Можете ли вы доказать, что мы ошибаемся?— Существ? Вы предполагаете, что тот, другой объект — если он на самом деле существует — контролируется нами?— Да, — признался Артур. Роттерджек кивнул.— Предположение не имеет смысла. Наша миссия здесь предельно ясна. Мы уже говорили вашим исследователям, что стремимся мирными эффективными средствами поднять человеческую культуру до уровня развития других сообществ. В наших действиях не было и нет угрозы.— Это так, — примирительно заметил Бент. — Но нет ли в вашем обществе групп, отвергающих эти принципы? Может, кто-то пытается помешать вам?— Исключено.— Имеются ли другие объяснения? — спросил Бент, не скрывая разочарования.— Ни одно не является подходящим. Наш корабль не сконструирован для нанесения ударов по другим мирам.В руках Артура появился ещё один пакет с фотографиями.— Полгода назад спутник планеты Юпитер — вам знакомо это название?..— Да.— Шестой спутник, Европа, исчез. Мы так и не смогли обнаружить его. Можете ли вы объяснить этот факт?— Нет. Мы не отвечаем за явления подобного масштаба.— Не могли бы вы помочь нам разгадать эти тайны? — попросил Бент с нотками отчаяния в голосе.Он, совершенно очевидно, испытывал не меньший ужас, чем тот, который овладел всеми, соприкоснувшимися с калифорнийской загадкой. Концы не сходились с концами. Отсутствие объяснений можно рассматривать как вызов…— У нас нет объяснений. — И робот добавил дружелюбно: — Удивительные события!Бент взглянул на Артура.Они оставили нас в дураках!— Не лучше ли нам вернуться к запланированным пунктам беседы?Робот хранил молчание. Стараясь не выдать волнения, Бент сцепил пальцы и положил руки на стол.— Возможно, мы просто не понимаем друг друга, — наконец произнёс робот. — Возможно, все эти трудности преодолимы. Сегодняшняя встреча не имеет значения. Увидимся позже.Не добавив ни слова и не обращая внимания на вежливые протесты Квентина Бента, пришельцы поднялись и уплыли через люк. Пустыня вновь напомнила о себе людям, собравшимся в вагончике, обдавая их жаром до тех пор, пока люк не захлопнулся.Ошеломлённые внезапным окончанием встречи учёные уставились друг на друга. Бент находился на грани истерики.— Хорошо, — сказал он, вставая, и взглянул на экран телевизора, установленного высоко в углу. Камеры следили за роботами, возвращающимися к горе. — Мы видим, как…Резкий удар потряс вагончик. Послышался страшный грохот. Артур, сброшенный со стула, полетел на пол и врезался в стул Роттерджека. Началось, промелькнуло в мозгу. Он приземлился на отставленные назад руки и быстро поднялся, опираясь о стол. Бент показывал на экран телевизора, не прекратившего работать. Роботы исчезли.— Они взорвались! — крикнул австралиец. — Я видел! Видел ли кто-нибудь, кроме меня? Они просто разлетелись на кусочки.— Господи, — проговорил Роттерджек.— Кто-то выстрелил в них? — спросил Форбес, внимательно наблюдая за Роттерджеком и Артуром.— Кто знает! — ответил Бент.Они выбрались из люка и влились в толпу людей, беспорядочно бегущих по направлению к тому месту, где в последний раз видели роботов. В пятидесяти метрах от горы появилось три зияющих кратера диаметром в два метра каждый. От роботов не осталось и следа — ни частичек, ни обгоревших деталей.Квентин Бент стоял, согнувшись и уперев руки в колени. Он рыдал и извергал проклятия, глядя поверх слепящей пустыни на гору.— Что случилось? Что, чёрт возьми, произошло?— Ничего не осталось, — сказал Форбес.Покрасневший, как рак, Френч кивнул. Бент взглянул на американцев: вот чьих это рук дело!— Вы знаете, что случилось? — громко спросил он, поворачиваясь к Гордону. — Очередная американская шутка?— Нет, — ответил Артур.— Самолёты, ракеты… — Бент начинал нести бессмыслицу.— Мы не слышали шума самолёта… — начал Френч.— Они уничтожили сами себя, — тихо прервал его Артур и осторожно обошёл кратеры.— Но это, чёрт возьми, невозможно! — выкрикнул Бент.— Возможно. — Артуру вдруг стало холодно, словно он проглотил кусок сухого льда. — Вы читали Лиделла Харта?— О ком, Бога ради, вы говорите!? — заорал Бент и, сжав кулаки, надвинулся на Артура, но затем отступил. Роттерджек держался в стороне.— »Стратегия» сэра Бейзила Лиделла Харта.— Я читал, — вымолвил Роттерджек.— Вы сошли с ума, — заявил Френч. — Вы все безнадёжно сумасшедшие.— Исчезновение Пузанчиков записано на плёнку, — сказал Форбес и поднял руки, утихомиривая коллег. — Нам необходимо посмотреть её. Если роботы стали жертвой диверсии, мы сможем убедиться в этом.Артур чувствовал, что рассудок не изменил ему. Теперь он всё понял.— Простите, — сказал он. — Я объясню, когда все остынут и будут способны воспринимать мои слова.