– Лучше схватим их всех, Лиатрис, – уговаривала Элисун свою сестру-императрицу. – Возможно, ты и сумеешь вырвать у Шаколы и Тореллии пару-тройку имен, но, если мы застигнем убийц при попытке покушения, мы сумеем очистить всю имперскую резиденцию. В противном случае нашему мужу придется прожить остаток дней с обнаженной шпагой в руке.
– Чу! – прошептала Ксанетия в другом, далеком городе. – Воистину я слышу шум текущей воды.
Даная изо всех сил постаралась сосредоточиться. Так трудно было существовать раздельно…
– Мне очень не хочется так поступать, Лиатрис, – с сожалением сказал Сарабиан, – но я запрещаю тебе убивать Шаколу и Тореллию. Мы разберемся с ними после того, как их наемники попытаются убить меня.
– Как прикажет мой супруг, – автоматически ответила Лиатрис.
– Что мне на самом деле нужно от тебя – чтобы ты защитила Элисун и Гахенас, – продолжал он. – Гахенас, вероятно, грозит сейчас наибольшая опасность. Элисун пока еще нужна заговорщикам, но Гахенас известно больше, чем им бы хотелось. Уверен, что они попытаются убить и ее, так что лучше сегодня ночью вывести ее из Женского дворца.
– Сие под улицей, Божественная, – сказала Ксанетия. – Мнится мне, что поток воды протекает под самыми нашими ногами.
– Верно, – согласилась Богиня-Дитя. – Давай проследим его до источника. Должна же быть какая-то возможность проникнуть в этот поток во внешнем городе.
– Как ты оказалась втянутой в это дело, Элисун? – спрашивала между тем Лиатрис. Элисун пожала плечами.
– У меня больше свободы передвижений, чем у всех вас, – ответила она. – Шакола нуждалась в доверенном лице, которое выносило бы ее послания из Женского дворца. Я сделала вид, что мне понравился ее план. Шаколу не так-то трудно было обмануть – она же, в конце концов, кинезганка.
– Это здесь, Божественная, – прошептала Ксанетия, положив ладонь на железную плиту посередине булыжной мостовой. – Ток воды можно ощутить, даже лишь касаясь сей плиты.
– Верю тебе на слово, анара, – отозвалась Афраэль, содрогаясь при одной мысли о том, чтобы прикоснуться к железу. – Как ее открывают?
– Кольца сии наводят на мысль, что плита может быть поднята.
– Тогда вернемся и приведем сюда весь отряд. Думаю, что это и есть то самое слабое место, которое хотел отыскать Бевьер.
Даная зевнула. Все как будто шло по плану, а потому она свернулась в кресле, обняла Мурр и тотчас уснула.


