Фигдор улыбнулся. Нет, он не продает виноградника. На следующий день она опять заговорила на эту тему. Зубной врач сказал, что обдумал ее предложение и, пожалуй, продаст виноградник, если ему дадут хорошую цену. Фигдор запросил в три раза больше, чем стоил виноградник. Госпожа Ипсиланти вскрикнула. Она немножко поторговалась. Ведь она его старая клиентка! Она обворожительно улыбалась. И в конце концов виноградник остался за нею. Но не надо терять времени. Рауль должен немедленно приготовить купчую. Ведь этот Фигдор может еще передумать! Рауль нашел цену необычайно высокой. Но госпожа Ипсиланти заявила с загадочным взглядом, что у нее есть свои основания приобрести этот виноградник, хотя он и дороговат. (Этот хитрец Жак, один раз он себя все-таки выдал!) И совсем другим тоном, перейдя на полушепот, добавила:
— Мне говорили, что эта особа, Франциска Маниу, в последнее время везде скупает земельные участки. Я это слышала из достоверного источника. Говорят, она уже купила на сто тысяч крон. Вот до чего, значит, дошло: он дает советы этой особе, а не своим друзьям! Ну, подожди же! Пусть только он сюда вернется!
И она поспешно убежала. В эти дни она с утра до ночи бегала по городу.
От этого разговора настроение у Рауля испортилось. За ужином он был молчалив и нервничал. Ольга же была особенно оживлена и весела. Она только что вернулась с «дамского чая» и рассказывала всевозможные сплетни. От ее пустой болтовни и смеха Рауль еще больше разнервничался.
Рауль упрекал себя в том, что в свое время так резко оттолкнул Жака. Вместо того чтобы проявить нетерпение, он должен был дипломатически расспросить его, говорил себе теперь Рауль. Можно было бы основать акционерное общество. Нет ничего легче. Марморош был вне себя. «Как могли вы позволить вашему брату обратиться к иностранному капиталу?» Да, так говорили теперь все здесь. Но Феликс был убежден, что Марморош и все остальные в Анатоле, конечно, просто высмеяли бы Жака. Может быть, Феликс и прав. Он тоже слышал, что Франциска скупает земельные участки. От всего этого в пору головой о стену биться. Настроение Рауля все портилось. А Ольга продолжала весело болтать. Она встретила фабриканта Савоша, и Савош рассказал ей новый еврейский анекдот, просто изумительный! Рауль должен непременно его выслушать.
— Избавь меня, прошу, от глупых анекдотов этого дурака, — проворчал Рауль, покраснев от раздражения.
Ольга звонко расхохоталась.
— Ну и настроеньице у тебя сегодня! — воскликнула она. — Глупые анекдоты? С каких это пор Савоша считают дураком?
Рауль нахмурился.
— Он невыносим. Но не сердись, пожалуйста, — примирительно сказал адвокат. — Я терпеть не могу людей, постоянно рассказывающих анекдоты.
А кроме того, он, Рауль, переутомлен и поэтому нервничает. Госпожа Ипсиланти заговорила его до полусмерти. Она была у него по поводу покупки участка земли.
Ольга слушала с любопытством.
— Как, и она тоже спекулирует земельными участками? Смотрите, и она туда же! Савош говорит, что весь город сошел с ума. Мы тоже должны что-нибудь купить, Рауль, непременно! Я выпытаю у Жака, что лучше всего приобрести.
Рауль помялся.
— Жак не откроет тебе никаких секретов. Я его знаю. Он будет работать только для своего кармана.
О, этот Жак! Ольга считает, что Рауль говорил с ним не так, как следовало. Нет! Нужно было обратить внимание на то, с какой уверенностью Жак держался. Разумеется, ответить на его просьбу о деньгах так грубо было большой ошибкой.
— Грубо? Разве я был груб?
— Ну конечно, я слышала, как ты кричал. Тебе надо было сказать ему, что деньги найдутся, если это дело верное. А ты рассердился и сказал, что он страдает манией величия.
— Я?! Ну, знаешь, Ольга, прошу тебя… Эти слова я от тебя же и услышал!
Ольга весело рассмеялась.
— Я никогда не говорила этого, малышка! Какой ты сегодня рассеянный и нервный! Тебе нужно пораньше лечь в постель и отдохнуть. — Она встала и поцеловала Рауля в толстые губы. — Мой малышка сегодня будет ласков со своей куколкой? — прошептала она.
Теперь настроение Рауля улучшилось.
И вдруг опять появился Жак! Перед подъездом «Траяна» остановилась коляска, и когда Корошек выглянул, он глазам своим не поверил: молодой господин Грегор! Даже телеграммой не предупредил!
На Жаке было новое широкое серебристо-серое пальто, большой новый чемодан пристегнут сзади к коляске. А уехал он с маленьким ручным саквояжем. Да, вот как возвращаются из заграничного путешествия!
