Над телом склонилась доктор Орловски в резиновом фартуке и маске, со скальпелем в руке.
– Не думала, что вы прибудете так быстро, – заметила она, не отрываясь от работы. – Садитесь, джентльмены, я скоро закончу.
Ивен присел на скамью, с интересом рассматривая обрамленное в рамку древнее издание Анатомии Грея.
– Вскрытие центральной нервной системы? – спросил Джосс.
Она взглянула на него:
– Вы парамедик или что-то в этом роде?
– Органический химик, – ответил он.
– Ага, простите, еще раз, ваше имя Джосс?
– Да.
– Очень приятно. А ваш большой друг?
– Ивен.
– Да яун вир, – улыбнулась Орловски. Ивен ошарашенно посмотрел на нее.
– Муж моей сестры из Уэльса, – рассмеялась она в ответ. Вы уже сталкивались с этим наркотиком?
– Нет, – ответили они в один голос.
– Столкнетесь! И не раз пожалеете об этом. По сравнению с этой штукой крэк и героин кажутся содовой водичкой.
– Вы сказали, это называется 2-гидро-6-пропано-метенпардразин?
– Да, – она отложила в сторону какой-то алый сгусток. – Не буду утомлять вас подробностями. После продолжительного применения наркотик делает часть нервной системы человека невосприимчивой к веществам, управляющим функциями коры головного мозга, такими как память и логическое мышление. Такое же действие оказывает на мозолистое тело место, где соединяются правое и левое полушария.
– Химические рецепторы и их синапсы действуют как замки и ключи… – начал объяснять Джосс Ивену.
– Увеличивается скорость передачи нервных импульсов в «белом» веществе мозга, – объяснила доктор, а также временно увеличивается количество межнейронных связей в ассоциативной цепи.
– Эти изменения временны, в чем и состоит проблема. Привыкание вызывает не сам препарат, а его действие, – продолжила Орловски, затем взяла специальную пилу и склонилась над черепом. Звуки, которые за этим последовали, заставили вздрогнуть даже Ивена. – При приеме терапевтической дозы мозг как бы включает все скрытые резервы и начинает работать быстрее и эффективнее, чем когда-либо. Утерянные воспоминания становятся доступными. Логические функции ускоряются. Мозг начинает функционировать в десятки и сотни раз быстрее обычного.
Раздался громкий треск.
– Вам приходилось когда-нибудь проводить анатомические исследования?
– Только самые элементарные, – ответил Джосс.
– Тогда подойдите и посмотрите, – она сняла верхнюю часть черепа, как будто это была крышка от кастрюли. – Эмоции не так усиливаются, как логические функции. Нажмите на эту педаль, пожалуйста.
– А где ваш ассистент? – Джосс оглянулся по сторонам.
– У меня его нет. Финансы не позволяют, – она взяла другой скальпель, сделала несколько разрезов и приподняла лоскут какой-то беловатой ткани. – Вот оно, то самое место, где пересекаются все пути ассоциативной цепи. Эта штука должна быть плотной и упругой, а что мы видим? Все распадается из-за перестимуляции нервных клеток.
– А разве нет физических симптомов? – удивился Джосс. – Дрожания мускулов и так далее?
– Так долго они не живут, – с горечью ответила доктор Орловски. – Этот эффект мог бы наступить при умеренном употреблении препарата, но никто не употребляет его умеренно.
– И не будут, – покачал головой Ивен. – Представьте, каково возвращаться в нормальное состояние после того, как ваш мозг какое-то время работал в десятки раз лучше.
– Я слышала, что для них интеллект нормального человека представляется чем-то вроде интеллекта малолетнего имбецила.
– Потому они и не бросают, – констатировал Джосс.
– Как вы думаете, откуда наркотик попадает сюда? – спросил Ивен.
Орловски скрестила руки на груди.
– Многое бы я отдала, чтобы узнать это. Думаю, его делают где-то здесь. Скорее всего, его разработал прекрасный профессионал. Такие вещи не изобретают случайно.
– А никаких фабрик по производству наркотиков здесь не находили?
– В этой станции больше потайных мест, чем ходов в муравейнике, – отрицательно покачала она головой.
На экране электронного микроскопа появилась картинка с ажурным изображением. Джосс посмотрел на нее с интересом, но ничего не понял.
Орловски цокнула языком:
– Плохо! Очень плохо! Обычно в этих местах нервной ткани бывают повреждения, а здесь их нет.
– Значит, эта леди принимала очень большие дозы за короткий срок, – кивнул Джосс.
– Да, и это пугает. В таких количествах наркотик еще не был доступен.
– Видимо, его стали больше производить, – сказал Джосс.
– Это уже пятая смерть за неделю, – продолжала Орловски, – тогда как обычно было не больше одной. И, судя по вскрытиям, все они – от передозировки.
– Не может ли быть так, – спросил Ивен, – что наркотик сначала ввозился, а потом его начали производить здесь?
Орловски пожала плечами.
