Втроем они осторожно подобрались к окнам замка, чтобы послушать, что там происходит. Вскоре они отчетливо услышали громкий и злой голос палача, который говорил:
– Я не отрицаю, что ты сдержал слово, в соответствии с нашей сделкой, которая, как ты говоришь, была выгодной. Но я не понимаю, почему это обстоятельство должно ограничивать мои действия?
– Но что ты здесь делаешь? – сказал с нетерпением Варни.
– А что делаешь ты? – закричал другой.
– Нет, не отвечай вопросом на вопрос. Я тебе говорю, что у меня очень специфическое и очень важное дело в этом доме. А у тебя нет никаких мотивов, кроме любопыства.
– А разве у меня здесь не может быть очень серьезного и очень важного дела?
– Это невозможно.
– Знаешь, я легко могу применить такие слова и по отношению к тому, что ты называешь «важным делом». Я останусь здесь.
– Нет, не останешься.
– Ты применишь силу, чтобы заставить меня уйти?
– Да, хотя я не хочу поднимать на тебя руку. Но я вынужден буду это сделать. Я тебе говорю: я должен быть в этом доме один. У меня очень специфические причины для этого, причины, от которых зависит моя дальнейшая жизнь.
– Твоя дальнейшая жизнь? Скажи мне, как тебе удалось приобрести такую ужасную репутацию здесь в округе? Всюду, куда бы я ни пошел, все говорят о вампире Варни! Они безоговорочно верят в то, что ты принадлежишь к этому страшному роду, питаешься человеческой кровью и время от времени посещаешь могилу, где тебе давно уже надлежало лежать.
– В самом деле?
– Да. Ради чего, я не могу понять, тебе нужно было выдавать себя за вампира?
– Выдавать себя, ты сказал? Разве из того, что ты обо мне слышал и из того, что ты обо мне знаешь, ты не сделал вывод о вероятности того, что я не выдаю себя за вампира? Почему ты думаешь, что я не вампир? Посмотри на меня. Разве я похож на обитателей земли?
– Если честно, то нет.
– Тем не менее, как ты видишь, я нахожусь на ней. Не сомневайся в том, что может противоречить твоим теперешним убеждениям.
– Я не расположен поступать так. И я не отрицаю, что такие страшные существа, как вампиры могут существовать. Тем не менее, принадлежишь ты к этому страшному классу существ или нет, я не уйду отсюда. Я хочу договориться с тобой.
Варни молчал. После непродолжительной паузы палач заявил:
– Есть люди, которые даже сейчас наблюдают за домом, нет сомнений, что они видели, как ты входишь.
– Нет, нет, я убежден, что кроме тебя здесь никого нет.
– Тогда ты ошибаешься. Доктор Чиллингворт, о котором ты кое-что знаешь, – здесь. И ему, как ты сказал, ты не причинишь никакого вреда, даже чтобы спасти свою жизнь.
– Я знаю его. Ты рассказывал, что именно ему я обязан своей жизнью. И хотя я не считаю человеческую жизнь великим даром, я не могу поднять руку на человека, который, независимо от того, с какими намерениями, вырвал меня из лап смерти.
– Честное слово, – прошептал адмирал, – в этом парне есть кое-что, что мне нравится, в конце концов.
– Тише! – сказал Генри. – Слушайте их разговор. Мы бы ничего не поняли, если бы доктор не рассказал обо всем.
– Да, я очень вовремя рассказал вам обо всем, – сказал Чиллингворт, – кажется.
– Так ты, – сказал палач, – выслушаешь мои предложения?
– Да, – сказал Варни.
– Тогда пойдем, я покажу тебе что-то. Я думаю, что ты изменишь свое мнение о моем мотиве. Сюда, сюда.
Они удалились в какую-то другую часть особняка и звук их голосов постепенно стих, поэтому наши друзья так и не узнали, что же было этим мотивом, который побуждал вампира и палача, вместо того, чтобы уйти в другое место, прийти к какому-то взаимному соглашению, Чтобы оставаться вместе.
– Что же теперь делать? – сказал Генри.
– Ждать, – сказал доктор Чиллингворт, – ждать и спокойно наблюдать. Я не вижу больше ничего, что можно сделать, соблюдая при этом технику безопасности.
– Но чего же ждать? – сказал адмирал.
– Ожидая мы, возможно, что-нибудь узнаем, – ответил доктор, – поможете мне поверить, что мы не узнаем ничего, если прервем их.
– Хорошо, хорошо, пусть будет так. Кажется, у нас нет других путей. Но когда кто-то из них или, они оба появятся и захотят уйти, что делать с ними тогда?
– Тогда их нужно будет схватить, и чтобы сделать это без кровопролития, нам потребуется много силы. Генри, ты не можешь попросить своего брата и Чарльза, если он достаточно оклемался, прийти?
– Конечно, л Джека Прингла.
– Нет, – сказал адмирал, – мне здесь не нужен Джек Прингл. С ним покончено, навсегда, Я решил вычеркнуть его из своих корабельных книг. Мне с ним больше нечего делать.