В несколько прыжков Жак взбежал по лестнице. «Он всегда был быстроногим, а теперь просто летает!» — подумал Корошек. Так ходят люди, когда их окрыляет успех. И как светятся его глаза! Хорошо бы уцепиться за его фалды: этот человек будет перелетать от успеха к успеху.
Жак вытер лицо; волосы у него прилипли ко лбу.
— Лимонаду, Ксавер! Какая сумасшедшая жара!
И Корошек почувствовал вдруг укол в сердце: «Подумать только, что я давеча чуть было не отказал ему!» Корошек почти со слезами вдруг начал просить прощения у Жака за то, что прошлый раз заставил его ждать. Но Жак только расхохотался.
— Послушайте, Корошек, — сказал он, — давайте сразу же поговорим о делах.
Прежде всего Жаку нужно несколько комнат: одну — для приемной, две или три — для конторы, но так, чтобы все эти комнаты сообщались между собой.
— А затем послезавтра сюда приезжают три господина из Берлина, три инженера. Так вы постарайтесь для них! — Жак сладко зевнул и похлопал себя по рту. — Две недели не спал, поверьте мне, Корошек!
— Я понимаю, всякие светские обязанности! Жак опять не смог удержаться от смеха.
— Нет, нет, совсем не то. Просто кутил, отчаянно кутил! И Жак отправился к себе в комнату.
Вот он какой простой и общительный, а теперь весь город говорит о нем! Корошек, задыхаясь, поднимается за ним по лестнице, чтобы посмотреть, принесла ли ему горничная два кувшина воды. Девушка с глазами теленка теперь уже не дрожит больше, когда видит Жака. Она сияет и тоже радуется его приезду, хотя она здесь и очень маленький человек. Теперь он, может, опять позвонит поздно вечером, чтобы ему принесли воды.
Через полчаса Жак, одетый с иголочки, сходит вниз, прыгает в коляску и уезжает. Он не возвращается в эту ночь. Так много у него дел там наверху, в лесу.
Три инженера из Берлина приехали и прожили в Анатоле неделю. Пожилые господа, солидные, но скромные и молчаливые. Одним словом — большой свет! Затем приехали два правительственных советника из столицы, из министерства внутренних дел. Жак угощал их обедом, и госпожа Корошек блеснула своим искусством. Они держались высокомерно. На Корошека и Ксавера вообще даже не глядели. А когда Жак шел с ними вместе, всегда начинался спор, кому первому проходить через дверь.
VII
Анализы образцов нефти, которые Жак взял с собой в Берлин, были весьма удовлетворительны. Нефть оказалась прекрасного качества и содержала двенадцать процентов бензина. Эксперты, побывавшие на всех крупных нефтяных разработках мира, поздравляли Жака, когда прощались с ним. Телеграммы из Берлина прибывали пачками. Телеграфисты в Анатоле никогда не поверили бы, что на свете бывают такие длинные телеграммы. Фирме «Альвенслебен и К°» явно не терпелось. Неожиданно у них появились и деньги.
Жак трудился до поздней ночи, но в шесть часов утра уже снова бывал на ногах. Для визитов в эти первые недели у него совсем не было времени. Только с Янко он встречался иногда за ужином в «Траяне».
День за днем со скрипом проезжали через город огромные возы, запряженные волами. В некоторые возы было запряжено по шести волов. Они везли строительные материалы для бараков, огромные ящики с деталями машин и трубы, трубы, трубы. Всё это исчезало в лесу. В конце концов грузы стали прибывать и из Станцы: туда пришел пароход с материалами. А затем прогремели через город грузовые автомобили акционерной компании, и в домах задребезжали стекла. Так шло неделю за неделей, без конца. И всё это — туда, наверх! Что они там затевают? Город собираются строить, что ли? Да, целый город, не больше и не меньше.
Анатоль варился как в котле в эту жару — тридцать восемь градусов в тени! Даже ночи не приносили прохлады. Приезжали инженеры, монтажники, архитекторы, купцы, агенты. Приезжали и уезжали; приезжали и оставались. Альвенслебен прислал некоего Мирбаха, которому поручено было управлять финансовой и деловой частью предприятия. А за добычей нефти следил инженер Винтер, работавший раньше на нефтяных предприятиях в Венесуэле. Из бедных горных деревушек в город приходили крестьяне, чтобы получить работу в усадьбе Маниу. Жак нанял пустовавший дом и перестраивал его под контору. Дом помещался на главной площади перед ратушей, на том самом месте, где теперь высится восьмиэтажное здание правления компании. Первым посетителем, который явился к Жаку, был Роткель. Роткель приветствовал Жака, — многие здесь в городе еще ни о чем не догадывались. Бледное лицо Роткеля загадочно светилось. Жак должен был понять, что он, Роткель, о многом догадывается! Он напомнил о дружеских узах, многие годы связывавших его с отцом Жака, уважаемым Христианом-Александром Грегором, и предложил свои услуги. Он понимает дух современности и намерен основать большой торговый дом. Все, что нужно компании, все предметы для оборудования ее бараков, контор, жилых помещений — все это Роткель будет доставлять быстро и недорого.
