- Вчера никто ничего не соображал.
- А сегодня ты уже соображаешь, а я от вас вчерашних заразился. Ну говори, зачем явился?
- Зачем? А все по той же причине, почему и вчера мы на вас насели: Клин прикаал.
- И что же он конкретно приказал? - поинтересовался я.
Терещенко удивился.
- Конечно, замочить. Он послал меня завершать недоделанную вчера работу. Это он так по телефону выразился. Мол, вчера я не смог довершить до конца начатое, сегодня есть возможность искупить вину.
Слушая его, я одновременно обдумывал, где здесь таится ловушка? То что ловушка должна была быть, в этом я даже не хотел сомневаться. Но с другой стороны, приход сюда Терещенко уже сам по себе не вписывался в рамки ординарного убийства. Или Клин решил закрутить сверхсложную интригу с простым концом - так сказать, пируэт нереализованного художника, - или в приходе Терещенко кроется нечто такое, что пока выше моего понимания.
- Давай с самого начала. А то мне не все понятно. Начни с твоего приезда в Москву... Или нет, с твоей свадьбы на Елене Тарасовой. Или какая там у неё была фамилия? Начни с того момента, когда вы ещё в интернате стали работать на пару.
- Зачем время терять, если вы и так все знаете.
- Ну, положим, не все. Некоторые детали мне не совсем понятны.
- Какие? Я для того и пришел, чтобы прояснить все детали и уехать отсюда подобру-поздорову. Зная, что за мною нет долгового хвоста.
- Разумно. Хотя, если бы ты мне вчера попался под горячую руку!..
- Потому я и приехал. Я же говорю, вчера мало кто соображал. А я тем более. Меня специально под кайфом держали, чтобы потом ваше убийство на мне висело. Я же этих мужиков не знаю, дня два как знакомы. Они за мной заехали в гостиницу, сказали, что Ленка прислала, ну а мне-то чего?
- Так ты ей все ещё муж?
- Я во всяком случае, не разводился. А потом, кого это может сейчас волновать? Я вот уже скоро полгода как на свободе. Четыре года отпахал, сейчас вот присматриваюсь. Конечно, за мое отсутсвие что-то изменилось, но... - он безнадежно махнул рукой. - Конечно, порядка стало больше. Научились себя охранять. Такие как Тарасов. А вообще!.. Что на Украине, что в России простых людишек дожирают, а дожрут, можно будет ещё что-нибудь придумать.
- Ты, я вижу, патриот, - сказал я. - Ты лучше расскажи все, что знаешь о похищении. Учти, я в курсе, уже почти все знаю. Так что без вольного полета фантизии.
- Я знаю только то, что мне говорили. В тот день я вообще ни о чем не подозревал. Мы с Ленкой действительно договорились прошвырнуться по кабакам. Ну, она ещё обещала мне зеленых подкинуть. По старой дружбе. Мне уже столица нашей родины порядком надоела, я расчитывал сшибить у бывшей супруги немного деньжат и отправиться по дорогам. Кстати, мотоцикл Ленка мне купила. В подарок, при встрече. Мы ведь сколько с ней не виделись!.. Она, конечно, стерва, продаст и купит, но баба ничего. Я понял, рассудительно сказал он, - если к ней по-хорошему, то и она все тебе сделает. Ну, в пределах, конечно. Вот, вроде мотоцикла. Сама была больше рада, что мне его купила. Она ведь помнила, о чем мы в в интернате мечтали. Мы тогда с ней на пару мечтали. Она о том, как разбогатеет, по заграницам заживет, а я поскромнее, мне такой, вот, мотоцикл был и нужен.
- Ну ладно, - остановил я его. - Ты пришел, увидел меня, попшикал, как таракана...
- А что мне ещё оставалось делать? Если бы милиция стала выяснять, Ленка бы живо вылетела из дома. Я ведь ей зла не желал... В общем, дело было так. Лучше я действительно с самого начала начну, - оборвал он сам себя. - Мы с ней поженились пять лет назад. В Маздоке. Ей тогда было семнадцать, а мне девятнадцать. Через год я залетел за грабеж и поехал отдыхать на семь лет. По амнистии выпустили через четыре года. Ленка, конечно, писала, но только вначале. Я как освободился, так сразу домой. Там - туда-сюда, выяснил, что Ленка давно уже не наша, живет не тужит в Москве, ну и сюда подвалил. Нашел её, ну там, тыры-пыры, а она обрадовалась. Ну я и думаю, чего ей жизнь портить? Конечно, пожить хочется, так она и не против была. А тут вот такие дела. Ребята в гостиницу заехали, сказали. что от нее. Сказали, место есть, с телефоном, на озере. Ленка приглашает. Я, конечно, туда. И все: водка, дурь, - и все. Клин вчера позвонил, сказал, что, мол, вы едете, хотите меня урыть за ту аэрозольку. Сказал, что Ленка просила вас усыпить, ну а они, мол, беседу проведут. Вот и пошло, поехало. Как балончик распылял - помню, но смутно. Клин сегодня на своем катере приплыл, со мной беседу провел. Сказал, что за то, что не смог задержать клиента, теперь я должен вас кончить. Где и как - его не волнует. Дал пистолет, адрес - и давай. Я вот прямо сюда и поехал. Думаю, чем на себя лишнюю кровь брать, лучше я чистый отсюда смотаюсь.
