– Я постараюсь объяснить ему, – отозвалась Бетуана с некоторым сомнением.
– Что ж, удачи. – Афраэль отдала ей гребень и щетку. – А я доставлю Энгессу на остров, он оттает, и я примусь за дело.


***

На окраине города Улаф объявил остановку, и Блокв призвал Гхномба. Бог еды явился, держа в огромной лапе полусъеденную ляжку какого-то крупного животного.
– Мы достигли места, куда велели идти человеку по имени Берит, – сообщил Улаф Троллю-Богу. – Будет хорошо, если мы сейчас выйдем из He-Времени и войдем в расколотое мгновение.
Гхномб озадаченно воззрился на него, явно не понимая, для чего все это нужно.
– У-лав и Тин-ин охотятся за мыслью, – пояснил Блокв. – У людей есть два желудка – один в животе, другой в голове. Им надо наполнять оба желудка. Сейчас их желудки-в-животе полны. Они хотят наполнить желудки-в-голове.
Полузвериная физиономия бога еды понимающе просветлела.
– Почему ты не сказал этого раньше, Улаф-из-Талесии?
Улаф замялся в поисках ответа.
– Это Блокв узнал, что у нас есть желудки-в-голове, – пришел ему на помощь Тиниен. – Мы этого не знали. Мы только знали, что наши головы голодны. Хорошо, что Гхворг послал Блоква охотиться с нами. Блокв – очень хороший охотник.
Блокв просиял.
Улаф поспешил расширить новую метафору.
– Наши желудки-в-голове хотят мыслей о злых, – пояснил он. – Мы можем выследить эти мысли в птичьих звуках, которыми говорят люди. Мы будем стоять в расколотом мгновении, где нас никто не увидит, и слушать птичьи звуки. Потом мы выследим тех, за кем охотимся, и они не будут знать, что мы рядом. Тогда мы услышим их птичьи звуки и узнаем, где они спрятали подругу Анакхи.
– Вы охотитесь хорошо, – одобрил Гхномб. – Я раньше не думал о такой охоте. Это почти так же хорошо, как охотиться за едой. Я помогу вам в вашей охоте.
– Мы будем рады, если ты поможешь, – заверил его благодарный Тиниен.


