Ряэгас не стал ждать, что еще скажет бригадир, и вышел из подвала. Дольше препираться нет смысла, главное уже сказано.
Опять у него не хватало времени. В половине пятого будет ждать заведующий мануфактурным магазином, а до этого надо еще успеть забежать на автобазу.
Ряэгас вообще не очень-то считался с другими. Ни с бригадиром, ни с прорабом, ни с инженером, не говоря уже о товарищах по бригаде. Поступал так, как находил нужным. Чего ему бояться? Что не повесят карточку на Доску почета? Ну и пусть не вешают, кому от нее польза. Но едва ли даже и на это пойдут. Такими, как он, дорожат. Пусть только попробует бригадир заупрямиться или инженер придраться,— он пошлет их ко всем чертям и уйдет в другое место, где лучше платят. И на собраниях пусть никто и не пытается его укусить, получит сдачи так, что искры посыплются. Кто успевает сделать больше? Он мог бы бригадиру и не говорить ни слова, и ничего бы не было. Юри иной раз целую неделю пьет — и собака не тявкнет. Ряэгас любил порядок, поэтому, если думал не выйти на работу, всегда заранее предупреждал. Корректный человек иначе поступать не может. Не может.
На автобазе повезло — Иванов как раз вернулся из поездки. Вахтер у ворот не задержал Ряэгаса: знакомый человек. Вольдемар когда-то принес ему пол-литра, потом еще выпили вместе, и теперь у него на базу вход свободный. Это было в то время, когда Вольдемар работал на постройке новой мастерской при автобазе. Просто так, для собственного удовольствия, Вольдемар пил редко. Еще реже напивался. Только изредка покупал бутылку пива. Если угощал кто-то другой, выпивал и больше.
Иванова, бывшего летчика, Вольдемар уважал. Это человек, который умеет держать свое слово. Он не какой-нибудь нытик или брюзга. И не рвач.
— Во вторник после обеда, — решил Иванов. — Это последний раз. Потом ищи другого шофера.
— Спасибо. Анна-Май будет ждать дома. Иванову не нужны были длинные объяснения. Иванов уже знал, что материал у Вольдемара в гараже.
Иванов понимает с полуслова. Да и не в первый раз. Просто беда, если Иванов больше не будет помогать. Где найдешь шофера, который никогда не подводит, не ноет и не брюзжит, не жадничает? Вольдемар не стал расспрашивать, почему Иванов так внезапно отказывается от побочного заработка. Сам знает, что делает. Может быть, попался, или же контроль стал такой строгий, что человек просто боится попасться. Или вступил в партию?
За несколько минут до пяти часов Вольдемар уже был в мануфактурном магазине. Заведующего он не застал. Ему сказали, что товарища Ээрмаа вызвали в торговый отдел. Вольдемар почувствовал себя слегка задетым. В этом мире только тогда можно вести дела успешно, если все будут пунктуальны.
Вольдемар стал ждать. Сначала курил на улице, потом снова вошел в магазин. Тут суетились смазливые девушки, и так неожиданно появилось свободное время. Заведующий, сам похожий на жухлую брюкву, умел подбирать себе штат: все продавщицы были хорошенькие.
В магазине все время толпился народ, и Вольдемар ни с кем не смог перекинуться словом.
Вскоре у входа остановился «Москвич» старого образца. Вольдемар узнал принадлежащую Ээрмаа неказистую машину, на которой его уже несколько раз возили в Клоога.
— Привет! — Заведующий, низенький, пузатый человек с обвисшими щеками и серым цветом лица, пожал ему руку.— Задержали в торготделе. Одну минуточку.
Заведующий скрылся в служебном помещении и появился снова действительно через минуту. Вольдемар слышал, как он поучал кассиршу: если его будут спрашивать, пусть скажет, что уехал на базу.
Вольдемар вежливо поклонился продавщицам и вышел вместе с заведующим.
Товарищ Ээрмаа вел машину, как заправский шофер.
На выезде из города, около нового гастронома, Вольдемар попросил остановиться, купил двести граммов дешевой копченой колбасы и батон. Молока не покупал, так как заведующий мануфактурным магазином обычно угощал его пивом. Иногда копченой салакой или камбалой, которую привозил из рыболовецкого колхоза.
Заведующий всю дорогу болтал. Рассказывал анекдоты, высмеивал торговое начальство, вставлял и деловые вопросы. Спрашивал, стоит ли употреблять оксоль и какой лак лучше всего подходит для покрытия наружных поверхностей. Вольдемар сразу смекнул, что малярные работы заведующий намерен выполнять сам, и был немного разочарован. Ответил, что для внутренних работ оксоль употреблять можно, но, когда строишь для себя, лучше взять олифу. Само собой разумеется, олифу из льняного семени. Насчет лака Ряэгас и слова не сказал.
Заведующий спросил, сколько стоит олифа, и Вольдемар ответил, что два рубля килограмм. Добавил, что в химических лавках можно купить и дешевле, но насчет той олифы никогда не знаешь, годится ли она куда-нибудь.
