Гавр не стремился к роскоши и в походе жил очень просто и скромно. Голубой флаг с золотым солнечным шаром в расходящихся лучах развевался перед его палаткой. Это был единственный знак, свидетельствовавший о его высоком положении. У многих офицеров были шатры куда богаче.
Еще двое солдат-халогаев ходили взад-вперед перед входом. Они напряженно замерли, когда перед ними появились Марк и его сопровождающие. Один из северян сказал:
— Это командир римлян.
Часовые отошли в сторону, пропуская их внутрь.
Склоняя голову под пологом и входя, Скавр делал все возможное, чтобы удивление никак не отразилось на его лице. Почему халогаи назвали его «командиром римлян»? Ведь Туризин отобрал у него звание! Неужели он снова вернул ему легион?
Но у Марка было не слишком много времени для замешательства; он слышал, как Гавр нетерпеливо говорит:
— Давайте покончим с этим поскорее. У меня есть и другие дела.
Какой-то офицер отсалютовал Императору и повернулся спиной к Скавру. При звуке его голоса трибун сжался, как пружина. Провк Марзофл! Когда тот повернулся, чтобы выйти из шатра, он налетел на Марка и вдруг замер, как громом пораженный. Недоумение и злоба исказили его лицо.
— Ты?! — вскрикнул он, хватаясь за меч.
Рука Марка молниеносно метнулась к оружию. Один из халогаев бросился между Марзофлом и Скавром, другой железной хваткой стиснул руку римлянина.
— Оставь оружие в ножнах, — приказал он, и трибуну оставалось только повиноваться.
Туризин не двинулся с места. Он сидел за столом, заваленным свитками.
— Выполняй приказ, Провк, — промолвил он. — Могу заверить тебя, что поступлю с ним так, как он заслуживает.
Тон и слова Императора не слишком понравились Скавру. Но и Марзофла они не чересчур обрадовали.
— Слушаюсь, — ответил кавалерист, едва не задохнувшись от бессильной злобы. Он надменно тряхнул волосами и вышел из палатки, процедив на прощание сквозь зубы: — Между нами еще не все закончено, ты, осел в львиной шкуре.
Единственное, что не позволило римлянину броситься на Марзофла, была железная рука стражника. Гнев Марка удивил даже его самого. Он не сердился на кавалериста за то, что вытерпел сам: сделано и позабыто. Но Марзофл был в ответе за все, что случилось в эти несколько месяцев с Алипией. А этого трибун никак не мог ни забыть, ни простить. Принцесса и так уже выстрадала слишком много.
— Убирайтесь отсюда, Бьоргольф, Харэк, — сказал Туризин стражникам-халогаям, стоявшим справа и слева от трибуна. — Эвинд и Скаллагрим останутся снаружи и проследят за тем, чтобы этот человек не попытался умертвить меня. Впрочем, он ведь этого не сделает — я нужен ему живым. Не так ли, чужеземец?
Туризин цинично посмотрел на Марка. Трибун промолчал. Халогаи отдали честь и вышли — у них не было ни малейшего желания спорить со своим повелителем.
Трибун повернулся к слуге, который чистил его красные сапоги, и бросил ему серебряную монету.
— Довольно, Гликий. Иди потрать ее на что-нибудь.
Рассыпавшись в благодарностях, видессианин последовал за наемниками-халогаями. Когда он ушел. Император с удовольствием хмыкнул:
— Теперь здесь не осталось никого, кто упал бы в обморок, увидев, что ты все еще отказываешься от проскинезы.
Марк по-прежнему стоял молча. Ему уже приходилось видеть Туризина в таком игривом настроении. Это беспокоило Марка, он не мог читать мысли Императора.
Гавр поднял бровь:
— Если ты не собираешься ложиться на брюхо, то, по крайней мере, садись в кресло.
Трибун повиновался.
Скрестив пальцы, Туризин внимательно рассматривал его целую минуту, прежде чем заговорить снова:
— Что же мне делать с тобой, римлянин? Ты, как фальшивый медяк, всегда появляешься, когда тебя не ждут.
Марку внезапно стало не по себе от этого неопределенного начала — Гавр обычно держался куда прямее и откровеннее. Наконец трибун сказал:
— Мне кажется, возможны только два варианта. Или ты сдержишь слово, или казнишь меня.
Император тонко улыбнулся:
— Пытаешься меня уговорить? Несколько раз мне и впрямь страшно хотелось видеть твою голову на пике у Вехового Камня. Но не я буду решать сейчас твою участь.
— Не ты. Авшар. — Это не было вопросом.
— Да. — Мысль о войне снова заставила Туризина посерьезнеть. — Вот, смотри сам.
Скавр придвинул свой стул поближе. Гавр повернул карту западных территорий так, чтобы она оказалась справа от римлянина, и показал реку Рамн на восточном рубеже Васпуракана.
— Сигнальные костры донесли, что армия йездов перешла Рамн чуть севернее города Соли. Это было вчера.
Трибун мысленно прикинул расстояние. Князь-колдун передвигался быстрее, чем Марк считал возможным.
