— Неужели у вас действительно такие мускулы?
Ники предлагает сейчас же произвести опыт с цепью. Нет, нет, не надо. Но она хочет убедиться, ощупав его руку.
— Можно? — Она дотрагивается до руки Ники и вскрикивает: — Ах боже мой, да вы настоящий атлет!
Она просит Ники прийти завтра вечером около семи часов. Они вместе поужинают.
Весь следующий день Франциска была в прекрасном настроении. Она отправилась в город, чтобы причесаться, и когда Ники Цукор явился, Франциска встретила его, одетая точно на бал. На ней было вечернее платье с довольно смелым декольте. Она приготовила его для открытия городского театра. Ники разложил на столе план, и Франциска, как женщина практичная, немедленно начала распределять комнаты. Вот здесь вход, вестибюль довольно просторный, очень хорошо!.. Вот здесь, налево, маленькая гостиная, которая может служить комнатой для ожидания. Направо большая гостиная, она выходит в сад. В ней шесть окон. Великолепно! А здесь можно устроить спальню и рядом гардеробную.
— Но в доме нет ванной! — разочарованно воскликнула Франциска.
Ники засмеялся.
— В Анатоле очень мало домов с ванными. Но места у нас достаточно, — сказал он. — Мы можем перестроить весь дом по вашему желанию, сверху донизу.
Франциска кивнула. Она не предъявляет чрезмерных требований, но красивая ванная давно была ее мечтой.
— Я однажды видела великолепную ванную комнату, — сказала она. — И знаете где? У князя Куза в Бухаресте. Я познакомилась с ним в курьерском поезде между Белградом и Бухарестом. У меня тогда была ужасная головная боль, и он дал мне аспирин. Вот мы и познакомились. Как-то раз он повез меня в свой дворец. Показал весь свой дом и ванную. О, как вам ее описать!
Это был бассейн из белого мрамора. Спускаться в него нужно было по ступенькам. И всё кругом так и блестело. Стены, кажется, были выложены розовым мрамором. И тут же располагались души и всякие приспособления. Одним словом — всё, что только можно придумать!
— Ну что же, мы можем это устроить, если вы прикажете. Если хотите, я сам поеду в Бухарест и осмотрю ванную комнату вашего друга, князя Куза.
— Нет, это невозможно! Княгиня, его супруга, надо сказать, немножко ревнива, и тогда же между нами, женщинами, произошла сцена, о которой я как-нибудь расскажу вам. Нет, нет, это, к сожалению, невозможно. Но будет очень хорошо, если вы съездите в Будапешт или, еще лучше, в Вену. Я думаю, в Вене выбор больше. А затем вы купите всё, что нужно, и привезете сюда.
— Очень хорощо, — сказал Ники Цукор и поклонился. Но у Франциски было еще одно, совершенно особое, желание.
— Это звучит ужасно глупо, — сказала она и засмеялась. — Вы ни в коем случае не должны думать, что я из честолюбия хочу копировать дворец князя Куза. Я об этом и не помышляю. Но я там видела еще кое-что, что мне очень нравится, и я хотела бы устроить это у себя. Видите ли, князь показал мне также свою спальню. Конечно, я не входила в нее, мы стояли у открытых дверей, и я только одним глазком заглянула туда. Пожалуйста, не поймите это превратно. Ах, я всё это так глупо рассказываю! У вас могут возникнуть всякие мысли. Уверяю вас, мои отношения к князю были чисто платонические, хотя он... нет, не стоит говорить об этом. Вы мне не верите?
— Почему же, охотно верю, — заявил Ники с полной серьезностью.
— Прекрасно! Так вот, эта спальня мне так понравилась, что с тех пор я решила: если уж ты когда-нибудь сможешь завести себе хорошую спальню, то надо будет устроить ее точно так же. Она почти вся состояла из зеркал. Стены и даже потолок были из зеркал. Всё это имело такой веселый вид!
— Очень хорошо, очень хорошо. И очень оригинально! — сказал Ники Цукор. — Мы, разумеется, можем устроить такую же!
За ужином Франциска усердно обставляла свой дом, а Ники Цукор, который уже за закуской выпил три рюмки водки и полбутылки вина, строил всё более грандиозные планы.
— Да, дом получится великолепный! — восторженно восклицал он. — Он будет достопримечательностью Анатоля.
После ужина начали составлять список того, что Ники должен был купить в Вене. Список оказался очень длинный, и Ники боялся взять на себя ответственность за эти покупки. В конце концов он предложил Франциске поехать вместе с ним в Вену.
— Подумайте над этим. Почему бы вам и не поехать? Это было бы великолепно!
— Но придется рано вставать...
— Мы можем поехать вечерним поездом. Самое удобное!
На следующий день Ники купил дом. Франциска даже не осмотрела его. Жак был убежден, что Франциска никогда не решится поехать в Вену. Но на этот раз он ошибся. Через неделю Франциска уехала с Ники Цукором. Они вернулись только через две недели.
IX
Корошек смотрел в дверную щелку на площадь: там действительно стоял молодой господин Грегор и спокойно разговаривал с этой бешеной Ольгой. Он даже шутил!
