И Морган, гримасничая, схватила со стола чашку и, отставив мизинец, тоненьким голоском пропищала:
— Разве Сет не говорил тебе, что мы очень старые и очень нежные друзья? — Морган сердилась все больше. — И потом эго: «Можно я поцелую жениха?» Мне кажется, что она это делала не один раз.
Сет громко рассмеялся:
— Успокойся, малютка. А то я подумаю, что ты меня ревнуешь.
— Ревную! — Ее голос стал поспокойнее. — Нет, я не ревную, но мне не нравится, когда меня оскорбляют. Оскорблять меня она не имела права.
Сет подошел и привлек ее к себе:
— А ты почувствовала себя оскорбленной? И ты заметила, что она целуется привычно? Тебя это задело?
— Нет. — Она все еще была очень сердита. — Но мне показалось, что она привычно целуется с тобой.
— А, значит, тебе это не безразлично?
— Нет… я…
— Но я тебе уже говорил: как только тебе самой захочется целоваться или еще чего-нибудь в этом духе — як твоим услугам.
— Сет, ты обещал!
— Я обещал, что не стану тебя ни к чему принуждать, но я не обещал, что не буду тебя склонять к этому.
Ее гнев постепенно утихал. Но как же неприятно было видеть, как он целует Синтию!
Неожиданно Сет откинул ее голову назад, тесно прижал к себе и начал целовать.
— О, извините.
Нора тихо вошла в комнату, и Морган захотела освободиться из объятий Сета. Но Сет не размыкал рук, тесно прижимая ее к себе.
Он сказал Норе:
— Синтия уехала. Она увидела то, что хотела видеть, и удалилась.
Нора так и сияла. Она знала, что природа в конце концов возьмет свое.
От смущения, что ее застали в объятиях Сета, Морган толкнула его локтем в живот. Он даже и глазом не моргнул. Она яростно сверкнула глазами, прошептав сквозь стиснутые зубы:
— Отпусти меня.
Сет хохотнул и, смилостивившись, разжал руки.
— Обед еще через — час. Может, хотите немного отдохнуть?
Сет сразу же подхватил Морган и повел к двери:
— Какая удачная мысль, мать.
И быстро поднялся вместе с Морган в спальню.
— Давай продолжим с того места, на котором нас прервали.
И опять обнял ее, но она вырвалась.
— Нет, Сет. Я очень расстроилась тогда, — она говорила умоляющим тоном, — но я хочу только дружбы с тобой — ничего больше.
Сет улыбнулся:
— Хорошо. У меня много времени. Я подожду. Но почему бы тебе действительно не отдохнуть? Бесси может устроить тебе ванну.
— О, это чудесно!
И когда Сет уже уходил, она тихо сказала:
— Спасибо, что ты меня понимаешь, Сет.
Морган долго сидела в горячей воде. И старалась не думать об этом длинном дне. о долгой прогулке верхом и о своих чувствах, когда Синтия целовалась с Сетом. Все так быстро меняется! Она откинулась назад и стала думать о Трагерн-Хаузе.
Как просто, тихо и приятно ей там жилось. Она всегда делала, что хотела, и желания ее всегда исполнялись. Дни были заполнены верховой ездой, кулинарией, вышиванием, уходом за цветами. И она была очень счастлива. Тогда в ее жизнь входило так мало людей. Она жила спокойно.
Она подумала о семье Сета. Нора очень добрая и часто смеется. С Уильямом тоже отношения складываются легко и просто. А сестры — между прочим, забавно, что о них думают сразу о всех трех, словно это один человек. Они тоже все время улыбаются. И все, по-видимому, очень довольны жизнью.
Морган глубже погрузилась в ванну и подумала, что, если когда-нибудь пришлось бы оставить Трагерн-Хауз, она бы вполне ужилась с семейством Колтеров. Но она, разумеется, никогда не бросит свой дом. Как только такая мысль могла прийти ей в голову!
Она почти оделась, когда вошел Сет. Он должен был переодеться к обеду. Сет кивнул в сторону ванны и сказал:
— А, надо бы мне прийти пораньше. Морган улыбнулась, зачесывая волосы в тугой узел на шее. Сет подошел, потрогал его и сказал:
— Мне больше нравится, когда волосы распущены, но так, по крайней мере, ты меня не искушаешь.
Морган повернулась, чтобы заглянуть ему в глаза:
— Хорошо. И может быть, ты не будешь приводить меня в смущение на глазах у всей семьи.
После обеда Сет скрылся в библиотеке, а все остальные вернулись в большую гостиную. Уильям читал и курил большую сигару. Три сестры осведомились, не хочет ли Морган помочь вышивать белье Остины для приданого.
— Платье у Элинор будет из бледно-голубого шелка, а у Остины — из розового шелкового сатина, — тараторила Дженнифер. — И они обе выйдут замуж одновременно, этим летом. Хорошо бы ты осталась до свадьбы.
— Да, Морган, это было бы замечательно. Ты была бы почетной гостьей. О. если бы ты осталась. Может быть, останешься? — и Остина выжидательно взглянула на Морган. Та сидела молча, словно не слыша ее, всецело занятая рукоделием.
