– Скажи все это, – быстро ввернула Дженна. – Дурочки мы были, что так напугались. Мы, правда, были тогда совсем маленькие.
– Ну, раз это сказки, чего же мы тогда здесь сидим?
– Мы ведь пойдем обыкновенным шагом. Бежать не будем.
– Угу, – промычала Пинта.
– Это сказка, и больше ничего.
– Да и туман скоро рассеется. Так всегда бывает.
В это время в лесу раздался треск, как будто кто-то разом наступил на несколько веток.
– Что это? – всполошилась Пинта.
– Кролик, – неуверенно ответила Дженна.
– А может, Туманный Демон?
Позади раздался шорох. Никто из них не осмелился шевельнуться. Рыжая белка подбежала к Дженне, постояла на задних лапках, сердито вереща, и убежала, шмыгая между деревьями.
– Белка, – с нескрываемым облегчением сказала Дженна и встала. – Мы только сами себя пугаем. Ничего тут нет, кроме леса…
– И этого противного луга, – завершила Пинта, тоже вставая и пристегивая меч. – Знать бы еще, где он, луг-то…
– Вон там, – показала Дженна.
– Нет, там. – Пинта показала в противоположную сторону. Они все еще спорили, когда ветерок приподнял край тумана, как рука, приподнимающая одеяло, и они увидели край луга и белое призрачное солнце над краем горизонта.
– Сюда, – произнесли они хором, указывая в сторону, которую никто из них не угадал, – против солнца, на запад с уклоном к северу.
Но туман не рассеялся. Наоборот, он еще плотнее подоткнул вокруг них свое одеяло. Но это не создавало уюта, а вызывало холодный, непроходящий страх. Девочки держались опушки леса и, останавливаясь даже на мгновение, укладывали свои мечи острием в ту сторону, куда шли. Больше им было не на что опереться.
Птицы молчали, а быть может, давно улетели за пределы тумана. Зверьки зарылись в землю. Тихий, недвижный белый мир окружал путниц, и казалось, что никакой силой нельзя нарушить это безмолвие. Слышны были лишь шорох листьев под ногами да дыхание идущих. Девочки шли, соприкасаясь плечами, боясь потерять друг друга, и ни на миг не прерывали разговора.
– Не нравится мне это, – через каждые несколько шагов говорила Пинта.
Дженна после десятого раза перестала прислушиваться к ее жалобам и твердила свое – про жизнь в хейме и про то, как она сердита на Мать Альту. Пинта время от времени откликалась ей.
К обеду они все еще не дошли до своей цели – и сочли это время обеденным лишь потому, что у обеих в животе забурчало разом. В тумане этот звук казался жутковатым.
– У меня никакой еды не осталось, – сказала Дженна. – Только молоко во фляжке, да и то скисло.
– А у меня и того нет. Нынче я рассчитывала на папоротник и грибы, а к вечеру думала добыть белку.
– В этом тумане мы ничего не найдем. Придется поголодать немного.
– Глядишь, к завтрему из твоего кислого молока получится сыр. – Пинта рассмеялась было над собственной нехитрой шуткой, но смех в тумане звучал глухо и невесело.
Они шли и шли, переговариваясь все реже, как будто Туманный Демон и впрямь закупорил им рты.
Однажды Пинта споткнулась о корень дерева и с размаху упала на коленки. Закатав правую штанину, она только языком поцокала при виде большущего синяка. В другой раз Дженна налетела на толстый низкий сук, и перед глазами у нее замелькали черные мушки.
– Уж очень ты длинная, – шепнула Пинта. – Я под этой веткой прошла спокойно.
– А ты такая маленькая, что носом землю пашешь, – не осталась в долгу Дженна.
Это были первые слова, которыми они обменялись за час.
Они шли, и туман стал темнеть, как будто приближалась ночь. Их рубашки промокли насквозь, а кудри Пинты сосульками прилипли к спине. Кожаные куртки и штаны издавали сырой, неприятный запах.
