Представляете, когда после свадьбы мы все жили в замке Эшофур, Альфон
с ставил пьесы собственного сочинения, а мы с Рене в них играли…
БАРОНЕССА. О, как я вас понимаю. Альфонс с детства был очень добр и необыча
йно оригинален. Помню, как-то, гуляя по розарию, я занозила палец шипом роз
ы и заплакала от боли. Альфонс вытащил занозу и был настолько мил, что поце
ловал ранку.
ГРАФИНЯ. Выходит, его уже тогда привлекал вкус крови.
БАРОНЕССА ( в сердцах ). Вы из него делаете какого-то вампира!
ГРАФИНЯ. Все знают, что вампиры весьма милы и обходительны.
Г-ЖА ДЕ МОНТРЁЙ. Не ссорьтесь, прошу вас. Альфонса можно осуждать сколько
угодно, но лучше он от этого, увы, не станет. В те самые счастливые дни, когда
зять ставил с нами спектакли, он тайком частенько наведывался в Париж Ц
я узнала об этом значительно позже Ц и… проводил там время… с женщинами
определенной профессии…
ГРАФИНЯ. Вы хотите сказать, со шлюхами.
Г-ЖА ДЕ МОНТРЁЙ. Вы, графиня, так решительны. Как лихо вы произнесли это сло
вечко… Да, Альфонс распутничал именно с женщинами этого сорта. Все это бы
ло бы еще полбеды: в конце концов развратный зять Ц проблема внутрисеме
йная, и, кроме пересудов в обществе, опасаться, казалось бы, нечего. Однако
через пять месяцев после свадьбы Альфонс угодил в Венсенскую тюрьму. Име
нно тогда я и узнала всю правду. О, какой это был кошмар! Я пустила в ход все
свое влияние, тем временем моля Бога только об одном Ц чтобы Рене ни о чем
не узнала. Через пятнадцать дней мне удалось добиться, чтобы зятя освобо
дили. Я сделала это из жалости к дочери, уверяя себя, что Альфонс просто ос
тупился по молодости. К тому же Рене так его любила… Уже потом, значительн
о позднее, стало ясно Ц то были не случайные грехи молодости, о нет!
БАРОНЕССА. Как я вас понимаю.
Г-ЖА ДЕ МОНТРЁЙ. И вот уже девять лет я только тем и занимаюсь, что спасаю до
брое имя рода де Сад и честь моей бедной дочери, веду тяжкую борьбу без вся
кой надежды на победу. Я отказалась от жизненных радостей, истратила пос
ледние сбережения. Все мое время и все мои силы уходят на то, чтобы покрыва
ть бесчинства, которые устраивает Альфонс. А чем мне помогла семья марки
за? Старый граф, его отец, измученный скандальным поведением сына, только
ругался и сыпал проклятьями. Впрочем, его уж пять лет как не стало… Альфон
с доставил мне неисчислимые страдания. Правда, иногда из каких-то потаен
ных глубин его души пробивался чистый родник искренности и доброты. И то
гда мою жизнь озарял слабый луч надежды. Но родник неизменно иссякал, сле
довала новая безобразная выходка, и невозможно было предугадать, когда р
одник забьет опять… Мать маркиза жива, но от нее нет никакой помощи. Это ве
сьма холодная, бесчувственная особа. Последние двенадцать лет она живет
в монастыре. У нее груда фамильных бриллиантов, но она даже ради свадьбы с
обственного сына не согласилась продать хотя бы один… Почему я должна бы
ть нянькой милому сынку этих милых родителей? То у него скандальный рома
н с той актриской, Колетт, и я сбиваюсь с ног, чтобы замять дело. То, четыре г
ода назад, он устраивает дебош в селении Аркей, и я всеми правдами и неправ
дами добываю королевский указ о помиловании. Всего семь месяцев Ц и Аль
фонс на свободе. А какие средства ушли на то, чтобы спрятать концы!
БАРОНЕССА. Что там случилось, в том селении?
Графиня выразительно щелкает хлыстом.
А-а, понятно.
