Когда-нибудь это может оказаться безмерно важным. – Он отдал Сефрении платок. – Держи шкатулку наготове, Халэд. – Спархок вновь взглянул на Вэниона. – Итак, Нарсет?
– Нарсет, – твердо ответил Вэнион.
– Голубая Роза, – сказал Спархок, обеими руками взяв камень, – перенеси нас в Нарсет.
Беллиом дрогнул, и вновь их окутали знакомые сумерки. Затем мир прояснился.
Нарсет оказался небольшой и пыльной деревушкой: глинобитные лачуги с плоскими крышами, сараи для домашнего скота, выстроенные, казалось, больше для красоты, потому что куры, свиньи и козы вольно бродили по улицам. К востоку виднелся крупный город, все дома в котором были покрыты снаружи белой штукатуркой, чтобы защититься от безжалостного солнца пустыни.
Спархок спрятал Беллиом и кольцо Эланы и защелкнул золотую крышечку на собственном кольце.
– У нас появилась компания, – предупредил Телэн.
К ним приближался желтолицый тамулец в зеленой шелковой мантии в сопровождении взвода смуглых кинезганских солдат в точно таких же черно-белых полосатых одеяниях и искусно намотанных на головы кусках ткани, которые носили и пограничные стражи. В глазах тамульца было жесткое выражение, которое он пытался скрыть притворным добродушием.
– Добро пожаловать, господа рыцари, – приветствовал он их по-эленийски, с легким акцентом, – мы ждали вас. Я – Канзат, глава местного отделения министерства внутренних дел. Посол Таубель отправил меня встретить вас.
– Как это любезно со стороны его превосходительства, – пробормотал Вэнион.
– Все имперские чиновники получили приказ во всем содействовать вам, лорд…
– Вэнион.
Канзат преодолел секундное замешательство.
– Я полагал, что вашим отрядом командует сэр Спархок.
– Спархок немного задержался. Он присоединится к нам позже.
– А-а, – Канзат окончательно пришел в себя. – Боюсь, лорд Вэнион, что вы не сможете без промедления войти в город.
– Вот как?
Канзат тонко, холодно улыбнулся.
– Король Джалуах в данный момент чувствует себя отвергнутым. – Он бросил быстрый взгляд на кинезганцев, стоявших в нескольких шагах от него, и понизил голос до конфиденциального шепота:
– По правде говоря, лорд Вэнион, и кинезганцы, и чумная дыра, которую они именуют своей родиной, настолько незначительны в делах Империи, что никто не воспринимает их всерьез. Они же относятся к этому крайне чувствительно. Какой-то идиот в посольстве забыл переслать королю очередное послание из Материона, и теперь король страдает от унижения в своем дворце. Придворные льстецы вывели на улицы толпы негодующей черни. Посол Таубель сейчас пытается уладить дело так, чтобы не обращаться к атанскому гарнизону, однако именно теперь на улицах Кинестры крайне напряженно. Его превосходительство просил вас подождать в Нарсете, пока он не сообщит, что путь свободен.
– Как вам будет угодно, – вежливо пробормотал Вэнион.
Канзат явно вздохнул с облегчением.
– Прежде всего, уйдем с этого треклятого солнца.
Он повел их в деревню – не более двух дюжин глинобитных домишек, окружавших колодец, расположенный на спекшейся от солнца центральной площади. Спархок лениво гадал, ходят ли здешние женщины к колодцу в предрассветном серо-стальном свете, как ходили рендорские женщины в Кипприа, и движутся ли они с той же танцующей грацией. Потом, непонятно почему, он подумал о том, как поживает Лильяс. Афраэль наклонилась к нему со спины Чэль.
– Как не стыдно, Спархок, – прошептала она.
– Ты же знаешь Лильяс, – невозмутимо ответил он, – а значит, понимаешь, что она не из тех женщин, которых можно забыть, даже если очень этого хочется.
Единственным приличным строением в деревне был полицейский участок, зловещего вида каменное здание с решетками на окнах. На лице Канзата безупречно изобразилось раскаяние.
– Вид не слишком гостеприимный, лорд Вэнион, – виновато проговорил он, – но зато самое прохладное место в этом свином загоне.
– Может быть, убьем его и покончим с этим? – прошептал Бевьер Спархоку по-стирикски.
– Не будем спешить, – ответил Спархок. – Нам так или иначе нужно дождаться приятеля Афраэли – кто бы он там ни был – так что не стоит подгонять события.
– Я распорядился приготовить для вас угощение, – сказал Канзат Вэниону. – Входите, прошу вас. Солнце печет невыносимо.
Рыцари спешились и вслед за полицейским вошли в просторный запыленный кабинет. У стены стоял длинный стол, заставленный блюдами с ломтиками дыни и фигами, а также кувшинами с угощением иного рода.
– Фрукты и дыни здесь не так приятны на вкус, как в Материоне, – извинился Канзат, – но здешние вина вполне приемлемы.
– Благодарю, Канзат, – покачал головой Вэнион, – но мы только час назад завтракали и пока еще сыты.
