– Что это? – спросил он.
– Где? А-а... это Атлантик-Сити, я был здесь однажды. Отличное место, если вы любите вино, женщин и песни.
Халилу вспомнилась строчка из стихотворения великого персидского поэта Омара Хайяма: «Будут гурии, мед и вино – все услады вкусить нам в раю суждено».
– Значит, это рай? – спросил он.
Сатеруэйт рассмеялся.
– Да. Или ад. Зависит от того, как карта ляжет. Вы игрок?
– Нет.
– А я думал, что сицилийцы азартные игроки.
– Мы вовлекаем других в игру. Побеждают те, кто сам не участвует в игре.
– Тут вы правы.
Сатеруэйт сделал правый разворот, и самолет лег на новый курс.
– Здесь мы перелетим через кусочек Атлантики и попадем прямо на Лонг-Айленд. Я начинаю снижаться, так что может слегка заложить уши.
Халил взглянул на свои часы: пятнадцать минут восьмого, солнце уже почти зашло за горизонт на западе. На земле внизу было темно. Халил снял солнцезащитные очки, положил их в карман пиджака и надел обычные очки.
– Я вот думаю, какое совпадение, что у вас друг живет на Лонг-Айленде, – обратился он к Сатеруэйту.
– Это точно.
– А у меня есть клиент на Лонг-Айленде, которого тоже зовут Джим.
– Но это не может быть Джим Маккой.
– Да, его фамилия Маккой.
– Он ваш клиент? Джим Маккой?
– Так это тот самый директор Музея авиации?
– Да, черт меня побери! Откуда вы знаете его?
– Он покупает полотно на моей фабрике в Сицилии. Это специальное полотно для масляных красок, но оно прекрасно подходит для того, чтобы обтягивать им каркасы старых самолетов в его музее.
– Бывает же такое! Значит, вы продаете Джиму полотно?
– Я продаю их музею. С самим мистером Маккоем я никогда не встречался, но он очень доволен качеством моего полотна. Оно не такое тяжелое, как корабельная парусина, а поскольку его нужно натягивать на каркасы, то масса материала имеет большое значение. – Халил постарался вспомнить, что еще ему рассказывали в Триполи, и продолжил: – Так как моя ткань предназначена для художников, она обладает способностью поглощать самолетную краску гораздо лучше, чем парусина. Парусина в любом случае сегодня встречается редко, ведь большинство парусов изготавливают из синтетических волокон.
– Да? А я и не знал.
Халил помолчал некоторое время, затем спросил:
– А мы могли бы сегодня вечером навестить мистера Маккоя?
Билл Сатеруэйт задумался.
– Наверное... я могу ему позвонить...
– Я не стану пользоваться тем, что он ваш друг, и не буду вести деловых разговоров. Я только хочу увидеть самолет, крылья которого обтянуты моим полотном.
– Понятно. Я думаю...
– И разумеется, я буду настаивать, чтобы за эту услугу вы приняли от меня небольшой подарок... скажем, пятьсот долларов.
– Договорились. Я позвоню ему в офис и узнаю, на месте ли он.
– А если нет, то, может, вы позвоните ему домой и попросите принять нас в музее?
– Конечно. Джим сделает это для меня. Он давно приглашал меня на экскурсию.
– Отлично. А то утром у меня может не быть времени. Я хочу в рекламных целях подарить музею две тысячи квадратных метров полотна. Такая встреча даст мне возможность преподнести свой подарок.
– Разумеется. Да, бывают же совпадения. Мир тесен.
– И с каждым годом он становится все теснее.
Халил мысленно рассмеялся. Не было насущной необходимости в том, чтобы этот пилот устраивал ему встречу с бывшим лейтенантом Маккоем, но так получалось проще. У Халила имелся домашний адрес Маккоя, и не имело значения, где убить этого человека – дома вместе с женой или в музее. В музее, пожалуй, даже лучше, это было бы символично. Важно сейчас было только одно: ему, Асаду Халилу, требовалось сегодня вечером улететь на запад для завершения финальной части его деловой поездки в Америку.
Пока все шло так, как и планировалось. Через день или два американские спецслужбы могут установить определенную связь между убийствами, которые на первый взгляд совершенно не связаны между собой. А если они уже сделали это, то он готов сейчас умереть, потому что и так уже сделал много: Хамбрехт, Уэйклифф и Грей. Если он сумеет добавить к ним Маккоя, то совсем хорошо. Но если его поджидают в аэропорту, или в музее, или в доме Маккоя, а то и во всех этих местах, то по крайней мере умрет эта поганая свинья, которая сидит рядом. Халил бросил взгляд на пилота и улыбнулся. «Ты труп, лейтенант Сатеруэйт, но ты еще этого не знаешь».
Они продолжали снижаться, направляясь к Лонг-Айленду, и Халил уже мог видеть впереди береговую линию. Вдоль побережья горело множество огней, слева виднелись нью-йоркские небоскребы.
– Мы будем пролетать рядом с аэропортом Кеннеди? – спросил Халил.