Г-ЖА ДЕ МОНТРЁЙ ( с горечью ). Вы невероятно проницательны, дорог
ая графиня. Четыре года назад в селении Аркей этот человек жестоко обоше
лся с девушкой-нищенкой. По сравнению с последним скандалом это был пуст
як, но беда в том, что моя дочь обо всем узнала. Ей открылось подлинное, жутк
ое лицо мужа. Рене так добродетельна, она так любила Альфонса. Думаю, она и
поныне не оправилась от удара. Ну а эта нынешняя история… Я давно уже отча
ялась, но ради дочери… Да, на сей раз ради одной Рене я все-таки хочу попыта
ться спасти Альфонса… Однако этот случай переходит все границы! ( Пл
ачет. ) Мои возможности исчерпаны, силы на исходе…
ГРАФИНЯ. Насколько я помню, герб де Садов изображает орла с двумя головам
и. Маркиз всегда держал обе головы своего орла высоко поднятыми. Одна гол
ова Ц гордость древнего рода, восходящего к двенадцатому столетию; друг
ая Ц порочные наклонности отпрыска этого рода. Вы, сударыня, в течение де
вяти лет постоянно пытались умертвить одну из этих голов, сохранив другу
ю. Боюсь, задача оказалась непосильной. Пускай живут обе головы, Ц в конц
е концов, они растут из одного тела.
Г-ЖА ДЕ МОНТРЁЙ. Альфонс болен! Если отвести от него гнев людской, одновре
менно приложив все усилия к его исцелению, Господь рано или поздно смило
стивится, и счастливые дни еще вернутся. Так считает и Рене.
ГРАФИНЯ. Но как убедить больного, что нужно излечиться от недуга, если нед
уг доставляет ему наслаждение? Болезнь маркиза сладостна, вот в чем все д
ело. Постороннему глазу недуг кажется ужасным, но за острыми шипами скры
вается благоуханная роза.
Г-ЖА ДЕ МОНТРЁЙ. Подумать только, ведь я уже очень давно знала, куда все это
приведет! Я видела этот зловещий плод, ныне наполненный ядовитым соком, к
огда он был совсем зелен. Почему я не раздавила его еще тогда?
ГРАФИНЯ. Полагаю, что, если бы вы его раздавили, маркиз бы просто умер. Види
те ли, плод, о котором вы говорите, Ц это апельсин, в котором вместо сока Ц
алая кровь Альфонса. Сударыня, мой авторитет в области порока необычайн
о высок, так что выслушайте меня со вниманием… Порок Ц это целая страна, в
которой есть абсолютно все: хижины пастухов, ветряные мельницы, ручьи, оз
ера. И не только идиллические детали ландшафта Ц есть там и глубокие уще
лья, пышущие огнем и серой, есть дикие пустыни. Вы найдете там заброшенные
колодцы и дремучие леса, в которых обитают хищные звери… Вы следите за мо
ей мыслью? Это поистине необъятная страна, находящаяся под покровительс
твом небес. Что бы ни стряслось с человеком, причины следует искать там, в
той стране… Я расскажу вам о своем детстве, чтобы вы лучше могли меня поня
ть. Ребенком и даже позднее, уже девочкой-подростком, я смотрела на мир ка
к бы через подзорную трубу, только повернутую раструбом к себе. ( Пок
азывает с помощью хлыстика. ) Так научили меня родители и все окружаю
щие. Так велит общественная мораль и традиционное воспитание. Я смотрела
в эту перевернутую подзорную трубу и видела очаровательные крошечные г
азоны с зелененькой травкой, раскинувшиеся вокруг нашего дома. Моей детс
кой душе было хорошо и спокойно от этого невинного, игрушечного пейзажа.
Я верила, что, когда вырасту, газоны просто станут пошире, травка повыше, а
я буду жить так же, как все вокруг, Ц счастливо и безмятежно… И вдруг, суда
рыня, в один прекрасный день со мной происходит нечто. Без всякого предуп
реждения, без малейшего намека Ц просто приходит, и все. Внезапно сознае
шь, что смотрела на мир не так, что, оказывается, глядеть-то надо не в большо
е окошечко, а в маленькое. И все в твоей жизни переворачивается. Я не знаю, к
огда это открытие сделал господин маркиз, но был и в его жизни такой день,
наверняка был. Неожиданно его взору открылось всякое разное, о чем он и не
подозревал. И он увидел, как из далеких расщелин поднимаются языки желто
го пламени, заглянул в кроваво-красную клыкастую пасть зверя, высунувше
гося из чаши. И он понял: его мир безграничен, и есть в этом мире все. Абсолют
но все. И потом ничто уже не способно было удивить маркиза… А марсельская
история Ц что же, совершенно невинный эпизод: мальчик, играя, оборвал баб
очке крылья, только и всего.