***

– А ты не можешь просто… – Телэн красноречиво повертел в воздухе пальцами.
– Это железо, Телэн, – преувеличенно-терпеливо сказала Флейта.
– Ну и что? Какое это имеет значение? Она содрогнулась.
– Я не выношу прикосновения железа. Бевьер пристально взглянул на нее.
– Беллиом страдает тем же недомоганием, – заметил он.
– Ну да. И что?
– Это предполагает некоторое родство между вами.
– Бевьер, твое умение постигать очевидные вещи прямо-таки потрясающе.
– Веди себя прилично, – одернул ее Спархок.
– Что такого неприятного в железе? – спросил Телэн. – Оно холодное, твердое, ковкое и ржавеет.
– Превосходное научное описание. Тебе известно, что такое магнетизм?
– Кусок железа, который прилипает к другому куску железа, правильно? Помнится, Платим как-то толковал что-то о магнетизме.
– И ты как раз слушал? Поразительно!
– Так вот почему Беллиому пришлось сгуститься в сапфир! – воскликнул Бевьер. – Все дело в магнитных свойствах железа. Беллиом не переносит его – и ты тоже.
– Пожалуйста, Бевьер, – слабо попросила Афраэль, – у меня от одной мысли об этом мурашки по коже. Мы ведь сейчас говорим не о железе, а о воде. Под улицами внешнего города течет поток воды, быть может подземная река. Течет он ко стенам внутреннего города. Посередине улицы неподалеку отсюда в мостовой есть большая железная плита, и слышно, как под ней бежит вода. Вода течет по некоему туннелю, а этот туннель ведет во внутренний город – во всяком случае, я на это надеюсь. Я выясню это наверняка, как только вы, господа, поднимете для меня эту железную плиту.
– Вы не видели на улицах патрулей? – спросил Келтэн.
– Нет, сэр рыцарь, – ответила Ксанетия. – Столетия и привычка, очевидно, ослабили бдительность кинезганцем, кои отвечают за безопасность внешнего города.
– Мечта взломщика, – пробормотал Телэн. – В этом городе я мог бы сказочно обогатиться.
– И что бы ты воровал? – осведомилась Афраэль. – Киргаи не признают ни золота, ни серебра.
– Какие же у них деньги?
– Никаких. Им не нужны деньги. Кинезганцы снабжают их всем необходимым, а потому мысль о деньгах даже не приходит им в голову.
– Это же чудовищно!
– Мы побеседуем об экономике Кирги в другой раз. Сейчас мне не терпится исследовать их водные запасы.


***

– Глупец! – в ярости кричала королева Бетуана на своего полководца.
– Мы должны были это выяснить, Бетуана-королева, – объяснял он. – А я не пошлю другого туда, куда не пойду сам.
– Я на тебя весьма и весьма сердита, Энгесса-атан! – от ритуального траура Бетуаны не осталось и следа. – Неужели прошлая встреча с тварями Клааля ничему тебя не научила? Они могли затаиться у самого входа в пещеру, и ты оказался бы с ними один на один.
– Такое предположение противоречит здравому смыслу, – упрямо ответил он. – Гонец Афраэли сказал нам, что твари Клааля укрываются в пещерах, чтобы дышать другим воздухом. Воздух у входа в пещеру такой же, как и снаружи. Впрочем, это неважно. Дело сделано, и ничего страшного не случилось.
Бетуана с видимым усилием подавила свою ярость.
– И что же ты доказал своей дурацкой и рискованной выходкой, Энгесса-атан?
– Твари Клааля запечатали пещеру, Бетуана-королева, – ответил он. – Примерно в ста шагах от входа высится железная стена. Разумно будет предположить, что ее можно каким-то образом открыть. Твари Клааля отступают за стену, закрывают ее за собой и могут вволю дышать. Затем они выходят из пещеры и вновь атакуют нас.
– И эти сведения стоят твоей жизни?
– Мы должны были узнать это, моя королева. Тактика, придуманная Крингом-доми, помогает избежать стычек с тварями Клааля, но мне не по душе это постоянное бегство.
Глаза Бетуаны отвердели.
– Мне тоже, – призналась она. – Я позорю память своего супруга всякий раз, когда обращаюсь в бегство от этих тварей.
– Родич Афраэли сказал нам, что Халэд-оруженосец обнаружил, что воздух, которым дышат твари Клааля, горит, смешиваясь с нашим воздухом.
– Я никогда не видела, чтобы воздух горел.
– Я тоже. Если ловушка, которую я расставил на тварей Клааля, сработает, мы оба увидим это.
– Какая ловушка, Энгесса-атан?
– Фонарь, моя королева, хорошо спрятанный фонарь.
– Фонарь? И все?
– Если Халэд-оруженосец прав, этого должно хватить. Я прикрыл фонарь, чтобы твари Клааля не увидели света, когда вновь откроют железную стену. Их воздух невидимо смешается с нашим, и смесь отыщет свой путь к свече, горящей в моем фонаре. Тогда мы и узнаем, прав ли Халэд-оруженосец.
– Значит, мы должны подождать, пока они не откроют стену. Я не оставлю их за спиной, пока не смогу убедиться, что горящий воздух наверняка убьет их. Как говорит Улаф-рыцарь, только дурак оставляет позади живых врагов.
Они укрылись за выступом скалы и ждали, не сводя глаз со входа в пещеру, едва различимого в свете звезд.
– Может пройти немало времени, прежде чем они откроют эту стену, моя королева, – заметил Энгесса.
– Энгесса-атан, – твердо сказала Бетуана, – я давно уже думаю, что это формальное обращение неуместно. Мы воины и товарищи по оружию. Прошу тебя, обращайся ко мне именно так.
– Как пожелаешь, Бетуана-атана.
И они продолжали терпеливо ждать, наблюдая за огромным силуэтом пика и темным провалом пещеры. И вдруг оглушительный грохот, словно раскатившийся под землей гром, сотряс тишину, почва под ногами содрогнулась, и гигантский клуб бурлящего огня вырвался из пещеры, мгновенно пожрав росшие поблизости кусты терновника. Огонь изрыгался из пещеры, казалось, целую вечность, но, в конце концов, постепенно ослабел и угас.
Энгесса и его королева, потрясенные этим зрелищем, могли лишь безмолвно смотреть и дивиться. Наконец Бетуана поднялась.
– Теперь я увидела, как горит воздух, – хладнокровно проговорила она. – Думаю, чтобы увидеть это, стоило подождать. – И она улыбнулась своему товарищу, все еще потрясенному увиденным. – Ты ставишь хорошие ловушки, Энгесса-атан, но сейчас мы должны как можно скорее присоединиться к троллям. Улаф-рыцарь говорит, что к утру мы должны достичь Кирги.
– Как прикажешь, Бетуана-атана, – отозвался он.


