– О, разумеется.
Хаджар был поражен. Мальчик действовал так, словно давно был готов к этому моменту и прекрасно знал, что следует делать.
– Спасибо, – сказал Мишре юноша. – Воистину твоя мать и моя мать происходят от одной матери. Но теперь надо торопиться! Этой ночью нам предстоит многое сделать!

Глава 8: Тавнос

В Палату изобретений в Крооге, столице Иотии, прибыл незваный гость. Он проделал долгий путь с южного побережья и очень устал. Если бы он знал, как полагается вести себя по этикету, он бы отдохнул день-другой, сшил бы себе добротное платье и лишь затем испросил аудиенции, обратившись по инстанциям. Однако гость с побережья ничего не смыслил в изысканных обычаях иотийского общества, а потому явился прямо в палату – с рекомендательным письмом в кармане походного плаща и подарком в дорожной сумке.
Палата изобретений находилась в отдельном крыле королевского дворца, немного поодаль от основного комплекса зданий. Ее построили недавно. Никто не встретил путешественника у главного входа, и это его слегка удивило. Впрочем, никто и не помешал ему войти. Внутри сновали библиотекари и мелкие служащие, но не было ни одного человека, похожего на вооруженного стражника или услужливого привратника.
Гость остановил одного из клерков, круглого, дружелюбно выглядевшего парня с охапкой свитков. Тот объяснил, что Главного изобретателя можно найти в «голубятне» – так называется центральная мастерская в задней части дворца, там такой большой купол, а добраться туда просто – сначала по ступеням до конца, затем первый поворот направо, затем первый поворот налево, потом будет большой перекресток, там взять правее, но не совсем направо, потом еще один пролет вниз, и вот она, «голубятня», заблудиться невозможно. Клерк даже не подумал поинтересоваться, зачем это высокий светловолосый незнакомец ищет Главного изобретателя.
Миловидный клерк, впрочем, мог бы изъясняться и точнее, так как до «голубятни» путешественник добирался добрых пятнадцать минут, по дороге прибегнув к помощи еще двух миловидных клерков. Но в конце концов он и впрямь оказался в большом помещении, увенчанном куполом, которое в самом деле находилось на задах основного здания. Гость не преминул отметить, что купол состоял из двух половин, одна из которых покоилась на рельсах, так что ее можно было повернуть вокруг центральной оси и сдвинуть в сторону, открыв дорогу в небо.
Будучи частью Палаты изобретений, «голубятня», все же больше напоминала палату для умалишенных. Все куда-то торопились, суетились и копошились. У дальней стены стоял один из легендарных орнитоптеров Главного изобретателя, все детали которого, казалось, висели в воздухе, словно машину взорвали, но она не пожелала разлетаться до конца. На самом деле, понял гость, это сборно-разборная модель в натуральную величину – каждую деталь можно установить и демонтировать отдельно от других, и на каждой были написаны подробные инструкции, как это делать и какое крепление куда следует вставлять. С одной стороны этого орнитоптера располагалась группа молодых учеников, которые обрабатывали на токарных станках с колесным приводом брусья из свечного дерева. У противоположной стены другие ученики натягивали парусину на крылья соседнего орнитоптера. Судя по всему, там собирали действующую машину, а не упражнялись с учебной моделью.
В центре зала, у огромного стола, заваленного чертежами, стоял сам Главный изобретатель. Солнце сверкало в его светлых, почти белоснежных волосах. Он был ниже гостя, но вел себя так, что казался намного выше.
– Первый выступ – три целых четыре десятые дюйма, – крикнул Главный изобретатель токарям, те немедленно схватили свои штангенциркули и начали измерять. – Не так, не так! – Он подошел к команде, занятой парусиной. – Сначала вденьте в кожу несущие кольца вдоль крыльев! Иначе машина не сможет их расправить.
Гость увидел, как к Главному изобретателю подскочил клерк и протянул ему свиток. Урза просмотрел пергамент, покачал головой и, забыв о клерке, вернулся к заваленному бумагами столу. Вынув карандаш, он быстро исправил послание.
– И скажи ему, что поставки мне нужны завтра к полудню, – раздраженно рявкнул он. – Не позже!
Клерк проскочил мимо незнакомца и скрылся в основном здании.
Тут гость заметил, что у стены стоит женщина. На фоне царившего в «голубятне» хаоса она казалась совершенно неподвижной – поначалу путешественник даже принял ее за статую. На ней было простое синее платье, пышные черные волосы ниспадали на плечи. Вся ее поза говорила о том, что она весьма неодобрительно смотрит на происходящее вокруг.
– Прошу прошения, госпожа, – сказал гость, – я хотел бы знать…
Женщина повернулась к нему, и слова застряли у путешественника в горле – он сразу узнал полные губы, яркие темные глаза и изящные скулы. Гость предпочел закашляться.
– Простите меня, ваше высочество, – сказал он, кланяясь.
