- От его чресел пошли два народа - все евреи и все арабы, от его мудрости и
благочестия родились четыре веры - иудейская, христианская, ислам и субба,
мандейская. Велик Аллах тем, что открывается рабам своим, освятило Аллаха
милосердие Его.
- Воистину,- поддержал я.
- Ой, Глеб Анатольевич, сейчас прямо "алиллуйя" запоете.- издевательски
заметил Серега.
- Кажется, жопу не просили высказаться,- откликнулся я и зыркнул на старлея
свирепым глазом: мол, раз, бестолочь не можешь сам работать, так хоть не
мешай.
В это время через верхний люк спустились поначалу грязные сапоги, а потом и
подполковник Остапенко в целом.
- Товарищ Хасан, там несколько старых людей интересуются, скоро ли придет
лодка с солью и керосином. Я хотел объяснить им, что после дождичка в
четверг, но моего арабского не хватило.
Хася вылез успокоительно пообщаться со своими, а Илья Петрович, наконец,
смог обратиться ко мне и Колесникову.
- Здесь видели вчера американцев на красивой синей амфибии, они провели
медобслуживание и ушли на северо-запад, причем на большой скорости...
Что-то не удается нам догнать их или даже засечь, несмотря на все маневры в
этой луже.
- Товарищ подполковник, они ведь тоже не лыком шиты и не из полена
вытесаны. Что их неприятности связаны с нами, штатники догадались еще в
прошлую нашу поездку. После чего им осталось только организовать за нами
слежку. Алаверды, так сказать,- тонко намекнул я на толстые обстоятельства.
- Я вот думаю, какая такая слежка, если тут ни проехать ни пройти?-
бестолково возмутился Серега.
- Вы не думайте, Сережа, если не умеете. Но все-таки в Долгопрудном вас
учили не только мух на лету ловить,- вставил я.
- Вам что, снова пять лет исполнилось, старший лейтенант Колесников?-
пристыдил подчиненного Остапенко.- Людей на лодках мы не раз встречали,
всякие там рыбаки-мудаки, среди них нет что ли агентов вражеских с
передатчиками? Да через одного шпионы, понимаешь. И в деревнях может быть
агентура. Сейчас уже кто-нибудь наяривает на рации вот даже в этом
полузатопленном сортире.
- А чего ж ничего такого не пеленгуем? Мы ведь во всех диапазонах
автоматически прослушиваем,- мужественно засопротивлялся старлей.- Между
прочим, никакой болтовни в тех местах, которые мы навещали, переговоры
иракских армейцев и то лишь пару раз засекали. А сейчас вообще на пятьдесят
километров вокруг не фурычит ни один передатчик.
- Допустим, Колесников, что следит за нами спутник-шпион,- стал объяснять
я, удивляясь своему позднему прозрению.- И с него хорошо различимы даже
наши прекрасные одухотворенные физиономии. Так что ваш образ, товарищ
старший лейтенант, давно уже знаком американскому Агентству Национальной
Безопасности. И наверняка там на доске почета висит в виде глянцевой
фотокарточки, а каждый проходящий реакционер ей честь отдает. Короче,
бостонцы в курсе наших передвижений.
Выкладывая спутниковую теорию, я попутно размышлял о том, что вдруг
американцам пособляет какое-нибудь аномальное явление вроде моей
краснознаменной кляксы.
- У них мотор, само собой, не мощнее нашего, но они-то столько тонн
аппаратуры не тащат,- добавил я.- Поэтому всегда могут оторваться от нас.
- Утопить, что ли, все это железо с Дробилиным вместе?
После риторического вопроса, заданного Петровичем, его личный сапог был
поражен плевком. Причем плевал в сердцах сам подполковник, который, конечно
же, желал поскорее стать полковником и больше не шлепать по болотам.
- А чего, хороша идея,- горячо одобрил Колесников, как будто нахваливал
девку; при этом наш инженер тоскливо поморщился.- А потом скажем, что
Александра Гордеевича сдуло порывом ветра. Правдоподобно?
Я понял, что в своих мыслях старлей уже не раз размазывал нос
умника-инженера по очкам.
- Если бы тупость имела человеческий облик, то обязательно походила бы на
товарища Колесникова,- впервые огрызнулся Дробилин.
- Чего-чего?- стал подвывать старлей.
- В самом деле, Александр Гордеевич, куда это годится?- спросил брюзгливый
Остапенко.- Мы вроде такую умную аппаратуру на закорках таскаем, а
американцы всегда за горизонтом ее видения, и нам их никак не зацепить.
Инженер, еще больше скукожившись недовольной физиономией, махнул рукой:
мол, отвяжитесь, дурашки, занят. Я тогда тоже обратил внимание на экраны. В
углу одного монитора забегали юркие человечки. Ах, америкашки-таракашки,
попались все-таки. Яркий цветочный бутон, который представлял нашу
"Василису", пустил в сторону человечков быстрые побеги.
- Установлен канал взаимодействия,- доложил довольный Дробилин,- каустики
магнитных шипений сработали по спектру поглощения в десятом секторе.
