Гордон устроился поудобнее в своем спальном мешке.
— Исключительно из эгоистических соображений, Морган, — прошептал он.
ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ
— Эй, мистер, смотри куда идешь, — человек искоса взглянул на Сета. Глаз у человека нервно подергивался. — Ты что, больной или не в себе?
Сет уставился на него невидящим взглядом:
— Что?
— Слышал, что нашли золото в Кипарисовой долине? Вроде бы такой богатой жилы еще не было. Ты едешь? — Он оглядел Сета с ног до головы. — Ты правда не болен?
— Нет, я здоров. А где эта Кипарисовая долина?
— Да чего спрашивать, вали следом вон за теми людьми, — грязным пальцем он ткнул в сторону уличной толпы.
Сет оглянулся. Он только сейчас заметил народ на улице. Работа. Вот что ему сейчас нужно, работать.
— Все эти люди отправляются рыть золото?
— Парень, или мистер, ты где был-то все это время? Конечно, они едут туда. Вся страна знает про это золото, а ты, можно сказать, стоишь на нем и… Слушай, приятель, иди прямо вон в тот большой магазин и покупай снаряжение. Продавец знает, что надо. Эти твои модные дудочки не для золотых приисков.
Сет направился в магазин. «Морган, Морган, — стучало у него в висках. — Я вернусь к ней. Я не смогу все это вынести». Его словно лихорадило, он снова и снова слышал ее слова: «Я люблю тебя, Сет». Но после того что он сделал, она никогда не примет его обратно. А что же Монтойя? И как быть с этим Шоу, с которым она сейчас живет?
Он остановился. Нет, все кончено. У него с Морган все в прошлом. Она сама выбрала свою судьбу. Для него в ее жизни места нет. А он ей отомстил за все и теперь тоже пойдет своей дорогой. Он горевал всю прошлую зиму. Достаточно. Он вспомнил ее сладостное маленькое тело, ее спутанные золотистые волосы, ее жадные губы. «Я люблю тебя, Сет», — снова и снова звучало в его ушах.
— Нет! — и он зажал их пальцами. — Нет!
С этим покончено.
Он снова направился к магазину. «Да, — думал он, — я ей отомстил. Но почему же эта месть совсем не сладка?»
Продавец поначалу едва взглянул на вошедшего из-за прилавка. Однако огромная фигура Сета и его дорогой костюм привлекли его внимание.
— Что вам угодно, мистер?
— Мне нужно оборудование для промывки золотоносного песка.
Продавец вздохнул. Все они одинаковые: молодые и старые. Всех заразила золотая лихорадка.
Он нагнулся, поднял мешок и швырнул его на прилавок, перед собой. В мешке что-то стукнуло и звякнуло.
— Пятьдесят долларов, чистоганом.
Сет отсчитал деньги.
— А можно узнать, как всем этим пользоваться?
Продавец уставился на прилавок.
— Спросите любого в лагере. Всякий старше трех лет вам сможет показать.
— Благодарю.
Продавец посмотрел вслед уходящему великану, покачал головой и опять стал созерцать прилавок. Он считал всех золотоискателей дураками. Он сам, своим трудом, создал свою собственную золотую жилу, и ему не приходилось гнуть спину под жгучим солнцем месяцы напролет.
Сет зашел в городскую конюшню за лошадью. Там в стойле он снял свой дорогой костюм и надел прочную рабочую одежду. А затем презрительно швырнул в угол костюм. С ним было связано много плохих воспоминаний.
Ярко светила луна, и дорогу к новой стоянке искателей было найти нетрудно. Когда он подъезжал к Кипарисовой долине, солнце только-только появилось на горизонте. Сет нашел себе удобное место у реки и быстро научился пользоваться лотком.