— Боже мой, как это у вас хватает храбрости разговаривать с этой сумасшедшей женщиной! — с удивлением воскликнул Корошек, когда Жак вошел в вестибюль. — Ведь она могла бы выстрелить и тяжело ранить вас — в бедро, например, и вы остались бы хромым на всю жизнь!
— Я готов держать с вами пари, что у нее и револьвера-то нет в кармане, — ответил Жак и презрительно засмеялся. — Это только блеф, чтобы запугать Рауля. Ему следовало бы выйти и хорошенько отколотить ее!
— Что вы, что вы! Как можно бить свою жену!
Почти каждый день, когда начинало смеркаться, перед «Траяном» появлялся часовой: воротник высоко поднят, на голове бобровая шапка, в карманах — грозно сжатые кулаки. Гизела и Антония, сидя за зеркальной витриной, забавлялись видом этой фигуры, но Роткель приказал им отойти: некрасиво смеяться над несчастным человеком. Посетители кафе острили при ее появлении. Милая, хорошая женушка, не правда ли? Кто бы мог подумать, что у этой прелестной белокурой «куколки» столько злости? Весь город смеялся! А ее «малышка», почему он ни разу не выйдет к ней? Он просто-напросто прячется от нее со страху. Пусть бы попробовали так с Яскульским! Его широкое лицо побагровело от гнева. Его жена могла бы заявиться хоть с пушкой, — уж он бы задал ей перцу! Но его жена давно умерла...
Когда Корошек просовывал свою желтую дыню в комнату Рауля и шептал: «Она там», — Рауль бледнел; он с каждым днем становился всё более нервным. Корошек считал своим долгом охранять своих гостей. В мыслях он уже видел адвоката Рауля Грегора плавающим в собственной крови перед «Траяном», с толстым портфелем под мышкой. Ну и дела творятся на белом свете!
Иногда Ольга дежурила перед «Траяном» всего лишь двадцать минут, но очень часто — битых два или три часа. Один раз она караулила до девяти вечера. Было очень холодно, кружился мелкий колючий снег, Ольгу совсем запорошила, но она без устали расхаживала по площади, как призрак, не знающий покоя. Рауль почувствовал сострадание к ней. Такой холод, такой снег! Бедняжка! Она страдает, она несчастна, она мучится! Не открыть ли ему окно и крикнуть: «Ольга, золотце мое!» Нет, нет, он не может! Он вспоминал об оскорбительных и бесстыдных письмах, которые она ежедневно посылала ему. Она осыпала его бранью. Употребляла такие словечки, что он стыдился показать кому-нибудь эти письма. Ее страсть пользоваться самыми вульгарными выражениями была просто болезненна. Она грозила ему уйти к другим мужчинам. Настанет день, и он горько раскается. А сегодня она назвала его бесстыжим сутенером! И это — его нежная куколка, которая всю ночь меняла ему согревающие компрессы, как только он кашлянет раза два! Нет, нет! Невозможно! После этих писем о примирении нечего и думать. Сострадание Рауля сразу превратилось в ненависть. «Ну и замерзай, замерзай, сумасшедшая!» — в бешенстве закричал он. Кому приятно, когда его называют «бесстыжим сутенером» или еще похуже? А теперь он выйдет, будь что будет!
Корошек входит и шепчет:
— Она еще там!
— У меня деловое свидание, и я не позволю себя больше терроризировать! — в бешенстве кричит Рауль, обращаясь к несчастному Корошеку. — Это террор, настоящий террор! Понимаете вы?
Господи боже мой! Нет, Корошек этого не допустит. Он провожает Рауля через двор, через конюшни. Там есть маленькая дверка.
— Осторожней. — Он осматривает улицу, и Рауль исчезает в снежном вихре.
Однажды вечером Ольга появилась в десять часов перед «Парадизом» и вызвала Ксавера.
— Господин Грегор у вас? — спросила она, сверкая глазами.
— Нет, его нет здесь. Пожалуйста, прошу вас, убедитесь сами, сударыня!
Ольга делает шаг назад.
— Чтобы я вошла в ваш притон? — с возмущением кричит она.
В это самое мгновение, — о боже! — злополучный господин Грегор вдруг появился во дворе «Парадиза». Но добрый ангел, как видно, охранял его: Ольга его не заметила, а он, к счастью, сразу же ее узнал и быстро юркнул в виноградники.
Сегодня всё сошло, а что будет завтра?
Кароле Кениг тоже досталось. Однажды вечером она отправилась в «Траян». Нет, нет, вовсе не к Раулю! Ей нужно было просто запастись джином, — у них в баре весь вышел. Когда она, ничего не подозревая, спускалась с лестницы, к ней вдруг вплотную подошла какая-то закутанная женщина, закричала на нее, назвала потаскухой, с которой поступят так же, как с ее сутенером. Карола с криком бросилась назад в гостиницу, и там с ней сделалась истерика.
Надо было наконец принимать какие-то меры!
