Алек резким движением захлопнул книжку:— Это не моя. Она досталась мне случайно.— Разумеется, милорд, — ровным голосом произнес Эмсон, запихивая носовой платок снова в карман. Затем он осторожно взял книгу и сунул ее в ящик столика возле кровати. — Все равно мы должны позаботиться, чтобы миссис Браун и горничные не наткнулись на нее.Экий нахал!— Спасибо, Эмсон! — Кэтрин говорила о том, что в книжке есть картинки, но Боже мой! Неудивительно, что эта женщина знала, чего ожидать от него, когда они занимались любовью в оранжерее.Мысль о том, что она нашла эту книжку среди принадлежностей отца, и осознание того, что эта книжка могла поведать ей о привычках мужчин, расстроили Алека. Мог ли он винить Кэтрин за ее подозрительность по отношению к мужчинам?— Вы будете завтракать, милорд? — спросил Эмсон.— Пожалуй.Алек поднялся с кровати, подошел к письменному столу и посмотрел на поднос с завтраком. Там лежали два вареных яйца, яблоко и ломоть чего-то такого, что походило не столько на хлеб, сколько на спрессованные в виде кирпича опилки.— А ядовитого зелья из болиголова нет? — раздраженно спросил Алек.— К счастью для вас, миссис Эмсон каждый раз присылает мне тайком завтрак, и я подумал, что это больше вам подойдет. Только кофе приготовлено миссис Браун.Алек вздохнул и легонько оттолкнул от себя поднос. Даже самая изысканная еда не могла соблазнить его сейчас.— Вероятно, было бы лучше для всех, если бы ты дал мне настойку болиголова.— Вздор. Вашей леди просто требуется время, чтобы все обдумать. И после этого, уверен, она вернется.Алек хрипло засмеялся:— Она не вернется. Ты не знаешь ее. У нее свои принципы, и она не нарушает их никогда. Тем более по отношению к такому ублюдку, как я.Алек употребил слово «ублюдок» в фигуральном смысле, но когда за этим последовало затянувшееся молчание, он поднял глаза на седовласого слугу, который как-то странно смотрел на него, и похолодел.— Ты… знаешь об этом? О моем происхождении? Эмсон коротко кивнул:— Я служил вашему отцу сорок лет, милорд.— Кто еще знает? — настороженно спросил Алек.— Только я и моя жена. Это трудно было не заметить, когда у нашей хозяйки появился ребенок, хотя хозяин не подходил к ее ложу много месяцев.Алек вздохнул. Слуги, похоже, всегда знают больше всех.— Полагаю, ты также знаешь и кто мой настоящий отец.— Ваша мама сказал миссис Эмсон, что это был кто-то… королевских кровей.— Она сказала мне то же самое. Странно, не правда ли? Граф не был даже моим отцом, и тем не менее, несмотря на все мои усилия избежать его ошибок, я оказался на его месте. Но он по крайней мере сумел сохранить союз с женщиной, которую взял ради денег.Эмсон сделал недоуменное лицо:— Старый граф женился на вашей матери вовсе не из-за денег. Он тогда любил ее. Считал, что она его единственная.Алек возмущенно фыркнул:— Нуда, и поэтому так относился к ней.— Все было совсем не так, когда граф ухаживал за вашей матушкой. Она находила его сиятельство весьма привлекательным, и он считал ее очень милой. Да, у нее было состояние, но это — всего лишь как глазурь на пирожном. Она была молода и симпатична, заставляла его смеяться — что, как вы знаете, он делал редко. И граф думал, что после их женитьбы именно эта женщина поможет решить его проблему.— Какую проблему? — недоуменно спросил Алек. Эмсон вдруг весь напрягся:— Прошу прощения… Я думал, вы знаете. Поскольку вы знаете все остальное, я думал, что кто-то должен был рассказать вам об этом…— Да что именно рассказать, черт побери? Эмсон покраснел.— Старый граф не мог, — он жестом показал на ящик стола, в котором находилось «Руководство для повесы», — обрести физическое состояние, которое необходимо для деятельности, изображенной на картинке этой книжки.Алек изумленно открыл рот:— Он был?..— Да. Я не решаюсь употребить такой термин, какой используют для обозначения этого… недуга, — пробормотал Эмсон.— Но откуда тебе известны такие подробности?— Я был его камердинером, если вы об этом помните, и спал много лет рядом с комнатой графа. Когда он приводил… гм… дам в свою комнату, именно я платил им. За услугу или отсутствие услуги, в зависимости от обстоятельств. Не говоря уж о том, что моя жена была вашей горничной…— Довольно. Стало быть, за все годы, когда граф был женат на моей матери, он никогда…— Никогда, судя по тому, что ваша матушка рассказывала моей жене.Алек отстранился от письменного стола, с трудом различая, что находится перед ним. Старый граф всегда рисовался ему этаким воплощением дьявола, хотя на самом деле все было намного сложнее.Внезапно Алека осенило.— Так вот почему старый граф потратил столько денег на шарлатанов?Эмсон утвердительно кивнул:— Он очень хотел сына.