Может быть, все было иначе? А вдруг корабли, которые вы
атаковали, высадили шпиона? И забрали из вашего города ученого, предавшего
Империю Хрунты, в надежде доставить его на Утопию?
Внезапно лицо его потемнело.
- Ваши межзвездные похождения - просто ребячество и полнейший
идиотизм. Не сомневаюсь, что гамильтонианский сброд хотел освободить ваш
город, но их откинули наши воины. Шлосс либо улетел с ними, либо прячется
где-нибудь в городе. Мы найдем ответ на этот вопрос.
Он подал знак женщинам, которые молча наблюдали за происходящим, и
они торопливо выбежали из комнаты через занавешенную дверь.
- Не хотите ли сказать мне, где он?
- Я не веду учет хрунтанам, - спокойно ответил Амальфи. - Копаться в
хламе не входит в мои обязанности.
Нандор точно рассчитанным жестом выплеснул ему в лицо остатки вина из
своего бокала. Пенистая жидкость обожгла Амальфи глаза. Громко вскрикнув,
он бросился вперед и вцепился в горло хрунтанина. На какое-то мгновение
смех гиганта затих, но тут же своими тяжелыми лапами он заломил Амальфи
руки за спину.
- Хватит, - объявил Нандор. - Наша беседа затянулась. Как насчет
того, чтобы подвесить вас за нос?
Оглушительный раскат грома прервал его. На город обрушился сильнейший
ливень - ничего подобного горожанам не приходилось видеть уже лет
тридцать. Потоки воды с ревом, словно волны прилива, сбегали по стенам.
Сквозь туман боли Амальфи сумел разглядеть яркий свет ламп, все остальное
по-прежнему представлялось ему одним красным пятном.
- Нет, думаю, будет лучше, если мы тебя пристрелим прямо сейчас.
Слишком много болтаешь, мне надоело. Эй, капрал, - обратился он к одному
из солдат, - дай-ка мне пистолет.
В поле зрения Амальфи, которое постепенно становилось более четким,
промелькнула длинная тень с узлом на конце - рука с пистолетом.
- Хотите произнести последнее слово? - с деланной вежливостью
произнес Нандор. - Нет? Так. Ну что ж, тогда...
Внезапно в комнате закружили тысячи невесть откуда появившихся
шмелей. Неведомая сила толкала тело Амальфи вверх. Странно, но никакой
боли больше не было, а предметы вокруг него становились все более
отчетливыми. Что это? Предсмертные видения?
- Просзача! - Нандор вопил что-то непонятное на своем языке. - Егз
пра страстичек Мария, до...
Новые раскаты грома заглушили его голос. Один из солдат испуганно
плакал. Перед неясным взором обожженных глаз Амальфи проплывали зависшие в
воздухе люди и предметы. Распростертое тело Нандора застыло, немного
приподнявшись над подушками. Одежда раздулась, словно стремясь
оттолкнуться от него. Пистолет по-прежнему был направлен на Амальфи, но
Нандор уже не держал его в руке. Оружие неподвижно зависло над ковром, в
нескольких дюймах от оледеневших пальцев Нандора. Сам ковер оторвался от
пола и висел, словно море из меха, каждый волосок которого устремился
вверх. Картины слетели со стен и, казалось, были подвешены прямо в
воздухе. Подушки, покрывавшие кресло гиганта, поднялись и, отодвинувшись
друг от друга, остановились. Впечатление было такое, что это не реальная
картина, а снимок стробоскопической камеры, зафиксировавший первую стадию
мощнейшего взрыва. Кресло тоже приподнялось и застыло в дюйме от лежавшего
под ним коврика. Книжная полка в углу комнаты рассыпалась, и коробочки с
микрофильмами выстроились в воздухе ровными четкими рядами.
Амальфи глубоко вздохнул. Его пиджак, который, как и одежда Нандора,
надутый воздухом, словно шарик стремился оторваться от груди, слегка
затрещал, но прочная эластичная материя все же выдержала напряжение и не
поддалась. Нандор, заметив его движение, попытался дотянуться до
пистолета. Но левое предплечье гиганта надежно застыло, и он не смог
двинуть им. Кисть руки оставалась свободной, но когда Нандор пошевелил ею,
пистолет, сохраняя все тот же зазор и словно отталкиваясь от руки, отплыл
в сторону. Гигант слегка отодвинул руку, стараясь приготовиться к
следующей попытке. Пистолет последовал за ней, соблюдая установившееся
между ними расстояние.
Вторая попытка оказалась еще менее успешной, чем первая. Рука Нандора
коснулась подлокотника кресла и надежно приклеилась к нему, застыв все в
том же дюйме от дерева.
Амальфи расхохотался.
- Я бы посоветовал вам не делать подобных движений, - сказал он. -
Если, например, вы придвинете голову достаточно близко к какому-нибудь
предмету, то, боюсь, оставшуюся часть жизни вам придется провести,
уставившись в потолок.