Жак всегда был приветлив и любезен. Но теперь он, казалось, сделался еще любезнее. Он уверил Роткеля, что ему доставляет особую радость завязать сношения с такой старой и почтенной фирмой (Роткель был городским гласным и пользовался огромным влиянием на городское управление). Роткель поблагодарил и простился с Жаком глубоким поклоном, относившимся не столько к самому Жаку, сколько к той финансовой силе, которая за ним стояла. Роткель питал благоговение к деньгам.
Затем явился аккордант Ледерман из Борислава и привел с собой еще другого коллегу, Венцеля Ломача из Тостановичей, по соседству с Бориславом, который только третьего дня приехал сюда. Оба были опытными и ловкими людьми. Жак тотчас почувствовал это и решил непременно привлечь их на свою сторону. Ледерман (с ожогом на лице) заговорил о том, что он вместе с Ломачем бурил скважину «Питтсбург», которая давала в день…
— О, я знаю, я прекрасно знаю историю скважины «Питтсбург», — прервал его Жак. — Я осматривал ее, когда был в Бориславе.
— Вы были в Бориславе?
— Да, около полугода назад. Я ездил туда осмотреть установки. Я прожил в Бориславе две недели.
И Жак прибавил, что их акционерное общество уже заключило договор с фирмой Хюльзенбек в Бреслау, но что, несмотря на это, он будет работать и с ними. Сегодня же он поговорит о них с главным инженером Винтером.
— Альвенслебены очень торопят всех нас, им не терпится, они ежедневно бомбардируют меня телеграммами. Вот посмотрите сами!
Фирму «Альвенслебен и К°», разумеется, знали оба посетителя. Альвенслебен участвовал и в бориславских нефтяных разработках. В Бориславе полагали, что Альвенслебен связан с «Международной ассоциацией» в Брюсселе. Об этом Жак ничего не знал, и это его не интересовало. Он пожал руки приезжим из Борислава, и они стали друзьями. Затем явился Яскульский. Без всяких обиняков он сделал Жаку блестящее, по его мнению, предложение. Он дает деньги, а Жак пусть дает советы. Спекуляция земельными участками, ну и всякие другие дела! Яскульский предлагал десять, а позже и двадцать процентов.
— Ты ведь знаешь, где есть нефть, — наивно сказал он.
— Мой договор с Альвенслебеном запрещает мне всякие частные дела, — решительно заявил Жак.
Яскульский только расхохотался.
— Ну, ну, полно! Ты не так глуп… Что такое договор с этими немцами? Твой собственный карман тебе ближе, чем карман немца или… ха-ха-ха! — может быть, дела Франциски? И чего ты притворяешься, Грегор? Я ведь тебя немножко знаю!
Жак ничего больше не ответил. Он начал писать. Но это не произвело на Яскульского ни малейшего впечатления. Он стал перечислять свои недвижимости, а также те суммы, которыми мог располагать немедленно. И только когда Жак оборвал его, он ушел. С тех пор он больше не говорил Жаку «ты».
Баронесса Ипсиланти осыпала Жака упреками, подставляя ему для поцелуя обе щеки. Она прижала его к себе. О, как она его любит! И всё же он не выказал ей полного доверия. А ведь она умеет молчать как могила. Жак поцеловал ей руки и дал слово завтра вечером прийти к ней обедать.
— И вы мне дадите указания?
Жак обещал, чтобы только отделаться от нее.
— Вы должны непременно повлиять на Соню, дорогой мой! — просила она. — Соня теперь вбила себе в голову, что она будет работать в больнице сиделкой. Она просто сводит меня с ума своим упрямством!
Наконец баронесса ушла. Но свою тайну — виноградник Фигдора! — она не выдала. Она торжествующе улыбалась, когда думала об этом. «Бирюза!» Ах ты хитрец этакий!
Приехал из столицы журналист интервьюировать Жака. Жак повез его в лес, к месту, где забила нефть. «Необычайно обаятельный человек!» — писал журналист. Теперь наконец все могли прочесть историю открытия Жака, черным по белому. Всё дело было чрезвычайно просто. Совсем не нужно было видеть сквозь землю на глубину полутораста метров. Чудес в этом мире не бывает. Оказалось, что залежи нефти открыл совсем не Жак Грегор, а по сути дела Маниу. Маниу рыл колодец и однажды утром нашел клейкую темную массу, проступавшую между камнями. В это утро в усадьбу случайно зашел Жак. Он раньше интересовался историей древних огнепоклонников, основавших по преданию город Анатоль, и ему тотчас же пришла в голову мысль о нефти. Маниу не придал большого значения этой находке — «земляной смоле», как он ее называл. Но Жак наполнил клейкой массой бутылку и отправил ее в Берлин для анализа. Его предположение подтвердилось. Тогда началась самая трудная часть работы: заинтересовать этим открытием денежных людей. Но Маниу, охваченный нетерпением, продолжал рыть землю всё глубже и глубже, до тех пор, пока колодец не сгубил его.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57