Вероятность контакта - семьдесят процентов. Вероятность благоприятного
исхода - пятьдесят пять процентов.
- Цэрэушники в двадцати километрах по курсу двести пятьдесят. Мы должны
вскоре пересечься. Пока что ни одна конфликтующая сторона не может
похвастать будущим благоприятным исходом,- изложил я более понятным языком,
глядя на улыбающиеся брови Дробилина. Пожалуй, наш инженер тоже умеет
развлекаться.
Уже сработали "вектора раздражения" - там, над нашими классовыми недругами,
сгустилось недоброжелательное Ф-поле и опустились матрицы злого рока,
притягивающие ненависть. Возможно, кто-то уже надрывно воет:"Бей гяуров!"
Мелькают искаженные мысли, искаженные лица. Подкузьмили мы "коллегам",
подкузьмили. Я вытеснил прочие чувства, кроме удовлетворения от того, что
наша аппаратура все-таки работает нормально.
- Ну, коли так, двинули курсом двести пятьдесят для закрепления успеха,-
скомандовал Остапенко. Как раз застучал башмаками по крыше наш иракский
друг, и мы вскоре тронулись на северо-запад. Туда, где некогда располагался
Урук со святилищем секс-владычицы Иштар, как правильно напомнил мне Хася.
Вначале шли на водометке, причем с приличной скоростью, лишь изредка
переползая через толстые стволы разбухших деревьев и бугры, что слепились
из грязи, набившейся вокруг каких-нибудь рухнувших построек. Потом
окружающая среда стала подсыхать, дно приблизилось к поверхности. Из-под
воды показался сперва примятый и облепленный бурой жижей тростник, потом
запестрели довольно чистенькие водяные лилии,- хоть продавай на базаре,- а
дальше потянулась не снесенная паводковыми водами болотная кора. Наконец,
мы стали выползать на наплавной слой, а там уж оказались под колесами
плотные слои торфа.
- То ли здесь местность повыше, то ли неподалеку запруда установлена,-
предположил Остапенко.- Колесников, внимательно глянь в карту, ничего там
не обозначено?
Серега долго и старательно возился с планшетом.
- Илья Петрович, похоже, что здесь дамба. Старая. Сейчас еще проверю в
справочнике... Ага, никакого хозяйственного значения не имеет. Англичане в
двадцатых годах строили.
- Ну, может, туземцы в последнее время подремонтировали ее,- вклинился я.-
И сейчас она уже имеет хозяйственное значение.
Я как раз заметил, что Дробилин потерял американцев из виду на нашем
спецлокаторе судьбы и как бешеный защелкал клавишами на пульте
"раздражителей". Возбуждение сил судьбы по отношению к нашим мишеням должно
было придать им "яркости". Спустя минут десять снова проявился след
штатников. Вернее, едва заметные фигурки пунцово мерцающих человечков.
- В чем дело, как думаете, Александр Гордеевич? Что может мешать нашим
детекторам?- спросил я, почувствовав какой-то подвох.
- Ну, например, могут существенно мешать быстро перемещающиеся массы воды,-
не сразу отозвался напрягшийся инженер.
- Какие массы воды?- снова забурчал Остапенко, все более раздражаясь из-за
скудости своего понимания.- Мы как раз выбрались на относительно сухой
участок.
- Но ветер-то, Илья Петрович, ветер крепчает и крепчает, уже двенадцать
метров в секунду. Скоро будет даже туалетную бумагу из рук вырывать.
Восточный ветер, он наверняка гонит паводковые воды, которые пока чем-то
задерживаются. Например, этой самой дамбой,- у меня неожиданно заекала
сердечная мышца от осознания сгущающейся беды, и какая-то тяжесть легла на
затылок.- Может, резко к северу возьмем? Кажется, мы продолжаем играться,
когда надо резко сматывать удочки.
Подполковник "убавил звук", хотя Хася сидел за переборкой, а дизель ревел
как слон, и зашипел почище разъяренной гюрзы.
- Тогда с империалистами распрощаемся на неделю, если не на навсегда. Когда
еще на след нападем? Если этого дела бояться, то задницу от стула не
отрывать. А сейчас такой момент душевный. Они ведь нас тоже не видят со
своего спутника-шпиона. Какое небо-то насупленное.
То, что для Ильи Петровича было просто потемневшим небом, мне почему-то
показалось явным ознаменованием угрозы и скорого посягновения на наши
шкурки. Может, какой-то атавизм во мне проснулся и заговорил. Может,
ерундиция сработала. Для древних такое вот скопление набрякших туч было
лицом рассерженного бога-громовика Энлиля. Или, на наш лад,- Перуна. Я
вспомнил, что предание о потопе и разверзшихся хлябях небесных родилось
именно здесь, где некогда находился город Урук. Отчего ж им не родится,
когда все столь зыбко и под ногами, и над головой. Это у египтян не было в
штате божеств никакого громовика, потому что Солнце-Ра с помощью Нут-Неба
(богиня женского пола и ласково-утешительного нрава) исправно поддерживали
ровную погоду в течение всего года.
