– Поезжай вперед, Пит, и скажи королю Горуму, что мы ведем с собой двенадцать дюжин женщин.
– Ну нет, я вас не брошу.
– Так надо – иначе мы не поспеем к сроку. – Пит согласился, и Дженна сказала, положив руку ему на колено: – И еще, верный Пит, у меня есть поручение для тебя одного. Король не должен знать об этом.
Пит нагнулся, придерживая поводья правой рукой, и Дженна прошептала:
– Эти женщины пошли с нами не потому, что верят в меня, а потому, что верят в трех герольдов, трех посланников своей Альты. В герольдов, которые носят на себе корону, браслет и ожерелье.
– Мальчишки… – произнес Пит.
– Так вот, скажи им об этом. Предупреди их.
– Скажу.
– И еще. – Дженна замялась. – Скажи Каруму, что я…
– Он знает, девочка.
– Знает?
– Как и я. Мы все знаем. Что ж у нас, глаз нет? А Кошка знала еще раньше тебя.
– Ну, уж раньше меня никто не знал.
– Первый раз самый трудный, – усмехнулся Пит. – И самый дорогой. И самый лучший. – Он посмотрел на Дженну так, будто простил ей все, выпрямился, тряхнул поводьями и скрылся в лесу.
Дженна долго еще слышала, как скачет его конь.
У пеших женщин ушло на дорогу еще несколько часов. Дженна примечала впереди следы Пита и надеялась, что он уже добрался до короля, ибо солнце уже проглядывало сквозь ветви. За ними оставался куда более заметный след.
– Войско не может пройти по лесу незамеченным, – пробормотала Дженна.
– Не след, а целая дорога, – согласилась Петра.
– Какая разница, что остается за нами? Главное то, что лежит впереди. – Глаза Илюны сверкали от волнения.
– Впереди у нас война, – заметила Дженна, – многие погибнут на ней. – Она непроизвольно охватила пальцами рукоять меча, вспомнив ощущение разрубаемой человеческой плоти, и содрогнулась. – Очень многие.
Петра крепко сжала ее руку.
– Но многие и выживут, Дженна. Ты должна помнить, что после конца приходит начало. Так предсказано.
– Предсказания нужно читать вприщурку, Петра, как мне часто твердили в последнее время.
И они продолжили путь.
Они уже прошли лес до половины вслед за Питом, когда Дженна вскинула руку. Женщины остановились, как одна, и стали прислушиваться.
– Слышите? – спросила Дженна.
– Но что? Я слышу только птиц и ветер в листве, – сказала Петра. – Ага, еще ребеночек смеется.
Илюна через плечо сунула малютке свой палец, и та принялась его сосать.
– Теперь дитя утихло, – сказала Петра, – и птицы тоже.
– Нет, другой звук. Он глубже и не имеет отношения к лесу.
– Да, я слышу. – Илюна подошла к Дженне. – Но это не один звук. Их несколько – высоких и низких. И это не лесные звуки. Я часто охотилась здесь и знаю.
Мальтия и еще несколько женщин приблизились к Дженне, тихо ступая по опавшим листьям и сухим веткам. Одна ветка все-таки хрустнула – очень громко в полной тишине. Женщины обступили тесным кругом Дженну, Петру, Илюну и лошадей и замерли, обратившись в слух.
– Ну вот, слышите? – спросила через некоторое время Дженна.
– Да, – сказала Мальтия, а остальные закивали.
– Знаете, что это такое? – глубоко вздохнув, сказала Дженна. – Я, кажется, знаю. Это сталь лязгает о сталь и кричат мужчины. Я не раз слышала это во сне. Там идет бой – а меня нет с ними. Надо ехать. – И Дженна положила руку на Долга.
– Я с тобой, Дженна, – сказала Петра.
– Нет, Петра. Ты не владеешь мечом, и этим женщинам ты нужнее.
– Зачем я им, Дженна? Они знают этот лес лучше, чем я.
