Если бы расследование продлилось, как полагается, два с половиной месяца, Джилмона, наверняка, ожидали бы неприятности, а капитан «Сараготы», очевидно, понёс бы суровое наказание. Но порядки в Соединённых Штатах изменились. В стране жила другая нация, работало другое правительство — оно принимало решения и действовало, не имея лидера. Президент, которому грозил импичмент, все ещё находился у власти, но, фактически, все его попытки контролировать ситуацию проваливались.Уже полгода назад арест Джилмона был бы не чем иным как проформой. Теперь этот вопрос даже не обсуждался.Так каков же итог? Они убили полковника Роджерса и, быть может, человек тридцать из «Кузницы Господа», отказавшихся покинуть окрестности Фантома. Они взорвали вражеский корабль и превратили его в пыль и камни. И, тем не менее, почти все заговорщики понимали, что не только не отменили, но даже не отсрочили смертный приговор, нависший над Землёй.Джилмон стоял на песке возле гравийной дороги. В двух милях от него находились Территория и остатки Фантома. На шее сенатора на кожаном ремешке висел бинокль, из-под шляпы на лицо стекали капли пота. Белый лимузин, арендованный Джилмоном, ждал в сторонке. Водитель, невозмутимый парень в тёмных очках и синей униформе, сидел в машине.Армейские и правительственные грузовики каждые пять минут проезжали по дороге, на некоторых — знак, предупреждающий о радиационной опасности. Многие из этих машин, как понимал сенатор, перевозили куски бывшей горы. Джилмону было неизвестно, что найдено на месте взрыва. Теперь, когда в результате заговора свершилось то, чего втайне желали все, непосредственные участники акции оказались не у дел. Козлы отпущения — не иначе. Хотя, может, слишком сильно сказано… А может, и нет.Джилмон, не таясь, проклинал Крокермена за то, что тот вверг их в безнадёжное и незаконное мероприятие, в удушающую атмосферу обмана и заговора.Несмотря ни на что, глубоко в Земле летели навстречу друг другу «пульки», как называли их одни учёные, или «товарные поезда» — как говорили другие, в основном, геологи. За «пульками» уже не уследить, но нет сомнения, что они никуда не исчезли. Конец света — дело дней или недель.Джилмон открыл заднюю дверь лимузина и, сев в машину, налил себе шотландское виски с содовой.— Тони, — спросил он, медленно перекатывая стакан между ладонями, — где бы ты хотел находиться, когда это произойдёт?Водитель не колебался.— В постели, — ответил он, — и пустить себе пулю в лоб, сэр.Со времени отъезда из Лонг-Бич они много говорили на эту тему. Тони женился всего лишь шесть месяцев назад. Джилмон вспомнил о Мадлен — они женаты уже двадцать три года. Он тоже хотел встретить страшный час вместе с ней, но не думал, что пустит себе пулю в лоб. Рядом с ними будут дети и два внука — возможно, они съедутся на ранчо в Аризоне. Сбор большой семьи. Уже пять или шесть лет им никак не удавалось организовать встречу клана.— Мы не успели сделать и самой малости, Тони, — сказал Джилмон неожиданно горько. Впервые после смерти сына он почувствовал желание проклясть Господа.— Но ведь мы не знаем этого наверняка, сенатор, — ответил шофёр.— Я знаю, — сказал Джилмон. — Если человеку дано право знать, что он потерпел крах, то я знаю это.
Hostias et preces tibi, laudis offerimus 27 марта В течение нескольких последних часов Тревор Хикс сидел за компьютером, просматривая и разбирая записи, присланные из общины мормонов в Солт-Лейк-Сити. Он остановился в доме инженера, специалиста по аэрокосмическому оборудованию. Хозяин — его звали Дженкинз — предоставил Хиксу большую гостиную, из окон которой открывалась панорама Сиэтла и залива. Работа не увлекала Тревора, однако он считал её поолезной и потому чувствовал себя умиротворённым и спокойным перед лицом будущей катастрофы. Несмотря на репутацию невозмутимого человека, Тревор Хикс в действительности никогда не был ни хладнокровным, ни сдержанным. Воспитанный в английских традициях писатель за умением вести себя и спокойными манерами скрывал своё истинное «я», которое, как считал он сам, окончательно сформировалось где-то в возрасте двадцати двух лет и неизменно оставалось впечатлительным, энергичным, необузданным. Только, может, прибавилось воспоминаний да внешнего лоска.Он откатил стул от стола и поздоровался с миссис Дженкинз — Эбигейл; она вошла в комнату с двумя пластиковыми пакетами, доверху наполненными продуктами. Эбигейл не была Подневольной. Она знала только, что её муж и Тревор занимаются чрезвычайно важным и секретным делом. Те работали днём и ночью, с трудом находя несколько часов для сна, а она, желая помощь мужчинам, ходила за покупками и готовила.Миссис Дженкинз оказалась хорошей хозяйкой и неплохим кулинаром.В семь часов они пообедали — жареное мясо, салат и бутылка отличного «кьянти». В семь тридцать Дженкинз и Хикс вновь приступили к работе.Ощущение внутреннего покоя, заметил Хикс, волнует его… Он не доверял слабым невыразительным эмоциям. Уж лучше лёгкое волнение: оно не позволяет расслабиться.