Заведующий минутку помолчал, потом сказал, что завтра даст ответ.
Хочет все разузнать, прежде чем решить, подумал Вольдемар. Работает в торговле, в каждой лавке у него знакомые, едва ли станет покупать на стороне. Если б еще немного дешевле, тогда возможно. Но дешевле Вольдемар уступить не может. Пусть покупает в химическом магазине или на базе, пусть достает где хочет, всякий делает так, как считает лучшим. Лето еще впереди, олифа каждому владельцу дома и застройщику понадобится. Вольдемар нисколько не жалел, что сделка с олифой, видимо, не состоится. И вообще зря он про олифу заговорил. Просто продать — не самое выгодное. Если б ему поручили и покраску — дело другое. Летом надо будет найти такую работу.
Вольдемар знал и малярное дело. Он был неплохой маляр. Шпаклевал и красил не хуже любого другого мастера, но в подборе колеров иногда вкуса не хватало.
К шести часам они прибыли на место.
Солнце светило, но с моря дул сильный северо-западный ветер, воздух был холодный. В городе погода казалась теплее.
Ээрмаа натянул толстый шерстяной свитер и плотную куртку. Вольдемар повесил пиджак на гвоздь и в одной рубашке взялся за работу. Он не боялся ни сквозняка, ни какого другого ветра, привык работать на вольном воздухе.
Дача — от фундамента до трубы — была построена его руками. Только плиту сложил печник. Прошлой осенью Ряэгас подвел дом под крышу, и работы прекратились. Заведующий магазином сам заколотил оконные проемы досками, так все простояло до весны. Вольдемар из этого заключил, что у заказчика нет больше денег. Теперь деньги у Ээрмаа появились — и строительство продолжалось. Сэкономил за зиму из зарплаты и премиальных или другие доходы были. У торговых работников возможностей немало. Каждый хочет жить получше, и не его, Вольдемара, дело доискиваться, как и откуда кто имеет лишнюю копейку.
Здесь, в дачном доме, он сегодня тоже принялся за двери. Сперва за входную дверь, которая ему очень нравилась. С наружной стороны она была обшита орехом, и доски выбраны без сучков, свилеватые. Совсем другой материал и работа. Здешние двери и казенные— небо и земля. Ээрмаа или имел знакомства среди деревообделочников, или же пустил в ход синенькую. Так, за здорово живешь, сейчас первоклассную работу не делают. Умеют, конечно, но какой интерес работать просто так? Это же сдельщина, только и знай нажимай. Даже при нынешних нормах можно делать лучше, но тогда нужен очень опытный мастер. А они обычно уходят на пенсию и начинают потихоньку подхалтуривать. Вместе с каким-нибудь старым квалифицированным столяром можно бы зимой в гараже делать для «индивидуалов» окна и двери. Да и всякое другое. Это дело надо обмозговать.
На входную дверь ушло много времени. Будь она похуже, Вольдемар не стал бы так тщательно вымерять и подгонять. Неудобно такую замечательную штуку кое-как навесить на петли. Вольдемар умел ценить хорошую работу, порой и сам входил в азарт. Он не был просто охотником за длинным рублем. Нет, не был.
Ээрмаа тем временем съездил в рыболовецкий колхоз, сходил и в ларек и предложил Вольдемару подкрепиться свежей копченой салакой и бутылкой пива.
Вольдемар ел с аппетитом. Он не стал чистить копчушки, а пожирал их с костями и кожей. Если зубы крепкие и здоровые, так есть приятно. Вторая бутылка была бы очень кстати, он ведь сегодня весь день здорово трудился. Но второй бутылкой его не угостили. За ведующий магазином никогда не предлагал ему второй бутылки.
Хозяин тоже отхлебывал пивка, но каждый раз жаловался, что ему нельзя употреблять ничего хмельного. Из-за больной печени и автодорожной инспекции. Больше одной бутылки он и себе не разрешал.
Вольдемар навесил и вторую дверь — узкую, в уборной, поставил наличники. Больше готовых дверей не было. Он начал отмерять планки для террасы.
За этой работой на него навалилась усталость. Хорошо бы бросить к чертям футшток и пилу и немножко распрямить спину. Покурить тут, на воздухе. И чтоб вместо пыхтящего Ээрмаа около него вертелась Надя. Но откуда взять свободный вечер? Тут надо все закончить, художник нажимает, а лето такое короткое.
— Наконец-то дело уже настолько продвинулось,— радостно произнес хозяин дачи, когда они начали собираться обратно в город. С этими словами он запер дверь на замок. Это был особенный, с несколькими бородками, очень сложный замок, не та обычная защелка, которую можно открыть чуть ли не любым ключом. Не иначе, по блату достал, позавидовал Вольдемар. Такой замок ему еще никогда не попадался.
— Продвинулось, да,— повторил Ээрмаа, но тут же помрачнел.— Дверь, правда, есть, но разве для вора это помеха? А хулиганы — еще хуже. Позапрошлой зимой шайка парней разорила около десяти домов... Повыломали двери; забрались даже в такие дачи, где окна были железом забиты. Почти ничего не унести, только переломали и перегадили.