Через несколько часов работы в согбенном положении поясницу и шею сильно заломило, в висках стучало. Но физическая боль кстати. Может быть, она затуманит память и он не будет так живо и неотступно воображать перед собой Морган. И снова с усиленной энергией он взялся за промывку. То, что село солнце, он заметил только потому, что уже неясно мог видеть лоток. Он оглянулся и увидел человека, который шел к палаткам, держа в руке фонарь. Он окликнул мужчину:
— Даю двадцать долларов за фонарь.
— Идет.
Сет вернулся к реке. Золотые песчинки блеснули в свете фонаря. Когда взошло солнце, он все еще мыл песок. Другие золотоискатели почти не обращали никакого внимания на новичка. Все знали, что с человеком бывает при первом приступе золотой лихорадки.
К полудню Сет начал выдыхаться. В глазах у него стоял туман, голова кружилась, и он с трудом держал лоток. Он едва почувствовал прикосновение к своей руке, кто-то вынул лоток у него из рук. Что-то шепнуло в глубине сознания: «Морган». Но он знал, что этого не может быть.
— Вот, поешьте.
Он тяжело сел. Запах тушеного мяса защекотал нервы, и он понял, что не ел уже очень давно. Он взял тарелку и стал жадно есть. Тарелку дважды наполняли, прежде чем он насытился.
В маленьком убогом лагере совсем не было деревьев. Он растянулся на спальном мешке в тени какой-то палатки и мгновенно заснул. А девушка долго смотрела на спящего великана и улыбалась. Хотя он был в два раза крупнее ее, он вызывал у нее желание покровительствовать, словно был маленьким мальчиком.
Она опустилась около него на колени и погладила волосы у виска. Затем с опаской огляделась, не увидел ли ее кто-нибудь. Никто не видел. И она вошла в палатку, где жила с родителями.
Солнце уже садилось, когда Сет проснулся. Горизонт стал розовым. Проснувшись, он сразу же подумал о Морган.
— Я тебе еще принесла поесть.
Он увидел перед собой девушку. Волосы потемнее, чем у Морган. И совсем не такая хорошенькая, и… Черт возьми, нечего сравнивать с Морган каждую новую знакомую.
Сет кивнул в знак благодарности и принялся за еду, на этот раз медленно.
— Это ты уже приносила мне еду сегодня?
Она застенчиво кивнула, опустив глаза.
— Спасибо тебе. Боюсь, я потерял за работой счет времени. Еще бы несколько часов, и меня не стоило бы спасать.
Она взглянула ему в глаза. Нет, она так не думала. И опять опустила ресницы под его пристальным взглядом.
— Мы здесь стоим лагерем, — сказала она. — Здесь ма и па, и мы с Беном. Бен — мой старший брат. — В ее голосе зазвучала гордость. — Мы с ма варим пищу для тех старателей, которые здесь без жен. — И она вопросительно взглянула на Сета.
— Ну что ж, — улыбнулся он, — наверное, вам придется готовить и на меня.
Слова о женах больно отдались в сердце Сета. Она улыбнулась:
— Меня зовут Ли Энн Колмэн.
— Сет… Сет Блейк.
Она уже не была так застенчива, как вначале.
— У вас нет своей палатки, мистер Блейк?
— Зови меня Сет. Нет, палатки не имеется. Она молчала и, казалось, тихо что-то обдумывала.
— Я видела, как вы работали. Вы, наверное, страх как хотите разбогатеть, а может быть, просто покончить свою жизнь.
— Возможно, и то и другое. — Говоря это, он был очень серьезен.
— Сейчас мне надо идти, мистер… Сет. Завтра утром я принесу завтрак. А сейчас вам лучше лечь спать.
Сет посмотрел ей вслед. Старое, чисто выстиранное платье выцвело, в нескольких местах его виднелись заплатки. Оно тесно облегало коренастую маленькую фигурку. Он вспомнил соблазнительные контуры Морган.
«Проклятье! — подумал он. — Неужели я никогда не смогу ее забыть?»
На следующее утро Ли Энн встала рано. Она доверху наполнила тарелку яичницей с жареным хлебом. Она уже хотела взять кружку с дымящимся кофе, но в это время мать сказала:
— А почему он сам не может приходить сюда, как другие? Что в нем такого особенного?