Мгновенное раздражение скользнуло по лицу тамульца.
– Тогда я распоряжусь, чтобы о ваших конях достойно позаботились, и отправлю гонца в посольство сообщить о вашем прибытии. – Он повернулся и вышел.
– Не могла бы ты обеспечить нам уединение, дорогая? – по-стирикски обратился Вэнион к Сефрении.
– Конечно, – улыбнулась она. Затем быстро сплела заклинание и выпустила его.
– Когда-нибудь ты непременно должна научить меня этому заклинанию, – сказал он.
– Чтобы ты мог обходиться без меня? Ни за что, любимый.
– Похоже, мы застали их врасплох, – заметил Бевьер. – У Канзата даже не было времени стесать шероховатости с той грубой лжи, которую он нам преподнес.
– На твоем месте я бы поостерегся, – сказал Улаф Келтэну, который потянулся было к кувшину с вином. – Скорее всего от первого же глотка ты свалишься без чувств, как бревно.
Келтэн с сожалением отодвинул кувшин.
– Пожалуй, ты прав, – неохотно согласился он.
– Стало быть, мы пленники, – вздохнул Телэн. – Весьма печально. Я всю жизнь воровал, а под арестом оказался только сейчас.
– То, что угощение скорее всего отравлено, немного усложняет дело, – проворчал Улаф. – Если не считать этого, Канзат оказался нам чрезвычайно полезен. Он посадил нас в самое крепкое здание во всей деревне, да еще весьма неосмотрительно забыл нас разоружить. Мы сможем продержаться здесь столько, сколько понадобится.
– Ты мошенник, Улаф! – рассмеялся Бевьер. – Тиниен прав. Ты делаешь вид, будто ненавидишь осады, но всегда именно ты первым предлагаешь готовиться к осаде.
– Настоящий друг не стал бы говорить об этом прилюдно.
– Я смогу, если дело дойдет до худшего, добыть воду, – сказала Сефрения, – однако давайте не будем опережать события. – Она наклонилась к Флейте и подняла ее на руки. – У тебя не было новых намеков насчет того, кого мы ждем? Флейта покачала головой.
– Пока ничего важного. Впрочем, я думаю, что он уже в пути.
– Замечательно. Это место не слишком-то приятное.
– У меня есть мысль, мои лорды, – сказал Берит. – Что если нам пригласить Канзата присоединиться к нашей компании – просто в качестве предосторожности? Если кому-то придет в голову штурмовать здание, присутствие Канзата, быть, может, направит его мысли в другую сторону.
– Отличная идея, – согласился Улаф. Канзат, однако, не вернулся. День тянулся бесконечно, и рыцари постепенно забеспокоились.
– Он тянет время, – сказал наконец Келтэн. – Либо он ждет подкрепление, либо надеется, что нам захочется пить.
– Нам просто нужно подождать, Келтэн, – сказала Флейта. – Тот, кто присоединится к нам, уже в пути.
– А, так это скачки! Можно сидеть здесь и биться об заклад, кто придет первым – наш новый спутник или Канзатово подкрепление.
– Что ж, можешь так и считать, если тебе хочется.


***

Прошло около двух часов после их прибытия в Нарсет, когда на дороге, ведущей в Кинестру, появился большой отряд. Впереди на вороном игривом жеребце ехал всадник в розовой тамульской мантии. За ним следовали атаны.
– На чьей стороне атаны? – спросил Телэн.
– Это зависит от того, дошел ли сюда приказ из Материона не подчиняться министерству внутренних дел, – ответил Халэд.
– Дело может оказаться еще запутанней, – заметил Вэнион. – В Материоне между министерством внутренних дел и министерством иностранных дел существует стойкая неприязнь, а Канзат намекал, что у него весьма тесные отношения с послом Таубелем.
– Это может означать, что наши враги проникли и в ведомство Оскайна, – обеспокоенно нахмурясь, вставил Бевьер.
– Через минуту мы все узнаем, – сказал Берит, который стоял у окна, наблюдая за тем, что происходит на площади. – Из здания только что вышел Канзат.
Все сгрудились у окон.
Приветственная усмешка Канзата тотчас увяла.
– Что ты здесь делаешь, Итайн? – резко спросил он у тамульца, восседавшего на вороном коне. – Я посылал за послом Таубелем.
Человек в розовой мантии осадил коня. Глаза его смотрели почти сонно, на лице застыло надменное выражение.
– Боюсь, старина, что посол задерживается, – ответил он с нарочито оскорбительным дружелюбием. Его голос казался странно знакомым. – Впрочем, он шлет тебе свои наилучшие пожелания.
Канзат изо всех сил старался сохранить хладнокровие.
– Что именно задержало посла? – напрямик спросил он.
Итайн слегка повернул голову.
– Я бы сказал, что кандалы, не так ли, атана? – обратился он к молодой атане, которая, судя по всему, была командиром отряда. – Кандалы дьявольски мешают двигаться.