***

Арджун, столица королевства Арджуна, крупный и состоятельный город, стоял на южном берегу озера. Королевский дворец и величественные дома местной знати располагались на холмах в южной части города, а торговые кварталы находились у самого порта.
Улаф и Тиниен спрятали коней и пешком вошли в город в сером сумеречном свете Гхномбова расколотого мгновения. Затем они разделились и отправились искать пищу для своих желудков-в-голове, а Блокв отправился на поиски собак.
Уже вечерело, когда Улаф вышел из очередного портового притона в восточной части города.
– На это уйдет месяц, если не больше, – проворчал он себе под нос. Имя Скарпы то и дело мелькало в разговорах, и всякий раз Улаф, услыхав его, нетерпеливо придвигался ближе к собеседникам. К несчастью, Скарпа и его армия были здесь главной темой разговоров, и Улаф так и не смог разузнать ничего полезного.
– Прочь с дороги! – Голос был хриплый и властный. Улаф обернулся, желая посмотреть, кто это ведет себя так высокомерно.
Это был богато одетый дакит. Он ехал верхом на горячем вороном коне, и лицо его носило явные следы многолетнего распутства.
Хотя Улаф никогда прежде не видел этого человека, он узнал его мгновенно – карандаш Телэна изобразил его весьма достоверно. Улаф ухмыльнулся.
– Это уже кое-что, – пробормотал он и, шагнув с порога таверны на улицу, последовал за всадником.
Всадник привел его к одному из богатых домов в окрестностях королевского дворца. Слуга в ливрее опрометью выбежал из дома навстречу презрительно фыркнувшему эленийцу.
– Мы с нетерпением ждали твоего прибытия, господин мой, – объявил он, подобострастно кланяясь.
– Пусть кто-нибудь позаботится о моем коне, – буркнул элениец спешиваясь. – Все собрались?
– Да, барон Парок.
– Потрясающе. Да не стой ты как истукан, дурак! Проводи меня к ним.
– Сию минуту, господин барон.
Улаф ухмыльнулся еще шире и пошел за ними в дом.
Слуга провел их в комнату, оказавшуюся кабинетом. Вдоль стен стояли книжные шкафы, хотя к книгам, выстроившимся на полках, похоже, никогда не прикасались. В комнате было уже человек десять – эленийцы, арджунцы и даже один стирик.
– Приступим к делу, – заявил барон Парок, небрежно швыряя на стол шляпу с пером и перчатки. – Что вы имеете мне сообщить?
– Принц Спархок доехал до Тианы, барон Парок, – сказал одинокий стирик.
– Именно этого мы от него и ожидали.
– Однако мы не ожидали того, как он обошелся с моим родичем. Спархок и этот жестокий скот, которого он зовет оруженосцем, напали на нашего посланца. Они сорвали с него одежду и вывернули наизнанку все карманы.
Парок грубо расхохотался.
– Я хорошо знаю твоего родственника, Зорэк, – заметил он. – Уверен, что он сам на это напросился. Что такого он сказал принцу, чтобы заслужить подобное обращение?
– Он отдал им письмо, мой господин, и этот грубиян-оруженосец позволил себе какое-то наглое замечание насчет двадцати дней конного пути. Мой родич счел себя оскорбленным и сказал им, что они должны проделать весь путь только за четырнадцать дней.
– Этого не было в указаниях! – рявкнул Парок. – Спархок прикончил его?
– Нет, – угрюмо ответил Зорэк.
– Жаль, – заметил со зловещим видом Парок. – Тогда мне придется заняться этим самому. Вы, стирики, порой заноситесь чересчур высоко. Когда у меня выдастся свободная минутка, я изловлю твоего родственничка и развешу его кишки на изгороди для примера всем вам. Вам платят за исполнение приказов, а не за дурацкие выдумки. – Барон огляделся. – У кого следующее письмо?
– У меня, господин мой, – отозвался зажиточного вида эдомец.
– Не спеши отдавать его. Родич Зорэка своими потугами на самостоятельность нарушил наше расписание. Пускай Спархок недельку остывает. Потом отдай ему письмо, в котором ему велено отправляться в Дираль. Лорд Скарпа хочет двинуть армию на север, прежде чем отдать Спархоку последнее послание – о том, чтобы ехать в Натайос для обмена.
– Барон Парок, – дерзко проговорил арджунец в бархатной куртке и с мешками под глазами, – эта задержка – особенно здесь, в столице, – создает угрозу для моего короля. Спархок известен своим буйным нравом, а при нем еще этот волшебный камень. Его величество не желает, чтобы этот эленийский варвар слишком долго и без дела болтался здесь, в Арджуне. ПОШЛИ его в Дираль немедленно. Если уж ему предстоит разрушить какой-нибудь город, пускай это будет Дираль, а не Арджун.
– У тебя поразительно острый слух, герцог Миланис, – сардонически заметил Парок. – Неужели ты и впрямь можешь за милю от дворца расслышать, что там говорит король Ракья?
– Барон, я здесь для того, чтобы защищать интересы его величества. Я имею полное право говорить от его имени. Союз его величества с лордом Скарпой не относится к разряду нерасторжимых. Велите принцу Спархоку ехать дальше. Мы не хотим, чтобы он задерживался в Арджуне.
– А если я этого не сделаю? Миланис пожал плечами.
– Его величество разорвет союз и сообщит обо всем, что вы делаете – и собираетесь сделать – тамульскому послу.
– Я вижу, старинная поговорка о том, как глупо доверять арджунцу, все еще не устарела.
– Делай что тебе сказано, Парок! – отрезал Миланис. – Не утомляй меня своими нудными возражениями и расовыми выпадами. Смотри, старина, не промахнись. Доклад его величества послу уже написан. Все, что требуется его величеству, – это повод переправить его в другой квартал города.
При этих вошел слуга, неся кувшин и поднос с пустыми стаканами, и Улаф, воспользовавшись открытой дверью, выскользнул из комнаты. Ему надо было срочно отыскать Тиниена и Блоква, а потом им предстояло составить обширное сообщение для Афраэли.
Однако как ни спешил сэр Улаф, все же, оказавшись на улице, он все-таки на миг позволил себе расслабиться и высоко подпрыгнул, испустив торжествующий вопль и радостно хлопая в ладоши. Затем он взял себя в руки и отправился на поиски друзей.