Корошек сказал, что он вынужден обратиться к полиции. Эта мегера нападает уже на его клиентов; он этого не потерпит! Но при этом Корошек дрожал всем телом. Тогда-то все увидели, что за молодец Яскульский. Если у Рауля не хватает мужества вправить мозги этой сумасшедшей, он, Яскульский, сам возьмется за это. Он берет дрожащую Каролу под руку, помогает ей сойти с лестницы и кричит:
— Никто не посмеет вас пальцем тронуть, Карола, если с вами Яскульский! Я прикрою вас своим телом!
Он проводил Каролу через площадь, затем вернулся и, окончательно расхрабрившись, подошел к тени, стоявшей перед «Траяном».
— Пора вам бросить ваши глупые шутки, уважаемая госпожа Грегор, — сказал он своим гудящим басом. — Вы только людей смешите!
Но тень так резко и угрожающе шагнула к нему, что он, эта каланча, отступил в испуге.
— Не суйте свой грязный нос в дела, которые вас не касаются! — закричала Ольга, пылая гневом. Она обозвала его первым бабником в городе, бегающим за всеми девками, и наговорила бог весть что. И откуда она понабралась таких забористых словечек? Даже Яскульский потерял дар речи. Он не проронил ни звука. У этой бешеной кошки был такой вид, точно она вот-вот вцепится ему в лицо.
Яскульский, как известно, тактом не отличался.
— Да, ты теперь здорово сел в лужу, дружище! — весело смеялся он, зайдя к Раулю после встречи с Ольгой. — Ну и женушка у тебя, нечего сказать!
Рауль побледнел и выскочил из-за письменного стола.
— Я вынужден вас просить не вмешиваться в мои частные дела! — огрызнулся он.
Но Яскульский только хохотал.
— Твоя супружница мне чуть глаза не выцарапала! — сказал он. — Тогда я мог бы требовать с тебя вознаграждение в пользу пострадавшего. И тебе, как мужу, пришлось бы заплатить. Ха-ха-ха!
Рауль вытирал пот с лица.
X
Баронесса Ипсиланти просила Рауля зайти к ней. Она приняла его, маленькая и тоненькая, закутанная в лиловую шелковую шаль. Она выглядела совсем больной и говорила тихим голосом, как человек, которому надо щадить свои нервы. Вокруг ее накрашенного ротика собрались раздраженные морщинки, в глазах застыло оскорбленное выражение. Да, она хочет подать в суд на этого Ломача, который, по ее поручению, начал бурение на ее участке. Он уже вытянул у нее восемьдесят тысяч крон! Этот обманщик бог знает что наврал ей! Будто весь Анатоль плавает на нефти. Этакий плут! Она потребует от него назад свои деньги. Баронесса говорила так тихо, что Рауль с трудом понимал ее.
— Вы больны, баронесса? — спросил он.
— Да, да, очень больна. Какой обманщик!
По ее поручению, Ломач начал бурить на винограднике, который она купила в свое время у зубного врача Фигдора, но до сих пор не нашел ни капли нефти. «Сегодня уже показались следы нефти, — говорил этот негодяй, — через неделю мы до нее доберемся». Но проходила неделя за неделей, а нефти не было. Тут был замешан еще и другой обманщик, шарлатан, который работал магической палочкой. Теперь она хочет требовать с них деньги обратно!
Рауль сказал, что этот иск почти безнадежен. Но госпожа Ипсиланти только еще больше взволновалась и рассердилась. Она обратится во все инстанции, если это будет необходимо. Каждый судья немедленно признает обман. Сначала пришел этот шарлатан с магической палочкой и посулил ей золотые горы, а на другой день явился этот мошенник Ломач и предложил ей свои услуги.
Ах, она больна, простужена, чувствует себя отвратительно! А тут еще этот Марморош пишет ей, что она должна покрыть свой счет. Она подписалась в земельном банке на акции общества «Национальная нефть» и считает, что со стороны Мармороша невежливо и даже оскорбительно требовать теперь уплаты всей подписанной суммы да еще ставить твердый срок: одну неделю. Марморош сам навязал ей акции «Национальной нефти» как чудесное помещение для капитала. Разве ее вина, что эти акции падают? Не может же она продать их, когда цены на них снижаются? Она хочет продать свой лес в горах. Но это нельзя сделать сразу. Рауль должен переговорить с Марморошем и попросить у него отсрочки, хотя бы на то время, пока она чувствует себя так скверно!
Хорош тоже этот Борис! Или английские инженеры не знают своего дела? Она совсем потеряла сон, всю ночь ворочается с боку на бок, и так до утра! В этом городе нельзя больше жить спокойно. Убили старого торговца шерстью Находа, а между тем кузнец Омка всю жизнь был трезвым и тихим человеком. Он теперь пытался повеситься в тюрьме, но успели вовремя перерезать веревку.
— Что за жизнь стала! Что за жизнь!
Баронесса глубоко вздохнула несколько раз, затем посмотрела в зеркало и нашла, что вид у нее просто ужасный. Это всё от сердца. Сердце у нее иногда останавливается, совсем останавливается, и ей приходится встряхивать себя, точь-в-точь как встряхивают часы, чтобы они опять пошли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57