- Что... вы сделали? - запинаясь, пробормотал Нандор. - Когда я смогу
освободиться?
- Пока ваши друзья не снимут фрикционное поле, у вас нет никаких
шансов, - заверил его Амальфи. - В чертежах, которые мы дали вам, есть
одна особенность: ваш генератор работает только в обратном направлении.
Вместо того, чтобы полностью раскрепостить валентность молекул, он
затормаживает связи между ними в том положении, в котором они находились,
и вызывает явление прилипания между всеми поверхностями. Если бы у вас
была возможность запустить генератор на полную мощность, движение молекул
остановилось бы вовсе, а все мы за какую-то долю секунды превратились бы в
мертвые ледышки. Но на это ваших источников энергии не хватит.
Внезапно Амальфи почувствовал резкую боль в ногах. Пластиковые
мембраны, из которых были изготовлены его башмаки, с большой силой
отталкивались от плоти, нещадно давили на кожу. Ужасная боль сковала и
челюсти. Амальфи казалось, что еще немного - и зубы разойдутся в стороны -
так велико было напряжение. Он с большим трудом разомкнул губы.
Амальфи медленно и осторожно втянул воздух. Пиджак снова затрещал.
Ребра прижались к грудине. Затем ткань внезапно поддалась, а пришитый к
пиджаку серебряный ремень тесным кольцом охватил его грудь. Амальфи
попытался сделать шаг вперед. Подошвы его башмаков тяжело ступили на
окаменевший ковер, из ботинок с шипением начал выходить воздух.
Он попробовал пошевелить руками и провел кистями рук по бедрам. Они
двигались свободно. Только серебряный ремень сохранял неизменное
положение, опоясывая его грудь, словно железный обод на бочонке.
- До свидания, - сказал он. - Помните, лучше не двигаться. Через
некоторое время полицейские освободят вас.
Однако, Нандор не слышал его. Молча, с выпученными глазами, он
наблюдал за тем, как кольца на его руках медленно, но неуклонно врезаются
в плоть. Еще немного - и шесть его пальцев будут полностью ампутированы.
Амальфи понимал, что в его распоряжении не более пятнадцати минут.
После этого воздействие фрикционного поля будет иметь гораздо более
серьезные последствия. Естественное прилипание молекул не подвергнется
влиянию поля, и гомогенные объекты - камни, балки, доски - останутся
такими же, но все, что сделано из составных частей, скоро поддастся
давлению силы, стремящейся растащить эти части. Тогда все объекты, в
которых силы сцепления отдельных частей слабее сил внутреннего сцепления
молекул, начнут рассыпаться. Старые здания, такие, например, как Городской
Центр, увеличатся в размерах, станут шире и выше, чем они есть на самом
деле. Кирпичи в старинной кладке будут отталкиваться друг от друга, и в
тот момент, когда поле будет снято, здания эти развалятся на части. Новые
постройки и машины продержатся немногим дольше. От графства Горт полиции
достанутся в наследство только груды обломков.
Да и сами человеческие тела, составленные из тысяч трубок, туннелей,
полостей и впадин, рассыпятся от невероятного напряжения. Лишь немногие из
городских жителей имели при себе спасительные серебряные ремни. Времени не
оставалось.
Пыхтя, Амальфи продвигался вниз по лестнице, пробираясь между
парализованными, застывшими в воздухе, полицейскими. Шум, напоминавший
жужжание шмелей, действовал на нервы. На семнадцатом этаже он столкнулся с
неожиданной проблемой: лампочки на пульте управления лифтом показывали,
что кабина застряла в шахте. Вероятно, предохранительные устройства
сработали после того как фрикционное поле перекосило направляющие.
Не могло быть и речи о том, чтобы спускаться по лестнице. Даже в
нормальных условиях Амальфи не приходилось преодолевать пешком семнадцать
этажей, а сейчас его ноги словно ступали в толстый слой вязкой глины -
ремень не мог полностью нейтрализовать действие поля на конечности.
Амальфи осторожно прикоснулся к стене, но его тут же охватило тошнотворное
сосущее чувство, и он отдернул руку.
Гравитация... это самый быстрый путь вниз...
Он вошел в ближайшую дверь, протиснувшись между телами четырех
стонущих людей, и разбил стекло в окне. Открыть его, преодолев
сопротивление поля, было совершенно невозможно: огромная сила на несколько
дюймов увеличила его размеры и удерживала раму в оконном проеме. Амальфи
выбрался наружу. Очевидно из-за эффекта невиданного поперечного напряжения
стекла Амальфи не почувствовал боли от удара.
До ближайшей посадочной площадки внизу было двадцать этажей. Амальфи
приблизил ноги и руки к металлической стене и, наклонив к ней голову,
заскользил вниз.
