Лицо его было обращено к путешественникам, вся одежда — покрыта пылью.— Рад, что вы добрались, — произнёс он устало. — Мне жаль, что я увидел это первым, Фиар.— Кто тебя впустил? — спросила девушка ошеломлённо.Ольт пожал плечами.— Ворота не были заперты. Тебе стоит пойти и посмотреть самой. Мне очень жаль, Фиар.Девушка вздрогнула, словно от удара плетью. Побледнев, коротко кивнула ольту и скрылась во мгле.— Фиар! — воскликнул воин, бросаясь следом. Случилось что-то ужасное. Он намеревался следовать за Фиар… помочь, если будет необходимость, но жёсткие, словно вырезанные из камня, пальцы ольта впились в его локоть и вынудили остановиться.— Останься, — сухо велел Вемкамтамаи. Обернувшись, он направился куда-то в непроглядный мрак и потащил воина следом. Тот, не ожидавший подобного, молча пытался освободиться.— Сядь, — строго произнёс ольт, и это вернуло Ривллима к реальности. Пальцы разжались. Воин ощутил, что сидит на чём-то прохладном и мягком. Странно… на ощупь — камень, но мягкий!— Ей надо побыть одной, — пояснил Вемкамтамаи, возвращаясь к воротам и закрывая их. Воцарился мрак. Впрочем, ольт тут же зажёг магический фонарик.— Как это — одной? — Ривллима переполняло негодование. Что это нашло на ольта? Если случилось несчастье, как можно оставлять её одну? Это же…— Да-а-а, — протянул ольт, всматриваясь в глаза Ривллима. — Дело плохо. Ривллим, ты меня слышишь?Эти слова вновь выбросили воина в реальность, где было тускло и тепло. О чём я только что говорил? — подумал он растерянно.— Слышишь? — повторил ольт, энергично встряхивая его.От этого Ривллим пришёл в себя. Правда, лёгкость и ощущение силы не проходили.— Слушай внимательно, — голос ольта доносился издалека. — Слушай и отвечай. Да слушай же! — Вемкамтамаи изо всех сил тряс его за плечи.— Кончай теребить! — возмутился Ривллим, окончательно очнувшись. — Что происходит?— Наконец-то, — вздохнул ольт. Воин заметил, что ему протягивают бутылочку.— Не буду пить! — заупрямился он.— Не будешь? — ольт усмехнулся. — Сделай одолжение — сосчитай свой пульс!Ривллим был настолько поражён поведением Вемкамтамаи, что повиновался. Принялся считать, попутно повторяя простенький стишок — лучший способ измерять время, если есть некоторый опыт. Начали… двадцать… шестьдесят… сто двадцать… ничего себе… сто шестьдесят… мама дорогая… двести… двести сорок… двести шестьдесят… Триста!— Что это? — спросил Ривллим дрожащим голосом.— Пей, — велел ольт, и воин покорно выпил содержимое пузырька. Какая гадость!— Ложись на скамью и лежи тихо. Ничего не говори. Просто лежи.Скамья оказалась широкой и длинной. Ольт уселся напротив и, поглядывая на воина, принялся копаться в своём рюкзаке.Ривллим перепугался не на шутку. Как он мог не замечать этого? Сердце билось в безумном темпе… ещё несколько минут — и могло не выдержать. Время тянулось невыносимо медленно. Наконец, сердцебиение начало стихать. Ривллим несколько раз принимался считать, но прекращал, испугавшись. В конце концов, решился. Двести сорок. Двести. Сто восемьдесят. Сто шестьдесят. Сто сорок.Сто…— Что это было? — осмелился он спросить Вемкамтамаи, который продолжал рыться в вещах, время от времени пристально их разглядывая.— Перегрузка, — ответил тот коротко. — Что хорошо одному, смертельно для другого. Фиар должна была догадаться.— Но она… но я…— Завтра, — перебил его Вемкамтамаи. — Поговорим позже. Сейчас ты не сможешь обсуждать эту тему. Хочешь совет?— Нет!— Всё равно я скажу. Оставь Фиар в покое. Пусть подумает обо всём сама. Самое главное — постарайся относиться к ней так же, как неделю назад.— Почему я должен слушаться? — спросил Ривллим с негодованием, усаживаясь. — Спасибо за эликсир. Не знаю, что со мной стало бы…— Не за что, — ольт повернул голову в его сторону. — Мой совет прими к сведению. Она только что испытала большое потрясение. Не стоит вмешиваться, если не знаешь — как.— Я поищу её, — решил Ривллим и встал со скамьи. — Я давно уже вышел из пелёнок.Ольт пожал плечами и продолжил перебирать вещи.Город был большим, но совершенно не приспособленным для жизни. Во всяком случае так, как это понимал Ривллим. Полумрак остался только возле самих ворот (всего ворот, припомнил он, трое).Дорога — широкий коридор — утомляла однообразием. Минут через десять Ривллим вышел на небольшую площадь, от которой в пять сторон разбегались дороги пошире. Стало совсем светло. При желании можно было даже читать: свет струился с потолка. Потолок выглядел так, должен выглядеть свод естественной пещеры.Пыли на полу было поменьше. Фиар ушла в третий слева проход. Вопреки первоначальному порыву, воин решил сначала осмотреть окрестности.