— В задницу! — бросил Бент, понемногу приходя в себя. — Я требую сюда группу физиков. Я хочу послать на корабль сообщение. Если начинается война, я не желаю, чтобы создалось впечатление, будто мы развязали её.— Мы никогда ещё не посылали туда сигналы и ничего не получали от них, — заметил Форбес, качая головой.— Плевать! Передавайте на всех возможных частотах следующее: «Не причастны к уничтожению посланцев». Ясно?Форбес кивнул и вернулся в вагончик, чтобы передать распоряжение начальника.— Мистер Гордон, я готов внимательно выслушать вас. Какого чёрта вы притянули сюда стратегию Харта? — спросил Бент, останавливаясь на противоположной стороне кратера.— Неожиданное приближение.— То есть?— Никогда не приближайся к противнику с той стороны, с которой он ожидает твоего появления, и никогда не раскрывай перед ним свои карты.Бент, несмотря на возбуждение, понял смысл сказанного.— Вы думаете, мы имели дело с военной хитростью?— Да.— Но в таком случае, ваш Гость — тоже уловка. С какой стати им предупреждать нас о близкой гибели планеты, а потом представить это как мистификацию?.. Обещать спасти — и превратить все в трюк?— Не знаю, — сказал Артур. — Чтобы запутать нас.— Дьявол! Их могущество превосходит наши самые смелые предположения. Они воздвигают горы за одну ночь, пересекают космос в огромных кораблях и, если верить вашим словами, разрушают целые миры — зачем же тратить силы на то, чтобы обмануть нас? Разве мы обращаемся с приветствиями к муравьям перед тем, как уничтожить муравейник?Артур не знал, что ответить. Он потряс головой и поднял руки. От жары он чувствовал дурноту. Странно — или может, не так уж и странно, — но в этот момент его больше всего заботила реакция президента на случившееся здесь.— Первым делом надо поговорить с Хиксом, — сказал Артур Роттерджеку, когда они садились в джип, курсирующий между вагончиками и ограждением.— Зачем? И без него проблем хватает.— Хикс… Может, ему удастся объяснить случившееся президенту. Найти наиболее подходящие слова.Роттерджек, сидевший на заднем сиденье, перешёл на шёпот.— Силы ада вырвутся на свободу. Маккленнан, Шварц и я — нас всех ждёт суровая борьба… На чьей вы стороне?— Я не понимаю.— Вы поддерживаете вариант Армагеддона, или у нас есть шанс?Артур собирался было ответить, но закрыл рот и покачал головой.— Крокермена закачает, когда он услышит об этой истории, — простонал Роттерджек.
Ожидая в аэропорту Аделаиды лимузин, высланный за учёными, Артур позвонил в Орегон. Прошедший день и долгий перелёт вымотали его. В Орегоне утро ещё только начиналось, и Франсин ответила сонным голосом.— Прости, что разбудил, — сказал Артур. — Не думаю, что смогу позвонить в ближайшие дни.— Я так рада этому звонку. Люблю тебя.— Я страшно соскучился. Чувствую себя оторванным от вас. Больше для меня ничто не важно.— Ты можешь о чем-нибудь рассказать?— Ни о чём, — ответил Артур, ущипнув себя за щеку.— Ну, ладно. А вот у меня есть что передать тебе. Догадайся, кто звонил?— Даже не знаю. Кто же? Неужели…— Вот ты и догадался. Крис Райли. Он просил меня записать. Слушай: «Обнаружены два новых необычных объекта размерами с астероид, каждый — приблизительно двести километров в диаметре. Они покрыты недавно образовавшейся коркой льда — почти белоснежной. Движутся по необычного вида гиперболическим орбитам. Возможно, это огромные очень молодые планеты». Ну, что? Тебе это о чем-нибудь говорит? Райли предположил, что ты будешь заинтересован.— Остатки Европы?— Звучит романтично, не правда ли? — протянула Франсин по-прежнему сонным голосом. — Он сказал, что ты так и подумаешь.— Продолжай, — попросил Артур. Ощущение реальности все больше ускользало от него.Она продолжала читать: «Если мы имеем дело с осколками Европы, то остаётся удивляться их далеко расположенным друг от друга орбитам. Один из объектов встретится с Венерой в следующем году, когда Венера окажется в…» Подожди. Здесь кончается страницы… «В положении наибольшего кажущегося сближения с Землёй. Другой столкнётся с Марсом в конце 1997 года». Понятно?— Кажется, да.— Марти спит, но он просил меня сообщить тебе, что Годж теперь знает команды «сидеть» и «к ноге». Сын гордится псом. К тому же, он прочитал серию о Тарзане от корки до корки.— Мой славный мальчуган. — Глаза Артура на мгновение сами собой закрылись и он чуть не потерял сознание. — Дорогая, я едва держусь на ногах. Упаду на месте, если не смогу поспать в ближайшее время.— Мы оба надеемся на твоё скорое возвращение. Я уже успела привыкнуть к тому, что ты рядом. Дом без тебя пуст.— Я люблю тебя, — сказал Артур, все ещё не в силах открыть глаза. Мысленно он пытался представить себе лицо жены.