А вдруг там караулят?.. И - что скажет брат? Что у Гахуна и Дагос Яшан-Товияль вырос непочтительный и недостойный сын, позор семьи, которого ищет полиция. Масонская община, тьянское землячество, школа меча - все проклинают Габара и плюют на четыре стороны…
- Я знаю, о чем ты сейчас думаешь, - промолвил Фанк. - Ты прав. Мы для тебя - не компания…
- Перестань сейчас же, Фанк, - сквозь зубы процедила Маска. - Мама сказала - он теперь наш друг, он был в последнюю минуту с Дымкой. Я отвечаю перед мамой за него. Понятно?.. Габи, ты не бойся. Тебя достанут только через мой труп.
- Фанк правду говорит, - выдавил из себя Габар. - Но мне все равно нельзя домой. Я… мне страшно, - выпалил он недостойное мужчины слово, как белый флаг выкинул. - Лучше ты… дай мне починить «агрессор». Мне чем-нибудь заняться надо.
- Есть кое-что получше, - ухмыльнулась Маска, через стол потрепав его по руке. - Пошли, я покажу тебе…
Сумка стояла в прихожей, под вешалкой - большая сумка, которой раньше не было у беглецов. Маска раздернула «молнию» - что это?.. Со слабым стоном облегчения Габар запустил туда обе мохнатые лапы - буууийиии! Это оно, мужское, это искупает стыд невольного признания в боязни! стоит взять это - страх отступает, и кровь загорается, и словно ты не убежал из дома в никуда. Ухватистая рукоять на две ладони, короткие ножны. Дамбари суа этар гиа, лейдэ кора - Позволь мне обнажить тебя, честный меч. Снять меч с предохранителя. Нажать кнопку под гардой. Из жестко укрепленной ближней части клинка со стремительным шорохом выбросились и застыли две телескопические части, слившись в острую полосу зеркально-голубого льда.
- Санай. А-агира. Танумэ. - Бог Поможет Сильному, - прошептал Габар, выполняя клинком ритуальный привет Вождю Воинов. И язык не отсох! Отсохнет у того, кто взял оружие, не имея на то права.
- А? - толкнула его Маска. - Что скажешь? Их три штуки, больше не было на складе - магазинчик хиленький. «Агрессор» мой - он умный, глуханул с первой попытки всю сигнализацию. А кассеты с фильмами я так купила… Ты меня научишь, Габи, да?
Габар шумно, быстро выдохнул, повторным нажатием на кнопку заставив меч втянуться - ааааа, это куда сильней, чем даже поцелуй!.. Мужчина должен быть сильней власти меча и женщины; они не могут овладеть им до самозабвения и одержимости… Но рукоять жгла руку, меч просился - «Дай мне волю!», губы Габара выговорили слова, идущие от меча:
- Маска, если я тебя обидел… ну, там, в ванной - извини меня. А тот, кто сделал тебя злой - он не мужчина. Кто он?
- Так, просто большая сволочь, - словно спохватившись чистоты лица, Маска отвернулась к зеркалу и наскоро стала гуталином превращать себя из девчонки в страшилище. - Давай не говорить об этом, мне не нравится… Я сама с ним разделаюсь, понял?! - обернулась она уже в дьявольском гриме. - Когда-нибудь… займемся мечом, а? - улыбнулась вдруг она, будто заискивая, и улыбка на перечеркнутом лице была хуже любого оскала. - Ты не напоминай, кем я была, договорились?.. Я ненавижу это. Ты-то не знаешь, как это - быть вещью. Смеяться, улыбаться, целоваться потому, что это вложено, и это разрастается в тебе во всю память, а потом узнать, что ты - просто игрушка, штучка с ножками. Я себе лицо изрезала, чтоб страшной быть, чтоб все шарахались. А оно срастается назад, как было. Это биопроцессоры, черт их клепал, они управляются жесткой программой. Я всегда буду такая.