***

Сэр Гельдэн, облаченный в черные пандионские доспехи, присоединился к патриарху Бергстену, скакавшему во главе колонны.
– Удалось? – спросил Бергстен. Гельдэн покачал головой.
– Сэр Тиниен действовал весьма тщательно, – пророкотал он своим низким басом. – Он прочесал ряды пандионцев с усердием старателя, моющего золотой песок. Не осталось никого, кто знает хотя бы слово по-стирикски.
– Но ты-то знаешь все заклинания.
– Да, но Афраэль меня не услышит. Мой голос чересчур низок для ее слуха.
– Это поднимает весьма любопытные теологические проблемы, – пробормотал Бергстен.
– Не могли бы мы заняться ими в другой раз, ваша светлость? Сейчас мы должны во что бы то ни стало сообщить Спархоку и Вэниону о том, что случилось в Земохе. Прежде чем до них доберутся гонцы посла Фонтена, уже и война закончится.
– Поговори с другими орденами, Гельдэн, – предложил Бергстен.
– Не думаю, ваша светлость, что в этом будет прок. Каждый орден связан исключительно с богом того стирика, который учит его рыцарей секретам магии. Мы должны связаться именно с Афраэлью – ведь это она, а не кто-то другой, сопровождает Спархока.
– Гельдэн, ты в послушничестве слишком много времени уделял упражнениям с оружием. Теология, знаешь ли, не такая уж бесполезная вещь.
– Да, ваша светлость, – вздохнул Гельдэн, закатив глаза к небу и приготовившись к долгой проповеди.
– Прекрати, – сказал Бергстен. – Я говорю не об эленийской теологии, а о ложных верованиях стириков. Сколько существует стирикских богов?
– Тысяча, ваша светлость, – тотчас ответил Гельдэн. – Сефрения довольно часто говорила об этом.
– И все они существуют каждый сам по себе?
– Насколько я понимаю, все они в родстве между собой – что-то вроде одной большой семьи.
– Поразительно. Ты и впрямь слушал то, что говорила Сефрения. Вы, пандионцы, поклоняетесь Афраэли, так?
– «Поклоняемся» – это, пожалуй, слишком сильно сказано, ваша светлость.
– Я достаточно наслышан об Афраэли, Гельдэн, – усмехнулся Бергстен. – У нее есть собственное увлечение – она стремится украсть души всего человечества. Так вот, я, стало быть, генидианец… – Он замялся и поправил себя:
– Был генидианцем. Мы возносим свои призывы к Ханке; сириникийцы обращаются к Ромалику, а альсионцы имеют дело с Сетрасом. Как ты думаешь, где-нибудь там, над облаками, в вышних сферах, все эти боги время от времени разговаривают друг с другом?
– Пожалуйста, Бергстен, не надо бить меня по голове. Я просто кое-что проглядел, вот и все. Я отнюдь не тупица.
– Я этого и не говорил, старина, – улыбнулся Бергстен. – Тебе просто нужно духовное напутствие, а именно для этого и существует наша Святая Матерь. Приходи ко мне со своими духовными проблемами, сын мой. Я смиренно и ласково наставлю тебя на путь истинный – а уж если это не поможет, возьмусь за топор и погоню тебя в нужном направлении.
– Я вижу, ваша светлость сторонник церкви мускулистой, – кисло заметил Гельдэн.
– Это моя духовная проблема, сын мой, а не твоя. А теперь ступай и приведи альсионца. Легенда гласит, что Афраэль и Сетрас особенно близки. Я думаю, мы можем рассчитывать на то, что Сетрас передаст наше сообщение своей вороватой маленькой кузине.
– Ваша светлость! – протестующе воскликнул Гельдэн.
– Церковь, Гельдэн, следит за Афраэлью уже не одно столетие. Мы насквозь видим вашу драгоценную Богиню-Дитя и все ее хитрые штучки. Не позволяй ей целовать тебя, друг мой, иначе, стоит тебе отвернуться, и она уведет из-под носа твою бессмертную душу.


***

На сей раз у Сенги была дюжина повозок, доверху нагруженных бочонками с пивом, и он нанял несколько десятков разбойников из шайки Нарстила, чтобы они охраняли повозки и помогали ему торговать пивом. Келтэну без труда удалось включить в этот отряд Кааладора и Бевьера.
– Я все же думаю, Сенга, что ты делаешь ошибку, – говорил Келтэн своему добродушному нанимателю, когда ветхая повозка тряслась по ухабам лесной дороги, ведущей в Натайос. – Ты ведь здесь один торгуешь пивом. Зачем тебе понижать цену?
– Потому что тогда я заработаю больше денег.
– Это же бессмысленно.
– Послушай, Коль, – терпеливо пустился в объяснения Сенга, – прежде я привозил в Натайос только одну повозку с пивом. Я мог запрашивать любую цену, потому что пива было мало.
– Это я понимаю.
– Теперь у меня почти неограниченный запас, и я получу прибыль не от цены, а от количества.
– Это-то, на мой взгляд, и бессмысленно.
– Дай-ка я попробую растолковать тебе так. Что бы ты предпочел – украсть десять крон у одного человека или по грошу у десяти тысяч?
Келтэн быстро сосчитал на пальцах.
– А, – сказал он, – теперь я вижу, к чему ты клонишь. Умно придумано, Сенга.
Сенга позволил себе слегка напыжиться от гордости.
– Видеть дальше собственного носа очень даже полезно, Коль. Меня только одно беспокоит – ведь варить пиво не так уж трудно. Если какой-нибудь умник раздобудет рецепт, он того и гляди устроит здесь собственную пивоварню. Мне совсем неохота воевать с конкурентом именно сейчас, когда дела идут на лад.
Они выехали из лагеря Нарстила на рассвете и задолго до полудня уже были в Натайосе. Повозки без хлопот въехали в ворота, прогрохотали мимо дома с решетками на окнах и остановились на уже знакомой площади. Как ближайший помощник Сенги Келтэн был назначен командовать охраной. Нелицеприятная репутация, которой он с самого начала обзавелся в шайке Нарстила, способствовала тому, что разбойники слушались его беспрекословно, а присутствие Бевьера, с повязкой на глазу, локабером в руке и внешностью убийцы только укрепляло власть Келтэна.
– Толку-то нам торчать туточки, Коль, – прошептал Кааладор Келтэну, когда они стояли на страже у одной из окруженных жаждущими повозок. – Сенга энтот до того трясется, шоб никто не смылся, не выложив монету, што сидеть нам тут с тобой сиднем, ровно собачонкам на цепи.
– Потерпи немного, Эзек, – посоветовал Келтэн. – Мы сможем вдоволь пошарить в округе, когда все перепьются.
К ним неуклюжей сутулой походкой подошел Бевьер, сжимая в кулаке рукоять локабера.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70