– Наверное, кандалы, Итайн-посол, – согласилась атана. – Само собой, решетки его камеры тоже преграждают ему дорогу. – Девушка была великолепно сложена и смотрела на тамульца дерзко и откровенно.
– Что здесь происходит? – воскликнул Канзат.
– Мы с атаной успели наладить весьма близкие отношения, Канзат, – усмехнулся Итайн, – однако воспитанным людям не пристало говорить об этом вслух. Ты ведь воспитанный человек, Канзат?
– Я не это имел в виду, – сквозь зубы процедил Канзат. – Что ты сделал с послом?
– В посольстве, старина, произошли кое-какие изменения. И в твоем ведомстве, кстати, тоже. Надеюсь, ты не станешь возражать против того, что мне пришлось распоряжаться в вашем здании. У нас в посольстве нет тюрьмы – печальный недосмотр, я полагаю. Так или иначе, посол Таубель и все твои грязнули-полицейские сейчас сидят под надежным замком в вашей тюрьме. Прими мои комплименты – выстроена она на совесть.
– По какому праву ты посмел арестовать посла?! Ты всего лишь младший секретарь.
– Внешность бывает обманчива, не так ли? Собственно говоря, мой брат передал всю власть в Кинестре мне. Неограниченную власть, Канзат.
– Твой брат?!
– А что, сходство моего имени с именем Оскайна прошло мимо твоих мозгов, старина? Я знал, что ребята из вашего ведомства не блещут широтой суждений, но никак не думал, что вы настолько тупы. Не перейти ли к самой важной части нашей беседы, Канзат? Солнце жарит просто чудовищно. Мой брат приказал мне взять в свои руки власть в Кинестре. Меня целиком и полностью поддерживает атанский гарнизон – не так ли, атана? – Он улыбнулся золотокожей великанше, стоявшей у его стремени.
– О да, Итайн! – воскликнула она, широко раскрыв глаза. – Мы готовы сделать для тебя почти все.
– Теперь ты все понял, Канзат? – осведомился Итайн. – Я обнаружил, что ты и Таубель ввязались в изменнический заговор, а потому сместил вас обоих. Меня поддерживают все эти великолепные мускулы, так что ты ровным счетом ничего не можешь со мной поделать.
– Ты не имеешь права командовать мной, Итайн.
– Как утомительно, – вздохнул Итайн. – Канзат, в Кинестре объявлено военное положение. Это значит, что я могу командовать кем угодно. Улицы в руках атанов. Я знаю, ты разделяешь мою уверенность в них. – Он критически взглянул на упрямую физиономию полицейского. – Ты все еще не понимаешь, старина? – Итайн нежно улыбнулся великанше. – Атана, дорогая, что ты сделаешь, если я попрошу тебя избавить меня от этого зануды?
– Я убью его, Итайн, – пожала она плечами, потянувшись к мечу. – Ты хочешь, чтобы я разрубила его пополам или просто отрубила голову?
– Что за прелесть эта девушка, – пробормотал Итайн. – Дай-ка мне подумать, атана. Канзат довольно высокопоставленный чиновник, так что нам не обойтись без некоторых формальностей. – Он обернулся к посеревшему от ужаса полицейскому. – Я вижу, старина, ты уже осознал, как обстоят дела. Да, кстати, можешь считать, что ты арестован.
– По какому обвинению?
– Я дипломат, Канзат, и не слишком искушен в юридических терминах. Думаю, что «государственная измена» – вполне подходящее обвинение. Во всяком случае, именно за это в Материоне взяли под стражу министра Колату, и я использовал те же слова, когда арестовывал посла Таубеля. Это довольно внушительное обвинение, а я уверен, что человек твоего положения оскорбился бы, если бы его арестовали за бродяжничество или плевок в общественном месте. Атана, любовь моя, будь умницей – отправь этого преступника в Кинестру и засади его в его же собственную тюрьму.
– Будет исполнено, Итайн-посол, – ответила она.
– Милое дитя, – пробормотал Итайн.


***

– Вы очень похожи на своего брата, ваше превосходительство, – сказал Вэнион улыбающемуся Итайну, – и не только внешне, но и темпераментом.
– Как поживает старый негодяй?
– Жил вполне сносно, когда мы виделись с ним в последний раз. – Вэнион нахмурился. – Однако было бы куда удобнее, если б он сказал нам, что посылает вас сюда.
– Таков уж мой брат. Порой мне кажется, что он пытается секретничать с самим собой.
– Что, собственно говоря, здесь произошло, ваше превосходительство? – спросил Спархок.
– Вы, должно быть, сэр Спархок, – проницательно заметил Итайн. – Знаете, ваш перебитый нос стал знаменит повсеместно.
– Спасибо, – скромно потупясь, сказал Келтэн. – Итайн озадаченно взглянул на него. – Это я перебил ему нос, ваше превосходительство, давно, когда мы оба еще были детьми. Я уже тогда знал, что это отличная идея. Теперь он носит его как родовой герб. Меня слегка разочаровал тот факт, что он ни разу и не подумал поблагодарить меня за то, какую службу я ему сослужил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70