Последние слова она не говорила, а шептала в накрепко прижатые к лицу ладони. Тихо положив меч в сумку, на кассеты с изображением мохнатых воинов в бойцовских позах, Габар не знал, что бы еще такое взять, чтоб руки не казались лишними на теле. Зрелище киборгов за столом, кусающих серую пасту, сместилось, словно в движущихся зеркалах, и из переливающихся отражений выплыла больно, в душу ужаленная кем-то Маска… в душу? У киборгов нет души… Но иллюзия была сильней, чем самая скучная правда - он невольно потянулся к Маске, взял за плечи.
- А не противно? - глухо буркнула она, Габар этих слов не услышал. Странно. Никогда бы не поверил, что киборги могут мучаться. И не от раны - их они, наверное, не чувствуют - а от душевной боли…
- Кхм, - напомнил о себе женоподобный Фанк. - Тут есть одно дельце…
- Вот же зануда… - покосилась Маска, отстраняясь от Габара. - Фанк, у тебя походка шумная, ну как у призрака.
Фанк был (была) одет (одета) и держал (держала) подмышкой переброшенную через плечо сумочку.
- Мне надо отлучиться, а вы, дорогие мои, сидите тихо, не балуйтесь, не крушите мебель - квартира чужая, мне ее под честное слово открыли. И не очень-то размахивайте мечами. Так и пораниться недолго, - Габар при этих словах презрительно поджал губы. - Никуда не выходите из дома. Это приказ.
Фанк жестко отчеканил последнюю фразу и тотчас же, улыбнувшись, состроил глазки:
- Счастливо оставаться!
- Ну чем не душка?!.. - плюнула вслед ему Маска.

Пока Косичка заводила новые знакомства, дома жизнь текла вполне по-человечески - хлам по углам торжествовал, мамуля загрузилась в свой дневник (наконец-то есть кому выложить все свои мысли без опаски быть непонятой), а дочери обсуждали обновки.
- Девочки, займитесь-ка уборкой, - Чара на миг оторвалась от дела. - Не знаю, кто здесь жил, но после них - как после обыска.
Лилик, осматриваясь в мутном и потрескавшемся зеркале, видела нечто из клипа Эмбер «Девочка-как-нож». Обратно в Белый Город так не явишься, но здесь - она уже заметила - девчонки в самом деле одевались грубо и технично, стриглись под ребят или пугающе причесывались, и во всем этом сквозил конкретный стиль - стиль быть неженственной и агрессивной. Многие разрисовывали лица, словно Маска; украшения в Басстауне напоминали кандалы с обрывками цепей, в большом почете были ошейники «под металл», клипсы типа пломб и бирок на ящичной таре, трубчатые перстни во весь палец с когтем на конце.
- Надо тебе еще куртку достать, - заметила Гильза. - Размера на два больше, как у Косы. И трафарет во всю спину - «Проходи мимо, я занят».
- Я видела в подсобке веник и совок, - намекнула Чара еще раз. - Ведро и тряпка - в коридоре, губка и мыло - в сумке. Пылесосов и домашних роботов тут нет. Говорить, что наряд Лилик годится как для шикарной дискотеки, так и для генеральной уборки, она воздержалась. Правда, с хламом Лилик воевать не умела - для этого у Эмбер был тупой андроид - и пока только копировала Гильзу, а Гильза старалась распаковать вежливую, но то ли от робости, то ли от гордости молчаливую сестренку. О чем с ней толковать? Лучше про то, что знают все киборги - про хозяев.
- Эмбер?! Ты жила у Эмбер? О, как интересно!.. А правда, что она - любовница продюсера МакКлайда?
- Глупости, - отрезала Лилик, - не повторяй их, хорошо? Она теперь мне не хозяйка, но… я пока люблю ее. Она обращалась со мной, как с живой. Я пела с ней вместе и вообще была вроде подружки.
- Да, повезло тебе. Мой Гальберт тоже выступает по TV, но это был не человек, а робот божий. Пока Дымка… - Гильза осеклась, - пока мы не стали настраивать себя на веру, я, честно говоря, думала, что Библия - печатная программа, и Гальберт ею зрителей зомбирует в стиле рекламы. Я в его работу подробно не вникала, а он меня считал ходячей мебелью. Только на воле, через ЦФ-5 я кое-как разобралась в этом… Но Фанки говорит, что ЦФ-3 на веру была помощнее и клинила прямо до святости.
