Она стояла, подбоченясь. Казалось, её ноги вросли в линолеум. Поза Стеллы лучше всяких слов показала Эдварду, что она больше не потерпит увёрток.— Там, в пустыне, появилась новая гора, — начал он.Минелли подкатил машину к магазину. Не желая прерывать объяснение на полуслове, Эдвард открыл дверцу и отбросил в сторону мокрые полотенца.— Я хочу сказать — не просто незнакомая… Новая. Её нет на картах. Её там быть не должно. Мы нашли это рядом с ней.Голова, похожая на митру, чуть приподнялась, и три глаза цвета хереса уставились на троих людей. Реслоу остался на улице на случай появления прохожих.К её чести, Стелла не вскрикнула и даже не побледнела. Она только склонилась над лежащим существом.— Это не подделка, — заявила она, убедившись в этом так же быстро, как и Эдвард.— Нет, не подделка.— Бедняжка… Что это?Эдвард посоветовал ей отойти. Они вытащили существо из машины и внесли его через служебный вход в морозильную камеру для хранения мяса. Интервью с Терренсом Джакоби, солистом группы «Хардуайерз». «Ист Коуст Ньюс Нетуорк», 30 сентября 1996 года.
«ИКНН»: Мистер Джакоби, своей музыкой ваша группа всегда, так сказать, проповедовала с позиций христианского радикализма идею грядущего Апокалипсиса. Песни из вашего альбома «ТОП-40» и три диска, вышедшие десятимиллионным тиражом, затронули больную струну в душах молодого поколения. Чем вы объясните популярность вашего творчества? Джакоби (посмеиваясь, шмыгает носом, затем высмаркивается): Всем известно, что в возрасте от четырнадцати до двадцати двух у вас есть только два настоящих друга — ваша левая рука и Христос. Весь мир настроен против вас. Возможно, если бы мир провалился в тартарары, если бы Господь решился начать все сначала, мы могли бы наконец стать самими собой. Бог справедлив и милосерден. Он пошлёт своих ангелов предупредить нас. В этом — наша вера, которой мы посвящаем свою музыку. 3 октября Харри Файнман стоял на корме, распутывая леску спиннинга. Лодку понемногу сносило неспешным течением реки. Артур бросил якорь в дюжине ярдов к югу от раскидистой сосны с искривлённым стволом. Здесь была глубокая впадина, издавна привлекавшая местных рыбаков. Марти играл с мелкой рыбёшкой, предназначенной для наживки, и то и дело открывал картонные коробки, наполненные землёй и червями. Солнце являло собой ослепительно-яркий круг на фоне прозрачных высоких облаков. Воздух пах рекой, сочной зеленью и прохладой первых дней осени. В тихой заводи оранжевые и коричневые листья собрались в колышущийся на волнах ковёр.— Мне тоже насадить приманку на крючок? — спросил Марти.— Таковы правила игры, — ответил Харри Файнман.Коренастый, мускулистый, он уступал Артуру в росте. Преждевременно поседев, он начал лысеть, но, тем не менее, воротник его чёрной кожаной куртки закрывали не успевшие поредеть волосы. Добродушное выражение мясистого лица сочеталось с пронзительным взглядом маленьких глаз, прятавшихся под густыми тёмными бровями. Он энергично смотал нейлоновую леску и закрепил удочку рядом с банкой с наживкой и коробкой, полной рыболовных снастей.— Считай, что ты поймал рыбу, только тогда, когда все подготовил для этого сам.Увидев растерянное лицо Марти, Артур подмигнул сыну.— Червячкам будет больно, — прошептал Марти.— Не знаю, способны ли они ощущать боль, — задумчиво проговорил Харри. — Может, и способны. Но это в порядке вещей.— Это в порядке вещей, папа? — переспросил Марти.— Думаю, да.За всё время их жизни у реки Артур впервые взял Марти на рыбалку.