– Ксанетия помолчала. – Можно сказать, Сефрения, что месть твоя уже начала свое неотступное движение. Заласта – никчемное существо, лишенное бога, лишившееся всех, кто любил его или звал его другом. Даже то ничтожное чувство, кое питал он к сыну, ныне сгинуло, и теперь он опустошен и одинок.
Глаза Сефрении налились было крупными слезами, но она тут же гневно смахнула их тыльной стороной ладони.
– Мне этого мало, анара, – твердо сказала она.
– Ты слишком долго жила среди эленийцев, матушка, – заметил Сарабиан. Спархок слегка опешил. Он не был уверен, сознательно ли блестящий и сумасбродный император назвал Сефрению этим нежным прозвищем, или же просто нечаянно обмолвился.
– Кто привлек к заговору остальных главарей, анара? – спросил Вэнион, ловко выводя разговор из слегка щекотливого положения.
– Скарпа, лорд Вэнион, – ответила она. – Киргон велел ему искать новых пособников, дабы ширить смуту в западных провинциях, – тогда, буде Анакха явится в Дарезию с войсками церкви, преградят ему путь мятежники, ибо возлюбленными киргаями своими жертвовать Киргон не желал. Скарпа же знал некоего обнищавшего даконийского дворянина. Сей дакониец, преследуемый карточными долгами и безжалостными кредиторами, бежал из Даконии и таился одно время в бродячем цирке, где и Скарпа показывал свое сомнительное искусство. Сего жалкого дворянчика, барона Парока, отыскал Скарпа по возвращении из Кирги. Парок, к тому времени отчаявшийся и готовый на все, недолго колебался, примкнуть ли ему к бывшему знакомцу, ибо посулы Скарпы были куда как соблазнительны. Затем посоветовалась бесчестная парочка со стириками-изгоями в Вереле и, следуя их совету, отыскала в Эдоме торговца Амадора, а в Астеле поэта Элрона – были то оба люди весьма самовлюбленные и недовольные своим положением в жизни.
Бевьер нахмурился.
– Анара, мы встречали и того и другого, и ни один не показался нам прирожденным вождем. Неужели это лучшее, что мог найти Скарпа?
– Выбор сей, сэр рыцарь, определен был их готовностью примкнуть к заговору. Способность же вести людей за собою речами и тот повелительный дух, что все взоры приковывает к единому человеку, – все сие легко достичь неким стирикским заклятием. Как бы ни были ничтожны эти люди, они были готовы на все, чего и искал Скарпа. И Амадор, и Элрон страдали от ничтожности своей и охотно, даже радостно пошли бы на что угодно, только бы возвыситься.
– Мы в Талесии видим такое каждый день, Бевьер, – пояснил Улаф. – Мы называем это «жалобы маленького человечка». Великолепный пример – Авин Воргунссон. Он скорее умрет, чем примирится с тем, что его не замечают.
– Амадор не такого уж маленького роста, – заметил Телэн.
– Мелкие людишки не всегда бывают маленького роста, – пояснил Улаф. – Анара, как оказался замешанным в это дело граф Геррих из Ламорканда? И почему?
– Его, сэр Улаф, привлек Скарпа по совету Заласты. Заласта полагал таким образом устроить беспорядки в Эозии, дабы убедить Церковь Чиреллоса, что в ее же интересах отправить Анакху в Дарезию искать корни сих беспорядков. Из всех заговорщиков лишь Заласта бывал в Эозии, и лишь он один понимает образ мыслей вашей церкви. И Элрон и Амадор лишь жалкие пешки. Они мало ведают об истинном размахе дела, к коему примкнули. Более осведомлен барон Парок, однако и он посвящен не во все замыслы заговорщиков. Граф Геррих же значит для них совсем мало. Он преследует собственные цели, и лишь случайно совпадают они с целями его тамульских собратьев по заговору.
– Я почти что восхищаюсь ими, – признался Кааладор. – Впервые в жизни слышу о таком сложном и хорошо организованном мошенничестве.
– Однако все это рухнуло, когда Ксанетия проникла в мысли Заласты, – сказал Келтэн. – Едва мы узнали, что он предатель, все их замыслы начали разваливаться на куски. – Он задумался. – Как ввязался в это дело Крегер?
– Граф Геррих предложил его Скарпе, – ответила Ксанетия. – Крегер в прежние времена бывал ему немало полезен.
– О да, – сказал Улаф, – мы своими глазами видели, как он был полезен Герриху под стенами замка барона Олстрома в Ламорканде. Призрак Мартэла все еще преследует нас, верно, Спархок?
– Как много, анара, знали обо всем этом министр внутренних дел и другие изменники? – спросил Сарабиан.
– Почти ничего, ваше величество. Полагали они, что это лишь часть непрекращающейся борьбы между министром иностранных дел Оскайном и Колатой. Колата посулил им немалую выгоду, оттого-то они и пошли за ним.
– Стало быть, обычные дворцовые интриги, – задумчиво проговорил Сарабиан. – Мне следует помнить об этом, когда я буду их судить. Они не изменники, а всего лишь продажные болваны.