— О ма, он…
Коринна посмотрел на дочь и улыбнулась. Вот оно что. Ей было примерно столько же, когда она познакомилась с Ларри.
— Ну иди, неси ему завтрак. Но не задерживайся, мне нужна твоя помощь.
Коринна смотрела дочери вслед. Она знала, что Ли Энн никогда не станет красавицей — личико у нее слишком простоватое и в коренастой фигуре совсем нет изящества, но у нее доброе сердце. Иногда, когда она смотрит на тебя влажными карими глазами, невольно думаешь, что этим взглядом она растопит любое сердце. Коринна не сомневалась, что у нового старателя какие-то неприятности. Не с законом, нет. Скорее всего — разбитое сердце. Ли Энн всегда влюбляется в несчастных и беспомощных.
Коринна вздохнула. Каждый раз, когда с помощью Ли Энн эти люди становятся на ноги, они сбегают от нее. Господи, взмолилась она, пусть на этот раз будет по-другому.
Сет уже работал, когда пришла Ли Энн. Увидев ее, он встал:
— Рад тебя видеть. Готов был съесть свои крупицы золота, такой я голодный.
Поджав ноги, Ли Энн села около этого великана и смотрела, как он ест.
— Мне нравится смотреть, как мужчины едят. Я не считаю полноценными тех, кто съедает на завтрак всего три яйца и считает, что этого достаточно.
Сет вспомнил, как Морган и Люпита прямо-таки впихивали в него еду и требовали, чтобы он ел как можно больше. Он взглянул на то, что принесла Ли Энн: яичница и жареный хлеб буквально плавали в растопленном жире. Да, блюдо это ничем не походило на бриоши и омлет с сыром, которые готовила на завтрак Морган.
— Ты местный?
— Нет, я приехал из Нью-Мехико.
— Мы проезжали мимо. Очень уж засушливое место. Здесь мне больше нравится.
Сет оглядел грязный, убогий лагерь. Много палаток и несколько хижин-времянок. Деревья давно вырублены — пошли на топливо. Даже река в воде мутная оттого, что в ней мыли грязную, жирную посуду, сливали туда мыльные помои и выбрасывали объедки. Он вспомнил чистые, аккуратные холмы и быстрые ручьи на ранчо.
Сет быстро покончил с едой и опять принялся за работу. Чем больше он трудился, чем больше уставал, тем меньше был способен думать. Однако по ночам он часто лежал без сна, глядя на звезды и вспоминая Морган.
Прошел месяц. Другие стратели пытались подружиться с Сетом, но его угрюмость удерживала их на расстоянии. Ли Энн три раза в день приносила ему еду.
Ли Энн достала ему палатку. Один из старателей решил вернуться на восток и распродавал теперь снаряжение. Она все купила, даже не спросив у Сета. Тот разрешил ей брать золотой песок из своих все увеличивающихся запасов. Она так и делала, хотя ей все время хотелось его бранить, что он не прячет золото, как ее па. Сет привык к постоянному присутствию Ли Энн и принимал как должное горячую еду, выстиранную и заштопанную одежду. Однажды утром Ли Энн увидела, что он увязывает свое имущество. Палатку он уже сложил и теперь сворачивал одеяла.
— Куда ты уезжаешь?
Он не заметил волнения в ее голосе.
— Здесь стало слишком людно. Говорят, есть хорошие места вверх по реке. Хочу помыть песок там. Здесь золота уже маловато.
Ли Энн резко повернулась и побежала к палатке родителей. Сет посмотрел ей вслед. Он ведь хотел попрощаться с ней по-хорошему, но раз она убежала, что ж, пусть так, и он пожал плечами. Какая разница, если он все равно уезжает. Да ему все и вся были почти безразличны.
Ли Энн влетела, задыхаясь, к себе в палатку:
— Он уезжает, ма, и я еду с ним.