— Твой папа хочет облегчить тебе жизнь, малыш. А я — нет. Ловить рыбу — серьёзное дело. Целый ритуал.Марти уже слыхал кое-что о ритуалах.— Значит, надо вести себя по правилам, и тогда мы не будем чувствовать вину.— Так и есть, — подтвердил Харри.Взгляд Марти стал отсутствующим — он явно вынашивал очередную идею.— Пегги выходит замуж… Этого требует ритуал, потому что они собираются заниматься любовью, правда? Иначе они бы чувствовали себя виноватыми?Утром Франсин и Мартину предстояла поездка в Юджин на свадьбу родственницы. Артур собирался отправиться с ними, но появились более важные дела.Артур посмотрел на сына.— Ты заходишь слишком далеко в своих рассуждениях.— Он твой сын, старик.— Заключение брака — праздник. Это ритуал, но очень радостный. Совсем не такой, как насаживание червя на крючок.Харри усмехнулся.— В наши дни никто не чувствует вину, занимаясь любовью.Марти удовлетворённо кивнул и взял из рук отца леску с крючком. Артур осторожно подцепил червя из картонки и протянул сыну.— Сверни его в кольцо и насади на крючок несколько раз.Марти фыркнул, следуя указанию.— У червей жёлтая кровь, — заметил он. — Хлюпает.Они безуспешно рыбачили в течение часа. К половине десятого Мартин уже мечтал убрать удочку и съесть бутерброд.— Согласен. Руки чистые? — спросил Артур. — Смой соус из червей.— Фр-р-р. — Марти почти коснулся воды лицом, пытаясь опустить руки поглубже в воду.Харри откинулся назад и сжал удочку коленями. Он закинул руки за голову и широко улыбнулся.— Мы не занимались этим годами.— Я не слишком скучаю без рыбалки, — бросил Артур.— Ах ты, неженка!— Папа — не неженка! — крикнул Марти.— Заступись, сынок! — подбодрил его Артур.— Ловить рыбу — скверное дело!— Яблоко от яблони недалеко падает, — подытожил Файнман.Поля шляпы свисали ему на лицо и закрывали глаза. Неожиданно Артуру вспомнился сон, в котором голова друга представлялась ему луной, и вздрогнул. Поднялся прохладный сырой ветер и завёл прекрасную скорбную песню.Марти рассеянно жевал бутерброд. 4 октября Сосны подступали к дому так близко, что их можно было принять за рисунок на оконных занавесках. А за ними открывался великолепный вид: излучина тихой, поросшей зеленью реки. С запада надвигались белые, темнеющие к горизонту облака.Сидя на кухне среди медных горшков и мисок, Артур разбил яйца в сковороду, греющуюся на огне.— Мы знаем друг друга уже тридцать лет, — сказал он, раскладывая омлет с колбасой на тарелки. Одну из них он поставил на тяжёлый дубовый стол перед другом. — Но редко видимся.— Именно поэтому мы так долго остаёмся друзьями. — Харри трижды постучал вилкой по столу. — Из-за этого воздуха я так голоден, будто в последний раз ел тоже тридцать лет назад. Что за чудное место!— Ты убиваешь во мне сентиментальность, — заметил Артур, выходя за кувшином апельсинового сока.— Колбаса?..— Еврейское национальное блюдо.— Господи, благослови!И Харри набросился на жёлтую взбитую массу, лежащую перед ним на керамической тарелке. Артур уселся напротив.— Как ты можешь здесь работать? Я предпочитаю железобетонные клетушки. Они помогают собраться с мыслями.— Зато ты хорошо спал.— Хорошо ли, плохо ли я сплю — всегда храплю.Артур улыбнулся.— А ещё считаешь себя любителем природы, рыбаком. — Он отрезал кусочек колбасы и поднёс его ко рту. — В промежутках между консультациями и занятиями я собрался было написать книгу об администрации Хемптона, но так и не приступил к первой главе. Не знаю, как описать всё, что случилось. Мы стали свидетелями чудесной трагикомедии, не правда ли?