– Ты лучше знаешь мир, Петра, – и должна им показать. Поспешите. Да возьми вот это. – Дженна сняла с пальца кольцо жрицы и надела на руку Петре. – У тебя есть карта хеймов, а теперь и кольцо. Если со мной что-нибудь случится, обойди остальные хеймы – пусть женщины М'доры идут с тобой.
– Ничего с тобой не случится. Ты Анна.
– Я, прежде всего Джо-ан-энна – а с ней может случиться что угодно. – Дженна села на коня.
– Нельзя же идти в бой одной.
– Я буду не одна. Мужчины уже сражаются, а там и вы подоспеете. Притом у нас только две лошади, а верхом ездить умеешь только ты.
– Я тоже умею! – крикнула Илюна. – Я как-то раз ездила. Дай мне ремешки, – сказала она Петре.
– Ремешки?
– Она хочет сказать – поводья. – Дженна натянула свои, и Долг взвился на дыбы, едва не сбросив ее. – Да возьми у нее дитя.
– Я не расстанусь с моей Скиллией. Разве у сестер твоего хейма не так заведено?
Дженна, кивнув, успокоила Долга, а Мальтия, Петра и еще две женщины подсадили Илюну на другую лошадь. Садиться в седло Илюна за свой единственный урок не успела научиться. Но на лошади она держалась крепко, то ли благодаря умению, то ли страху. Дженна повернула Долга вправо и сказала женщинам:
– Шагайте как можно скорее. Ваши мечи там лишними не будут. Король хотел дать решительный бой, но людей у него пока недостаточно. Эту битву ему, как видно, навязали. Мы с его братом хотели уговорить его прибегнуть к хитрости – мышиная смекалка против кошачьих когтей. Будем надеяться, что не все мыши еще перебиты.
Мальтия положила руку на шею Долга.
– Но если там одни мужчины, как мы узнаем, где свои, где чужие?
Этот простой вопрос поставил Дженну в тупик. В самом деле, как? Для этих женщин все мужчины – враги. Как отличишь в бою одного от другого?
– Тот, кто будет нападать на тебя, Правдивый Голос, – твой враг. Тот, кто встретит тебя с радостью, – свой, – сказала Петра.
Дженна кивнула, но этот ответ ее не совсем удовлетворил – ей вспомнились слова женщины из Новой Усадьбы: «Негоже это, когда девушки наряжаются мужчинами и играют в войну. У нас такого не водится». Вслух она сказала:
– Петра права. Помогайте тем мужчинам, которые встретят вас, как своих. – И она, ударив Долга каблуками, послала его вперед.
Лошадь Илюны побежала следом. Илюна крепко вцепилась в поводья, а малютка подпрыгивала у нее за спиной, весело махая ручонкой пешим.
Они быстро продвигались по лесу, следуя на звуки битвы. Дженна проклинала себя. Застолье в М'доре, споры и уговоры, медленный поход через лес – все это, как нарочно, помешало ей поспеть к началу боя. Пусть она всего лишь лишний меч – этот меч мог бы спасти жизнь Джарету, Мареку или Сандору. О Каруме она не позволяла себе думать, именуя его мысленно Длинным Луком, словно он был рядовым воином короля, и что есть мочи погоняла Долга.
Наконец лес расступился, и шум битвы оглушил их. Дженна осадила коня, увидев прекрасную еще недавно поляну. Илюна последовала ее примеру.
На левом краю луга, под деревьями, трое наседали на одного. Он вовсю махал тяжелым мечом, удерживая их на расстоянии. В середине поля сцепились в схватке около тридцати человек – они давно растеряли свои мечи и тузили друг дружку кулаками и коленями. Справа, где бродили потерявшие всадников кони, стояли плечом к плечу, с мечами наголо, около дюжины воинов. В кругу, образованном ими, лежало несколько их павших товарищей. Один из них перевязывал раны другому. Все поле усеивали тела – ив мундирах, и в обычной одежде. Дженна с тревогой искала глазами винно-красный камзол. Таких было несколько, но она находилась слишком далеко, чтобы разглядеть их владельцев.