Я пошел на кухню и захватил две бутылки пива. Терещенко курил и о чем-то сосредоточенно думал. Вдруг вздрогнул: на подоконник открытого окна с шумом приземлился голубь, чуть не испугав бывалого байкера.
ГЛАВА 59
В ГОСТИ К КЛИНУ
Пока мы пили пиво, Терещенко окончательно пришел в себя, а я обдумал свои дальнейшие шаги.
Я думал: Тарасов ясно дал мне понять, что в моих услугах не нуждается - куда уж яснее? Значит, заниматься дальнейшим расследованием с целью получения материальной выгоды было занятием бесполезным. А проще, от дальнейших шагов в этом направлении я ни гроша не получу. Более того, могу нарваться на неприятности. Гибель единственной дочери, хоть и при жизни стоившей родителю больших нервов, могла пробудить в нем дремлющую до сих пор совесть. А чувство вины помогает найти крайнего. В данном случае, меня. Так что, если буду мозолить ему глаза, он может захотеть убрать меня со своего горизонта. Это все, что касается Тарасова. Теперь Клин, тоже твердо решивший меня убрать во что бы то ни стало. Причин, чтобы бросить заниматься этим гиблым делом было больше чем достаточно.
Но с другой стороны, Елена Тарасова обратилась ко мне минуя мужа, который в тот момент развлекался презентациями в Питере. Даже если похищение и впрямь фиктивное, у меня тем более остаются обязательства перед супругой фармацевта. Если меня так просто превратить в лоха, кто тогда в будущем захочет обратиться ко мне за помощью? Мне просто необходимо расплатиться со всеми долгами. Иначе мой бизнес рухнет, я разорюсь и вынужден буду пойти в дворники к Лужкову в его обширную комунально-воровскую общину.
И даже не это главное. Главное - это то, смогу ли я и дальше честно смотреть людям в глаза, если время от времени буду предавать своих друзей. С Андрюхой Арбузоввм мы встречались-то всего пару раз, но ведь в одну из этих встреч он меня, считай, спас. Как же я смогу дальше жить, если не уплачу долг. Долг дружбы. Нет, Андрюху я должен вызвалить, отмести от него все подозрения в похищении Елены и убийстве Леоновой.
Уговорил себя я просто. Уже через полчаса мы с Терещенко летели на его ревущем черном коне, ловко проскакивая между ползущими машинами и машинками, вмиг ставшими неуклюжими и тихоходными. Ехать со мной он нехотя, но согласился. Сказавший "а" должен сказать и "б" - это ясно было и для него. Мне нужно было застать Клина врасплох. И чем быстрее я смогу это сделать, тем лучше. Особенно сейчас, когда Клин занят подъемом какого-то таинственного груза со дна водохранилища. Кстати, мысль устроить склад на дне озера, чем дальше, тем представлялась мне свсе более разумной. Большие партии товара, конечно, тщательно упакованные, можно смело топить в нужных местах, а потом также легко - словно в магазин сходить! - доставать.
В моем воображении быстро нарисовалась картина натужно вращающейся лебедки, поднимающей очередной контейнер, битком набитый запаянными бочками, в которых тщательно уложены полиэтиленовые пакеты с наркотой.
А Терещенко запросто мог быть подсадной уткой. Если это так, то дело свое он сделал ловко и быстро. Не прошло и часа с его появления на горизонте моего офиса, как я уже лечу в рассавленную наркодельцами сеть.
Я отбрасываю дурные мысли прочь. Настроение у меня прекрасное, на чистом глубоком небе плывут редкие курчавые облака, солнце греет, как летом, вдоль дороги выстроились стройные ряды берез., тронутых, как и в городе мягким золотом увядания; я глазею по сторонам, предоставив Терещенко следить за сохранностью наших бренных тел, скользящих по поверхности этого чудного, чудного мира: вот, собака, - коротко беззвучно взглаяла, вот, старушки, торгующие у дороги яблоками, сидят по ранжиру - большая, меньшая и совсем крошечная, высохшая, вот, пост ГИБДД и милиционер с жезлом, взлетевшим в нашу сторону, но уже в полете наметившим более весомую цель автопоезд, который мы только что обогнали.
В знакомой лесополосе Терещенко притормозил, остановился совсем, снял космический шлем и, повернув ко мне залитое потом лицо, спросил, что я намерен делать дальше? Детального плана у меня не было, поэтому я предложил ехать прямо к усадьбе. По его словам, в доме оставалось человека два-три, не больше. Так что, ничего страшного. Тем более, что я приехал сюда не чаи распивать. Так я ему и сказал, наблюдая, как пролетавшая паутинка приклеилась к его щеке, и мелкий черный паучок уже живо спешил наверх; не успел, Терещенко смахнул путника, так и не заметив случайную посадку путешественника.