– Неужто уже ночь? – прошептала Пинта. – Сколько же времени мы идем?
– Понятия не имею. И… погоди! – Дженна взяла Пинту за руку и привлекла к себе. – Слышишь?
Пинта насторожилась.
– Что я должна слышать?
Дженна помолчала, вертя головой и стараясь уловить звук как следует.
– Вот это!
Позади слышался тихий треск, сопровождаемый тонким улюлюкающим звуком.
– Кошка?
– Слишком шумно.
– Медведь?
– Недостаточно шумно.
– Нечего сказать, утешила.
– Я говорю то, что есть. Тише. – Звук отдалился, и Дженна повернулась кругом, пытаясь отыскать его. – Что бы это ни было, оно ушло.
– «Оно» было не одно, – заметила Пинта. – Их двое.
– Теперь ты меня утешаешь.
– Говорю то, что есть. – И они пошли дальше.
Звук послышался снова – теперь впереди них. А может быть, это они теперь шли в обратную сторону – кто знает.
– Вот оно, – прошептала Дженна, а Пинта в то же время произнесла:
– Вот они.
Треск стал громче, как будто неведомое существо без опаски ломилось сквозь сушняк, ежевику и вереск. Шум сопровождался тяжелым учащенным дыханием. Чуть подальше через лес продиралось что-то огромное, крича во всю глотку: «Кару-уу-ум! Кару-уу-ум!»
Дженна и Пинта, не сговариваясь, сбросили котомки и стали спиной к спине с мечами в одной руке и ножами в другой.
– Дженна, я ужасно боюсь, – шепнула Пинта.
– Тут только дурак бы не испугался, – шепнула в ответ Дженна.
– Тебе тоже страшно?
– Я же не дура.
Что-то крупнее кошки, но меньше медведя выкатилось из тумана и упало к их ногам, со всхлипами хватая воздух.
Дженна нагнулась, выставив вперед правую руку с ножом. Сердце так колотилось, что и Пинте, наверное, было слышно. Ее взгляд упал на перепачканное грязью лицо мальчишки не старше пятнадцати – шестнадцати лет.
– Кто… – начала она, но язык ее словно окостенел. На нее смотрели широко распахнутые, испуганные, невероятно голубые глаза.
– Merci, – выкрикнул мальчик. – Сестры Альты, ich crie merci. Ich am thi mon. – Его охрипший голос прерывался.
– Что он говорил? – шепотом спросила Пинта. Дженна, преодолев свою немоту, оглянулась через плечо.
– Этот мальчик чуть постарше нас, и он говорит на древнем языке, не знаю почему.
Мальчик сел – любопытство пересилило в нем страх.
– А разве вы не на нем говорите? Меня так учили. Если, мол, я буду нуждаться в вашей помощи, мне стоит только сказать «Merci, ich crie merci, ich am thi mon», и ваш обет обяжет вас помочь мне.
– Мы еще не давали обета, – сказала Пинта. – Нам всего-то тринадцать лет.
– Только тринадцать? Но она, – он показал на Дженну, – она кажется старше. Хотя нет. Наверное, меня ввели в заблуждение ее белые волосы.
– Много ты знаешь, мальчишка, – плюнула Пинта.
– Много, – не уступил он. – И буду знать еще больше, если…
– На старом языке никто не говорит – только жрицы, – сказала Дженна. – Правда, наши молитвы написаны на нем и Книга тоже.
– Книга Света? – Юноша от волнения совсем забыл о страхе. – Вы ее видели? Держали ее в руках? Читали ее? – Он помедлил, потом пожал плечами и брякнул: – А может, вы и читать не умеете?
– Конечно умеем, – презрительно бросила Дженна. – Ты думаешь, мы совсем дикие?
Мальчик снова пожал плечами, как бы извиняясь, и встал. В тот же миг рядом раздался оглушительный шум, и двухголовое рогатое чудовище вырвалось из тумана, изрыгая проклятия.