Его колено не успело коснуться деревянного пола – на плечо легла легкая рука.
– Не стоит, молодой человек, – сказала Кайла бин-Кроог, принцесса Иотии и супруга Главного изобретателя. Когда гость поднял глаза, она едва улыбнулась, словно его манеры ее позабавили. Он почувствовал, что краснеет.
– Прошу прощения, – сказал он. – Я не думал увидеть вас здесь.
– В логове Главного изобретателя не принято церемониться, – ответила принцесса.
Урза кричал на токарей:
– Я сказал – три целых четыре десятые, а не три и две! Максимальный допуск для этих распорок – ноль целых две десятые!
– А ваш муж не за… – Гость снова поправился: – Главный изобретатель сейчас не занят?
– Трудно сказать, – ответила принцесса недовольным тоном. – Я уже десять минут стою здесь и жду, когда он меня заметит. Лично у меня такое правило – если мне приходится ждать пятнадцать минут, то я поворачиваюсь и ухожу.
Гость вопросительно глянул на принцессу и кивнул.
– Наверное, мне стоит прийти сюда завтра утром, – задумчиво произнес он.
Принцесса горько рассмеялась:
– Насколько я могу судить, сейчас он почти не занят, обычно все гораздо хуже. У вас что-то важное?
Посетитель достал из плаща письмо.
– Я его новый подмастерье.
Кайла пробежала глазами послание. Гость затаил дыхание, боясь, что принцесса сочтет его рекомендательное письмо написанным не по правилам и не позволит ему даже поговорить с могущественным Урзой.
– Игрушечных дел мастер? – наконец спросила она.
– Из Джорилина, на побережье, – выпалил молодой человек.
Принцесса кивнула:
– Когда я была девочкой, мы как-то раз провели там лето. Уж на что я привыкла к кроогской жаре, но у вас погода была просто невыносимая.
– Знаете ли, – продолжил путешественник, – последние несколько лет я делал игрушки, работал подмастерьем, все как полагается. Мне говорили, что я отлично делаю свое дело, и присоветовали мне попробовать пробиться к нему в подмастерья… – Гость смущенно пожал плечами и замолчал. В Джорилине все это звучало куда убедительнее, чем сейчас, когда его слушала самая могущественная (и прекрасная) женщина в Крооге.
– Понятно, – сказала принцесса, и ее лицо подобрело. – Значит, вы – его подмастерье.
– Ну, полагаю, один из многих, – сказал путешественник.
– Вы об этих? – улыбнулась принцесса. – Никакие они не подмастерья. Так, трутни, вьющиеся вокруг матки-Урзы. Помощники, ученики, лишние пары рук, не более. К подмастерьям предъявляются более высокие требования, чем к ним. Подмастерья обычно и месяца не выдерживают. Он – тяжелый человек, с ним непросто общаться, а работать и того сложнее.
Словно в подтверждение ее слов Урза крикнул:
– Я же говорил, допуск ноль и две, станок номер два! Вы что, используете какую-то неизвестную мне систему исчисления?
Из-за станков раздался смех, и какой-то смущенный юноша засеменил обратно к своей машине.
– Наверное, мне все-таки надо прийти попозже, – повторил гость.
– Куй железо, пока горячо, – ответила Кайла. – Завтра он будет занят еще плотнее, чем сегодня, а меня здесь не будет, и я не смогу вам помочь. Урза! Любимый! На минуточку!
В ответ Главный изобретатель поднял руку, требуя подождать. В другой руке он держал карандаш, проверяя длинную колонку цифр, от которой даже не потрудился оторвать взгляд.
– Будь я про… – пробормотала принцесса, изобразив на лице весьма нецарственную гримасу. – Чтоб мне провалиться, если он не отдает работе каждый свободный миг до тех пор, пока не начинает валиться с ног от усталости. А утром просыпается с одной мыслью – сон отнял у него драгоценных шесть часов работы. Урза!
Изобретатель повторил свой жест, но, решив показать, что слушает, слегка помахал рукой.
– Попробуем-ка это, вдруг поможет, – сказал посетитель, вынимая из сумки подарок. На первый взгляд это был просто моток веревки или небольшой цепи. Гость щелкнул по одному из концов цепи, та неожиданно вытянулась в струну и дернулась вперед. Прямо в руках у гостя она превратилась в змею, и от ужаса Кайла подскочила.
Словно на крыльях, змея перелетела через зал и приземлилась среди бумаг на столе Урзы. Зарывшись в них, она вылезла прямо из-под блокнота Главного изобретателя и, гремя хвостом, подняла голову и угрожающе зашипела.
В помещении воцарилась мертвая тишина. Станки остановились, боровшиеся с брезентом для крыльев ученики замерли, а Урза застыл с карандашом в руке, рассматривая зубастую пасть змеи.