— Хулиганят больше осенью, в темное время,— заметил Ряэгас.— Замок у вас надежный.
На обратном пути хозяин все-таки угостил Вольдемара еще бутылкой пива. Вольдемар выпил с жадностью. За пивом размышлял о том, что заведующий магазином слишком щедр, понятно, почему деньги уходят сквозь пальцы.
Потом он спросил у Ээрмаа, не знает ли тот какого-нибудь владельца индивидуального дома или застройщика, который собирается устанавливать центральное отопление. Он, Вольдемар, может достать хороший, старого времени, котел. Топлива берет вдвое меньше, чем нынешние, и топить можно чем угодно — годится и уголь, и сланец, и брикет, и дрова. Даже опилки.
— И мазут тоже?— поинтересовался Ээрмаа,
— Если переделать, можно и мазутом,— сказал Вольдемар.— А под уголь куда лучше, чем теперешние.
— В потребсоюзе продаются автоматические котлы на жидком топливе. В комнате нажмешь кнопку — и в Подвале котел топится,— сообщил заведующий.
— Котлы на жидком топливе с автоматическим управлением ненадежны,— возразил Вольдемар чуть ёердито.
— А я бы предпочел именно такой,— заявил Ээр-маа даже с каким-то упрямством.
Вольдемар промолчал. Он не терпел пустых разговоров.
— Если что услышу, сообщу,— сказал хозяин. Они проехали мимо мызы Мурасте.
Домой Вольдемар добрался в одиннадцать часов. Не заходя в дом, прошел сперва в теплицу. Уже в дверях его обдало теплым, влажным воздухом. Он осмотрел огурцы и подумал о том, что в Ленинграде на рынке можно выручить за килограмм рубля на два-три больше, чем в Таллине. За два чемодана он заработает Порядочную сумму. Вольдемар еще раз прикинул в уме, помножил вес огурцов сперва на два, потом на три и нашел, что поездка в Ленинград окупит себя с лихвой. Пускай бригадир косится на него за прогул, ему на это начхать.
Во дворе он встретил Анну-Май, она шла из второй, меньшей теплицы. Ее платье и руки были испачканы землей.
— Художник приходил, тебя спрашивал,— сообщила она мужу.
— Раньше, чем в конце будущей недели, я к нему не успею,— ответил Вольдемар.
— Просил позвонить.
— Позвоню. Иванов заедет во вторник после обеда.
— Я сварила гороховый суп,— сказала Анна-Май. Она тщательно заперла обе теплицы.
— Собаку надо на ночь выпустить,— распорядился Вольдемар.
Поднимаясь по лестнице, он думал о том, что теплицы нельзя расширять, пока он не поменяет котел. Тот, что сейчас, не может обогревать большую кубатуру. Но нет смысла менять котел, пока на старый не найдется покупатель. Сейчас, весной, с этим спешить нечего, сейчас хватит и солнечного тепла, а в холодные месяцы — дело другое. Он, конечно, покупателя найдет, не у всех есть деньги на автоматический котел. Да не все и знают про такие котлы.
Вольдемар помылся под душем. По вечерам горя-чей воды достаточно, в дальнейшем он устроит так, чтобы и утром можно было поплескаться в теплой. Если котел будет побольше, это легче будет оборудовать. Для чего тогда и жить на свете, если не иметь всего, что ты хочешь? Вещи — вот что придает приятность человеческой жизни.
— Ты выпивши, — сказала жена за столом и посмотрела на мужа подозрительно.
— Пиво пил. Ээрмаа сегодня расщедрился... две бутылки.
Вольдемар хлебал гороховый суп и резал толстые ломти копченой грудинки.
— Где Мари-Анна?
— Пошла в театр.
— Никчемное дело.
— Теперь у молодой девушки должны быть интересы.
— Пора бы ей поумнеть. С кем пошла?
— С Альфредом, с кем же еще.
Обгрызая мясо вокруг косточки, Вольдемар пробурчал:
— Догуляется... вот как сделают ей младенца...
— Не будь таким пошляком,— рассердилась Анна-Май.— У тебя только это на уме..
— Завтра начинай собирать огурцы,— сказал Вольдемар, переводя речь на то, что его сейчас больше всего интересовало.— Договорился с бригадиром. Как утром сказал: в пятницу еду в Ленинград.
Газету Ряэгас сегодня и в руки не взял. Для чтения газеты у него летом оставалось мало времени. Он особенно об этом не жалел. Все одно и то же. Главное, чтобы войны не было. Советский Союз должен был бы умереннее помогать другим. Своему народу больше оставалось бы.
Играло радио. Телевизионная программа уже закончилась. Надо бы установить финскую антенну, смотрели бы иногда для развлечения ковбойские фильмы. Что же такое телевизор и вообще искусство, как не развлечение.
Ровно в двенадцать Вольдемар Ряэгас лег в постель.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40