— Своего сына, а не ублюдка от другого мужчины.— Дело было не только в этом. Он достаточно любил вашу маму, чтобы хотеть…— Любил? Этот осел не имел представления о том, что такое любовь. Он постоянно называл ее вульгарной и холодной, в то время как она проводила ночи в слезах.— Для него было легче винить в своих проблемах женщину, я так думаю. — Эмсон украдкой посмотрел на Алека. — Некоторые говорят, что виновата женщина, если мужчина не способен выполнять свои обязанности. Может бить. Он даже убедил себя в этом.— Моя мама была нежная, отзывчивая…— Я не утверждаю, что старый граф был прав, милорд, в своих взглядах или действиях. Я лишь говорю, что для мужчины очень больно, когда он не может уложить жену в постель.— Должно быть, это верно. — Алек тяжело вздохнул. — И должно быть, это больно и для женщины.— Да. К несчастью, после того как старый граф и ваша матушка поженились и он понял, что она… не сможет решить его проблему, он стал во всем винить ее. Это уязвляло ее, она чувствовала себя с ним весьма неуютно, что, в свою очередь, еще больше раздражало и злило его. Все становилось хуже и хуже, и наконец…— Она позволила принцу Уэльскому ее соблазнить.Эмсон снова кивнул:— И после этого брак сделался таким, каким вы его наблюдали.— Граф унижал мать, и она верила в свою ничтожность. — Алек с досады скрипнул зубами. — И в то, что ее сын недотепа и никогда не сделает чести его имени.Алек отвернулся. Он с трудом мог поверить, что разговаривает о таких вещах с Эмсоном. Однако с кем еще он мог поговорить об этом? Пожалуй, его могли бы понять братья, но их рядом не было, и…Кэтрин. Если бы она осталась, Алек мог бы все ей рассказать.Но он ее прогнал. И все потому, что был трусом и боялся с самого начала доверить ей правду.Прямо как старый граф.Алек невидящим взглядом смотрел на слугу.— Я думал, что именно деньги не позволяли им сблизиться. Он всегда клялся, что не женился бы на ней, если бы не ее деньги.Эмсон коротко кивнул:— Хозяин был слишком упрямый и гордый. Беда в том, что эта гордость не оставляла места для любви. Человек должен быть достаточно смиренным, чтобы суметь проявить свое «я», показать плохие и добрые стороны женщине, которую он любит, если хочет завоевать ее доверие.— Чего я не сделал, — проговорил Алек.Он ничего не сделал для того, чтобы уменьшить риск потерять любовь Кэтрин. И сейчас, потеряв то и другое, он понял, что все свое внимание направил не туда, куда следует. Потому что потерять Кэтрин еще не означает потерять Эденмор. Он всегда сможет найти другую наследницу или взять деньги в долг при условии, что Кэтрин не станет распространяться о нем в обществе; а Алек почему-то верил, что она не станет.Но он не хотел другую женщину. Он хотел только Кэтрин. А потерять Кэтрин значит потерять все, потому что без нее…О Господи, как он будет жить без нее? И зачем тогда ему восстановленный Эденмор и к чему превращать его в прибыльное хозяйство, если рядом не будет Кэтрин?Той Кэтрин, которая готова посмеяться над его шутками, которая хлопочет над ним, которая его любит…Алек застонал. Он любит Кэтрин. Как настоящий идиот, он нарушил свое основное правило — не влюбляться в богатую наследницу.Но Кэтрин презирала его сейчас. А он слишком поздно понял, что она пыталась ему сказать. «Как я могу отделить то, что ты сказал для того, чтобы завоевать меня, от того, что ты говорил для того, чтобы заполучить мои деньги?»Алек не думал об этом раньше. Он был слишком занят исполнением своего плана, чтобы осознать, что уже один обман заставит ее считать все сказанное им ложью.Даже если это и не было ложью.Но откуда ей было это знать, если он никогда не показывал ей свою истинную суть? Если он специально скрывал некоторые вещи, чтобы обмануть ее? Как он мог ожидать, что она поймет, где была правда, а где ложь?Эти проклятые деньги всегда стояли между ними, заставляя Кэтрин сделать вывод, что Алек вообще никогда ее не любил.Так будет до тех пор, пока он не откажется от ее приданого.Эта мысль пронзила сознание Алека: если он откажется от состояния, предусмотренного в брачном контракте, в пользу семьи Кэтрин, у нее не будет оснований упираться, не будет причин не доверять ему. Ей придется поверить, что Алек говорил ей правду.При этом ему придется навсегда распрощаться с мыслью о восстановлении Эденмора.Он может иметь либо одно, либо другое: Кэтрин или Эденмор. Он должен найти в себе силы сделать правильный выбор. Глава 27 Иногда повеса должен пойти на огромный риск, чтобы заполучить то, чего он хочет. Аноним. Руководство для повесы На следующий день после их возвращения в Лондон Кэтрин пошла разыскивать мать. Когда она приблизилась к гостиной, благословенное молчание, которое установилось между ними с момента отъезда из Суффолка, стало терять свою привлекательность, и она почувствовала ноющую боль в душе.