— Значит, через неделю. Возможно, плюс-минус один-два дня, не больше. На их пути лежит каменистая пересеченная местность. Или ты собираешься встретить их где-то на полпути, по дороге сюда?
— Нет. На этот раз я решил стоять в обороне.
Туризин раздраженно покривил губы; его первым порывом всегда была атака.
— После Марагхи, — продолжал Император, — после бесконечных гражданских войн, это — последняя армия, которую я сумел наскрести. Если я потеряю ее, то у Видесса не останется ничего. И это еще одна причина заботиться о твоем здоровье, засранец. Я не могу позволить себе роскошь подбить твоих головорезов на мятеж.
Марк принял командование легионом так же непринужденно и незаметно, как Туризин — обмолвился об этом в разговоре.
— Сколько солдат в армии Авшара? — спросил он.
— Я надеялся узнать об этом от тебя. Его армия больше моей, я полагаю, но ты хорошо знаешь, чего стоят донесения, переданные на такие большие расстояния. Да и йезды идут в поход со всеми своими запасными лошадьми, что заставляет людей думать, будто их в несколько раз больше. Но ведь ты только что был в Машизе… Ад Скотоса, Скавр, если верить Гуделину, ты был рядом с Вулгхашем, когда Авшар выдернул трон прямо из-под его задницы. Это была первая весть о его низвержении. О том, что происходит в Иезде, ты должен знать больше всех.
— Я могу кое-что рассказать тебе об Авшаре, если хочешь. Туризин нетерпеливо тряхнул головой:
— Я уже и так знаю больше, чем мне хотелось бы. Не имеет значения, кто сидит на троне Иезда — Авшар или Вулгхаш. Важно другое: вот уже много лет именно Авшар дергает все ниточки.
— Я встречался с Вулгхашем и не стал бы с такой уверенностью говорить, что не имеет значения, кто именно занимает престол владык Иезда, -отозвался трибун. — А сейчас я скажу тебе то, чего не мог сообщить тебе Гуделин: Вулгхаш жив, хотя Авшар считает его мертвым.
Скавр рассказал Туризину о том, как каган и римляне встретились в тоннелях под дворцом владык Машиза.
— Любопытная история, но что в ней толку? — сказал Гавр. — Живой или мертвый, Вулгхаш — беглец и изгнанник. Он больше не игрок. Я не стану тосковать по нему, даже если он вполовину такой хитроумный, как ты утверждаешь.
Марк пожал плечами:
— Что ж, я рассказал тебе все, что знал. Если хочешь узнать о йездах что-нибудь еще, поговори с Аригом. Он сражался с ними все лето и наблюдал за их приготовлениями, когда они укрепляли Машиз.
— Я поговорю с ним. Хорошо, что ты привел сюда аршаумов. — Император запнулся и взглянул на Скавра с неохотным уважением. — Чтоб тебе сгнить, шлюхино отродье! Ты оказался слишком полезным, чтобы укорачивать тебя на одну голову. Если мы уцелеем, то, возможно, в конце концов, я доведем до завершения нашу с тобой сделку.
— Как поживает Алипия? — спросил Марк тихо.
Губы Туризина сжались.
— Ты не пытаешься облегчить мне задачу, а?
— Лучше сразу узнать все самое плохое. Что толку в том, что сегодня ты случайно оказался в хорошем настроении, если завтра оно опять испортится?
— Иногда я все же думаю, что Маврикию стоило бы пресечь твою наглость с самого начала. Это избавило бы нас от многих неприятностей. — Император забарабанил пальцами по столу. Наконец он сказал: — Да, с ней все в порядке. Вокруг нее вилось полтора десятка молодых дворян (очень богатых и энергичных), которые осыпали ее комплиментами на моей свадьбе. Правда, она их не слушала.
Последняя фраза Гавра заставила Марка глупо раскрыть рот.
— На твоей… что?
— Свадьбе, — повторил Туризин. — Давно пора было мне взять законную супругу. Твои любовные шашни напомнили мне, насколько необходим наследник. А он у меня будет — четыре дня назад я узнал, что императрица в тягости.
— Прими мои поздравления, — сказал Марк от души. Если у Туризина родится наследник, он станет куда менее упрям в вопросе замужества принцессы. Трибун немного поколебался, прежде чем спросить: — И кто твоя супруга?
— Ну да, конечно, откуда тебе это знать! Ее зовут Алания Ворцеза. Ага, вижу, ты уже слыхал о ее семье. Да, это чиновники. Такой брак поможет мне приманить этих жуликов в мой лагерь. Она — тихое, кроткое создание. Еще одна причина выбрать ее после нескольких лет с этой визжащей змеюкой… О, милая Комитта! Да смилуется Фос над монастырем, куда я ее отправил. -Император криво улыбнулся. — А ты все еще немногословен, а? Ты гораздо больше услышал от меня, чем разболтал.
Трибун начал было протестовать, но Император только отмахнулся:
— Убирайся, ты. И если увидишь у палатки одного из моих эпархов, скажи, что он может войти.