— Хемптон больше доверял науке, чем любой другой президент со времён… со времён…— Надеюсь, что Крокермен…— Что за имя для президента!— … Окажется не так плох. Я пригласил тебя отчасти из-за него.Харри вопросительно поднял кустистую бровь. Друзья представляли собой пару, достойную классической комедии: высокий, слегка сутулящийся, обычно лохматый Артур и Харри, невысокий крепыш, едва ли не толстяк, с залысиной на лбу и дружелюбным выражением лица, несколько старившим его.— Я так и сказал Итаке.Итака, красивая, идеально сложенная супруга Хаврри, которую Артур давно не видел, была на десять лет старше мужа.— Что ты сказал Итаке?— То, что, судя по твоему тону, у тебя есть для меня дело.Артур кивнул.— Есть. Отдел возобновляет работу. До некоторой степени.— Крокермен возрождает Отдел Космических Связей?!— Не совсем так.Артур считал Отдел Космических Связей — ОКС — своей лебединой песней в Вашингтоне. В течение трёх лет он занимал пост научного консультанта и секретаря ОКС в администрации Хемптона, назначившего его на эту должность после несчастного случая в Аресибо в 1992 году. Инцидент оказался ложной тревогой, но, тем не менее, Хемптон не отпустил Гордона. В 1994 году в Мехико-Сити глава правительства погиб от руки убийцы. Вице-президент Уильям Крокермен срочно принял присягу в Нью-Мексико и тут же отправился в Белый Дом, где, словно подружая собственный герб, заменил большинство членов кабинета. Три месяца спустя вновь назначенный начальник штаба Ирвин Шварц вызвал к себе Артура: «Хватит с нас маленьких зелёных человечков, хватит уже судов, пропавших в Бермудском треугольнике… Можете быть свободны, мистер Гордон».— Он что, собирается предложить тебе место консультанта по науке, — спросил Харри, — и вышвырнуть этого идиота Роттерджека?Артур покачал головой, усмехаясь.— Он хочет создать отдел для выполнения особых поручений президента.— Австралия. — Харри многозначительно кивнул. Он отставил стакан с апельсиновым соком, не сделав ни глотка. Напрягшись, как струна, он не спускал невидящего взора с солонки и перечницы, стоящих на середине стола. — Большая пустыня Виктория.Артур не удивился.— Что ты о ней знаешь? — спросил он.— Я знаю, что гора открыта искателями опала и что её не должно быть на этом месте. Я знаю, что она фактически повторяет Айерз-Рок.— В последнем ты ошибаешься. Некоторые различия есть. Но в главном ты прав. Гора появилась недавно, и её не должно там быть.Артур с облегчением понял, что друг находится в неведении относительно аналогичной истории, происшедшей гораздо ближе к дому.— А при чём тут мы?— В конце концов, Австралия попросила совета. Через три дня премьер-министр собирается выступить с докладом перед общественностью. На него давят со всех сторон.— Тоже маленькие зелёные человечки?— Я не могу даже прокомментировать твой вопрос, пока ты не ответишь на мой.— Спрашивай.Харри ждал, все ещё напряжённо выпрямившись.— Президент назначил меня ответственным за группу гражданских учёных. Мы сотрудничаем с военными и с государственными органами. Мой первый выбор пал на тебя.— Я биохимик. Значит…Артур медленно покачал головой.— Послушай, Харри. Ты нужен мне как биохимик и как заместитель. Я уговариваю геолога Уоррена из Кент-Стейта и физика Абанте из Малибу. Они согласились, но им ещё нужно пройти политическую аттестацию.— Ты считаешь, что я выдержу проверку на политическую благонадёжность у Крокермена?