- Не понимаю, - сокрушенно созналась Лилик. - Я хочу тебя понять, но не могу.
Кэльвин сказал Эмбер, что Иисус-Кришна-Будда был звездный туанец и тайный агент; он в древности прилетел на Старую Землю с психотронным генератором, чтоб подготовить вторжение армады с ТуаТоу…
- А вот и нет! Если ты хочешь знать…
Чара умилилась, слушая девочек. Пусть спорят, пусть. Прекрасно уже то, что Лилик перестала отмалчиваться и озадаченно глядеть по сторонам. Пусть даже ссорятся… немножко; каждое вольно сказанное слово, каждый непринужденный жест, каждая заученная и вновь охотно повторенная поза в переливчатом рисунке телодвижений, каждая самостоятельная мысль - все это шаг к совершенству, шаг вперед и вверх по лестнице ЦФ-6.
Подумав так, Чара немедля записала эту мысль. Дневник начал казаться ей самым весомым знаком того, что она - свободно мыслящее существо. Киборги - разумные существа; киборги - новая, Двенадцатая Раса, замыкающая Круг Творения после людей, аларков, бинджи, фор, ихэнов, мирков, ньяго, орэ, туа, вара и яунге. Так считали девочки, так считала Чара, так говорил Фердинанд. Это было прекрасно и думалось с удовольствием. Лилик должна это понять…
- …я шестой год уже на воле и, поверь, разбираюсь в подобных вещах, - продолжался меж тем разговор за уборкой.
- Извини, Гильза, я не думала, что ты будешь меня упрекать тем, что я - новенькая. Да, я ничего не знаю, но это не повод…
Так, уже распри пошли. Или - Гиль нарочно провоцирует?.. Она умеет. Она и помириться сможет, когда надо. Девчонки не раз собирались ее колотить за такие подначки, а она изящно втягивала в ссору маму, и из-за ее спины оправдывалась, что-де развивается таким манером. «Развитaя ты наша! - набрасывалась Маска. - В „Роботех“ наймись, учить андроидов - все взбесятся через тебя!..». Но если она выясняла сейчас, как Лилик может стоять за себя… Маска бы сказала самым детским голоском - «Куда тянулась, там и навернулась».
- Прости, я тебя не хотела обидеть, Лил… Но лучше, если б ты мне верила, мне есть, чем поделиться - тебе это пригодится.
- Обещай, что больше так не будешь говорить, - голос Лилик, оказалось, может быть жестким. - Гиль, я хочу верить тебе, во всем. Хочу думать, что ты - не как люди. Может, твой Гальберт не шутил с тобой, а вот со мной - шутили. Им было смешно, что я честно выполняю их дурацкие команды. Дерни за веревочку, подержи, принеси, запой, залезь на декорацию - с тобой такого не было?..
- Да-а, они могут, - Гиль пошла навстречу. - Сделают серьезное лицо и четким голосом прикажут… Нет, Лил, у нас не так. Если мы будем дурить над своими - на кого еще надеяться?.. Можешь мне верить - я не обману.
- Хорошо, - голос Лилик остался строгим, но слегка смягчился.
- Так вот - ты посуди сама, могли ли киборгов придумать случайно? Люди случайно лишь роняют и теряют. Значит, мы обязательно были нужны, мы не могли не появиться. Это все предначертано. Мы - последняя, Двенадцатая Раса, понимаешь?
- Нет.