***

– Когда я скажу: «Взяли!», поднимайте крышку, – наставлял Спархок, обхватив пальцами железное кольцо, – и смотрите, чтобы она не звякнула, когда мы положим ее на мостовую. Ну ладно – взяли!
Келтэн, Бевьер, Миртаи и Спархок разом медленно выпрямились, с усилием подымая покрытую ржавчиной плиту с истертой временем мостовой.
– Осторожнее, – сказал Телэн Миртаи, – не свались туда.
– Хочешь сделать это сам? – осведомилась она.
Все четверо слегка развернулись и переместили тяжеленную плиту вбок, частично открыв большую квадратную дыру.
– Теперь кладем, – сквозь зубы проговорил Спархок и добавил:
– Медленно.
Они осторожно опустили крышку на мостовую.
– Легче приподнять дом, – отдуваясь, пропыхтел Келтэн.
– Отвернитесь, – приказала Флейта.
– А это обязательно делать? – спросил Телэн. – Это то же самое, что летать?
– Просто отвернись, Телэн.
– Не забудь об одежде, – напомнил Спархок.
– Одежда будет мне только помехой. Не нравится – не смотри. – Голос ее уже стал звучнее.
Бевьер с силой зажмурился, и его губы шевелились. Он явно молился – и весьма усердно.
– Я скоро вернусь, – пообещала богиня. – Никуда не уходите.
Они ждали, казалось, целую вечность, пока наконец не услышали внизу слабый плеск, сопровождавшийся сдавленным хохотом.
Телэн опустился на колени на краю квадратного отверстия.
– С тобой все в порядке? – прошептал он.
– В полном.
– А что тебя так рассмешило?
– Киргаи. Вы и не представляете, до чего они тупы?
– Что они сотворили на этот раз?
– Вода течет из большого артезианского источника возле внешней стены. Киргаи устроили вокруг него что-то вроде резервуара. Потом они проделали туннель, по которому вода идет к большому озеру под горой, на которой выстроен город.
– И что в этом смешного?
– Пока ничего. Они, кажется, сообразили то же, что и Бевьер: что водные ресурсы – их слабое место. Там, где начинается туннель, они со всем тщанием установили каменную решетку. Из резервуара в туннель проникнуть невозможно.
– Не понимаю, что здесь смешного.
– Я как раз к этому перехожу. Эта шахта, что ведет к туннелю, была пробита позже – видимо, для того, чтобы можно было спускаться в туннель и чистить его.
– Что ж, неплохая идея. Это же, в конце концов, питьевая вода.
– Да, но, когда они прорыли шахту, они забыли кое о чем. Выход из туннеля – тот, за внутренней стеной, – совершенно открыт. Ни решеток, ни цепей – ничего.
– Ты шутишь!
– Шоб у меня язык отсох, ежели я вру.
– Это будет легче, чем я думал, – проговорил Келтэн. Он перегнулся над краем и заглянул в темноту.
– Течение очень быстрое? – спросил он шепотом.
– Очень, – ответила Афраэль, – но это даже к лучшему. Тебя пронесет там так быстро, что не придется долго задерживать дыхание.
– Что задерживать? – сдавленно переспросил Келтэн.
– Дыхание. Вам придется плыть под водой.
– Только не мне, – отрезал он.
– Но ты же умеешь плавать?
– Я могу плыть хоть в полных доспехах, если понадобится.
– Тогда в чем дело?
– Я не могу плавать под водой. Я ударяюсь в панику.
– Он прав, Афраэль, – шепотом вставил Спархок. – Едва голова Келтэна погружается под воду, он начинает кричать.
– Но ведь этого нельзя делать. Так можно утонуть.
– Совершенно верно. Мне приходилось становиться ему на грудь, чтобы выдавить воду. Так случалось часто, когда мы были детьми.
– Охо-хо, – проговорила она. – На это я не рассчитывала.