И хляби открылись. Рванули с неба мощные столбы воды, так что вмиг колеса
стали хлюпать. Однако это водяное нашествие с курса нашу "Василису" не
сбило. Америкосы мерцали все ближе и ближе, хоть вид их на "сивильнике" был
довольно переменчивым. И вообще, по всему экрану локатора носились
дракончики, показывающие непрестанное переформирование матричных групп в
Поле Судьбы. Суета какая-то. Однако ничего конкретного, вроде мохнатого
паука, который символизировал бы неминуемый капец. Зато зона
неопределенности подобралась как никогда близко. Впрочем, Дробилин считал,
что за это надо благодарить грозу с ее бестолковыми магнитными
возмущениями.
- Надо бы отключить "раздражители", Александр Гордеевич. Хватит искушать
Ф-поле. Будем колоть кого-то там иголкой в задницу, пока он не рассвирепеет
и не начнет крушить все подряд,- естественно, что ничего умного я не
высказал, но прямая-то кишка вовсю трепетала.
- Согласен, перебарщивать не надо. Нам главное - штатников не упустить,-
наконец поддержал Остапенко.- Главное, на крючке их держать. Я только за
это отвечаю.
"А ведь неизвестно, кто кого на крючке держит",- первым делом подумалось
мне, когда вероятность благоприятного исхода истончала до сорока пяти
процентов.
Коля спустил давление в шинах, и мы держались на глинистой почве довольно
цепко, хотя воды под колесами было уже сантиметров на двадцать.
- Разве это гроза, это писанье какое-то,- "надерзил" небесам задира
старлей.
- Мне куда больше не нравится ветер,- поделился я,- уже пятнадцать метров в
секунду. Где-то неподалеку от нас идет сильный нагон воды.
И в самом деле, охреневающий ветер словно сотнями ведер окатывал борта и
крышу нашего вездехода. Согласно "сивильнику" зона неопределенности в виде
экранных дракончиков еще больше обжала нас, и теперь мы просматривали
вместо линий судьбы какие-то огрызки. Американцы пока невнятно мерцали нам.
Они, увы, еще должны были сыграть свою роль в ухудшении нашей жизни.
- Может, у них там чего-нибудь безнадежно сломалось,- с желанием произнес
Серега.- А мы их на буксир возьмем - акт доброй воли, как раз для газеты.
- Я тебе покажу "газету",- прикрикнул подполковник,- если увижу
какую-нибудь из ваших дурных голов в прессе, мигом откручу и выброшу. Не на
чем будет фуражку носить.
Мы с Серегой усмехнулись - интересно было бы понаблюдать как товарищ
подполковник откручивает собственную дурную башку и носит краснозвездную
шапку на заднице. А потом заметили, что гроза несколько сдала и выдохлась -
видимо, ветер разорвал тучи. Еще немного, и совсем отлегло бы от сердца и
прямой кишки, но Коля Маков равнодушно сообщил:
- Вода быстро поднимается, течение к тому же бурное.
- По старинному обычаю убить тебя надо за такое гадкое известие.
И в самом деле, машину забило и затрясло, как будто она была картофелиной в
кипящем котле.
Остапенко хотел было сказать что-то командирское, четкое, но лишь сглотнул
слюну.
- Похоже, воды за дамбой набралось столько, что она принялась литься через
край,- неуклюже объяснил я, а подполковник схватился за бинокль.
- Ничего не видно, как будто мордой в луже... дождь стеной... а нет,
развиднелось маненько... заметил дамбу. Ну, ебена мать...- с какой-то
обидой протянул командир.- Вода так и хлещет через нее... во многих
местах... все смывает, что поверху росло, кустарник, конуру какую-то.
- Сматываться надо, товарищ подполковник,- произнес Серега на три ноты выше
обычного, и сей жалобный голос не ладился к его здоровенному туловищу.- Я
лучше потом американцев, как ищейка на животе выслеживать буду.
- Ладно, Маков, поворачивай машину и на северо-восток дуй, выискивай места
повыше, авось сможем где-нибудь притулится, - распорядился утративший
начальственную бодрость Остапенко.
Коля стал послушно разворачиваться, хотя по его физиономии было видно, что
готов он мчаться в любую сторону. Даже к дамбе. С наглой бесполезностью
затрещала рация.
- Что-то из нашего посольства передают, товарищ подполковник,- окликнул
командира Колесников.
- У тебя же аппарат на автоматике, с записью. Потом прочитаем. А сейчас
наблюдай за дамбой.
Колесников бросился с биноклем к заднему стеклу. Примерно в это время
раздался звук, который можно было принять за раскат грома, хотя и довольно
странный по тональности.
- Что за фигня?- тревожно поддал голос от заднего стекла Серега,- дамба эта
будто не стоит на месте, а движется в нашу сторону!
Метнувшись назад, я выдернул у него бинокль.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49