Г-ЖА ДЕ МОНТРЁЙ. Все равно я ничего в этом не пойму, как бы красноречиво вы н
и объясняли. Так, потеряв голову, я мечусь уже который год Ц то на запад, то
на восток. Единственное, что доступно моему пониманию, это слово «честь»
… Как вы, должно быть, знаете, Судебная палата города Экс, несмотря на все м
ои хлопоты, приговорила Альфонса к отсечению головы, а поскольку осужден
ный скрывается, то двенадцатого числа прошлого месяца на центральной пл
ощади Экса сожгли его портрет. Я была здесь, в Париже, но мне мерещилось, чт
о я слышу радостные вопли черни и вижу, как пламя пожирает холст Ц смеющи
еся глаза Альфонса, его золотые локоны…
БАРОНЕССА. Пламя ада выплеснулось на миг из преисподней.
ГРАФИНЯ. Толпа, я полагаю, кричала: «Огня! Больше огня!» Это сожжение Ц пол
ная ерунда. Их костер Ц пламя зависти. Черни никогда не возвыситься до та
кого порока, вот она и завидует!
Г-ЖА ДЕ МОНТРЁЙ. «Больше огня!» А если этот крик раздастся под окнами моег
о дома? Мне говорили, что чернь поминала и наши с дочерью имена.
БАРОНЕССА. «Больше огня»? Не бойтесь, это всего лишь призыв к пламени очищ
ения. Теперь, когда портрет маркиза сожжен, его грехи искуплены.
ГРАФИНЯ. «Больше огня»… Значит, языки пламени хлестали по белым холеным
щекам маркиза, по его золотым волосам? Двести пятнадцать ударов, потом ещ
е сто семьдесят девять… Стоит ли удивляться, что портрет смеялся? В насла
ждениях маркиза есть что-то леденящее, огонь пришелся весьма кстати.
Г-ЖА ДЕ МОНТРЁЙ. Войдите в мое положение. Сюда, в Париж, доходят вести одна х
уже другой. Где скрывается зять Ц неизвестно. Моя дочь Рене льет слезы в з
амке Лакост. А младшая, Анна Ц Анна Проспер де Лонэ… Она Ц сама чистота и
свежесть. Девочка могла бы в эти страшные дни побыть с матерью, один вид ее
личика помог бы мне забыть о зловещей тени, что легла на наш род. И мы отпра
вились бы с ней вдвоем путешествовать, в какие-нибудь мирные, красивые кр
ая… Я так одинока. Не на кого опереться. Все мои усилия тщетны. Я бы воззвал
а к небесам, моля о помощи, но горло мое пересохло, и нет сил кричать. ( П
лачет. )
БАРОНЕССА. Сударыня, не падайте духом. Мужайтесь. Я понимаю, зачем вам пона
добилась богомольная баронесса де Симиан. И я завтра же отправлюсь к его
преосвященству кардиналу Филиппу, который, на счастье, сейчас в Париже. Б
уду умолять, чтобы кардинал написал в Рим, его святейшеству. Папа заступи
тся за маркиза.
Г-ЖА ДЕ МОНТРЁЙ. О, как я вам благодарна! У меня нет слов… Я и в самом деле хот
ела просить вас об этом, но, наверное, не осмелилась бы… Вы так добры, милая
баронесса.
ГРАФИНЯ. Не то чтобы я стремилась соперничать с баронессой в доброте, да и
, как вы знаете, праведность, честь и добродетель не моя епархия. Но я помог
у вам Ц не ради вас, сударыня, а ради маркиза. Мое оружие Ц постель. Такое ж
е, как у тех шлюх, подружек Альфонса. Мне не составит труда совратить с пут
и праведного достопочтенного мэтра Мопа, генерального судью. Насколько
я поняла, требуется отменить приговор Судебной палаты города Экса? Вы ве
дь ради этого меня пригласили? Хотели попросить, чтобы я поторговала сво
им телом. Не правда ли, сударыня?