– Может быть, но полицию больше интересуют другие вещи.
– То есть? – решил уточнить Джосс.
Ивен предостерегающе поднял палец и показал глазами на потолок и в углу комнаты. Джосс понял и тут же закашлялся. Орловски озадаченно посмотрела на них и спросила:
– Может, принести воды?
– Да, пожалуйста, – пробормотал Джосс.
Не глядя на потолок, она подала ему стакан, Джосс отпил глоток и перестал кашлять.
– Ну что ж, – сказала она. – Я положу тело в холодильник до вынесения окончательного заключения. Чем еще могу помочь, джентльмены?
– Основная причина, по которой мы здесь, – сказал Ивен, – в общем-то, другая. Мы хотели бы узнать результаты вскрытия Лона Салоникиса.
– Нет проблем, куда вам прислать копию заключения?
– В Хилтон.
– О, там есть хорошие рестораны. Особенно мексиканский на нижнем уровне.
– Проверим, – пообещал Джосс. – Всего хорошего.
Они вышли и направились на тот уровень, где находился отель. Джосс переваривал то, что только что услышал.
– Интересный, однако, наркотик! – посвистывая, протянул он.
– Я бы для определения выбрал другое слово, – сказал Ивен мрачно. – Боже всемогущий, как же я ненавижу наркотики!
Джосс кивнул:
– Особенно специально созданные. Эти ублюдки прекрасно сознают, что делают, а люди попадают в зависимость и уже не могут вырваться из нее.
Они добрались до верхнего уровня, и оказались рядом с огромным зданием отеля «Хилтон», окруженным густой растительностью. Когда они подошли к стойке портье, Ивен громко чихнул. Джосс удивленно посмотрел на него.
– Сенная лихорадка, – объяснил тот и чихнул снова.
– Господь со святыми угодниками, только этого не хватало!
Они предъявили свои документы и получили очередную порцию удивленных взглядов. Джосса все больше и больше начинало это раздражать.
– Ваш багаж уже в номерах, джентльмены, – сказал портье, подавая им карточки-ключи. – Четвертый этаж, бизнес-уровень. Опустите ваши карточки в приемное устройство лифта, и он доставит вас прямо на место.
– Спасибо, – ответил Ивен и чихнул еще громче.
У них были большие двойные апартаменты с отдельными спальнями. Багаж уже был на месте, но Ивен даже не посмотрел на него. Он начал очень внимательно осматривать комнату – отдернул занавески, заглянул под кровати, обшарил углы. Джосс смотрел на это с нескрываемым удивленным видом, но ничего не говорил. В одном месте Ивен расчихался не на шутку, сунул руку под угол ковра и достал оттуда какой-то предмет. Другой рукой вытащил из своего костюма что-то, напоминающее микрокристалл для портативного рекордера. По-прежнему чихая, подошел к своему багажу, набрал код, открыл его, вынул оттуда маленькую черную коробку, вставил в нее кристалл и затем показал Джоссу, что у него в правой руке. Оказалось, что это микроминиатюзированное звукозаписывающее устройство, используемое в полиции для слежки.
– Пора принять антигистамин и прилечь, – громко сказал Ивен, положил «жучка» в черную коробку, закрыл крышку и убрал коробку в чемодан. Из коробки донеслось слабое чихание.
Джосс во все глаза смотрел на него. Джосс усмехнулся и, все так же чихая, пошел в ванную, откуда вернулся через несколько минут.
– Думаю, был только один, – сказал он. – У меня в костюме многоцелевой постановщик помех. Если я чего-то и не нашел, уж он-то об этом позаботится. Боюсь только, картина на визоре будет не слишком четкой, пока мы здесь.
Джосс расхохотался и сел на кушетку.
– Переживем. У меня есть свой плейер. Он защищен от помех. Скажи мне лучше, как ты думаешь, что это значит?
– Думаю, скоро мы это узнаем, – голос Ивена был серьезным. – Потому что как только они обнаружат, что их водят за нос, сразу попробуют поставить нам нового «жучка». Меня интересует вот что: все ли номера на этом уровне снабжены подслушивающими устройствами или это ради нас так постарались.
– В любом случае, – подвел итоги Джосс, – у нас будет пара дней в запасе, прежде чем они поймут, что что-то не так. Кстати. А Лон не упоминал о прослушивании в своих первых докладах?
– Да… но только один раз. Видимо, потом он уже боялся выдать себя. Завтра нам придется проверить его апартаменты.
Джосс состроил гримасу:
– Вряд ли мы что-нибудь там найдем. У того, кто убил Лона, была масса времени для того, чтобы убрать оттуда все, что могло бы быть полезным для нас, или то, что он сам считает полезным. Надо ждать, как будут развиваться события.
Ивен поднял со стола меню гостиничного обслуживания и посмотрел его.
– Мама дорогая! – воскликнул он. – Ты только посмотри на цены. Восемь кредитов за апельсиновый сок!