ГЛАВА 29

Было почти полнолуние, и еще прежде, чем появилась сама луна, небо на востоке было окрашено ее бледным сиянием, слабым подобием зари. Ночное светило взошло медленно, зловеще всплывая над обжигающей белизной соляных равнин.
– Боже милосердный! – воскликнул Берит, уставясь на окружающий их ужас. То, что в слабом свете звезд казалось округлыми белыми камнями, было выбеленными черепами, которые покоились в грудах костей, с немым укором обращая пустые глазницы к небесам.
– Похоже, мы пришли туда, куда нужно, – заметил Халэд. – В записке, которую оставил Спархок, говорилось о «Долине Костей».
– Она тянется бесконечно! – выдохнул Берит, глядя на запад.
– Будем надеяться, что нет. Нам придется пересечь ее. – Халэд остановился, напряженно всматриваясь. – Вот оно, – сказал он, указывая на сверкающую точку посреди низкого горного кряжа, темневшего далеко за чудовищной равниной.
– Что – «оно»?
– Наш ориентир. Спархок назвал его Столпами Киргона. Что-то там отражает лунный свет. Мы должны ехать к этой точке.
– Кто это там? – спросил Берит, указывая на фигуру, шагавшую к ним по усыпанной костями равнине. Халэд шевельнул мечом в ножнах.
– Не иначе как очередное послание от Крегера, – пробормотал он. – Пора нам быть поосторожнее, мой лорд. Думаю, мы очень близко к тому месту, где перестанем быть им полезными.
Неизвестный, приближавшийся к ним, шел небрежным шагом, точно прогуливаясь, и, когда он подошел ближе, они смогли различить черты его лица.
– Берегись, Халэд! – прошипел Берит. – Это не человек!
Халэд тоже это почувствовал. В этом чувстве не было ничего определенного – просто всепоглощающее ощущение присутствия, ауры, которой не мог обладать человек. Пришелец оказался юношей редкостной красоты, с кудрявыми волосами, классическими чертами и огромными, почти сияющими глазами.
– А, вот и вы, господа, – вежливо проговорил он на безупречном эленийском языке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70