Щурясь на яркое солнце после полумрака палатки, Скавр действительно встретил бюрократа, стоявшего у входа и нервно переминавшегося с ноги на ногу. Трибун придержал полог, приглашая чиновника войти. Эпарх с крайней неохотой подчинился. Марк успел еще услышать рев Туризина:
— Ты, ленивый, глупый осел! Куда ты подевал пятьдесят телег с пшеницей? Кто врал мне, что они будут здесь еще позавчера?!
— Я вижу, Туризин все такой же вспыльчивый и несдержанный, — шепнул трибун одному из халогаев. Стражник в ужасе возвел глаза к небу.
Когда Марк вернулся в римский лагерь, до него донесся страшный шум. У входа в палатку он сразу заметил Виридовикса; кельт был на голову выше всех остальных.
— Из-за чего этот тарарам? — осведомился Марк.
Солдаты расступились, пропуская его вперед. Виридовикс уже вбил в землю два кола и заострил их. На каждый он водрузил по окровавленной человеческой голове. На лице одной застыло выражение ярости и вызова, другая же была изуродована до неузнаваемости — меч срезал почти всю правую сторону лица.
— Трофеи? — сухо спросил Скавр.
Виридовикс взглянул на него:
— Привет, мой дорогой римлянин. Да, пожалуй что трофеи. Бросились на меня, несчастные олухи, так сказать, даже не поздоровавшись. Прошу прощения за беспорядок и все такое прочее, но у меня нет двери, к которой я мог бы их прибить.
— Или даже Вехового Камня, — сказал трибун, вспомнив свой разговор с Туризином. Он снова взглянул на головы. Обе были смуглые, с длинными косматыми бородами, сейчас пропитанными кровью. — Иезды.
— Да, думаю, ты прав, хотя я не спрашивал их об этом.
— Как же они проникли в наш лагерь? — спросил Марк.
Шум привлек внимание Гая Филиппа.
— Ты, ты, ты и ты! — закричал старший центурион, тыча пальцем в четырех легионеров. — Каждый из вас — к воротам, смените часовых с постов и пришлите их сюда, чтобы я мог поговорить с ними. Как только мы с ними покончим, они вернутся на свои посты.
Старший центурион только вчера появился в легионе, но власть его была непререкаема, как и прежде. Легионеры отсалютовали и бросились выполнять приказ. Римлянин, который пропустил в лагерь убийц-йездов, в ужасе уставился на «работу» Виридовикса.
— Я… я не думал, что это враги, — запинаясь, пробормотал он. — Они спросили по имени тебя или кельта. В лагере все знали, что Император вызвал тебя к себе, поэтому я сказал им, где можно найти Виридовикса. Я думал, это ваши друзья, которых вы повстречали во время похода.
— Это не твоя вина, Вестилиан, — вздохнул Скавр. Ему не нужно было допрашивать солдата, чтобы узнать, каким образом йезды отыскали его и Виридовикса за тысячи километров. Он снова остро пожалел о том, что не сумел уговорить Вулгхаша наложить чары на меч кельта. Тогда Авшару было бы куда труднее найти его.
— Ничего, все и так получилось неплохо, — заявил Виридовикс, вытирая меч пучком травы. — Вот торчат головы двух ослов, принявших сторону этого гада, а это значит, на двух врагов стало меньше. Думаю, теперь он уже не рискнет посылать таких дураков, раз уж он сам так близко.
— Ближе, чем мы думали. — Марк вспомнил о том, что сказал ему Туризин.
— Ну что ж, хорошо: В таком случае, так или иначе, скоро уже все будет кончено. — С легким металлическим шорохом Виридовикс вложил меч в ножны.

* * *
васпураканин просунул голову в палатку трибуна и разбудил его.
— Тебя ждет посыльный у ворот, — сказал он, мешая видессианские и латинские слова. — После вчерашнего я не хочу пускать его в лагерь.
— Правильно поступаешь, — пробормотал Скавр и потянулся за туникой и штанами. — По крайней мере, Гавр дал мне поспать целую одну ночь. — Он натянул через голову тунику и плеснул в лицо холодной воды. — От кого посыльный на этот раз?
— Он сказал, что его отправил императорский… как там это правильно? В общем, ихний главный жрец. — Васпураканин сплюнул; он не питал большой любви к священнослужителям Видесса. — Если ты спросишь моего мнения, то я скажу: по мне, так пусть ждет хоть до скончания века.
Марк выбежал из палатки. Вызов от Бальзамона был почти так же важен, как вызов от самого Императора.
Скавр уже узнал жреца в голубом плаще, который поджидал его у ворот; встреча была отнюдь не из приятных.
— Что тебе нужно от меня, Саборий? — рявкнул трибун.
Помощник Бальзамона, несмотря на свой жреческий облик и бритую голову, держался как подобает солдату, которым когда-то был.
— Я должен проводить тебя к моему повелителю, — ответил он четко и посмотрел прямо в лицо Скавру. — Ты можешь держать на меня какое угодно зло, твое дело. Моя первая забота — о Его Императорском Величестве.
Марк уже остыл. Забавно, но у них с Саборием было практически одинаковое представление о долге.
Солнце уже поднялось над горизонтом, когда они вошли в Аморион.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67