– Тем приятней, что мы на полном обеспечении, – отозвался Джосс, задумчиво глядя в потолок. – Ты заметил, что Орсиерес приказала убрать тело до прибытия полиции?
– Еще бы.
– Странновато, верно?
– Я уже думал об этом, но для того, чтобы им об этом сказать, время было не очень-то подходящее.
Джосс кивнул.
– У тебя здорово выходит. Этакий мистер Молчаливый Здоровяк, – заметил он.
– Для маскировки это очень удобно, – ответил Ивен с легкой иронией. – С другой стороны, отношение к полиции у мисс Орсиерес довольно странное.
– Похоже, если только мисс Орсиерес не очень хотела, чтобы полиция что-то нашла. Что-то типа борьбы за власть, тебе не кажется?
– Возможно. И знаешь, мне не хотелось бы оказываться в эпицентре этой борьбы. Во всяком случае, если мы рассчитываем получить какую-то помощь от этих клоунов.
Джосс позволил себе улыбнуться:
– Обратил внимание на их форму?
– Господи Иисусе! – расхохотался Ивен. – А их пушки? Можно подумать, им сейчас Джека Потрошителя на эшафот вести. Однако завтра нам придется топать прямо к ним, а потом уже домой к Лону. Все-таки они опечатали для нас его комнату.
– Ты прав, – кивнул Джосс, взглянув на маленькую черную коробочку, которая продолжала чихать через неравные промежутки времени.
– Полагаю, ты так и будешь чихать, пока мы здесь? – спросил он.
– Ну, только там, где есть растения. Придется продолжать, как бы ни першило в горле. Этот трюк не раз сослужил мне хорошую службу.
Ивен тронул что-то на своем костюме, раздалось мягкое клацанье, и Джосс с удивлением увидел, что в монолитном металле обнаружились соединения, которых секунду назад не было.
Ивен провел пальцем по шву на предплечье, и панцирь в этом месте раскрылся, как створки раковины. Постепенно он снял всю свою броню, оставшись только в шортах и майке.
– Сколько же это весит? – спросил Джосс, явно впечатленный таким процессом.
– Информация считается государственной тайной и разглашению не подлежит, – торжественным голосом пророкотал Ивен и расхохотался. А вообще-то, он весит сорок килограммов. К этому можно привыкнуть.
– Только не с моими костями, – покачал головой Джосс. Он забросил ноги на стол и выдохнул:
– Все это дело плохо пахнет, вот что я тебе скажу.
– Согласен, – Ивен потряс головой и отодвинул в сторону два наколенника, как будто это были обыкновенные комнатные шлепанцы. – Мне это место совсем не нравится. Слишком на многие вопросы нет ответов. Похоже, здесь никто не рад нас видеть. Ни одна душа.
– А Орловски? Она, по-моему, в порядке.
– Может быть. Ивен удобно развалился в кресле. – Ну-ну. Все станет ясным в свое время.
– У тебя прямо-таки трогательная вера в будущее, – заметил Джосс.
– А-а, каждый может предсказать, когда дела пойдут плохо. А надо уметь предсказывать, когда они пойдут хорошо, тогда тебя и заметят в этом мире.
Джосс засмеялся:
– Твое «хиви» помогает?
Ивен постучал себя пальцем по голове:
– Скорее это.
– Может, научишь как? – сказал Джосс, доставая свой коммуникатор и включая его в сеть.
– На этой работе, – с сомнением покачал головой Ивен, – у тебя не останется для этого времени…

9

Полицейский участок Свободы представлял собой комплекс офисов, расположенных на одном из «островов», центрального отсека станции. Место было тихое, размером с небольшой многоквартирный дом, весь заполненный маленькими кабинетами. Большинство из них вообще не имели окон, чем, по мнению Джосса, не соответствовали современной архитектурной идее замкнутых пространств орбитальных станций, на которых теснота всегда считалась бичом, пагубно влияющим на психологическое состояние людей. Пока они с Ивеном пробирались по тесным коридорам в поисках кабинета шерифа, Джосс заключил, что низкая эффективность местной полиции, должно быть, в немалой степени определяется тем, что она работает в таком крольчатнике.
Офис шерифа был немного больше остальных, но выглядел так же непрезентабельно. Пока они сидели в приемной, Джосс разглядывал убогую обстановку: голые стены, пара пластиковых стульев и столов с обитыми углами и «Полицейский Еженедельник» двухлетней давности на них. Где-то за дверью слышалась ругань. Да и вообще здесь изрядно попахивало казармой.
Ивен сидел молча и в упор смотрел на молодого полицейского, который привел их сюда. Забрало у него было опущено, и офицер мог рассмотреть только сверкающий серый взгляд. Он сначала забеспокоился, потом начал ерзать, и в конце концов вскочил, пробормотав что-то нечленораздельное, и исчез. Ивен поднял забрало и сделал круглые глаза.
– Нервный паренек, – сказал он.
Джосс издал короткий смешок:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30