– Все, кроме Колаты, ваше величество, – уточнил Итайн. – Его роль в этом деле вряд ли ограничивается обычными дворцовыми интригами.
– Колата был обманут, Итайн из Материона, – покачала головой Ксанетия. – Истинным человеком Заласты при дворе был Теовин. Это ему известный вам Крегер доставлял приказы Заласты, Колате же Теовин говорил ровно столько, сколько тому полагалось знать.
– Это приводит нас к неудавшемуся мятежу, – напомнила Элана. – Крегер сказал Спархоку, что этот мятеж будто бы и не должен был удаться, что его целью было вызнать наши сильные и слабые стороны. Это правда?
– Отчасти, ваше величество, – ответила Ксанетия. – Главным же образом Заласта усомнился в словах Анакхи, что, дескать, бросил он Беллиом в море. Стремился он, поднимая мятеж на улицах Материона и подвергая опасности всех, кто дорог Анакхе, вынудить его открыть, при нем ли на самом деле камень.
– И мы, стало быть, после мятежа сыграли ему на руку, – заключил Халэд.
– Не думаю, – возразил Спархок. – Если бы Беллиом так и остался на дне моря, мы никогда не узнали бы, что у него есть воля и сознание. Этого не знал о нем никто – кроме, может быть, Афраэли. Азеш, похоже, не знал, и не знает Киргон. Сомневаюсь, чтобы они так гонялись за Беллиомом, если б знали, что он способен сопротивляться их приказам – вплоть до того, чтобы при необходимости уничтожить весь этот мир.
– Ну, хорошо, – сказал Халэд, – теперь мы знаем, что привело нас к нынешнему положению дел. Что будет дальше?
– Сие уже в будущем, Халэд из Дэмоса, – ответила Ксанетия, – будущее же сокрыто ото всех. Знай, однако, что враги наши в смятении. Место советника при имперском правительстве, занимаемое Заластой, было сердцевиной всех их замыслов.
– Как скоро Заласта может оправиться, Сефрения? – спросила Элана. – Ты знаешь его лучше, чем все мы. Может он сразу нанести ответный удар?
– Возможно, – ответила Сефрения, – однако что бы он ни сделал, действовать он будет впопыхах и непродуманно. Заласта – стирик, а мы, стирики, очень плохо умеем справляться с неожиданностями. Он еще долго будет метаться бесцельно – разрушая горы и поджигая озера – прежде чем возьмет себя в руки.
– Значит, нам надо поскорее ударить снова, – сказал Бевьер. – Нельзя давать ему время оправиться.
– Вот что я подумал, – сказал Сарабиан. – После того, как мы добрались до секретных архивов министерства внутренних дел, мы решили взять под стражу лишь верхушку заговорщиков – главным образом, полицейских чиновников и судей в разных городах. Мы не стали возиться с мелкой сошкой, осведомителями и тому подобной швалью – в основном потому, что у нас не хватило бы на всех тюрем. Думаю, что министерство внутренних дел было основной силой этого заговора, и теперь Заласта и его приятели вынуждены опираться на жалкие ошметки, которые мы не стали подбирать. Если я отправлю атанов арестовать всех подчистую, это ведь еще сильнее выбьет Заласту из равновесия?
– Пускай он вначале немного придет в себя, Сарабиан, – сказала Сефрения. – Сейчас он так взбешен, что, пожалуй, и не заметит новых потерь.
– А Норкан все еще на Тэге? – спросил вдруг Вэнион.
– Нет, – ответила Элана. – Мне надоели его поддельные письма, и мы отправили его назад в Атан.
– Отлично. Думаю, нам нужно как можно скорее сообщить ему о предательстве Заласты. Необходимо, чтобы Бетуана знала об этом.
– Я позабочусь об этом, Вэнион-магистр, – пообещал Энгесса.
– Спасибо, Энгесса-атан. Если сцена, которую Заласта устроил в тронном зале, хоть немного отражает его душевное состояние – сейчас он совершенно невменяем.
– Взбешен до безумия, – согласилась Сефрения. Впервые после разрыва с Вэнионом она впрямую заговорила с ним, и это дало Спархоку некоторую надежду.
– Значит, он почти должен сделать хоть что-то? – спросил у нее Вэнион. – В его нынешнем состоянии бездействие для него – сущая мука.
Она кивнула.
– Так или иначе, он ответит на этот удар, и поскольку он вовсе не был готов к тому, что произошло, то и ответный его ход будет непродуманным.
– А стало быть, несовершенным?
– Вероятно.
– И скорее всего, с использованием главных сил, – прибавил Спархок. – Когда человек впадает в бешенство, он принимается крушить все подряд.
– Предостереги об этом Норкана и Бетуану, Энгесса-атан, – сказал Сарабиан.
– Будет исполнено, Сарабиан-император. Вэнион принялся расхаживать по комнате.