Отпустив поводья, она прошептала:
– Опоздали. Опять опоздали. Гренны были правы. – Бессильно уронив руки, она впала в какое-то странное оцепенение.
Но Илюна пришпорила лошадь и понеслась к рощице, где один человек отбивался от троих, крича на скаку:
– М'дора!
Трое разбежались в разные стороны. Илюна, натянув поводья, соскочила наземь и хотела сказать что-то большому воину, которого спасла. Он же на глазах у Дженны поднял свой меч и вонзил его в грудь Илюны. Она упала, успев в последний миг повернуться на бок, чтобы не придавить ребенка за спиной. Мужчина сел на нее верхом и загоготал – Дженна слышала его через все поле.
Вялое безразличие уступило вдруг напору ледяной силы. Выкрикивая имя Илюны и молотя Долга каблуками, Дженна помчалась к роще.
Мужчина ждал ее, ухмыляясь. Уже на полпути она узнала его, и охвативший ее ледяной холод сменился жаром. Ей вспомнились слова Альты: «Память для тебя главное, Дженна». Она вспомнила пожар на вершине скалы, и этот огонь влился в ее жилы. На лбу и под мышками выступил пот.
У самой рощи она спрыгнула с коня. Долг метнулся вправо, Дженна откатилась влево и тут же вскочила с поднятым мечом, дивясь тому, что ее жар до сих пор не сжег врага.
– Ну что, Альтина сучка, теперь у тебя хватит духу сделать то, чего ты не сделала раньше? Хотя мои руки теперь развязаны? – Держа меч обеими руками, он вскинул его над головой и с ужасающим свистом рассек им воздух. Меч был намного тяжелее, чем у Дженны, и кровь Илюны еще не высохла на нем, но мужчина, похоже, орудовал им с легкостью. Дженна не надеялась победить его в единоборстве – тут нужна была хитрость, а не огонь в жилах, хитрость мыши против кота.
Что-то зашуршало в траве позади нее, но она не стала оглядываться. Должно быть, это те трое, что разбежались при виде Илюны. Они дрались с Медведем – значит, свои.
– Назовитесь, – крикнула им Дженна, не сводя глаз с Медведя
– Анна, это я – Марек.
– И Сандор.
Сдавленный звук сказал Дженне о том, что третий – это Джарет. Так они живы – все трое!
– Слава Небесам, – прошептала она, а вслух сказала: – Молодцы, мои мальчики!
– Мальчишки и есть, – отозвался Медведь. – Щенки! Но меня бы и трое взрослых псов не свалили – и мать их сука в придачу.
Один из парней за спиной у Дженны ахнул и рванулся вперед.
– Нет! – крикнула она. – Пусть сотрясает воздух сколько душе угодно. Не кидайтесь на него – у него длинный меч.
– Еще какой длинный, – подтвердил Медведь. – Вот перебью щенков, а потом преподам урок суке. Ты его надолго запомнишь – на всю оставшуюся жизнь. – Медведь снова зареготал. – Ну, стало быть, не так уж надолго.
– Анна… – сказал Сандор.
– Нет. Я потом расскажу вам сказку, которую слышала от Ка… от Длинного Лука. Про кота и мышку. А сейчас я напомню вам про греннов и про то, как они живут.
– О чем это ты… а-а! – Кто-то, видимо, пихнул Сандора в бок – не иначе как Джарет. Джарет понял ее сразу.
Парни стали широким кругом – без высших и низших, без ближних и дальних. Джарет молча направлял их – все, как у греннов.
До слуха Дженны, не сводившей глаз с Медведя, донесся новый звук. По звуку и по тому, как расширились глаза Медведя, она предположила, что свалка в середине поля наконец рассыпалась или круг воинов с мечами одержал победу. Число окружавших Медведя удвоилось – если бы хоть у кого-то остались стрелы, он был бы уже мертв.
– Слушайтесь Джарета, – предупредила Дженна. – Не лезьте Медведю под меч.
