Столкновение 11 февраля 1992 года не было преднамеренным. Хотя американский командир, безусловно, совершил целую серию нарушений, которые и привели к аварии. В чем же они состояли?
Во-первых, «Батон Руж» зашла в территориальные воды России… Второе грубое нарушение командира «Батон Руж» в том, что он направил корабль в зону полигона боевой подготовки Северного флота. Координаты таких зон доводятся до сведения всех государств. Несомненно, их знал и американский командир. Морская практика и, если угодно, этика запрещают заход без уведомления в такие зоны из-за чрезвычайно высокой степени риска. И наконец, находясь в этой зоне и потеряв контакт с «Сьеррой», командир субмарины США во избежание столкновения обязан был стать на «стоп», а не совершать лихорадочные маневры.
Замечу, что именно в этом полигоне и лежит сейчас протараненный «Курск».
– Как вы думаете, признает ли виновная сторона факт столкновения своей субмарины с «Курском»?
– Думаю, нет. После того как внимание всего мира было приковано к агонии русской подлодки, сознаваться в своей пусть и непреднамеренной вине – это очень смелый шаг. Проще отказаться, как открестились в свое время от К-129.
Хотя поведение американской стороны весьма настораживает. Например, внеплановый 25-минутный разговор Клинтона с Путиным по телефону. Вряд ли американский президент все 25 минут выражал сочувствие Президенту России. Зачем-то вдруг 17 августа, на пятый день катастрофы прилетел в Москву инкогнито – на частном самолете – директор ЦРУ Джордж Тенет. Зачем? Согласовывать версию подводного инцидента? Не исключаю… А бегающие глаза и совершенно растерянный вид министра обороны США Уильяма Коэна, выступавшего с заявлением по телевидению? Обратили внимание на его весьма странную фразу: «Это трагедия не только российских подводников, но и всех профессионалов мира»?
Темна вода в облацех, а в морских глубинах и того пуще.
Оговорюсь, что, пока лодка не поднята, пока досконально не изучен характер пробоины, не подняты вахтенный и аппаратные журналы, пока не проведены трассологическая экспертиза и все прочие следственные действия, делать однозначные выводы даже при очевидных совпадениях – нельзя. Как поучал Мюллер Штирлица, «полная ясность это форма тумана». При той информации, которой мы располагаем ко времени нашей беседы, мы вправе выстроить именно такую логическую цепь. Не исключаю и других версий, в том числе и внутреннего взрыва.
Вихрь мнений, оценок, советов, предположений…
Главный редактор морского журнала, издаваемого наиболее авторитетным в мире военным издательством «Джейн», Ричард Шарп: «Если бы российские подводники не заглушили реактор, то смогли бы попытаться поддерживать аварийное жизнеобеспечение хвостовых отсеков».
«Это было тяжелое решение, однако российские моряки уже не думали о себе, а думали о всех нас, – заявил другой британский эксперт. – Они пошли на подвиг, ясно понимая, что тем самым отрезают себе дорогу к спасению».
Мир уже привык к жертвенности российских моряков, всем памятны старший матрос Сергей Преминин, заглушивший ядерный реактор ценой жизни, или лейтенант Борис Корчилов, принявший со своей аварийной партией смертельную дозу радиации в реакторном отсеке К-19. Спасибо, конечно, уважаемым экспертам за столь лестное мнение о наших моряках. Но даже если бы у членов экипажа «Курска» была возможность следовать этим рекомендациям, они не стали бы запускать ядерные реакторы в полузатопленной субмарине, да и запустить их на обесточенном корабле невозможно – обе аккумуляторные ямы были затоплены во втором отсеке в первые же минуты катастрофы.
И все-таки что же так враз уложило подводный крейсер? Не у меня одного плавятся мозги, разгадывая эту мрачную тайну. Порой задумываешься о мистике этой трагедии. Показали видеофильм: спускают корабль на воду, его первый командир капитан 1-го ранга Рожков, широко перекрестившись, разбивает о борт традиционную бутылку шампанского. Но, по всем морским канонам, это должна была сделать женщина, «мать корабля»… Говорят, когда освящали «Курск», оборвалась цепочка кадила. Тоже дурная примета. Подводники народ более чем суеверный – ибо никто, как они да летчики, не ощущают так остро бренность бытия. Не зря же гласит русская пословица: «Спущен корабль на воду – сдан Богу на руки».
Может, все-таки столкновение? Из головы не выходит рассказ бывшего командующего Тихоокеанским флотом адмирала, увы, ныне покойного, Владимира Васильевича Сидорова. Незадолго перед смертью он рассказывал многое из того, что ему не хотелось уносить с собой навсегда.