Объяснять, кто такой «он», необходимости не было. Коринна знала, что последние два месяца дочь думала только о Сете Блейке. Она хотела было запротестовать, но, взглянув в глаза Ли Энн, передумала. Она то же самое чувствовала к Ларри. Что пользы убеждать Ли Энн подождать и заставить этого человека жениться на ней как бы по его собственному желанию. Ведь Коринна и Ларри поженились только после рождения Бена.
— Я должна ехать, ма, — прошептала дочь. На глаза матери навернулись слезы:
— Я понимаю. — Она обняла дочь порывисто и крепко, изо всех сил. — Ладно, тогда потарапливайся, собирайся. Тебе надо будет взять мула.
— О ма, но ведь он нужен па.
— Правильно. Но ему и дочь нужна. И если он сможет обойтись без нее, то сможет и без мула. Вот, забирай-ка все.
Они торопливо затолкали два платья Ли Энн в дорожную сумку.
— Ты им скажешь, ма?
— Скажу. А ты будь осторожней. Если что случится, возвращайся обратно, ты слышишь? — крикнула она дочери, которая уже садилась на мула.
Ли Энн кивнула и поехала прочь.
«Какая она еще молодая, — подумала Коринна, — и такая счастливая. Спаси и сохрани, Господи, и пусть у нее все будет так же хорошо, как у меня».
Ли Энн догнала Сета уже в миле от лагеря. Он улыбнулся:
— Едешь в город?
— Нет, я еду с тобой. Он круто осадил лошадь:
— Ты что? Ты не можешь ехать со мной! Она улыбнулась:
— Нет, я, конечно, могу. Потому что я тебе нужна, чтобы заботиться о тебе.
— А как твои родители? Да и не нужен мне никто.
А Ли Энн все улыбалась.
— Ма меня понимает. Она сама бежала с па, вот как я с тобой.
Сет прищурился, и голос его посуровел:
— Ты не понимаешь. Я же сказал, что мне никто не нужен и у нас не получится, как у твоих ма и па.
Но Ли Энн все так же доверчиво ему улыбалась.
— Ты должна вернуться. Понятно? Я женат. Лишь на секунду ее карие глаза затуманились.
— Но если у тебя есть жена, тогда почему она не с тобой? Ведь кто-то должен о тебе заботиться, вот я это и буду делать.
— Моя жена… — начал было Сет, но понял, что объяснять бесполезно. За мягким взглядом карих глаз скрывалась стальная воля. — Ли Энн, ты не рассчитывай на меня, потому что я ничего не могу тебе дать. Ничего не осталось, — сказал он тихо, тронул лошадь и поехал дальше.
Ли Энн взбодрила пятками мула и последовала за Сетом, решив, что все же легче бороться с бесплотным призраком, нежели с женой из плоти и крови. «Я заставлю его позабыть о ней». И, глядя в широкую спину Сета, смотря, как сильные мускулы напрягаются под грубой ситцевой рубашкой, она улыбалась от счастья.
Несколько месяцев Сет и Ли Энн переезжали с одной старательской стоянки на другую. По прошествии двух-трех недель Ли Энн стала терять природную веселость. Сет не обращал никакого внимания на ее попытки сбилизиться.
Однажды ночью она забралась к нему на койку, но он попросту отвернулся. Утром, однако, еще не совсем проснувшись, он крепко прижал ее к себе, и она от переполнявшей ее радости громко засмеялась. Сет открыл глаза, взглянул на нее, сон его мгновенно испарился. Он резко ее оттолкнул.
Ли Энн думала, что чем дольше она будет жить рядом с ним, тем разговорчивее он станет. Но получилось наоборот. Он стал еще молчаливее.
Сет это заметил, и его мучила совесть из-за того, что она несчастна. Он пытался уговорить ее возвратиться к родителям, но каждый раз, как он об этом заговаривал, она плакала. И наконец пришлось отказаться от мысли расстаться с ней.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49