– Нет, но вы можете увидеть его вон там, за заливом. – Сатеруэйт указал на огромное освещенное пространство рядом с водой. – Видите?
– Да.
– Мы сейчас на высоте тысяча футов, ниже схем посадок аэропорта Кеннеди, поэтому нам, слава Богу, не нужно иметь дело с этими ослами, которые сидят в диспетчерской вышке.
Халила удивляло, как запросто богохульствует этот человек. Конечно, в его стране тоже встречались богохульники, но не такие злостные. В Ливии за подобное кощунство, за упоминание имени Аллаха всуе, эту свинью высекли бы плетьми.
Сатеруэйт взглянул на своего пассажира:
– Значит, вы занимаетесь производством полотна.
– Да. А вы думали, чем я занимаюсь?
Сатеруэйт улыбнулся.
– Честно говоря, я думал, что вы занимаетесь темными делами.
– То есть?
– Ну, мафия... и все такое.
Халил тоже улыбнулся.
– Я честный человек, торгую текстилем. Разве мафиози полетел бы на таком старом самолете?
– Нет, наверное. Но ведь я доставил вас сюда в целости и сохранности, разве не так?
– Мы еще не приземлились.
– Приземлимся. Я еще никого не убивал.
– Но вы же сами рассказывали...
– Да... но мне платили за то, что я убивал людей. А теперь мне платят за то, что они остаются целы. – Сатеруэйт рассмеялся. – При катастрофе первым погибает пилот. А разве я похож на труп?
Халил улыбнулся и ничего не ответил.
Сатеруэйт включил рацию и вызвал диспетчерскую аэропорта Макартур.
– Вышка Лонг-Айленд, я «Апач-64», нахожусь в десяти милях к югу, высота тысяча футов, прошу разрешения на посадку. – Он выслушал разрешение и инструкции.
Через несколько минут впереди показался большой аэропорт, и Сатеруэйт повел самолет на посадку на полосу двадцать четыре.
Согласно информации, полученной Халилом еще в Триполи, этот аэропорт находился в семидесяти пяти километрах от аэропорта Кеннеди. А поскольку здесь не было международных рейсов, то и система безопасности не отличалась строгостью. И потом, сейчас он летел на частном самолете, позже будет улетать тоже на частном самолете. По всей Америке система безопасности на участках аэропортов для частных самолетов практически отсутствовала.
Ирония заключалась в том, что лет пятнадцать назад американское правительство определило для коммерческих аэропортов первый уровень безопасности, после чего частные самолеты, перевозившие не прошедших регистрацию пассажиров, уже не могли подруливать к коммерческим терминалам, как делали это раньше. Для них определили специальные места под названием «Авиация общего назначения», где не было системы безопасности.
И как следствие этого, те самые люди, которые портили жизнь американцам – террористы, наркоторговцы, всякого рода революционеры и психи, – получили возможность свободно летать по стране, если они пользовались частными самолетами и приземлялись на частных аэродромах. Либо, как сегодня, в специальной зоне коммерческого аэропорта. И никто, включая пилотов, не интересовался, почему пассажиры, которым дальше надо было брать напрокат автомобиль, или садиться в такси, или пересаживаться на коммерческий рейс в аэропорту, приземляются так далеко от главного терминала. Подобные вопросы просто запрещались.
Асад Халил мысленно поблагодарил глупых чиновников, которые облегчили выполнение его миссии.
Колеса шасси аккуратно коснулись посадочной полосы, и Халил удивился, насколько мягко прошла посадка, если учесть, что у пилота не все в порядке с психикой.
– Вот видите? Вы в целости и сохранности, – заявил Сатеруэйт.
Халил промолчал.
Сатеруэйт подрулил к концу взлетной полосы и свернул на рулежную дорожку. Затем самолет двинулся к частным ангарам, которые Халил заметил еще с воздуха.
Солнце уже зашло, и аэропорт погрузился в темноту, если не считать огней посадочных полос и освещенного здания Авиации общего назначения. «Апач» остановился возле ангаров, вдалеке от главного терминала.
Халил посмотрел в окно, пытаясь обнаружить какие-либо признаки опасности или ловушки, устроенной для него. Он был готов выхватить пистолет и приказать пилоту снова взлететь, но, похоже, все было в порядке.
Сатеруэйт заглушил двигатели.
– Все, выбираемся из этого летающего гроба, – со смехом объявил он.
Мужчины отстегнули ремни безопасности и забрали свои вещи. Халил распахнул дверцу и выбрался на крыло, правую руку он держал в кармане пиджака, сжимая рукоятку «глока». Он решил, что при малейших признаках опасности пустит пулю в голову Сатеруэйту – жаль только, что не будет времени объяснить бывшему лейтенанту Сатеруэйту причину, по которой он приговорен к смерти.
Теперь Халил уже не искал взглядом опасность, он пытался учуять ее. Он стоял не шевелясь, совсем как лев, и втягивал ноздрями воздух.
– Эй, вы в порядке? – спросил Сатеруэйт. – Прыгайте. Ваши ноги гораздо ближе к земле, чем глаза. Прыгайте.