Пришёл к заключению, что город — не для обитания. Ни единого окна не выходило на площадь; возле стен были подобия тротуаров, но общее их состояние позволяло утверждать: ходят по ним нечасто. Мостовая и дороги вообще — страшная головная боль для всех без исключения градоправителей. Миллионы ног, копыт, колёс в сочетании с непогодой и небрежностью заставляют тратить на дороги огромные средства. Здесь же — всё нетронутое, словно вчера выстроенное. По словам Фиар, городу во время штурма Башен было более сорока тысяч лет.Это она загнула. Сорок тысяч лет назад люди пребывали в первобытном состоянии — если вообще существовали. В этом Ривллим не сомневался. Впрочем, даже если она права — где эти миллионы ног? Город — в традиционном значении этого слова — место, где сотни и тысячи людей объединяют усилия, чтобы противостоять окружающему миру. А зачем построен этот город?Кстати, как он называется? В переводе на Средний язык — Ниввер-Мерт. “Тысячеглавы страж”. На местном наречии звучит ещё красивее, но Фиар произнесла название всего лишь раз и наотрез отказалась повторять.Взять города дарионов. Огромные пустые пространства, прекрасная архитектура — видно, что там действительно кто-то живёт. Дома, фабрики, парки, Храмы, прочие строения. Это место похоже на паутину дорог. Ни зданий ничего. Так следовало из рассказов ольта (интересно, как он сюда попал?).Левая дорога привела к небольшому фонтану. Тот был безупречно чист и продолжал действовать. Тут Ривллим ощутил, что хочет пить, и рискнул напиться из большой чаши, в которую стекала вода. Никаких надписей или очевидных знаков он не нашёл. Будем надеяться, что никаких правил он не нарушает.Вода была прекрасной. Третья странность: ни одной надписи. Во всех городах — будь они возведены дарионами, хансса или найя, всегда очень много указателей, надписей и знаков. Здесь — голый камень. Очертания, правда, радуют глаз и всё сделано очень красиво… но не приспособлен этот город для жизни! Хоть убейте, не приспособлен!Продолжая осматриваться, Ривллим вернулся на площадь и направился по следам Фиар. Двигалась она чётко и уверенно — знала, куда идёт. Центральный проход, самый широкий. Он-то должен вести в населённые места! Как местные жители выходили из домов? И, если все разом покинули свой город, к чему маскировать входы?Он шёл, глядя на проплывающие над головой своды. Как интересно. Потолок не ровный! Он идёт волнами. Вот, например, несколько более глубоких “волн”, одна мелкая и длинная… вновь несколько коротких. Может быть, на это следует смотреть на большой скорости?А это идея, оживился воин. Вполне возможно, что здесь в ходу — были в ходу — самодвижущиеся экипажи! Изобрели же дарионы такие. Почему бы и в Ниввер-Мерте жителям не ездить — или, чего только не случается, — летать на подобных машинах? Тогда понятно, отчего тротуары нетронутые. Но всего остального это не объясняет.Ривллим остановился. Он находился на очередной площади, где сходилось под прямым углом четыре дороги. И тут следы Фиар обрывались. Понятно. Тут она обернулась птицей и полетела дальше… Воин оглянулся. Всё именно так. Дошла досюда и исчезла.Он присел, вглядываясь в следы на мостовой. Здесь остановилась… повернулась на месте (Ривллим мысленно представил это) и что дальше?Очень интересно. Едва заметный стержень из тёмного металла вбит среди неровной мозаики мостовой, прямо под его ногами. Ривллим наклонился поближе, не обращая внимания на то, что перепачкался пылью до колен.Всего двенадцать стержней. Они образовывали что-то вроде спирали. Ага, понятно. Значит, она встала тут, где начинается внешний виток, поставила вторую ногу в центр и вот так или примерно так повернулась.Мир растёкся вокруг Ривллима и собрался вновь.Он находился в огромном зале, стены которого были щедро украшены разнообразной цветной мозаикой, надписями и барельефами. Воздух был пронзительно чист; у Ривллима немедленно сдавило голову — словно от резкого перепада давлений. Комната казалась бесконечно огромной, вместилищем для чего-то невероятно огромного… Впрочем, эти мысли вылетели из головы: у дальней стены, склонив голову, молча стояла Фиар.— Тебе нельзя сюда, — произнесла она резко, не оборачиваясь. — Уходи, Ривллим, уходи немедленно.Странно, что он услышал её — до девушки было не менее двух сотен шагов.— Но… — начал было воин, беспомощно озираясь. Как ему уйти?— Уходи, — воин ожидал, что она скажет что-нибудь резкое, но Фиар добавила тихо. — Оставь меня одну. Пожалуйста.— Но я не знаю, как уйти, — ответил Ривллим, чувствуя себя на редкость глупо.