— Морган! — громко прозвучал в тишине голос Норы.
Морган очнулась от раздумий:
— Извините, я думала совсем о другом. Нора обратилась к мужу:
— Уильям, а где Сет?
— Да он в библиотеке, читает свои любимые старые журналы. — А затем, словно поняв намек жены, сказал Морган: — А ты почему не пошла с ним, дочка? Я уверен, он с удовольствием полистает эти записи с тобой. В детстве, мальчиком, он читал их запоем. И сейчас читает всем, кому интересно.
— Но я обещала Остине и Элинор, что помогу им вышивать приданое.
— Не глупи, Морган. Ведь это твой медовый месяц. Ступай к мужу и будь с ним этот вечер. — Глаза у Норы смеялись. Она знала, что Морган вряд ли отвергнет ее предложение.
— Если бы я была новобрачная, то не покидала бы мужа ни на минуту. — Дженнифер была романтической особой.
Морган прошла по большому коридору и тихонько отворила дверь библиотеки.
Сет сидел в большом кожаном кресле около массивного резного письменного стола. Он курил сигару и. казалось, был совершенно поглощен чтением какой-то огромной книги.
Думая, что он не слышал, как она вошла, Морган беззвучно приблизилась и невольно вздрогнула, когда он вдруг сказал:
— Взгляни-ка, — и указал на пожелтевшую страницу, где чьим-то острым почерком, выцветшими от времени чернилами было написано: «Мы ждали целую неделю, пока не схлынет вода. Солнце жжет немилосердно. Нет деревьев, чтобы укрыться в тени. Впереди плоская, поросшая травой равнина. Наши люди очень встревожены, так как видели индейцев».
— Кто это написал?
— Не знаю. Когда я был еще совсем маленьким, дедушка купил этот дневник у француза, которого встретил в Луисвилле. Но от дневника оставалась лишь середина. Насколько можно догадаться, это написал кто-то из американских первопроходцев, пытавшихся добраться до Санта-Фе.
— А что с ними случилось?
— Тоже не знаю. Но, насколько я понимаю, прежде чем Санта-Фе освободилась от испанского владычества, все тамошние американцы были или убиты, или брошены в тюрьму.
Морган затихла.
— Морган, нам тоже предстоит не очень приятное путешествие. Оно продлится почти три месяца и придется преодолевать еще дикие, неосвоенные пространства. Вот давай сядем рядом, и я тебе почитаю.
Они пересели на маленькую кожаную кушетку около закрытого ставнями окна. Слева в камине горел неяркий огонь. Морган свернулась калачиком в конце кушетки и стала слушать. Его глубокий, низкий голос действовал успокаивающе, хотя он читал об ужасах долгого странствования в фургонах переселенцев в Санта-Фе. Он читал об их радости при виде Симаррон-Спринг, о нехватке воды в одних местах, о наводнении в других. Морган пыталась представить себя на месте людей, но не могла.
Она лениво следила за пламенем в камине и прислушивалась к звучному, бархатному голосу.
Сет остановился и взглянул на свою жену. Она мирно спала, поджав ноги под пышную юбку. На вид ей можно было дать лет десять. Конечно, подумал Сет. она и на самом деле еще очень молода.
Он задул лампу и подвинулся к ней. Во сне она инстинктивно прижалась к его теплому телу. Он обнял ее за плечи и придвинул к себе еще ближе. Голова ее лежала теперь у него на груди.
Вот в таком положении и застала их Нора, которая вошла, чтобы пожелать им доброй ночи. Минуты две она молча смотрела на них и чувствовала себя слегка виноватой, затем тихо вышла.
Морган проснулась при звуке затворившейся двери.
— Ну что, девчурка, не хочешь ли ты лечь спать?
Морган смутилась, увидев, как она лежит, соскочила с кушетки и поспешила в спальню. Быстро раздевшись в туалетной, она нырнула в постель.
Сет поднялся по лестнице, когда она уже лежала, и разделся в спальне, залитой лунным светом.
Морган заставила себя не смотреть в его сторону. Дрожь пробежала по ее телу, и девушка укрылась с головой одеялами. «Но ведь я смотрю только из любопытства», — твердила она себе.
Наконец она уснула.
Когда Морган проснулась на следующее утро, солнце стояло уже высоко. Она лениво потянулась. Хорошо вот так поспать допоздна. Последние несколько дней были очень утомительны. Да и вообще недели еще не прошло с того вечера, когда она одевалась, чтобы ехать на бал к Синтии.
Она посмотрела в сторону кушетки — Сет уже ушел. Она сразу же выпрыгнула из постели, отбросила назад волосы и побежала вниз, в кухню.
— Доброе утро, кухарка.
— Утро? Я уже четыре часа на ногах!
— А я сегодня ленюсь. Где все?
— Да кто ж знает? Девочки цветы рвут, наверное, а миссис в своей комнате. Хозяин и мистер Сет уехали верхом уже давно. Будете завтракать?
— Я сама все сделаю. — Она помолчала. — Так, значит, Сет уехал верхом? А не знаете куда? — Она старалась говорить беззаботно.
