Сидел он, судя по горе окурков в пепельнице, не первый час, всматриваясь в каждый предмет, замеченный камерой на грунте. Резанула по сердцу растерзанная взрывом чья-то тельняшка. Кто носил ее? С кого содрала полосатую «матросскую душу» неумолимая слепая сила?
А это что за обломок? Куроедов нажимает кнопку стоп-кадра, и на мониторе застывает кусок исковерканного металла. Чем он был до взрыва? А главное – чей он? С «Курска»? С другой – чужой – лодки?
Куроедов – приверженец версии столкновения с иностранной субмариной. А для неё нужны вещественные доказательства. Но лучше один раз увидеть (хоть и на экране) своими глазами, чем услышать сто докладов подчиненных.
На его плечи легла вся тяжесть ответственности за трагедию «Курска». Он принял её и за себя, и за своих предшественников. В чем его только не обвиняли в сердцах и запале! Как будто он один мог за год своего флотоначалия восстановить и поправить все, что разрушалось десять лет…
Потом пошли страшные кадры – тела в отсеках. Капитан-лейтенант Колесников – мертвый и обгорелый – сидел в кресле затопленного девятого отсека… Стоп-кадр надолго остановил картину. В этом была своя мистика – погибший капитан-лейтенант и живой адмирал флота сидели друг против друга, разделенные толщей воды и стеклом телеэкрана, в страшном молчании. Казалось, они вышли на связь друг с другом по каким-то внечеловеческим каналам и теперь главком выслушивает последний – беззвучный – доклад своего офицера…
Я прикрыл за собой дверь. Я должен был оставить их наедине…
Через три недели после гибели «Курска» адмирал Попов вышел в море на атомном подводном ракетоносце «Карелия». Был раньше у инженеров такой обычай – становиться под новопостроенный мост, когда по нему проходит первый поезд, жизнью своей гарантируя надежность сооружения. Нечто подобное совершили и командующий Северным флотом вместе с главкомом ВМФ России: они вышли на ракетную стрельбу в Баренцево море. Смотрите все – наши корабли надежны, моряки не потеряли духа, Северный флот, несмотря ни на что, не подведет.
Баллистическая ракета вырвалась из-под воды и ушла через всю Арктику на камчатский полигон. Это был личный салют адмирала Попова экипажу погибшего «Курска».