Фиар, не поворачиваясь, махнула в его сторону рукой, и помещение тут же растаяло. Над головой возник свод одной из улиц, Ривллим тут же сориентировался. Вот следы. Если следовать на восток, выйдешь к воротам.Туда он и направился. Прав был Вемкамтамаи. Ривллим ощущал себя редкостным тупицей. Хорошо, что никто не видел выражения его лица…Чтобы отвлечься, он принялся размышлять о необычном способе передвижения, которым здесь, судя по всему, пользовались. Дарионам до подобного далеко. Интересно, что за народ жил здесь — и почему они не пожелали делиться своими достижениями с остальными людьми? Как бы выяснить это? Фиар спрашивать бесполезно.Вемкамтамаи на месте не оказалось. Но на стене светилась короткая надпись. Сообщавшая, где его искать. Ривллим вспомнил, что по пути сюда заметил несколько светящихся стрелок на стенах, но не придал этому большого значения.Путь оказался неблизким.Вемкамтамаи подбросил дров в огонь и уселся напротив человека. Если не обращать внимания на отсутствие окон, можно подумать, что они находятся в самом обычном доме самого обычного города. Наземного города. Мебель только из дерева; ничего металлического. Ну, ещё камень.— Это квартал для гостей, — пояснил ольт. — Здесь не очень любили чужаков, но если впускали, то старались угодить. По-своему это очень гостеприимный народ. Если, конечно, привыкнуть.Он говорит “гостеприимный”, подумал воин. А не “был гостеприимный”.— Ты давно здесь?Ольт кивнул.— Третьи сутки. Мне подарили эту безделушку, — он положил на стол кусочек гранита с отполированной гранью, — Она мне подсказала, что с вами всё в порядке.Лицо Ривллима вытянулось.— Ты наблюдал за нами?Вемкамтамаи тихо рассмеялся, налил себе и воину ещё вина.— Нет, сайир . Просто поинтересовался, живы ли вы, и куда направляетесь. Я думал, как мне убедить здешнего привратника, что я имею какое-то отношение к Фиар. Иначе дело плохо — о зиме я не подумал.— Они такие подозрительные?— Осторожные. А может быть, и подозрительные, — смотря что ты под этим понимаешь. Ниввер-Мерт пережил десятки войн, одни Сумерки и множество напастей поменьше.— Убедительно.— Фиар расскажет тебе больше — если захочет.— Как же, расскажет она, — вздохнул Ривллим, глядя на пляшущие язычки пламени. — Чудеса, да и только. Сохранить дерево — это я ещё могу представить. Но чтобы вино стояло несколько столетий — и не испортилось…— Они знают способ сохранять всё, что угодно, — ответил ольт, подняв глазницы к потолку. — По одной из легенд, основатель города сохранён в своей гробнице, как живой — утверждается, что дух его пребывает в городе и приходит ему на помощь. Ну а дрова и вино… Я говорил: если уж тебя впустили, то позаботятся обо всём. Согласись, очень приятно.Ривллим кивнул. Полнолуние наступит следующей ночью, подумал он. Что будем делать? Куда нас занесёт? Учёные утверждают, что Ралион некогда был заселён невиданными животными и растениями. Потом — покрыт льдами. Как бы не угодить в подобное время. Избавились от Тёмной — это превосходно, но до полного счастья очень далеко. Как я хочу домой, подумал Ривллим неожиданно. Назад, в Меорн, в пустой и неуютный дом — но свой дом, в своём городе…— Ты нашёл её, — произнёс ольт. Это было утверждение, не вопрос.— Нашёл, — неохотно подтвердил воин, возвращая бокал на стол. — Оставил одну. Как она и попросила.— Ты хотел её утешить? — спросил ольт. Не дожидаясь ответа, он продолжил. — Ты считаешь её слабой. И пытаешься обращаться с ней, как со слабой. Как с капризной, со множеством причуд, с необъяснимыми желаниями, с необычными способностями… но со слабой. А это неправильно.— Какой же мне её считать?— Сильной, сайир . Впрочем, это неподходящее слово. Много лет… вперёд я беседовал с одним… с одной хансса. Ты бы назвал её философом. У них есть подходящие понятия. Sayers Hann — сильная сторона и Sayers Duas , слабая сторона. В каждом человеке перемешаны обе, в разных чертах характера по-разному. Главное же в том, что Хансса не привязывают это к полу, как люди. В текущем Круге у Хансса сильным в большинстве случаев является женский пол. Пример не вполне удачен — не всё так просто. Но в целом, я надеюсь, понятно.— А сам ты что о ней думаешь? — спросил воин, оживившись. Чего только не узнаешь…Вемкамтамаи обратил “взгляд” в его сторону и улыбнулся.— Фиар — прелестное создание. Очень милое, хотя и своенравное дитя.— Ничего себе “дитя”, — фыркнул Ривллим.— Она очень молода, — возразил ольт. — Моложе, чем ты думаешь. Но она достигла состояния Sayers Hann . Слабых утешают словами, сайир . Сильных утешают молчанием.— Мне трудно это представить, — признался воин. — Я привык думать о ней определённым образом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54