ГЛАВА 60
ЗАКОНЫ НЬЮТОНА
Мы, не скрываясь, подъехали к воротам, как всегда только прикрытым. А калитка, тоже как всегда, была открыта. Через калитку, Терещенко осторожно и въехал.
Во дворе было пусто, но в огромных открытых воротах, откуда вчера доносилось столько механического шума, сейчас торчас нос "Восьмерки". Все остальное скрывалось внутри, возможно, вместе с людьми. Когда мы въехали во двор, на крыльцо дома вышел смутно знакомый парень. Может быть, один из тех, кто измывался надо мной вчера. Он сошел с крыльца и подошел к нам.
- Серега! - сказал он с вопросительной интонацией. - Ты чего вернулся? Тебе же было прямо сказано... Зачем сюда-то?..
На меня он не смотрел, но, мне показалось, он узнал меня сразу. Поэтому и говорил так... запинаясь.
- Значит, надо, - буркнул Терещенко.
- А он передумал. - весело пояснил я. - Серега с вами, ублюдками, больше дел иметь не хочет.
Я, на всякий случай не упуская Терещенко из поля зрения, перехватил руку встретившего нас хлопца, которую тот попытался быстро сунуть себе за пазуху; перехватил, сильно сжал, вывернул кисть, заставив нагнуться - ниже, ниже... Парень уже было собрался заверещать, словно поросенок, которому на хвост надели прищепку, и тот спешит наполнить мир визгом такой силы, что если его собрать в одну точку - стальной лист можно разрезать, но я оборвал начинающийся концерт, ударив парня ногой в лицо. Наверное, не рассчитал: сам чувствовал, как что-то ясно хрустнуло под носком туфли. Но не жалел. Терещенко странно смотрел то на меня, то на мелко дергающегося на мятой траве газона бывшего товарища - смотрел, но ничего не говорил.
Я обыскал тело. Пистолет в наплечной кобуре, в кармане запасная обойма. Я переложил трофеи в карман, выпрямился и посмотрел на Терещенко.
- Кто ещё есть тут?
Терещенко невольно посмотрел на двери гаража, в котором в этот момент как раз что-то звякнуло. Отлично. Я быстро направился к воротам, Терещенко спешил за мной, хотя и без особой охоты.
При входе мы остановились. Внутри свисала с потолка довольно сильная лампа, но после яркого солнечного света здесь было темновато. В первые секунды я даже не приметил двух мужичков, нагнувшихся над каким-то небольшим агрегатом. Скорее всего, они собирались его погрузить в прицеп "Восьмерки". Терещенко стоял ближе к ним, его и заметили первым.
- Ты кто такой?
- Это я, Терещенко.
- А, Серега! Иди поможешь поднять этот компрессор. Маленький, а тяжелый.
- Куда вы его? - спросил я. - Клин, что ли, приказал?
- Ну да. Надо ещё пару аквалангов. Там ребята на дне цепляют бочки, но надо ещё по дну пошарить. А то последний раз бочки рассыпало, так что надо будет проверить, не закатились ли куда на дне.
- А что, на дне есть куда закатиться?
Я воспользовался тем, что мы стояли при входе, так что изнутри просматривались только наши контуры. Если бы Терещенко не назвался, им бы пришлось подходить для опознания. Мне они отвечали, думая, что я кто-то и своих. Может, им неизвестный, но свой. Впрочем, не знаю, что они могли там думать, лишь бы отвечали.
- Там же лес раньше был. Большая часть сгнила, но вот если дубы, там, так они там будут вечно валяться.
- Тогда точно ничего не найти, - посетовал я.
- Да нет, там остатки - пни, там, ещё какой-то мусор. К затоплению готовились. Ну чего там стоите, топайте сюда, помогайте.
- Щас помогу, - пообещал я и направился к ним.
Когда я подошел ближе, они оторвались от своего компрессора и выпрямились. Наверное, чтобы лучше разглядеть нового знакомца. Я взял одного парня за шею. Второй было отшатнулся. но поймал и его. Они ещё ничего не понимали, хотя что-то уже брезжило в их протрезвевших со вчерашего дня глазах. Полностью осознать всю трагичность ситуации они не успели, - я стукнул их лбами. Звук получился звонкий, костяной!.. Терещенко сделал шаг назад. Я придержал ребят и повторил ту же процедуру, но уже в полную силу. Чтобы не расколоть им черепа, я сделал больший упор на лица, чтобы не только оглушить окончательно, но и попортить им физиономии.
Не знаю почему, может, накопилось со вчерашнего дня, может, события всех последних дней дали себя знать, но мной овладела холодная, веселая ярость; очень мне хотелось отловить всю эту свору шакалов с Клином во главе и объяснить им, наглядно показать, что законы Ньютона продолжают действовать и в человеческом общежитии, что за каждым действием, следует противодействие... такого же масштаба... или сильнее...
Я встряхнул обоих. У одного клацнули зубы. Я бросил их на землю. Повернулся к Терещенко. Тот сделал ещё один шаг назад. Взгляд его мне не понравился.
- Ты чего? - спросил я. - Думал я буду дипломатию разводить? Ладно, давай двигать.
Я нагнулся за компрессором и поставил его в прицеп.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32