— И я тебя.Гордон сел в лимузин позади Уоррена и Роттерджека.— Вы слышали что-нибудь о двух ледяных астероидах? — спросил он.Спутники отрицательно покачали головами.— Один из них разрушит Венеру, а другой разнесёт на куски Марс. И то и другое произойдёт в следующем году.Уоррен, несмотря на бесконечную усталость, нашёл в себе силы выразить изумление. Роттерджек забеспокоился.— Какое отношение всё это имеет к нам?— Не знаю, — ответил Артур.— Чертовски забавное совпадение, — заметил Уоррен.— Так значит, астероиды столкнутся с Венерой и Марсом? — переспросил Роттерджек, с трудом заставляя свой мозг включиться в работу.— В следующем году, — повторил Артур.Советник президента по науке сжал губы, кивнул и уставился в окно, глядя на редкие в этот поздний час встречные машины.— Не верю, что это простое совпадение, — сказал он. — Что, во имя Господа, происходит? 1 ноября, восточное тихоокеанское время(2 ноября, США) Уолт Сэмшоу спускался по трапу судна «Дискаверер» с элегантностью привычного к подобным упражнениям человека. он скользил руками по перилам и бесперебойно работал ногами несмотря на то, что очертания ступенек лишь слегка проступали в темноте. Сэмшоу нагнул голову, чтобы уберечь свою веснушчатую загорелую лысину от столкновений с многочисленными перегородками, встречающимися на пути. В море возраст не напоминал о себе так упорно, как на суше; здесь Уолт вновь становился проворным и ловким. Длинноногий и долговязый, с узким лицом, Сэмшоу провёл более двух третей своей семидесятипятилетней жизни в море. Сначала служба во флоте с 1942 по 1952 год, а потом — около сорока лет исследовательской деятельности в области физической океанографии.Глубоко в трюме корабля, в просторном грузовом отсеке расположились его любимые детища: три вертикальных устройства высотой в человеческий рост — три стальных цилиндрических гравиметра, предназначенных для измерения гравитационных отклонений впадин, находящихся на глубине десять тысяч метров. «Дискаверер» уже в шестой раз проплывал над котловиной Рамапо. Море, спокойное и прозрачное, казалось стеклянным; корабль шёл вперёд, развивая скорость до десяти узлов, плавно скользя по воде — идеальные условия для исследователей. Учёные имели возможность выверить средние показатели всех шести измерений с точностью плюс-минус два миллигаллона.Сэмшоу спустился в трюм и громко затопал по стальному полу. Его молодой коллега Дэвид Сенд улыбнулся Уолту, повернув к нему лицо, на которое цветной экран отбрасывал зелёно-серые и алые блики. Сэмшоу протянул Сенду алюминиевую тарелку с крышкой, захваченную в столовой.— Ну, что сегодня в менюЮ — спросил Сенд.Он был вдвое моложе Сэмшоу и почти вдвое легче его, с крепкой фигурой, широким лицом, светло-голубыми глазами, с маленьким ирландским носом картошкой и рыжей жёсткой шевелюрой. Сэмшоу заглянул под крышку. В глубине души он относился к Сенду, как к сыну: он всегда окружал младших по возрасту коллег суровой любовью, которую мог бы питать к собственным детям, если бы имел их. Сенд знал это и ценил; вряд ли он встретит на своём пути лучшего друга, напарника и учителя.— Жареный палтус, пирог со шпинатом и свёкла, — объявил Сэмшоу. Корабельный повар родом с Филиппин гордился умением готовить блюда западной кухни и баловал ими учёных дважды в неделю.Сенд скорчил гримасу и покачал головой.— Наемся до отвала — плохо скажется на работе.Сэмшоу поставил тарелку перед коллегой и взглянул на установленные треугольником гравиметры.— Не хотелось бы испортить прекрасный вечер, — пробормотал Сенд. Он повернул несколько рукояток, показал головой на дисплей и вонзил вилку в кусок свёклы.— Так все удачно?— Дело идёт чертовски хорошо, лучше некуда. Я поем, а ты можешь сменить меня через часок.— Ты не лопнешь? — поинтересовался Сэмшоу.— Я молод, обрасту новой кожей, — ответил Дэвид.Сэмшоу усмехнулся, зашагал к трапу и вернулся по лабиринту коридоров на палубу. Воды Тихого океана, переливаясь серебряным и бархатисто-чёрным цветом, струились вокруг корабля лениво, как густой сироа. Воздух казался необычайно сухим и чистым. От края до края небо покрывали звезды. Появился молодой месяц — крохотная дуга, затерянная в бездне ночи. Сэмшоу присел на якорную цепь на носу корабля, расслабился и удовлетворённо вздохнул. Рабочая неделя выдалась непростая, океанограф чувствовал приятную усталость, им овладело добродушное настроение, приходящее вместе с удачными результатами долгого труда.Сэмшоу решил уточнить их местонахождение. Экран специального карманного прибора высветил цифры:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54