– Заласта пока еще возглавляет заговор, – сказал он, – во всяком случае, до тех пор, пока не устроит такую глупость, что Киргон решит сместить его. Почему бы нам не позволить ему перебеситься, а уже потом арестовать всех мелких заговорщиков? Попугаем немножко наших противников. Если они увидят, как мы методично уничтожаем все, что они с таким тщанием готовили, и сажаем под замок всех их пособников, они поневоле задумаются о том, что и сами смертны. Тогда, я думаю, Киргон сам вступит в дело, и Спархоку останется только спустить на него Беллиом.
– Терпеть не могу, когда он такой, – сказала Сефрения Ксанетии. – Он так уверен в себе – и, наверное, прав. Мужчины куда привлекательней, когда они беспомощны, как малые дети. – Эта полушутливая реплика была совершенно неожиданной. Сефрения явно перешагнула через древние предрассудки, разделявшие стириков и дэльфов, и говорила с Ксанетией, как одна женщина говорила бы с другой.
– Значит, нам остается только сидеть и ждать следующего хода Заласты, – заключил Сарабиан. – Интересно, что он предпримет?
Ответ не заставил себя ждать. Несколько дней спустя изможденный атан, пошатываясь, ступил на подъемный мост замка. Он нес с собой спешное послание от Норкана.
«Оскайн, – гласило послание с привычной для Норкана краткостью, – собери всех атанов, каких сможешь, и пришли их сюда. Северное побережье Атана крушат и разоряют тролли».


ГЛАВА 23

– Мы не можем отослать атанов, Энгесса-атан, – говорил Сарабиан. – Они нам нужны в гарнизонах. Сейчас атанские гарнизоны – это единственная сила, которая поддерживает порядок в Империи. Энгесса кивнул.
– Я это понимаю, Сарабиан-император, но Бетуана-королева не станет долго ждать. Если землям атанов грозит опасность, выбора у нее не останется. Ей придется вернуть атанов домой – несмотря на ваш союз.
– Ей нужно отвести свои войска, только и всего, – сказал Вэнион. – У нее недостаточно воинов, чтобы защитить север от троллей, а потому ей стоило бы ненадолго оставить Северный Атан. Мы не сможем отправить ей на помощь все гарнизоны, но в силах взять из каждого гарнизона одну-две роты. Вместе это уже несколько тысяч бойцов, но им понадобится время, чтобы добраться в Атан изо всех уголков Империи. Пускай она отступит, покуда не подойдет подкрепление.
– Мы – атаны, Вэнион-магистр. Мы никогда не бежим от врага.
– Я и не говорю о бегстве, Энгесса-атан. Твоя королева отведет войска – не более. Она не может сейчас удержать север, так зачем рисковать понапрасну солдатами? Пока что мы можем послать ей в подмогу только генидианских советников и сириникийцев с катапультами.
– Не только, друг Вэнион, – возразил Кринг. – Я отправлюсь в Центральный Астел, к Тикуме. Восточные пелои не так страшатся лесов, как мои дети, а Тикуме любит хорошую драку не меньше, чем я, так что наверняка приведет с собой несколько тысяч всадников. Я соберу пару сотен лучников и двинусь к Атану впереди его отрядов.
– Ты великодушен, друг Кринг, – сказал Энгесса.
– Это мой долг, Энгесса-атан. Ты приемный отец Миртаи, а стало быть, мы в родстве. – Кринг рассеянно провел ладонью по обритой макушке. – Важнее всего, я считаю, лучники. Вы, атаны, почему-то считаете безнравственным воевать с луками и стрелами, но когда мы столкнулись с троллями в Восточном Астеле, то быстро убедились, что с ними нельзя драться, прежде не утыкав их стрелами, как ежа иголками.
– У меня есть и другая идея, – сказал Халэд, показывая арбалет. – Что твои соплеменники думают об этом, Энгесса-атан?
Энгесса развел руками.
– Здесь, в Дарезии, это оружие внове, Халэд-оруженосец. Мы еще не пришли к единому мнению на его счет. Одни атаны могут принять его, другие откажутся наотрез.
– А нам и не надо вооружать арбалетами всех атанов, – сказал Халэд и взглянул на Спархока. – Ты сможешь обойтись здесь без меня, мой лорд?
– Почему бы тебе не проверить, сумеешь ли ты убедить меня, что я без тебя обойдусь?
– Экие у тебя громоздкие выражения, Спархок. Во время мятежа мы подобрали немало арбалетов. По большей части я же сам их и испортил, но у меня не займет много времени их исправить. Я отправлюсь на север с Энгессой-атаном, генидианцами и сириникийцами. Энгесса постарается убедить своих соплеменников, что арбалет – достойное оружие для боя, а я обучу их стрелять.
– Я присоединюсь к вам уже в Атане, – сказал Кринг. – Мне нужно будет провести к столице лучников Тикуме. Пелои всегда с трудом находят дорогу в лесах.
– Даже и не думай, Миртаи, – твердо сказала Элана золотокожей великанше, у которой вдруг загорелись глаза. – Ты нужна мне здесь.
– Мой нареченный и мой отец, Элана, отправляются на войну, – возразила Миртаи. – Не думаешь же ты, что я останусь дома?
– Именно так я и думаю. Ты остаешься, и это мое последнее слово.
– Могу я удалиться?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70