ЧАСТЬ ВТОРАЯ
В МОРЕ ЧЕРНЫХ ТАЙН

Глава первая
ТРИНАДЦАТЬ ВЕРСИЙ НА ДЕСЯТЬ ОТСЕКОВ

Профессор Военно-морской академии капитан 1-го ранга Виталий Дмитриевич Доценко в своей брошюре «Кто убил „Курск“ насчитал тринадцать версий гибели атомного подводного крейсера. Среди них под номерами „6“ и „7“ две весьма популярные для некоторых газетных расследователей версии о том, что подлодку протаранил тяжелый крейсер „Петр Великий“ либо он же подбил её своей противолодочной ракетой.
В первые дни после катастрофы немецкая газета «Берлинер Цайтунг» опубликовала некий доклад, который, как утверждается, ФСБ представила президенту Путину. В докладе говорится, что подводная лодка «Курск» была подбита новой противолодочной ракетой «Гранит» с крейсера «Петр Великий». Авторы статьи заявляют, что комиссию по расследованию возглавлял директор ФСБ Николай Патрушев. Впрочем, сами представители ФСБ наличие подобного доклада отрицают.
Командир крейсера «Петр Великий» капитан 1-го ранга Владимир Касатонов заявляет:
– «Курск» даже теоретически не мог оказаться в зоне запуска ракеты с крейсера.
Так или иначе, но эта версия пошла гулять по страницам и каналам российских и зарубежных СМИ.
Даже если это было так, то ракетоторпеда, пущенная с «Петра Великого», нанесла бы атомарине несущественные повреждения, поскольку никогда при учебных пусках ни торпеды, ни ракеты не снаряжаются боевыми зарядами – дорого и опасно. Допустим наше «извечное головотяпство» – все-таки шарахнули боевой ракетоторпедой. Но тогда бы приборы акустического самонаведения привели бы её в самую шумную часть крейсера – под винты, в корму, а уж никак не в нос, где и обнаружены самые серьезные повреждения.
«Удивляет тот факт, – пишет профессор Доценко, – что председатель правительственной комиссии И. Клебанов только 11 сентября официально заявил, что подводная лодка „Курск“ не была потоплена ракетой, выпущенной с крейсера „Петр Великий“. Мне кажется, такое заявление надо было сделать немедленно и не давать повода унижать моряков Северного флота и злословить».
«Может быть, тяжелый крейсер или авианосец „Адмирал Кузнецов“ проутюжили „Курск“ на всплытии?» – вопрошают иные аналитики. Но первым свидетельством такого инцидента были бы погнутые перископ подлодки и выдвижные устройства. А они в идеальном состоянии.
«Протаранить свою лодку и не заметить этого на крейсере не могли, – справедливо замечает Виталий Доценко. – Чтобы получить пробоину в носовой части от столкновения с крейсером (при осадке крейсера около 9 метров), подводная лодка должна была идти в надводном положении или в момент удара всплывать на поверхность. Если бы такое столкновение и произошло, то скрыть это было бы невозможно. Мне пришлось встретиться с несколькими офицерами, находившимися в эти дни на борту крейсера „Петр Великий“, и никто эти сведения не подтвердил».
Не может падать тень подозрения и на авианосец «Адмирал Кузнецов». У него есть железное алиби.
Так получилось, что ещё до трагических событий на борту авианосца оказался фоторепортер журнала «Военный парад», прибывший снимать учения Северного флота. На нем он провел и все горячие деньки. В Москве я спросил его:
– Может, вы и в самом деле долбанули «Курск» да не шибко это заметили?
– Это исключено. Когда «Курск» не вышел на связь, «Кузнецов» стоял на рейде Териберки… Мы не были в том районе в день гибели подлодки.
Это же подтвердил мне позже и адмирал Попов.
И ещё одно: предположим все же, что некое надводное судно все же задело своим форштевнем нос подлодки и это вызвало «нештатную ситуацию в первом отсеке», то есть пожар и последовавший за ним через две с лишним минуты взрыв торпед. Неужели взрыв такой мощи остался бы не замеченным для надводного корабля? Ведь за две минуты он далеко бы не ушел, и «матросский телеграф», столь же широковещательный, как и «сарафанное радио», немедленно разнес бы по всем портам и гарнизонам: «Мы напоролись на подлодку, а она как рванула!..» Но «матросский телеграф» молчал. Его функции взяли на себя некоторые газетчики.
«Курск» наскочил на старую мину?
Изучалась поначалу и другая, удобная абсолютно для всех, версия – подрыв «Курска» на мине времен Второй мировой войны. На первый взгляд, она совершенно смехотворна. Но только на первый. Полистайте подшивки газет таких приморских городов, как Мурманск, Владивосток, Севастополь, Одесса, Кронштадт. С периодичностью раз в два (три, четыре) месяца публикуются заметки типа «Эхо минувшей войны» – о том, как рыбаки (или рабочие землечерпалки) обнаружили в своих сетях (или ковшах) плавучую мину времен Второй мировой войны, а то и того ранее. На помощь приходят флотские минеры и уничтожают опасный улов в безопасном месте. В последние годы, когда простои в ожидании подхода минеров обходятся рыбакам в копеечку, капитаны некоторых сейнеров обрезают сеть вокруг «рогатой смерти» и пускают её на волю волн и течений. Не исключено, что именно такую находку с обрывком сети (морской полигон находится в районе интенсивного лова) принесло на беду «Курска». Только математики смогут рассчитать степень вероятности такой встречи. Не думаю, что она будет больше, нежели возможность столкновения с одной из трех находившихся в районе иностранных подводных лодок.
«Минная версия не выдерживает критики, – считает профессор Доценко. – Во-первых, донные неконтактные мины на глубинах 100 метров и более во время Второй мировой войны не ставили; во-вторых, якорные контактные мины за более чем 55-летний срок не могли бы сохраниться и тем более находиться в боевом состоянии. Кроме того, район был давно протрален и освоен силами Северного флота в течение многолетней боевой подготовки.
Если же это была сорванная с якоря мина, то в силу своей положительной плавучести она должна находиться на поверхности моря (или быть чуть притопленной). Лодка же получила повреждения на глубине от 30 до 50 метров (такая глубина хода, по всей видимости, была при выполнении боевого упражнения). Допустим, что подводная лодка все же шла под перископом (командиры подводных лодок проекта 949 утверждают, что из-под перископа они не стреляют), тогда мина должна была столкнуться с лодкой в районе рубки, поскольку её корпус заглублен как минимум на 10 метров.
Известно, что со временем взрывчатое вещество теряет свои свойства. Например, обнаруженную мину 40-х годов пытались ликвидировать с помощью подрывных патронов, но она рассыпалась на мелкие куски, а взрывчатое вещество не детонировало.
Допустим, что такая мина все же оказалась на пути атомохода и даже взорвалась. Одна она не смогла бы причинить лодке такие повреждения! Из опыта Великой Отечественной войны следует, что при подрыве на мине подводные лодки, имевшие в сотни раз меньшее водоизмещение и прочность корпуса, часто оставались на плаву».
– Мина Второй мировой войны? – горько усмехается генеральный конструктор «Курска» Игорь Баранов. – Это просто сказка. Такая мина для моей лодки – комариный укус!
С миной более-менее ясно. В конце концов, правительственная комиссия эту версию исключила из своих рабочих гипотез, отнеся её, как говорят математики, к бесконечно малым величинам или к ничтожно малой вероятности.