Воздух шумел в его ушах, окна мелькали одно за другим. Ладони жгло;
хотя он и не прикасался к металлу, сказывалось высвобождение энергии
связи. Это была дань, которую приходилось платить за повышенное растяжение
при трении.
Приближаясь к площадке, Амальфи приник к стене всем телом. Удар о
поверхность площадки был довольно ощутимым, но, к счастью, все-таки
обошлось без переломов. Он доковылял до парапета и, ни секунды не
раздумывая, перелез через него. Предстоял еще один длинный спуск. Амальфи
спускался все ниже, воздух свистел в его ушах.
Едва свалившись на бетон, Амальфи вскакивал на ноги и решительно
бросался преодолевать следующий спуск. Руки и лоб были обожжены так,
словно их окунули в кипящий котел, а ноги, обутые в тефлоновые башмаки,
пузырились как масло на сковороде.
Добравшись, наконец, до земли, Амальфи не мог сразу прийти в себя и
потерял несколько драгоценных минут.
Здание, по стене которого он только что спустился, издавало глубокий
стонущий звук.
На улице было полно людей, застывших в самых несуразных позах.
Картина эта напомнила Амальфи первый круг ада. Амальфи поднялся на ноги и,
преодолевая приступы надвигающейся тошноты, заковылял к башне управления.
Шмелиное жужжание заполняло все вокруг.
- Амальфи! Боже мой, что с тобой произошло...
Кто-то взял его за руку. Жидкость, сочившаяся из огромного пузыря на
лбу Амальфи, попала в глаза.
- Марк...
- Да, да. Что случилось? Как ты?
- Взлетаем.
Боль со всей силой обрушилась на него, и Амальфи провалился в
звенящую темноту.

Прошло немного времени. Амальфи очнулся, чувствуя что-то
приятно-прохладное на лбу и руках. Прикосновения были очень нежными и
успокаивающими. Он попробовал сделать вдох.
- Тише, Джон. Тише.
Джон... Его никто не называл по имени. Голос женский. Женские руки.
- Тише.
Амальфи издал неопределенный звук и произнес несколько невнятных
слов. Руки ритмично скользили по его лбу, даря нежную прохладу.
- Тише, Джон. Все в порядке.
- Мы летим?
- Да.
- Кто это? Марк...
- Нет, - ответил голос. Смех прозвучал, как музыка. - Это Ди, Джон.
Девушка Хэзлтона.
- Гамильтонианка?
Он немного помолчал, наслаждаясь прохладой. Предстояло так много еще
сделать.
- А полицейские? Они завладели планетой?
- Да. И нас чуть было не захватили. Не очень-то они держат свое
слово. Они обвинили нас в помощи Утопии и приравняли это к государственной
измене.
- А что произошло?
- Доктор Шлосс заставил работать машину-невидимку. Марк говорит, что
машину, вероятно, повредили при перевозке, так что лиранцы все-таки не
обманули вас. Он спрятал Шлосса в этой машине, - это была ваша идея? - но
тому стало скучно, и он попытался узнать, что это за агрегат. Ну, и узнал.
Поставил там какую-то перемычку и, пока она не сгорела, город почти
полчаса был невидимым.
- Невидимым? Или он просто затемнился? - Амальфи подумал, какую
огромную пользу сможет извлечь из этого город. А ведь по его приказу
Шлосса чуть было не уничтожили. - Если бы мы могли воспользоваться этим...
- Уже воспользовались. Мы прошли прямо через полицейский кордон, а
они нас даже не заметили. Сейчас мы на пути к следующей звездной системе.
- Надо уходить дальше, - заметил Амальфи, поежившись. - Если они
обвинили нас в измене, надо убираться ко всем чертям. Полицейские найдут
нас, будут преследовать. Скажи Марку, что мы идем на Провал.
- Что такое Провал, Джон?
Амальфи замолчал, чувствуя полнейшую бесполезность любых объяснений.
Ему показалось, что он снова падает в ту огромную яму, в которой мысленно
оказался в ту ночь, когда Хэзлтон вернулся в город. Как можно объяснить
этой девушке, которая кроме своей родной планеты и не видела ничего, что
такое Провал? Как объяснить ей, что во вселенной есть место столь
пустынное и мрачное, что даже бродягам оно снится в ужасных снах?
- Провал - это самая настоящая дыра. Это место, где нет никаких
звезд. Яснее я объяснить не могу. Скажи Марку, что мы отправляемся туда.
Наступило продолжительное молчание. Девушка явно испугалась. Наконец,
она сказала:
- Провал. Я передам ему.
- Он будет возражать. Скажи, это приказ.
- Да, Джон. Провал. Это приказ.
Девушка замолчала. Амальфи был удивлен: она со всем смирилась.
Движение ее холодных рук по его лбу нагоняло сон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41