– О-ох! – простонал юноша, попятился прочь и снова исчез в тумане.
Но Дженна с Пинтой остались на месте.
– Спиной к спине! – крикнула Дженна, и Пинта тут же повиновалась.
Чудище при крике Дженны встало на дыбы и нависло над ними, черное в белых завихрениях тумана. Оно целило в них чем-то длинным и острым.
Пригнись! – завопила Пинта, проскочив под пахучим брюхом чудовища и вынырнув с другой стороны. Она подпрыгнула, целя мечом в рогатую голову, и врезалась в потное тулово.
От удара из нее вышибло дух, она отлетела назад и упала на свою котомку, раскидав все ее содержимое. Отчаянным усилием она перекувыркнулась, чтобы спастись от мелькающих ног зверя, и увидела, что ее меч пропал. Пинта не знала, остался ли он в шее чудовища или валяется где-то на земле.
Зверь лежал на боку, и Пинта могла разглядеть в тумане только то, что он пытается встать. Потом она услышала лязг стали о сталь и быстро обошла зверя, следуя этому звуку.
Дженна сражалась на мечах с другим рогатым существом. Пинту внезапно озарило, и она смекнула, что рогатый – это всадник, а поверженный зверь – животное, на котором он ехал.
Но Дженна, похоже, проигрывала бой, ибо демон был больше и сильнее ее. Забыв свой страх. Пинта забежала за спину рогатому, пригнулась и всей тяжестью подсекла ему колени. Позади они были мягкие, но впереди твердые и негнущиеся – как видно, демон носил кожаные доспехи. Пинта снова навалилась что есть мочи, и на сей раз он рухнул навзничь, придавив ее. В последний миг она успела пырнуть его ножом в бедро.
Дженна взгромоздилась наверх и вогнала меч прямо в шею врагу.
Демон содрогнулся, заскулил и затих.
– Что… что это за существо? – спросила Пинта, когда Дженна свалила с нее тяжелое тело. Руки у нее болели, а к ногам точно гири привязали. В боку кололо. – Туманный Демон?
Дженна тяжело дышала. Ее меч все еще торчал из горла чудовища. Она присела на корточки, закрыла лицо руками и расплакалась.
Пинта подползла к ней и обняла ее ноги.
– Почему ты плачешь? Ведь все уже позади.
– Это не то, что охотиться на кролика или белку, – прошептала Дженна. – Мне и взглянуть-то на него страшно.
Пинта встала и хотела перевернуть тело, чтобы не видеть мерзкой бурой морды и выпученных глаз. Но когда она потянула за меч, он рассек чудовищу подбородок, и стало видно, что морда – всего лишь кожаная маска. Пинта медленно стащила ее, и под ней открылось лицо – человеческое лицо, с рыжей седеющей бородой, желтыми поломанными зубами и крестообразным шрамом на правой щеке. Пинта сорвала маску совсем, вместе с рогами, бывшими частью шлема.
– Дженна, гляди!
– Не могу.
– Это не демон, Дженна. Это мужчина.
– Я знаю, – шепнула Дженна. – Потому-то и не могу смотреть на него. На мертвого демона я смотрела бы спокойно.
– Его зовут Варну, – сказал вернувшийся к ним мальчик. – Но больше он известен как Гончий Пес. Теперь уж он не будет охотиться. – Он опустился на колени рядом с мертвецом, не дотрагиваясь, однако, до него. – Странно… он даже мертвый пугает меня. – Вздрогнув, мальчик вытянул палец и осторожно потрогал руку Варну. – Холодная… быстро же он остыл. Не знал, что это происходит так скоро. Но в Гончем Псе и при жизни текла холодная кровь – как и в его братьях и в хозяине, которому они все служат. – Он встал. – Кажется, меня сейчас стошнит.
Дженна многозначительно перемигнулась с Пинтой. Мальчика долго и шумно рвало в кустах, и, наконец, он снова вылез к ним, порядком изнуренный, но успокоенный.