Г-ЖА ДЕ МОНТРЁЙ. Что вы, мадам! Как вы могли подумать…
ГРАФИНЯ ( со смехом ). Ладно уж, не оправдывайтесь. Ваш замысел Ц
использовать порок на службе у добродетели Ц поистине великолепен. Пор
ок тоже кое-чего стоит, и вы отлично это знаете. Даже причуды вашего зятя…

Г-ЖА ДЕ МОНТРЁЙ. Так вы мне поможете?
ГРАФИНЯ. Да.
Г-ЖА ДЕ МОНТРЁЙ. Благодарю. Я готова была на коленях молить вас. Как мне выр
азить вам свою признательность?
ГРАФИНЯ. Зачем мне ваша признательность?
Входит Шарлотта.
ШАРЛОТТА. Госпожа… ( Мнется. )
Г-ЖА ДЕ МОНТРЁЙ. Говори. У меня не осталось таких тайн, которых уже не знали
бы эти дамы… Да и нет у меня сил, чтобы выходить за дверь и шептаться там с т
обой.
ШАРЛОТТА. Слушаюсь. Э-э…
Г-ЖА ДЕ МОНТРЁЙ. Ну что там у тебя?
ШАРЛОТТА. Приехала госпожа маркиза де Сад.
Г-ЖА ДЕ МОНТРЁЙ ( удивленно ). Что?
Гостьи переглядываются.
Почему она вдруг покинула замок?.. И не предупредила… Ну что же ты, веди ее с
корей сюда!
ШАРЛОТТА. Слушаюсь. ( Уходит. )
Появляется маркиза де Сад.
Г-ЖА ДЕ МОНТРЁЙ. Рене! Рене. Матушка!
Обнимаются.
Г-ЖА ДЕ МОНТРЁЙ. Как хорошо, что ты приехала, доченька. Я так по тебе соскучи
лась.
РЕНЕ. И я. Взяла вот и отправилась в дорогу. Я больше не в силах выносить жиз
нь в Лакосте! Эти осенние прованские дожди! Эти крестьяне, шушукающиеся з
а спиной и пялящиеся на жену маркиза де Сада во все глаза! А в замке сидеть
мочи нет Ц тоска, одиночество. По ночам красный отсвет факелов на голых с
тенах. Крики воронья… Так захотелось увидеть вас, матушка, поговорить по
душам. Села в карету и всю дорогу до самого Парижа твердила кучеру, чтоб на
стегивал лошадей.
Г-ЖА ДЕ МОНТРЁЙ. Я понимаю, Рене. Я понимаю… Вот и умница, что приехала. Не то
лько тебе было тоскливо и одиноко. Твоя бедная мать вся извелась, день и но
чь думала только о тебе, несчастная моя доченька. Не знаю, как я не лишилас
ь рассудка… Ах, простите! Я не представила вас. Ты ведь не знакома с графин
ей де Сан-Фон? Моя дочь Рене, маркиза де Сад.
РЕНЕ. Счастлива познакомиться. И рада видеть вас, тетушка Симиан. Как давн
о мы не встречались.
БАРОНЕССА. Сколько тебе пришлось вынести, бедная девочка.
Г-ЖА ДЕ МОНТРЁЙ. Наши дорогие гостьи обещали помочь. О, они вдвоем окажут н
ам поистине неоценимую услугу! Поблагодари же их от всей души.
РЕНЕ. Я вам так признательна. Вы Ц наша последняя надежда.
БАРОНЕССА. Ну что вы, что вы. Я счастлива, когда могу прийти на помощь ближн
ему. Завтра же прямо с утра начну действовать.
ГРАФИНЯ. Пожалуй, пойду.
БАРОНЕССА. Да-да, и мне пора.
Г-ЖА ДЕ МОНТРЁЙ. Вы не представляете, как я вам благодарна. Не смею вас заде
рживать.
РЕНЕ. Я ваша неоплатная должница.
ГРАФИНЯ. Но все же, прежде чем я откланяюсь, позвольте, маркиза, задать вам
один вопрос. Вы, должно быть, сочтете его нескромным. При первой встрече сп
рашивать о таком и в самом деле не следовало бы. Но я так любопытна…
РЕНЕ. Спрашивайте.
ГРАФИНЯ. Госпожа де Монтрей поведала нам много любопытного о вашем супру
ге, да я, признаться, и без того была наслышана.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10