– Сюда, щенки, сюда, большие псы, – подзадоривал Медведь. – Надо же кому-то напасть первым. Пусть кто-нибудь наберется смелости и покажет другим, как надо умирать. – Он все время поворачивался, водя мечом слева направо. – Ну, кто первый? Ты, в красивом зеленом ошейнике? Или ты, голенастый? Или Альтина шлюха? Давай! Я отрежу твою белую косицу и привяжу на шлем. – Он обращался ко всем сразу, но воины, памятуя слова Дженны, не приближались к нему.
– Пусть устанет, – сказала Дженна. – Не позволяйте ему сразить еще кого-то из нас.
– Ну нет, я не устану, – откликнулся он. – Я вас всех одолею.
Если она надеялась вынудить его сделать ложный шаг, он был для этого слишком хитер и опытен. Он продолжал кружить вокруг тела Илюны, не оступаясь и не спотыкаясь об него, а иногда пинал убитую, как бы желая показать, что скоро расправится с ними со всеми по очереди.
Дженна начала входить в его ритм. Катрена учила ее следить за ритмом движений животных в лесу. Следи за шагом и за манерой, наставляла Катрона. Только так охота может окончиться успешно. Это тоже охота, подумала Дженна, – охота на Медведя.
Как же он работает мечом, Медведь? Финт, финт, финт – выпад. Финт, финт, выпад. И каждый раз перед выпадом едва заметное сокращение его правой руки предвещает удар. Дженна понаблюдала еще несколько минут, чтобы увериться, не забывая удерживать мужчин на расстоянии. Ожидание давалось им тяжело, но и Медведю приходилось не легче.
Когда он на миг повернулся к ней спиной, она пригнулась и достала нож из-за голенища. Несколько человек в кругу видели это, и один невольно вскинул брови. Это насторожило Медведя, но он не понял, в чем дело. Потом он повернулся к Дженне, увидел нож и осклабился, уверенный, что угадал ее намерение. Его плечо дернулось, но она, вопреки его ожиданиям, метнула меч острием вперед, как при игре в прутья.
Медведь, хоть и не ожидал этого, отбил меч рукой и снова изготовился. Но в это время Джарет, следивший за каждым движением Дженны, тоже метнул свой меч. Он никогда не играл в прутья и не знал, как надо уравновешивать тяжелую витую рукоять. Меч полетел косо и попал в грудь Медведю эфесом. Медведь со смехом поймал его левой рукой.
Но в тот же миг взвилась в воздух Дженна. Не успел Медведь поднять ни один из мечей, как она обрушилась на него и вогнала ему нож между глаз. Он повалился навзничь, увлекая за собой Дженну. Она повернула нож вправо, и он заскрежетал о кость. Правая рука Медведя, все еще сжимавшая меч, сама собой поднялась вверх. Кто-то из мальчиков вскрикнул, и Дженна понадеялась, что Медведь никого не задел.
Глядя в лицо Медведю, она видела, как стекленеют его глаза. Было что-то ужасающе знакомое в этом скрежете ножа о кость и в меркнущих человеческих глазах, глядящих на нее, – но она не могла вспомнить, когда испытывала это прежде.
– За Катрону! – прошептала она в его обвисающий рот. – За Илюну. За всех женщин, которых ты убил. – Его тело под ней затрепетало, застыло и расслабилось, и на нее последний раз пахнуло его нечистым дыханием.
Дженна медленно поднялась и еще медленнее вытерла свои окровавленные руки о камзол. Ее трясло, как в лихорадке. Джарет обнял ее, но дрожь не унялась.
Тогда она услышала чей-то тоненький крик, от которого резало уши.
– Скиллия! – шепотом сказала Дженна, и ее дрожь мигом утихла. – Бедняжка. Теперь ты моя.
Она отвязала девочку от спины Илюны и прижала к себе, но дитя не унималось, продолжая плакать без слез.
– Пусть поплачет, – сказала Дженна. – За один день она лишилась и дома, и матери.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52