– Вот уж не думал, что это Гончий Пес расстанется с жизнью. Я думал, это буду я. Моей единственной слабой надеждой было сбить его со следа в тумане, но он славился как непревзойденный следопыт.
– Одно слово – Гончий Пес, – кивнула Пинта.
– Как ты узнал, что будет туман? – спросила Дженна.
– Все знают, что у Моря Колокольчиков туманы бывают часто. Поэтому я, когда понял, что он меня выследил, направился прямиком сюда.
– Мы об этих туманах ничего не знали.
– О Гончем Псе мы тоже не знали. И о тебе, – со значением молвила Дженна. – Почему он за тобой охотился? Может, ты вор? Что-то непохоже. Или убийца?
– На убийцу он и того меньше похож, – заметила Пинта.
– Я… – Он замялся. – Я Карум. Я школяр – или был им, пока не пришлось спасаться бегством. Пока я жив, я представляю собой угрозу для лорда Каласа из Северных Земель. Для лорда Каласа, который хочет стать королем! – В голосе мальчика слышались печаль и горечь, как он ни пытался их скрыть. – Я всю весну нахожусь в бегах.
Пинта потянулась к нему, но в последний миг она убрала руку, а он отпрянул.
– Давайте-ка похороним его, – сказал мальчик. – Не то его братья найдут его, когда туман рассеется, и к длинному списку моих прегрешений добавится еще одно.
– А что, его братья такие же большие? – спросила Пинта.
– И такие же уроды, – кивнул Карум.
– Притом они живы и здоровы, – пробормотала Дженна.
Они стали рыть могилу, осторожно, чтобы не затупить ножи – задача долгая и тяжкая. Карум снял кинжал с пояса мертвеца и нашел за голенищем второй. Под мышкой Пса отыскался метательный, похожий на лопатку топорик, и его тоже пустили в ход. Выкопав яму, они скинули в нее тело Гончего Пса. Она была бы коротка ему, но Гончий в предсмертной судороге скрючился, да так и застыл. В могилу он упал лицом вниз.
Дженна, видя это, вздохнула с облегчением и кинула следом его маску. Они забросали тело землей, все время слыша, как дышит, фыркает и топчется конь где-то в тумане.
Закончив утаптывать землю, Дженна шепнула:
– Не можем ли мы как-то ускорить его путь?
– Путь куда? – спросил Карум.
– В то место, куда он, по своей вере, должен отправиться после смерти.
– Я думаю, что никакого такого места нет.
– И в это верят все мужчины? – изумилась Пинта.
– В это верю я. И никакие книги, которые я прочел, меня в этом не разуверили. Но я могу прочесть краткую молитву по вере Гончего и его братьев, если хотите.
– Сделай это, – сказала Дженна. – Ведь я не могу пожелать ему, чтобы он упокоился в пещере Альты или на ее груди, где я сама надеюсь обрести приют после смерти.
Карум скривил рот, словно стараясь сдержать улыбку, набрал побольше воздуха и начал:
– Да примет тебя Бог Сражений владыка Крес, в чертоги своей Валгаллы, где ты вечно будешь пить его крепкие вина, есть мясо и кидать кости через плечо псам войны.
– Какая жуткая молитва, – сказала Пинта. – Кто же захочет отправиться в такое неспокойное место после смерти?
– В самом деле, кто? – пожал плечами Карум. – Потому-то я в это и не верю.
Конь издал странный тихий звук и подошел к ним.
– Что это? – прошептала Пинта.
– Ты разве никогда не видела лошадь?
– Конечно, видела, – незамедлительно ответила Пинта.
– Да ну? – насмешливо улыбнулся Карум.
– Ну, один раз точно видела. Только те были куда меньше. Такой большой зверь не годится для наших горных троп.
Дженна, не слушая их перебранки, устремила взгляд в туман и вспомнила, как они помогли спасти двух жеребят из затопленного селденского амбара, где плавала, ударяясь о столбы, мертвая кобыла.
– А эта лошадь цела? – спросила она.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52