Глава вторая
«КУРСК» БЫЛ АТАКОВАН?

Из неподписанного письма в редакцию:
«Уважаемые товарищи! Я – бывший моряк Северного флота (офицер). Знаю ситуацию на кораблях и лодках не понаслышке. Очень переживаю случившуюся трагедию, тем более что на лодке были и мои знакомые. Хочу предоставить в ваше распоряжение информацию, недавно попавшую ко мне в руки. Может, чем-нибудь поможет. Информация получена от источников в российской военной разведке (ГРУ). Источник заслуживает доверия. Так вот: АПЛ „Курск“ производила учебные торпедные стрельбы в полигоне практической торпедой, т. е. без боевого заряда. В том же полигоне находилась АПЛ ВМС США „Мемфис“. АПЛ „Курск“ неправильно классифицировала „Мемфис“ как нашу мишень и произвела залп, который закончился попаданием учебной торпеды в „Мемфис“. В том же полигоне находилась вторая американская АПЛ, с которой „Мемфис“ поддерживал звукоподводную акустическую связь. Эта лодка получила сообщение с „Мемфиса“ о произведенной атаке, и командир принял решение об атаке на поражение цели, т. е. АПЛ „Курск“. Был произведен боевой залп двумя торпедами, который достиг цели и вызвал детонацию боезапаса „Курска“. Дальнейшее известно. После этого „Мемфис“ ушел в док в Норвегию заделывать пробоину в легком корпусе.
По сообщению того же источника, Путин знал обо всем этом с самого начала, о чем и имел разговор с Клинтоном. И деньги, после катастрофы, имеют заокеанское происхождение».
Некоторые газеты охотно подхватили этот сногсшибательный сюжет, достойный кинобоевика времен разгара Холодной войны. Однако нет дыма без огня. «Дымом» послужил факт из доклада командования Северного флота, представленного в правительственную комиссию о пробоине в борту «Курска»: «В районе 24-го шпангоута между первым и вторым отсеками. Края пробоины загнуты внутрь лодки и оплавлены».
Этот довольно загадочный факт стал почвой для самых остросюжетных домыслов. Но не все то золото, что блестит, не все то версия, что со знаком вопроса.
Под пером репортера одна пробоина превратилась в две: «Снимали лодку не со спускаемых аппаратов „Бестер“ или „Мир“, а с тех самых „дроновских“ лодок со специальным оборудованием. Что же было на пленке? Были две большие пробоины в корпусе. Одна в районе полуразрушенного первого отсека, другая в районе третьего. Характер пробоин отчетливо говорит, что „Курск“ был торпедирован… „Курск“ торпедировали американцы двумя торпедами МК-48».
Но зачем?
«Картина получается такая, – поясняет репортер. – Как известно, в зоне учений находились две американские лодки – „Мемфис“ и „Толедо“. Одна из этих лодок столкнулась с „Курском“ и получила серьезные повреждения. „Курск“ же, более живучий и более тяжелый, отделался незначительными разрушениями легкого корпуса. Командир американской лодки посчитал, что его атаковали. Сообщил об этом на вторую лодку, и та дала торпедный залп по „Курску“.
Теперь все сходится…»
Да ничего не сходится, ибо притянуто за ослиные уши.
Честно говоря, довольно странно было узнать, что авторитетный специалист-историк, столь аргументированно разобравший все тринадцать версий, автор многих замечательных книг Виталий Доценко увлекся самой авантюрной версией, достойной похождений Джеймса Бонда или сочинений Тома Кленси. Вот что он пишет:
«Что же произошло в Баренцевом море 12 августа 2000 года?
Мне кажется, что события могли развиваться по следующему сценарию. Командир американской субмарины «Мемфис» счел выполнение учебной торпедной атаки подводной лодкой «Курск» как атаку и в ответ выпустил по русской лодке боевую торпеду. Поскольку американская подводная лодка находилась на боевом патрулировании (т. е. на боевой службе), её оружие было готово к немедленному применению. Видимо, в результате длительного слежения за русскими надводными кораблями и подводными лодками командир американской субмарины не выдержал психологической нагрузки и в момент выполнения учебной торпедной атаки «Курском» нанес ответно-встречный удар. Вот откуда появилось повреждение с рваными краями, завернутыми внутрь корпуса «Курска». Как следует из доклада командования Северного флота, представленного в Правительственную комиссию по расследованию гибели подводной лодки, пробоина находится «в районе 24-го шпангоута между первым и вторым отсеками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40