— Я знала, что вы спросите. За ним же все девчонки в нашей стороне бегали, так почему и жене то же не делать?
Морган решила, что лучше больше не говорить о Сете, поэтому позавтракала как можно скорее и ушла.
В прихожей она встретила Нору.
— Сет хочет взять с собой в Санта-Фе какую-нибудь хорошую мебель. И сказал сегодня утром, чтобы ты сама выбрала, что понравится.
Морган было очень приятно это услышать и они с Норой для начала поднялись в верхние комнаты. Хозяйская кровать из дуба была просто громадна, даже больше, чем та, что стояла в их спальне. Изголовье было украшено искусной резьбой.
— Нет, в этих комнатах я выбрать ничего не могу.
— Морган, ты можешь выбирать что захочешь, за исключением кровати Уильяма. Хочу, чтобы у вас с Сетом было в Нью-Мехико все и хорошего качества.
— Нора… вы же знаете о нашем договоре. Через год я вернусь.
Из спальни хозяина они спустились в холл, и Нора беспечно сказала:
— Кто может знать заранее? Тебе может понравиться в Нью-Мехико. Морган улыбнулась:
— Возможно, и понравится, но вы не знаете, как я привязана к Кентукки… и Трагерн-Хаузу.
— Но дом и кусок земли любви не заменят.
— А при чем здесь любовь?
— Я понаблюдала за вами, послушала, как вы шутите и как вместе смеетесь. А дружба — очень хорошее основание для доброй любви.
Морган несколько минут обдумывала услышанное:
— Да, вы, наверное, правы. И я уверена, что к концу года полюблю Сета.
Нора резко остановилась и с торжеством взглянула на Морган.
— Так, как сестра любит. брата. — поспешно добавила Морган, чувствуя себя победительницей в споре.
Сет и Уильям вернулись к ленчу. Сестер пригласили соседи, и они должны были пробыть в гостях до обеда.
— Ну что, моя женушка, наверное, забрала уже всю мебель из дома?
Морган совсем не нравился этот его покровительственный тон.
— Единственное, что мне понравилось, так это резная кровать в большой спальне наверху, — и она внимательно посмотрела на Сета и его отца, которые даже глаза вытаращили.
Сет чуть не поперхнулся:
— Но ведь для нее одной нужен целый фургон. А кроме того, кровать всегда стояла в этом доме.
Нора не могла не рассмеяться.
— Но ведь Морган тебя дразнит, Сет, — сказала она, и напряженность исчезла из глаз мужчин. — И так тебе и надо, раз ты разговариваешь с женой в таком тоне, словно она Дженнифер.
Сет смиренно взглянул на Морган и мать и опять стал есть. А Уильям спросил Морган, что же она все-таки выбрала. Запинаясь. Морган стала объяснять, как она себе представляет Нью-Мехико и что, конечно, здешняя прекрасная мебель там не подойдет.
Сет слушал ее уважительно и потом сказал:
— Вот то же самое я говорил матери, когда вернулся сюда в первый раз. Я хотел взять с собой кое-что из мебели, но «чиппендейл» для хижин не подходит.
— Нора, а ты показала им ту мебель, что на чердаке? — спросил Уильям.
— Нет, я о ней совершенно забыла. Морган она понравится.
Ленч окончился, Сет с отцом снова поехали на поля, а Нора и Морган продолжили свои изыскания.
Большая часть мебели, которой был обставлен дом до появления здесь Норы, теперь стояла на чердаке. Она была сделана здесь, в Америке, и была гораздо проще и скромнее чиппендейловских изделий. Здесь были еще те вещи, что когда-то были привезены другими людьми в Кентукки, в бытность его еще неосвоенной территорией.
Поиски женщин увенчались успехом: они обнаружили увесистый несессер в форме сердца, явно из приданого новобрачной, расписанный птицами. На нем был также нарисован год изготовления — 1784-й. Они нашли еще несколько прочных дубовых столов с подходящими стульями. Эта мебель, сработанная с любовью, хотя и была уже старая, но все еще крепкая. Ее один раз уже везли через всю страну, и она должна была вынести столь же длительное путешествие.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
До отъезда оставался еще день. Морган с сожалением покидала семью Сета. Это были приятные люди, а кроме того, она опасалась длительного путешествия через всю страну, которое предстояло совершить вместе с Сетом. Весь день они были заняты последними приготовлениями.
После полдника приехал Джейк. Он был невысокою роста и крепкий. Морган решила, что ему на вид около шестидесяти. Здороваясь, Джейк и Сет обняли друг друга.
— Ты мой маленький хорек! Я вижу, ты плохо питаешься. Ты похудел еще больше, и скоро тебя увидеть нельзя будет, — шутил Джейк, хотя массивная фигура Сета едва не поглотила его. И он улыбнулся Сету почти беззубой улыбкой.
— Да, Джейк, я соскучился по твоей стряпне. Но несколько бифштексов, и я стану таким же огромным, как прежде.
И туг они увидели Морган. Сет смутился и промямлил:
— Джейк, познакомься! Это Морган….моя…э…жена.
Джейк удивленно взглянул на Сета, выпустил его руку и разразился заливистым смехом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49