Кэтрин и миссис Меривейл едва обменялись несколькими словами после их бегства из Эденмора. К сожалению, так не могло продолжаться вечно.Кэтрин вошла в гостиную и увидела, что мать с безразличным видом сидит у камина и смотрит на огонь. Кэтрин почувствовала к ней жалость, которую тут же поспешила подавить. Ведь именно под влиянием матери она ввязалась в эту затею выйти замуж за мужчину, которого сама никогда не стала бы рассматривать в качестве кандидата в мужья.«Это не только ошибка матери», — шепнул Кэтрин внутренний голос.Но она проигнорировала его.— Я разговаривала с солиситором, мама, — произнесла Кэтрин деловым тоном. — Он говорит, что лорду Айверсли будет затруднительно подавать иск против нас за нарушение контракта, поскольку он использовал обман для получения согласия на брак.Кэтрин почувствовала набежавшие на глаза слезы. Да когда же она наконец перестанет распускать нюни всякий раз, когда думает об Алеке?Миссис Меривейл посмотрела на дочь печальными глазами:— Кэтрин, ангел мой, ты действительно веришь в то, что его сиятельство — охотник за состоянием? Может, дать ему еще один шанс доказать, что это не так?— Ты не находишь свое заявление странным? — вспыхнула Кэтрин. — Ведь именно ты не хочешь, чтобы я делилась своим приданым с любым мужем, которого выберу.Впервые за эти дни мать продемонстрировала свой бурный нрав.— Послушай, ты, мисс Справедливость и Благородство! Ты никогда не жила с деньгами! А я жила. Когда я была девочка, мы жили очень хорошо. Папа ни в чем нам не отказывал… Что бы мы ни попросили.. — А потом он умер, не оставив тебе денег, как ты ожидала.Миссис Меривейл резко встала. Глаза ее возбужденно блестели.— Как ты можешь упрекать меня? Знаешь, сколько лет я терпела попреки твоего деда из-за того, что выбрала себе плохого мужа? Я прошла все этапы — от его любимицы до его разочарования. Да, я хотела кое-чего взамен. — Она прищурилась. — Не важно, веришь ты мне или нет, но я хотела чего-то получше для тебя. Я хотела для тебя мужа, который не станет ставить свою жену в неловкое положение, который будет обращаться с тобой лучше, чем твой отец обращался со мной.— И ты сделала такой чудесный выбор для меня, — с горечью заметила Кэтрин.— Я не выбирала тебе графа. И я определенно не принуждала тебя лечь с ним в постель. Ты сама в нее запрыгнула.Кэтрин молча проглотила упрек матери. Ее слова были правдой.— И я вовсе не в восторге от того, что он не богач, как о том рассказывала мне леди Дженнер. — Миссис Меривейл нахмурилась. — Нет сомнения, что она — это еще один «друг» мистера Берна.— Не приходится сомневаться.— Но это сейчас не имеет значения. Дело сделано. Мы должны научиться жить, даже пережив разочарование. И если это означает, что ты выйдешь замуж за человека, который использует твои деньги для приведения в порядок его имения, — значит, быть по сему. Я склонна думать, что ты предпочтешь брак альтернативе умереть в бедности незамужней дамой. И выбор теперь зависит только от тебя. У тебя и раньше перспективы были не самые блестящие, а сейчас, когда тебя видели при компрометирующих обстоятельствах у леди Пьюрфой в оранжерее, они вообще никуда не годятся.У Кэтрин задрожал подбородок.— Наверняка существуют охотники за приданым, которым наплевать на подобные вещи. Мы сможем договориться с одним из таких.— Ты считаешь, что лучше выйти замуж за мужчину, которого ты не знаешь, чем за мужчину, которого знаешь и который тебе нравится?— Да! Я буду держать в узде свои чувства. Мне следовало быть благоразумной и не поддаваться сладким словам и нежным взглядам. Сейчас я расплачиваюсь за это. Выйти замуж за человека, которого я не знаю и который не испытывает ко мне чувств, будет проявлением здравого смысла.— Но сделает ли он тебя счастливой?— Он сделает меня более счастливой, чем человек, который… который лжет мне, которому нравлюсь не я, а мое приданое.— Но, мой ангел, разве ты не делала то же самое по отношению к Сидни?Кэтрин взвилась:— Я не делала!— Ты заставляла его думать, что хотела его самого, хотя на самом деле хотела через него получить доступ к своему приданому.— Это неправда! Я любила Сидни!— Разве? В таком случае почему ты позволила лорду Айверсли ухаживать за тобой? Почему приняла его предложение и позволила уложить тебя в постель? Твоя любовь к Сидни не могла быть настолько сильной, если ты так легко дала ему отставку в пользу лорда Айверсли.Первым порывом Кэтрин было дать отпор матери за то, что та представляет ее в столь невыгодном свете.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37