– Хорошо, хорошо, – сказал доктор, – тогда его не надо. Тем более, что скорее всего, он придет пьяным. Нас итак будет, дайте посчитать, пятеро без него. Этого будет достаточно, чтобы захватить двоих.
– Да, – сказал Генри, – несмотря на то что один из этих двоих, возможно, вампир.
– Это не важно, – сказал адмирал. – Я бы скорее взял на корабль вампиров, чем французов.
Генри ушел с этим заданием, оставляя, естественно, адмирала и доктора в, скорее, критической ситуации, потому что если бы они решили уйти сейчас, палач и вампир бы легко справились с двумя оставшимися. Адмирал, не было сомнений, стал бы драться. Возможно, доктор тоже стал бы драться, если бы его руки позволили ему. Но если бы их противники решились на злодейство, они, обладая явным превосходством в физической силе, убили бы тех, кто решился им противостоять.
У доктора была какая-то уверенность в этом деле. Мы не можем сказать, была ли она вызвана тем, что вампир сказал о нем, или просто интуиция подсказывала ему, что они не выйдут из замка. Но было очевидно, что он ожидал развития событий в полном спокойствии.
Некоторое время из дома не было слышно никаких звуков. Но затем возобновились звуки, гораздо более сильные, чем раньше, говорящие о работе в доме плотников.
Через два часа Генри вернулся и выдал тайный сигнал, который свидетельствовал о его возвращении. Затем он, а также его брат и Чарльз, который пошел несмотря на протесты Флоры, тихо перелезли через забор у сада, который не был виден из дому благодаря бурной растительности. Все трое заняли позицию, с которой хорошо обозревался дом, и в которой, при этом, они были полностью, замаскированы густыми зарослями вечнозеленых растений.
– Вы видели этого негодяя Джека Прингла? – спросил адмирал.
– Да, – сказал Генри, – он пьян.
– Я так и думал.
– Нам не составило труда оторваться от, него, хотя он и подозревал, куда мы идем. Ноя думаю, что мы, безусловно, избавились от него.
– Бродяга! Если он придет сюда, я размозжу ему голову. Клянусь, я это с ним сделаю, швабра проклятая. Почему в последнее время он так сильно выпивает? Хотя это в его обычной манере. Иногда он годами не пьет даже дозы, которые будут полезны для него, но иногда на шесть или восемь недель уходит в запой.
– Ничего, ничего, мы справимся и без него, – сказал Генри.
– Конечно справимся! Нет сомнений. Слышите, как работают, эти парни в замке? Провалиться мне на этом месте, мне внезапно пришла, в голову мысль. Я понял, что они делают.
– Что, что? – с нетерпением сказал доктор.
– Как что? У этого подлеца Варни, как вы знаете, сожгли дом.
– Да, ну и что?
– Как «ну и что»? Нет сомнений, что ему нужен другой. Поэтому я думаю, что он ворует стройматериалы из поместья Баннервортов.
– Это и есть ваша мысль?
– Да, и это очень естественно, я думаю, господин доктор, что бы вы об этом ни думали. У вас есть мысль получше?
– О, дорогой мой, конечно нет. Я просто думаю, что немного поесть бы сейчас не помешало.
– И попить тоже, пропади я пропадом, если это не так, – сказал Джек Прингл, появившись неожиданно.
Адмирал бросился к нему. Но его сдержали другие. Джек с видом победителя сказал:
– С вами что-то не так. Я сейчас не пьян. Я думал, что вы идете на какое-то опасное мероприятие, поэтому решил, что должен пойти тоже. Если вы думаете, что я ничего не знаю, то ошибаетесь. Вампир там в доме, и я – именно тот, кто схватит его, я верю в вас, мои мальчики.
– Господи! – сказал доктор. – Что нам делать?
– Ничего, – сказал Джек, доставая из кармана бутылку и приставляя ее горлышко к своим губам, – совсем ничего.
– С чего-то нужно начинать, – сказал адмирал, разбивая палкой бутылку, из которой вылилось все содержимое. Это привело Джека в оцепенение, он поглядел на горлышко, которое все еще было у него в кулаке.
– Адмирал, – сказал он, – разве британские моряки способны на такое? Это что же такое? Трюк неуклюжего увальня или удар идущего напролом победителя? Господи!
– Не шуми. Ты еще не пьян, и я решил, что ты и не должен пьянеть, поэтому я произвел бортовой залп в эту бутылку рома. Теперь можешь оставаться с нами. Но запомни, ты сейчас на боевом задании и не должен ничего делать без приказа.
– Да, да, ваша честь, – сказал Джек, выбрасывая горлышко бутылки и грустно глядя на землю, от которой исходил запах рома, – все это так. Но как тяжело выдержать, когда прерывают твое испитие грога. Будь я проклят, меня еще никогда не прерывали, когда бутылка была у меня во рту.
Генри и Чарльз не могли держать улыбку от разочарования Джека. Они знали, что, не будь произведено этого насильственного деяния, Джека в течение получаса уже нельзя было бы контролировать.