Сигнал тревоги пронзил мозг Хикса подобно раскалённому стальному копью. Писатель взглянул на часы — он и не заметил, что они отстали. Время позднее. Тревор отбросил в сторону очередную дискету. Потом отодвинул стул и подошёл к окну. Дженкинз с удивлением взглянул на него из-за кипы бланков с заявками на медицинское оборудование.— Что случилось?— Вы не чувствуете? — спросил Хикс, дёргая за шнур, чтобы раздвинуть занавески.— А что я должен чувствовать?— Какое-то несчастье. Я слышу из… — Он попытался понять, откуда идёт сигнал, но Сеть замолчала. — Мне кажется, что-то происходит в Шанхае.Дженкинз встал с кресла и позвал жену.— Начинается? — спросил он.— О, Боже, не знаю! — крикнул Хикс, почувствовав новый тревожный укол. Сеть повреждена, связь оборвана — ничего другого он понять не мог.За окном мириадами огней сверкал ночной Сиэтл. Хиксу от холма Королевы Анны был виден весь город. Небо пасмурное, хотя прогноз не обещал осадков… Яркие вспышки осветили верхний слой облаков. Одна, вторая… Пауза. Когда миссис Дженкинз появилась в гостиной, небо вспыхнуло в третий раз.Миссис Дженкинз испуганно посмотрела на Хикса.— Обычная молния, правда, Дженкс? — спросила она мужа.— Это не молния, — ответил Хикс.Сеть передавала противоречивую отрывочную информацию. Даже если на связь вышел один из Боссов, Хикс не мог различить его голос в общем сумбуре. Потом, отчётливый и недвусмысленный, пришёл сигнал. Хикс и Дженкинз услышали его одновременно.Враг атакует вашу территорию и судно.— Атакует? — громко переспросил Дженкинз. — Они что, начинают прямо сейчас?— Один из ковчегов находился в Шанхае, — сказал Хикс с недоумением. — Теперь Шанхай отрезан от Сети. Никто не может связаться с городом.Что?.. Что?..Будучи местным организатором деятельности Сети и поставщиком необходимого оборудования, Дженкинз привык к более частным и конкретным проблемам.— Я полагаю…Собственная — не чужая, не навязанная таинственным Боссом — мысль, промелькнула в мозгу Хикса, прежде чем он закончил фразу. MI

Они защищают нас, но не могут предотвратить гибель планеты. Враги наверняка запустили на орбиту корабли, или станции, или что-нибудь в этом роде, чтобы следить за Землёй.— …что сейчас начинается бомбардировка.За облаками вспыхнул свет и озарил все вокруг.…в конце концов, идёт настоящая война, но мы не ожидали, не предполагали такого поворота событий…— Дженкс…Дженкинз обнял жену. Хикс увидел красные и белые вспышки, струи воды, взлетающие на воздух камни — и чёрная взрывная волна опустилась на город. Оконное стекло разлетелось вдребезги, Хикс закрыл глаза и, испытав мгновенный приступ боли, погрузился в темноту…
Артур летел на предельной скорости в Сан-Франциско по шоссе N 101 и наконец притормозил после марафонской гонки. Он вдруг почувствовал острую боль в затылке и, крепко сжав руль, остановился у обочины, ощущая напряжение во всём теле.— Что случилось? — спросила Франсин.Он повернулся к жене и посмотрел на небо над Санта-Розой и виноградниками.— Астероиды! — крикнул Марти. — Взрываются!На этот раз свет вспыхивал ближе и ярче, слепил глаза, как паяльная лампа, оставляя в небе красные следы. На высоте сотни миль над Сан-Франциско что-то происходило, скорее всего, сражение.Франсин хотела выйти из машины, но Артур остановил жену. Она посмотрела на него, однако ничего не сказала, только лицо её исказилось от страха и гнева.Ещё несколько вспышек над головой — и вновь вокруг воцарилась темнота.Артур почти удивился, поняв, что плачет. Злость и ненависть душили его.— Сволочи! — простонал он, уронив руки на руль. — Будь они прокляты!— Папа… — захныкал Марти.— Замолчи, чёрт возьми! — крикнул Артур, потом одной рукой сжал ладонь Франсин, а другой дотянулся до сына. — Никогда не забывай того, что видел. Если мы выживем, никогда, никогда не забывай!— Что случилось, Арт? — спросила Франсин, стараясь сохранить спокойствие.Марти плакал. Артур закрыл глаза, уже ругая себя за то, что дал волю эмоциям. Он прислушивался к голосам, звучавшим по каналам Сети, и попытался понять, что к чему.— Сиэтла больше нет, — сказал он.Тревор Хикс и все остальные.— А Годж? — спросил Марти сквозь слёзы. — Где он? Он жив?— Думаю, жив, — ответил Артур, содрогаясь от ужаса. — Чудовищно! Они хотят уничтожить наши спасательные корабли, наши ковчеги! Они стремятся к тому, чтобы не выжил ни один человек.— Что? Почему? — спросила Франсин.— Запомните! — повторил Артур. — Просто запомните.Ему потребовалось почти двадцать минут, чтобы овладеть собой и снова выехать на трассу. Сан-Франциско и залив надёжно защищены. Внезапно Артура охватила безотчётная, утробная, любовь к Боссам, Сети и всей той работе, которая велась, чтобы защитить и спасти людей. Это было благоговейное чувство первобытного человека.А что ощущает солдат, видя, как грабят его родину?— Они бомбили Сиэтл? — спросила Франсин. — Инопланетяне? Или русские.— Нет. Не русские. Пожиратели планет. Они пытались уничтожить и Сан-Франциско. — И Кливленд, который устоял, и Шанхай, превращённый в руины, и, кто знает, сколько других мест, где скрывались ковчеги. Артура передёрнуло. — Боже! Что будут делать русские? Как поступим мы?Руль заходил в руках Гордона. Сквозь шум мотора они услыхали содрогающий душу стон. Отзываясь на гибель города, под колёсами машины затряслась земля.