Затем он резко дернулся и ткнул своим карандашом змее в морду. Раздался глухой щелчок, и змея моментально свернулась в колечко. Главный изобретатель поднял глаза, на его лице сияла улыбка.
– Кто это сделал?
Гость покраснел.
– Это я.
Кайла вышла вперед, держа рекомендательное письмо.
– Это Тавнос, игрушечных дел мастер из Джорилина. Он хочет стать твоим подма…
Урза не дал ей закончить. Вырвав из ее рук письмо, он спросил:
– Игрушечных дел мастер? Это ваша?
– У меня есть и другие, – ответил Тавнос.
– А почему из дерева? – спросил Урза. – Металл долговечнее.
– Дерево легче, – ответил молодой человек. – К тому же получается более натуральный звук. Металлические изделия звенят.
– Ах, так вы пробовали, – сказал Урза, подняв брови. – Хорошо. Очень хорошо. Полагаю, змея приводится в действие пружиной.
– Часовой механизм, – сказал Тавнос. – Мне говорили, вы работали часовщиком.
– Некоторое время, – рассеянно сказал Урза, вертя в руках змею. Изобретатель ее щупал, сгибал, жал тут и там. – Затем я ушел в правительство. Там работа попроще.
Кайла начала говорить:
– Любимый, отец рассчитывает… – Но Урза снова прервал ее, подняв руку.
– Как живая, – заметил он. – Вы изучали змей перед тем, как ее создать?
– У нас на побережье много змей, – сказал Тавнос. – Эта игрушка – копия одного из видов наших прибрежных гадюк, я сделал ее для развлечения, так, знаете, чтобы над друзьями подшутить – положить кому-нибудь в сумку или на плащ…
– Урза, – снова начала Кайла, но Главный изобретатель уже забыл о ней.
– А как насчет птиц? – спросил Урза. – Я сейчас пытаюсь увеличить подъемную силу орнитоптеров.
– Все зависит от того, что вы хотите получить в результате, – сказал Тавнос. – Парящие птицы вроде чаек или даже грифов могут не подойти в качестве модели для орнитоптеров. Мне кажется, вам требуются те, которые быстро поднимаются с места, например совы или другие хищные птицы.
Урза восхищенно посмотрел на гостя, и в этот момент Тавнос понял, что добился своего и стал его подмастерьем.
– Я об этом не думал, – сказал светловолосый изобретатель. – Я всегда считал, что птица – это птица, и все тут. Но вы правы – форма зависит от функции, а функция определяет форму. Вот, взгляните-ка на эти чертежи и скажите, что может эта модель – парить или быстро подниматься в воздух.
Тавнос с горящими глазами бросился изучать разбросанные по столу бумаги: тут были чертежи орнитоптеров с крыльями всевозможных конфигураций. Некоторые машины походили на те, что Тавнос видел, другие, казалось, не могли взлететь ни при каких обстоятельствах.
Неожиданно он вспомнил о принцессе, которая тщетно пыталась вставить хоть пару слов в их разговор. Он поднял глаза, но ее уже не было, а Урза снова кричал на токарей, чтобы те лучше следили за допусками.

Принцесса носила туфли со стальными каблуками, поэтому всякий раз, когда она покидала свои покои, полированные мраморные полы извещали придворных о настроении наследницы. Если это было легкое, веселое постукивание, то прислуга сразу понимала, что ее высочество прогуливается, размышляя о чем-то в одиночестве. Если слышалось медленное ритмичное цоканье, то это – и с высокой точностью – означало, что принцесса прогуливается с кем-то, чаще всего с официальным представителем внутренних земель. А когда в коридорах раздавалось звенящее стаккато, это значило, что принцесса, торопясь, куда-то бежит. До замужества этот звук слышали частенько, теперь же практически нет.
Но сейчас по дворцу разносился сигнал тревоги, означавший следующее: Кайла только что виделась с мужем, аргивским изобретателем, и осталась встречей недовольна. Металл так яростно стучал по камню, что даже отъявленные смельчаки из придворных в ужасе разбегались, а опытные слуги беззвучно разворачивались и поспешно возвращались туда, откуда пришли.
В результате мрачная как туча Кайла шла сквозь пустые залы. Принцесса негодовала.
Он занят. Он вечно занят. Если ему позволить, он вообще все свободное время будет посвящать своим проектам. Орнитоптерам. Металлическим статуям. Огромным неведомым чудовищам, которые – однажды утром – заполонили розовый сад. Он будет работать, пока не начнет валиться с ног, он заставит всех вокруг себя трудиться в этом же ритме. Когда она не посылает за ним стражника, он спит в этой своей проклятой «голубятне». Иногда она специально «забывала» послать стражника, и Урза в самом деле спал там, но это ничего не меняло.
Конечно, в этом повинен не только ее муж. Милый папочка отвечает за отвратительное невнимание к ней со стороны мужа ничуть не меньше, чем сам Урза, Он все время просит его придумать что-нибудь новое.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66