Халил последний раз огляделся по сторонам. Похоже, все было в порядке. Он спрыгнул с крыла на землю.
Сатеруэйт последовал за ним и уже на земле потянулся и зевнул.
– Здесь хорошо, прохладно, – сказал он. – Я договорюсь со смотрителем, чтобы он отвез нас к терминалу. А вы подождите здесь.
– Я пойду с вами.
– Как хотите.
Они отправились к соседнему ангару, где отыскали смотрителя.
– Вы можете отвезти нас к терминалу? – спросил Сатеруэйт.
– А вон видите белый фургон, он сейчас отправляется к терминалу.
– Отлично. Послушайте, я тут заночую, а вылетать буду ближе к полудню, а может, и позже. Вы не могли бы дозаправить и покрасить мой самолет? – Сатеруэйт рассмеялся.
– Похоже, твоя птичка нуждается не только в покраске, – ответил смотритель. – Стояночный тормоз отключен?
– Да.
– Тогда я отбуксирую его к заправке, там и заправлю.
– Все шесть баков. Спасибо.
Халил и Сатеруэйт поспешили к фургону. Сатеруэйт поговорил с водителем, и они забрались на заднее сиденье. На средних сиденьях расположились молодой парень и привлекательная блондинка.
Когда фургон двинулся в объезд ангаров, Халил, продолжавший сжимать в кармане рукоятку «глока», спросил водителя:
– Куда вы едете?
– К терминалу, но здесь нельзя проехать напрямую.
Сатеруэйт обратился к сидевшей впереди парочке:
– Вы, ребята, только что прилетели?
Парень повернул голову и посмотрел сначала на Халила. Их взгляды встретились, но Халил понимал, что в темноте фургона невозможно как следует разглядеть его лицо. Парень перевел взгляд на Сатеруэйта и ответил:
– Да, только что прилетели из Атлантик-Сити.
– Повезло? – Сатеруэйт кивнул в сторону блондинки, улыбнулся и подмигнул.
Парень вымученно улыбнулся в ответ.
– Везение тут совершенно ни при чем.
Он отвернулся, и поездка продолжилась в тишине. У здания главного терминала парочка вышла и направилась к стоянке такси.
Халил обратился к водителю:
– Простите, я забронировал автомобиль в прокатном агентстве «Херц», у меня есть их золотая карточка. Вы не могли бы отвезти нас прямо на стоянку агентства?
– Да, пожалуйста.
Через несколько минут фургон остановился у небольшой эксклюзивной стоянки, предназначенной для клиентов «Херц», обладающих золотой карточкой.
Под длинным освещенным металлическим навесом располагались двадцать пронумерованных стоянок, на каждой имелась освещенная табличка с фамилией. Отыскав надпись «Бадр», Халил направился к машине. Сатеруэйт последовал за ним. На стоянке их ждал черный «линкольн таун-кар». Халил распахнул заднюю дверцу и положил на сиденье свой чемодан.
– Вы взяли ее напрокат? – поинтересовался Сатеруэйт.
– Да, а «Бадр» – это название нашей компании.
– И что... не надо заполнять никаких бумаг?
– Это специальная услуга, она позволяет избегать длинных очередей. Садитесь.
Сатеруэйт пожал плечами, распахнул дверцу со стороны пассажирского сиденья, забрался внутрь, а свою сумку закинул на заднее сиденье.
Ключи торчали в замке зажигания, Халил завел двигатель и включил фары.
– Пожалуйста, достаньте бумаги, – попросил он Сатеруэйта.
Билл открыл «бардачок» и достал документы, а Халил тем временем подрулил к выезду со стоянки.
На выезде стояла будка, находившаяся в ней женщина распахнула окошко.
– Сэр, могу я посмотреть договор об аренде и ваши водительские права?
Халил забрал у Сатеруэйта бумаги и передал женщине. Она просмотрела их, оставила себе одну копию, а затем Халил протянул ей свои права – египетские и международные. Несколько секунд женщина изучала их, затем, бросив быстрый взгляд на Халила, вернула вместе с копией договора.
– Все в порядке.
Халил выехал на главную дорогу и свернул направо. Права вместе с бумагами он сунул в карман пиджака.
– Как все просто, – сказал Сатеруэйт. – Вот, оказывается, как живут большие шишки.
– Простите? – не понял Халил.
– Вы богаты?
– Богата моя компания.
– Это хорошо. Нет необходимости ругаться с этими сучками в прокатных агентствах.
– Совершенно верно.
– А мотель далеко?
– Я подумал, может, позвонить мистеру Маккою до того, как мы приедем в мотель? Сейчас около восьми.
– Да... – Сатеруэйт бросил взгляд на автомобильный телефон. – Да, почему бы и нет?
Халил вытащил договор и продиктовал Сатеруэйту код, позволяющий пользоваться автомобильным телефоном.
– А номер телефона вашего друга у вас есть? – спросил Халил.
– Да. – Сатеруэйт вытащил из кармана визитную карточку Джима Маккоя и включил свет. Он уже собрался набрать номер, но Халил остановил его:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88