Но Джек был явно недоволен и считал, что его очень сильно обидели. Это было тоже неплохо, потому что, когда он думал о несправедливости по отношению к нему, он всегда был тих. А такое с ним случалось редко.
Они немного закусили, и, когда приближался день, братья Баннерворт, а также Чарльз Голланд стали испытывать нетерпение. Они очень хотели узнать, что же делает сейчас в замке сэр Френсис Варни.
Они разговаривали тихим голосом, выдавая всевозможные предположения по поводу этого таинственного пристрастия к их дому. Но ни одна из догадок не была достаточно убедительной.
Они более чем подозревали доктора Чиллингворта в том, что он или что-то еще знает, или до чего-то догадался, потому что был уж очень спокоен. Но доктор отрицал это. Когда они спросили его об этом, все что он им сказал было:
– Мои добрые друзья, вы же и сами видите, что здесь есть какая-то тайна, и я верю, что сегодня она откроется.
Они были вынуждены довольствоваться таким ответом. Теперь над этим местом нависали унылые тени вечера, погружая все в тусклость и покой ранней ночи.
Шум из дома прекратился и все было совершенно тихо. Генри не раз казалось, что он слышал шаги в саду.
Он сказал о своих подозрениях Чарльзу Голланду, на что тот сразу же сказал:
– Я слышал то же самое.
– В самом деле? Значит, мне это не показалось. Мы одновременно не могли просто представить себе такие вещи. Дом окружен, и сегодняшняя ночь будет богата событиями. Они прольют свет на дело, связанное с вампиром, который всех сбивал с толку.
– Тише! – сказал Чарльз. – Вот опять. Я абсолютно уверен, что слышал, как треснула ветка с той стороны стены сада. Доктор и адмирал о чем-то усиленно спорят, мы скажем им об этом?
– Нет. Давай пока просто слушать.
Они сосредоточили все свое внимание на слушании. Приложив уши к земле они убедились, что у стены сада ходит не один человек. После непродолжительных консультаций Генри решил: он знает эту местность лучше всех и поэтому пойдет на разведку, не сказав ничего доктору и адмиралу. Он незаметно стал пробираться в направлении той части забора, где на него можно было легко залезть.

Глава LXXIX
Опасность для вампира. – Последнее прибежище. – Хитрость Генри Баннерворта

Зная на какие жестокие вещи способна иногда неуправляемая толпа, и зная, что она собиралась сделать здесь в прошлый раз по отношению к замку, Генри Баннерворт, не без оснований, опасался за свой древний дом.
Он не перебирался за забор, он просто подполз к нему и в любой момент мог перепрыгнуть через него, если бы захотел. Когда кто-нибудь двигался иди говорил с другой стороны, ему это было слышно.
Несколько мгновений все было тихо, затем он внезапно услышал, как кто-то тихим голосом сказал:
– Тише! Tс! Вы ничего не слышали?
– Думаю, слышал, – сказал другой, – но я сомневаюсь.
– Прислушайтесь еще раз.
«Зачем, – подумал Генри, – эти люди тайно собрались здесь? Будет очень странно, если у них какая-то другая цель, кроме уничтожения поместья».
Очень осторожно он встал так, чтобы краем глаза посмотреть через забор. Сделав это, он пришел в полное изумление.
Генри ожидал увидеть двух или трех людей, максимум. Каково же было его удивление, когда он обнаружил толпу людей, стоявших пригнувшись за забором сада.
Он был настолько удивлен, что несколько мгновений стоял и глядел, забыв об опасности быть обнаруженным в процессе слежки за ними.
Когда его чувство удивления ослабло, он осторожно вернулся в первоначальную позицию. Он опять услышал разговор, производимый тихими голосами, нарушающими тишину ночи.
– Я для себя решил, – сказал один, – что не отступлюсь от этого. Я, помоги Господи, избавлю округу от этого страшного человека.
– Не называй его человеком, – сказал другой.
– Хорошо, хорошо, это неправильно – называть человеком вампира.
«Еще его можно назвать Варни, – сказал сам себе Генри Баннерворт, – им нужна его жизнь. Что же делать, чтобы спасти его? Если я захочу, то смогу спасти его. Чувствую, что в его характере есть что-то, что заслуживает внимания, и он не должен быть дико убит, когда я могу его защитить. Но если сейчас что-то и нужно сделать, то это должно быть сделано хитростью, потому что врагов очень много, слишком много, чтобы вступать с ними в прямое противостояние».
Генри решил посоветоваться со своими друзьями. С этой мыслью он тихо и медленно пополз туда, где были они, и рассказал новость, которую случайно узнал.
Все были крайне удивлены, затем доктор сказал:
– Я уверен, что со времени той неудачи толпы в уничтожении этого дома они следили за Варни. Они следили за ним, когда он шел сюда. Затем постепенно все стали стекаться в это место.
– Тогда он обречен, – сказал адмирал. – Что мы можем сделать против толпы, даже если решим защищать его?
– В доме нет никакого места, где можно было бы спрятаться?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41