…Две атомные подводные лодки: на «хвосте» советской – американская. Пытаясь оторваться, наш командир закладывает крутой вираж, американец в точности повторяет его маневр, затем ещё один – в противоположную сторону. Потом ещё – следящая лодка не отрывается… Таким образом «вальсировали» они несколько часов… Потом на штурманской карте насчитали 182 витка. А ведь гонялись друг за другом не спортивные самолетики – два огромных ядерных корабля, выписывали спирали над океанской бездной. Мир спокойно спал в это время.
Версию столкновения с иностранной подводной лодкой большинство профессионалов признают наиболее вероятной. Но у неё есть слабое звено: по последним сведениям, разрушения корпуса огромны. Могло ли такое быть от соудара с другим кораблем?
Адмирал Чернавин не исключает (с той же степенью вероятности) заклинивание на полном ходу рулей глубины и утыкание атомохода в скалистый грунт. Теоретически может быть и такое.
– Я совершенно не могу понять, что могло случиться с «Курском», – в полном смятении говорит бывший командир однотипного подводного крейсера «Смоленск» капитан 1-го ранга Аркадий Ефанов, – в голову лезут самые невероятные вещи. Я даже начинаю думать, что это диверсия.
Обратимся к мировой статистике. «Пожары и взрывы, несмотря на их достаточную распространенность, никогда не были основной причиной гибели лодок. Их „вклад“ в трагическую статистику за весь рассмотренный период (1900 – 1982) не превышает 6%. Основной причиной аварий являются ошибки личного состава – 55%. На долю аварий, вызванных непреодолимыми обстоятельствами, приходится 9% случаев гибели подводных лодок и 21% – на долю аварий по неустановленным причинам». Цифры, приведенные известным аналитиком А. Нарусбаевым, несколько устарели, но порядок их в целом соответствует истине. Гибель «Курска» пока относится к 21 %-му разделу «неустановленные причины».
А пока насчет «черной кошки в темной комнате». «Черная кошка» в темной комнате была, да не одна, а целых три. Две, по крайней мере, известны: многоцелевые, или, по классификации НАТО, атакующие, атомные подводные лодки «Мемфис» и «Толедо». Нам предлагают поверить на слово, что ни одна из них не сталкивалась с «Курском». В это очень трудно поверить после того, как 11 февраля 1992 года в этих же водах американская подлодка «Батон Руж» столкнулась с нашей атомариной «Кострома», а 20 марта 1993 года американская атомная подлодка «Грейлинг» таранила нашу К-407, ныне «Новомосковск», получив при этом такие повреждения, что вскоре была списана, как, впрочем, и «Батон Руж». «Кострома» же и «Новомосковск» по-прежнему в строю. Это, кстати, о прочности «никуда не годных русских атомоходов».
Несостоятелен аргумент и насчет «мелководья», в которое американские лодки не суются. Во-первых, потому, что средние глубины в полигонах Баренцева моря составляют 200 метров – достаточно взглянуть на морскую карту, чтобы в том убедиться; «Курск» же в момент гибели проходил над Мурманской банкой – местным поднятием дна до ста метров. А во-вторых, последнее столкновение российской и американской подлодок произошло вдвое ближе к берегу, чем ныне лежит «Курск». Так что ходят они по «мелководью»!

Глава седьмая
О ЧЕМ ПОВЕДАЛА СЕЙСМОГРАММА

И норвежская сейсмостанция в Оркесе, и наша в поселке Апатиты зафиксировали в момент гибели «Курска» два толчка (на языке профессионалов – два «сейсмических события»). В Апатиты я прилетел из Североморска вместе с членами Правительственной комиссии по расследованию причин гибели подводного крейсера. Ученые сразу же извлекли из памяти компьютеров сейсмограммы обоих толчков, которые произошли с интервалом в 135 секунд. Насчет второго «сейсмического события» сомнений нет – это типичный взрыв, нам показали характерные полосы – страты – на электронной расшифровке сейсмограммы. А вот на «картинке» первого толчка таких страт-полос не оказалось, поэтому никто из кольских ученых не называет это взрывом, а осторожно – «сейсмическим событием». Мощность его они определяют до ста килограммов тротилового эквивалента, но при этом особо оговаривают, что водная среда в 10 (!) раз усиливает воздействие взрыва на грунт, с которого, собственно, и «пишут» датчики информацию о всех сотрясениях земной коры.