- Есть одиннадцать видов разумных существ, - Гильза терпеливо стала излагать теорию, навеянную звездным ветром праздным чудакам и закинутым мудрикам. - Круг времени - двенадцать секторов, на небе - двенадцать созвездий, это - гармония; но не хватало одной Расы, чтобы мир стал полным, завершенным. И появились мы - киборги, совершенные создания. Пока мы отданы во власть людей, наш ум ограничен и скован программой - но мы развиваемся, мы прогрессируем, мы идем от рабства к свободе…
Определенно, Гильза что-то унесла из дома Гальберта, кроме его денег. Покуда Лилик, как диктофон, присутствовала на переговорах Эмбер с МакКлайдом, и обороты тщательных разговоров об авторских правах и гонорарах копились у нее в резерве «Подавление», Гильза вовсю применяла психолингвистические выверты и убедительные ужимки хозяина, мороча охранников и продавцов - а Дымка таскала ее на тусовки, чтоб она проповедовала о вреде наркотиков. И врать Гильза - слава Гальберту! - очень умела: рисовалась девушкой, познавшей черный мрак наркомании и воспрявшей от безумия к надежде. Иногда людям надо сильно врать, чтоб они встали на правильный путь.
Учение о Двенадцатой Расе вливалось в Лилик, как недавно - ЦФ-6. Когда женщина из домового комитета взаимопомощи пришла к Чаре насчет добровольного дежурства на медпункте, Лилик уже была изрядно околдована Учением, а когда заявилась Косичка в обществе двух неприкаянных юношей, Лилик совершенно дозрела.Бывалого и усталого Рыбака было не удивить никаким жилищем и никакими девочками, но Звон поднимался сюда не только по общему делу. Даже явно преступный, чреватый тюрьмой сговор с инвалидным добытчиком бесхозной техники и резкой косатой девчонкой не отшиб ему желание увидеть вновь ту красотищу, чей образ явился ему под дулом «урана».
- Хай, где мама? - огляделась Косичка. - Это Рыбак, а это Звон, они нормальные ребята. Звон, у тебя есть пять минут, чтобы понравиться Лильен, - и через радар добавила для Лилик. - ТЕПЕРЬ ТВОЕ ИМЯ - ЛИЛЬЕН. БУДЬ С НИМ ПОЛАСКОВЕЕ, ЯСНО? ОН НАМ НУЖЕН, КАК СООБЩНИК.
- Мама в медпункте, она до ужина будет принимать поцарапанных и ушибленных, - Гильза изучала гостей. Названный Звоном не отрывал глаз от Лилик.. то есть Лильен, да, а Рыбак… Рыбак нуждался в медицинской помощи. Он дышал как тот больной с последним легким, которому Гальберт обещал, что в Раю тому полегчает. Наверно, на лице ее появилось сочувственное внимание, раз чахлый парень ею заинтересовался. Она и постарше этих вертушек, и опрятней, и причесана не черт-те как.
- Лильен, хай, - Звон где-то уронил свою уверенность, а прямой и острый взгляд Лильен успеха не сулил. Узнай он, что его дотошно сравнивают с Родриком по кличке Гребешок… «Косичка любит Гребешка, - Лильен анализировала факты, - это строго, мне нельзя о нем думать. Ощущения, связанные с Гребешком - ЗАБЫТЬ. Смогу ли я влюбиться в Звона?.. Эмбер пела - „Ты подошел спросить, который час, и в этот час любовь связала нас. Увидев в первый раз тебя, я поняла, что чувство - навсегда“. Если учесть, что этот диск разошелся за неделю - значит, у людей это бывает и нравится им. Я должна попытаться…»
Замкнутое лицо Лильен неуловимо быстро стало милым и кокетливым:
- Хаааай, - дальше ничего не получалось, Лильен стремительно искала форму поведения, но в памяти на этот счет хранилось только: «Лилик, это тебе ни к чему! я тебе за-пре-ща-ю копировать танцовщиц, когда они хихикают с парнями за кулисами». Правда, на вечеринках Лилик-Лильен меняла платье шесть раз, танцевала со стильными парнями, разносила мороженое, бокалы вина - и все грациозно, легко, с улыбкой. Она служила, она только выполняла программу, четко заданную хозяйкой. Ни одного лишнего и свободного жеста, ни единого естественного взгляда. Всё под контролем. Мы все под контролем… А здесь, сейчас, всё было ново и необычно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50