В два часа ночи Ирвин Шварц поднял трубку трезвонившего телефона, соединённого с его рабочим кабинетом, и нажал на кнопку.— Да?Только после этого он услышал рокот вертолётных лопастей.Звонил дежурный офицер из Белого Дома.— Мистер Шварц, мистер Крокермен эвакуируется. Он предлагает вам место в его вертолёте.Шварц отметил про себя нежелание офицера назвать Крокермена президентом. Просто «мистер Крокермен». Если у вас нет власти — нет и титула.— Отчего такая срочность?— Сиэтл подвергся нападению. Кливленд, Чарлстон и Сан-Франциско тоже.— Господи. Русские?— Неизвестно. Вы должны быть на месте как можно скорее, сэр.— Хорошо. — Шварц не успел накинуть даже пальто.В одной нижней рубахе, в которой спал, и в брюках, он быстро шёл по лужайке перед Белым Домом. Он инстинктивно пригнулся под мощными лопастями вертолёта и взбежал по лестнице. Дул прохладный ночной ветер, и голова мёрзла без шляпы. Дверца самолёта захлопнулась за спиной Шварца. Сотрудник секретной службы спустился с трапа и наблюдал, как вертолёт поднимается в небо и берет курс на базу военно-воздушных сил в Гримсоне, Индиана.Крокермен сидел между штабным офицером и морским пехотинцем. Моряк держал на коленях «футбол» — чемоданчик с ядерной кнопкой, — а офицер — переносной центр данных и управления, подсоединённый к системе связи вертолёта.На борту находились три сотрудника секретной службы и Нэнси Конгдон, личный секретарь президента. Если бы миссис Крокермен жила в Белом Доме, то, конечно же, присоединилась бы к мужу.— Господин президент, — начал офицер. — Министр обороны находится в Колорадо. Госсекретарь — в Майами на встрече губернаторов. Вице-президент — в Чикаго. Полагаю, спикер парламента тоже эвакуировался. У меня есть информация со спутников и других сенсорных устройств. — Офицер говорил громко, чтобы перекричать шум мотора, но в отлично звукоизолированной кабине это было не обязательно.Президент и его спутники внимательно слушали.— Они сравняли с землёй Сиэтл и разрушили Чарлстон. Эпицентр пришёлся на океан. Наши спутники не засекли запуска ракет ни из Советского Союза, ни с подводной лодки. Вообще, в это время в воздух не поднялась ни одна ракета. Похоже, Сан-Франциско и Кливленд, а может, и другие места как-то защищены, что и спасло их…— У нас нет подобных видов защиты, — едва слышно прохрипел Крокермен и посмотрел на Шварца.Он похож на мертвеца, подумал Ирвин. Какой тусклый безжизненный взгляд! Завтра должен был бы начаться процесс об импичменте.— Вы правы, сэр.— Это не русские, — заметил один из сотрудников секретной службы, высокий негр средних лет.— Не русские, — повторил Крокермен. На его лице появились признаки жизни. — А кто?— Пожиратели планет, — отчеканил Шварц.— Начинается? — спросил морской пехотинец, прижимая к себе чемоданчик, словно кто-то хотел отобрать его.— Один Бог знает. — Шварц покачал головой.Из переносного центра данных раздался сигнал. Офицер надел наушники.— Господин президент» Москва, премьер Арбатов.Крокермен ещё раз внимательно посмотрел на Шварца, прежде чем взять наушники и микрофон. Шварц знал, что означает этот взгляд. Он всё ещё не сломлен, черт нас всех побери!
Въехав в Ричмонд, Артур свернул на аллею, а потом — к вершине холма, на котором жили Грант и Даниэл. Близилась полночь. Потрясённый Артур не мог забыть о случившемся. Воспоминания о голосе Сети, полном скорби и бессилия, мучили его, как ужасный постоянный горький привкус во рту. Он сидел, положив руки на руль и уставившись невидящим взглядом на грубую деревянную дверь гаража. Потом обернулся к Франсин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54