— Выдержишь, если я буду настаивать. А я буду.— Тебе нужен биохимик… действительно?— Ходят такие слухи, — ответил Артур, широко улыбнувшись.— Это было бы прекрасно. — Харри отодвинулся от стола вместе со стулом. Он съел только половину порции. — Старые друзья опять работают бок о бок. Итака не будет против. Чёрт возьми, даже если… Но…— Такого шанса больше не будет, — сказал Артур, подчёркивая каждое слово. Могло показаться, что он пытается вдолбить важное понятие в голову бестолкового студента.Харри наморщил лоб.— А Дапрес из Кингз-колледжа?— Я связался с ним. Он пока не дал ответа. Вполне возможно, что иностранцы не смогут войти в группу.— Я бы, не задумываясь, принял предложение, — сказал Харри. Артур заметил, что глаза друга покраснели. Файнман чуть не плакал. — Но тебе нужен кто-нибудь понадёжней.— Что ты имеешь в виду?Харри смотрел в окно, то сжимая, то отпуская вилку.— Я и Итаке сообщил всего лишь три недели назад.С лица Артура мгновенно исчезло выражение радостного возбуждения, владевшего им всего лишь секунду назад.— О чём?— Хроническая лейкемия. Моя болезнь. Она поймала меня.Артур дважды моргнул. Харри смотрел мимо него.— Дело плохо. Через несколько месяцев вся моя жизнь будет уходить на борьбу с недугом. Я превращусь в обузу.— В последней стадии? — спросил Артур.— Врачи обнадёживают. Но я читал, что…Его передёрнуло.— Новые средства лечения…— Многообещающие. Но ты должен понимать… — Харри перевёл ясный взгляд на Артура. — Итак, эта штуковина размером с Айерз-Рок — как давно она появилась?— Не более шести месяцев. Разведывательные спутники делали съёмку местности полгода назад, и так ничего не было.Харри весело улыбнулся.— Чудесно. На самом деле чудесно. Что же это такое?— Обломки Европы? — рассеянно предположил Артур. Он так и не смог посмотреть другу в глаза.Харри громко рассмеялся и бросил салфетку на стол.— Я не собираюсь тосковать и стенать. По крайней мере, решая твою проблему.Горло у Артура сжалось. Он фактически вырос с Харри. Они знакомы тридцать лет. И теперь его друг — перед лицом смерти.Артур прокашлялся.— Мы станем мудрее, решив её, Харри. Все человечество. Я очень нуждаюсь в тебе.— А ты можешь взять на работу потенциального инвалида?Наконец их глаза встретились, и на этот раз Артур не отвёл взгляд. Он с усилием расправил плечи.— Ты выкарабкаешься, Харри.— Скажи ещё о воле к жизни.— Присоединяйся к нам.Харри потёр указательным пальцем глаза.— А поездки? То есть, много…— Только на первых порах, а потом ты можешь оставаться в Лос-Анджелесе, если пожелаешь.— Это будет необходимо. Я прохожу курс лечения в Калифорнийском университете.Артур протянул руку.— Ты вылечишься.— И тогда, может статься, будет не так страшно. — Харри крепко сжал руку Артура.— Что?— Умирать. Как славно было бы увидеть… Говоришь, маленькие зелёные человечки?— Так ты с нами?— Ты и сам знаешь.— В таком случае, я нарисую более полную картину. На этот раз — не Австралия. Речь пойдёт о пустыне Мохаве, точнее — о Долине Смерти. Где-то между курортом Фернис-Крик и городком под названием Шошоне. Гора напоминает конус потухшего вулкана. Она новая. Раньше её никто не видел.Улыбка не покидала лица Харри.— Чудесно!— Ах да, там ещё есть неопознанное живое существо.— Где?— В данный момент, на военно-воздушной базе в Ванденберге.Харри возвёл глаза к потолку и поднял обе руки. Из глаз его текли слезы.— Благодарю тебя, Господи!
«Уорлднет» США, «Эртпалс», 5 октября 1996 года.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54