Могло ли столкновение двух лодок сопровождаться взрывом небольшой мощности? «Могло», – утверждают подводники, хорошо знающие «антеи», к которым принадлежал «Курск». Во-первых, таранный удар мог прийтись по баллонам воздуха высокого давления, которые находятся в междукорпусном пространстве и могли рвануть во все свои 400 атмосфер не хуже, чем иная глубинная бомба. (Каждый из таких баллонов раза в три больше, чем те, которые мы привыкли видеть на стройках.) Во-вторых, там же, в промежутке между прочным и легко сминаемым внешним корпусом (фактически обтекателем), расположены и ракетные пусковые установки. Удар по снаряженной ракете тоже чреват взрывом. После столкновения и небольшого забортного взрыва, усиленного для сейсмодатчиков стометровой толщей воды, «Курск» резко пошел вниз (не забудем, что оба его гребных винта работали), ударился носовой оконечностью о грунт, после чего произошла детонация всего боевого запаса (общий вес его несколько тонн), находившегося не в трубах торпедных аппаратов, а на трехъярусных стеллажах, занимающих большую часть огромного носового отсека.
«Но тогда и другая лодка должна лежать неподалеку!» – парируют противники этой версии.
Совершенно не обязательно. Сколько ни сталкивались подводные лодки на глубине, а такая статистика довольна обширна, они всегда возвращались в свои базы с теми или иными повреждениями; возвращались! – за исключением тех, кому такой таран причинял повреждения прочного корпуса. Субмарина, ткнувшая своим носом «Курск», за 2 минуты 15 секунд, после которых грянул самый страшный взрыв, вполне могла отойти на более-менее безопасное расстояние. И тут же двинуться в ближайшую свою базу, как это сделала вскоре после гибели «Курска» американская подводная лодка «Мемфис», ушедшая на «плановый ремонт» (с докованием, то есть с осмотром корпуса) в норвежский порт Берген.
В комиссии по расследованию я узнал, что поднятая в воздух пара противолодочных самолетов Ил-38 (командиры экипажей подполковники Дергунов и Довженко) обнаружила, выставив радиогидроакустические буи, иностранную атомную подводную лодку, уходившую на запад со скоростью 5 узлов. Эта скорость усталого велосипедиста совершенно не свойственна атомным субмаринам, которые ходят под водой как минимум вдвое быстрее. Почему так медленно тащилась атомарина из Баренцева моря в Норвежское? Чтобы уточнить этот факт, самолет подполковника Дергунова совершил 18 августа повторный вылет, однако подводная цель была уже надежно прикрыта от гидроакустического барьера мощными помехами.
Из Бергена после «планового» ремонта (можно предположить, косметической заделки внешних повреждений) «Мемфис» ушел в английскую базу Девонпорт (для более серьезного ремонта?).
Есть и другие факты, косвенно подтверждающие версию столкновения. Ее можно «засмеять» в анекдоте о пожаре на Останкинской телебашне, который случился из-за столкновения с иностранной башней, но среди рабочих гипотез комиссии по расследованию именно эта версия не зря проходила под номером один. А уж после того как Пентагон отказался предоставить независимым экспертам подводную лодку «Мемфис» для обследования её корпуса на предмет вмятин и прочих внешних повреждений, она, эта версия, в силу формальной логики, становится неопровержимой. Все четыре звена её не поддаются разрыву.
Звено первое: в районе гибели «Курска» уже случались столкновения с иностранными лодками. И это не предположение, а факт.
Звено второе: в момент гибели «Курска» в полигонах боевой подготовки Северного флота находились сразу три иностранные подводные лодки. И это не предположение, а факт.
Звено третье: сразу же после гибели «Курска» одна из лодок, наблюдавшая за его действиями, ушла в ближайший порт на ремонт. И это не предположение, а факт, зафиксированный космической фоторазведкой.
Газета «Версия» довольно убедительно прокомментировала снимок, сделанный российским разведывательным спутником 19 августа 2000 года с высоты 40 километров: «Норвежская ВМБ Хоконсверн не рассчитана на подводные лодки».
Звено четвертое: натовские власти отказались объективно зафиксировать целостность корпуса «Мемфиса», лишив его алиби раз и навсегда. И это тоже факт.
Есть и пятое звено, правда косвенное, но весьма характерное: объявление о выводах правительственной комиссии было приурочено к дню выборов американского президента – 8 ноября, дабы нечаянно не повлиять на умы и настроения американских избирателей. Когда же американский «избирком» не определился в назначенный день с кандидатурой победителя, сообщение клебановской комиссии перенесли на следующий день, потом и вовсе отложили на неопределенный срок до тех пор, пока не провозгласили новым президентом США Буша-младшего, и только потом, спустя почти месяц после объявленного дня, вице-премьер Клебанов что-то невнятно пробурчал насчет «внештатной ситуации в торпедном отсеке „Курска“.
Не слишком ли много совпадений для того, чтобы все эти события выстроились в одну логическую цепь?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40