мы долго думали, как поступить, и выбрали самый приемлемый вариант – поженились спокойно и тайно. А я признаю себя виновным.
– Я тоже так думаю, – сказал адмирал, – пропади я пропадом, если бы я так не думал, но ответь мне на один вопрос, Чарльз.
– Отвечу на сто, если вам угодно, дядя.
– Нет, одного будет достаточна Я хочу узнать, ты женился как Белл или как Голланд?
– Я посоветовался с юристом, дядя, о действительности моей женитьбы под фамилией Белл и получил ответ, что такая женитьба будет абсолютно законной, поскольку человек может выбирать любую фамилию. А поскольку я помнил о вашем желании, я женился под фамилией Белл, я женился под этой фамилией, и теперь Флора называет себя миссис Белл.
– Тогда я больше ничего не имею против этого, – сказал адмирал, – но давайте продолжим, давайте веселиться. Сначала давайте выпьем за невесту.
Дело, которого Чарльз так опасался, было очень легко урегулировано, и больше ничего не мешало радости праздника. Здесь было много веселья, гости были специально подобраны. Были приглашены люди, которые могут и будут веселиться и проводить день самым приятным образом.
Примерно в течение часа, вероятно, адмирал то и дело выдавал симптомы негодования и качал головой Флоре. Но ее улыбки вскоре успокоили его, и он стал умудряться танцевать кадриль самым необычным способом, почти повалив на пол всех леди. В результате он сам упал, распластавшись на полу.
Единственную заминку вызвало поведение Джека, который пил вино не бокалами, а бутылками. Его осенила идея, что он совершенно не может избежать целования решительно всех приглашенных на праздник дам. Коря себя за то, что он не додумался до такого раньше, Джек помчался в гостиную и приступил к действию. Последовала неудобная сцена, которая не заслуживает описания. Превосходящие силы вывели Джека из комнаты. Матрос посчитал, что с ним обошлись очень плохо, поскольку он всего лишь делал то, что было правильно, и то, что было нужно делать.
Адмирал извинился за него перед дамами, сказав, что он на самом деле не такой дурак, каким кажется.
– Как бы там ни было, – сказал адмирал, – я не возражаю против того, чтобы показать вам, как ему нужно было это делать.
Однако от такого предложения все отказались, поэтому адмирал был вынужден воздержаться от таких благородных намерений. Еще задолго до того, как гости разошлись, он признался, что даже рад урегулированию свадебных дел. По тому, что адмирал после своего удаления спать стал исполнять «Правь, Британия, морями!» можно было предположить, что он несколько превысил пределы, которые установил Джеку.

Глава СIII
Доктор Чиллингворт производит срочные расспросы о вампире. – А юрист дает кое-какие советы по действиям в отношении квакера

Если семья Баннервортов и адмирал были склонны спокойно смириться с потерей столь большой суммы денег, которую, как верил доктор Чиллингворт, отнял у него вампир Варни, то сам он не мог избавиться от мысли, что эти деньги можно вернуть.
Когда он пришел домой, ему удалось успокоить крики жены заверением, что ему за свою пятилетнюю практику не удалось бы добыть того, что он получит, если успешно добьется своей цели. Узнав, что дело касается фунтов, шиллингов и пенсов, она полностью успокоилась, более того, доктор дал ей достаточную сумму для содержания в течение некоторого времени дома и детей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41