— А хлыст? — хмурится Драммонд.— Западные лошади не любят хлыстов, — отвечает Герреро. — Используйте поводья, если почувствуете необходимость. Но Колокольчик — просто душка. Если с ним хорошо обращаться, он сделает все, как вы хотите. — Он запрыгивает на свою лошадь. — Знаю, вы, джентльмены, хотите приватно поговорить, так что я не буду вам мешать, не стану разглагольствовать, как со всеми туристами. Главное, не отставайте от меня слишком далеко и помните про змей. Их тут целые толпы, и они могут нападать на лошадей. Ну, вперед!Клиенты держатся изрядно позади Герреро, пока партия пересекает перевал и продирается сквозь заросли кустарников. Тропу не назовешь ни широкой, ни гладкой, и только редкие следы подков и высохшие лепешки навоза указывают, что дорогу недавно использовали. Впереди возвышается Медная Гора — неуклюжая и тяжелая громада с острыми утесами.Равнина заканчивается небольшим каменным обвалом, и тропа становится более заметной. Расширяясь так, чтобы двое могли ехать рядом, она забирает наверх и поднимается по склону, покрытому можжевельником, акациями, чьи шестиметровые стволы увенчаны гирляндами желтых цветов. Ветер постепенно разгоняет облака, и небо расчищается. Стоит мертвая тишина, нарушаемая только глухим цокотом копыт, шумом падающих камней и скрипом кожи.Так, не произнося ни слова, они едут около часа. Наконец Алистер Драммонд тихо говорит:— Я проверил седла насчет жучков. Все чисто.— Разве я не говорил, что эти проводники — надежные ребята?Он с трудом сдерживает раздражение.— Симон по-прежнему намерен начать гражданский иск немедленно?— Мы никак не можем этого предотвратить. Дело отойдет к прокурору, как только Аса и Мэт Грегуар ратифицируют показания Шнайдера. Но, по сути, все не так страшно, как кажется, ты же сам понимаешь.Драммонд кивает.— Если произойдет слияние. — Еще несколько минут он молчит, а потом: — Я видел некролог Кати Вандерпост. Мои поздравления. Смерть приписана естественным причинам?Он ощущает укол стыда и раздражения, но решительно отметает эти чувства, как уже не раз делал с той самой ночи. Он просто не выдержит, если даст себе осознать весь ужас совершенного поступка.— Да. Мои люди из внутреннего отдела все подчистили. Яд не оставляет никаких следов. А… женщина, которая дала яд, бросилась с балкона, когда поняла, что сделала. Я сказал ей, что это — безобидный наркотик, который сделает Катю более сговорчивой.— Ловко, ничего не скажешь. И кто же подставил за тебя свой зад?— Она была доверенной Катиной экономкой. Настоящая простофиля. Никто не сомневается, что она покончила с собой. Даже не пришлось вмешивать в это дело полицию Феникса. Следователь объявил самоубийство причиной страшного горя после смерти любимой хозяйки.— И теперь Катино завещание утверждается, и наследникам передаются права на владение акциями?— Да…— Прекрасно. Когда совет соберется в следующий раз?— Еще точно не известно, мы не назначали. — Он берет себя в руки. — Катя не передала свою долю реверсионистам, она изменила завещание в последнюю ночь перед смертью. Никто не знал о ее планах, кроме поверенного — наглого юнца, который всегда сопротивлялся подкупам и уговорам остальных членов семьи.— И кто же получил пай? — резким шепотом спрашивает Драммонд. — Кто, черт подери? Не говори только, что это Ева!— Еще хуже, — признается он. — Катя оформила дарственную без каких-либо задержек. Она целиком отдала четверть акций Асе. И она сделала это еще при жизни, так что оспорить ее волю никак не удастся.Президент «Галафармы» яростно содрогается в седле, как будто через него пропустили электрошок. Скакун начинает беспокоиться, и Драммонд быстро утихомиривает его. Несколько минут всадник тупо глядит впереди себя, а потом неожиданно резко дергает поводья. Колокольчик всхрапывает, вертится и намертво останавливается, уткнувшись мордой в соседнюю лошадь.— Думаю, пора прекратить наши отношения, — ледяным голосом говорит Драммонд. — Раз и навсегда.— Как хочешь. — Он ухитряется сохранять ровную интонацию, и старина Пако не шевелится. — И все же, мне кажется, я по-прежнему контролирую ситуацию. Объяснить как?Из головы смены доносится голос Рэнди Герреро:— Джентльмены, у вас все в порядке?— Просто отлично! Мы сами справимся! — отвечает он.— Твой план должен оказаться по-настоящему хорошим, — шипит Драммонд. — Если моим людям придется вмешаться, чтобы проследить за ходом слияния, то твоя семья накроется — и ты вместе с ней! Я должен получить «Оплот». И я получу его! Ты сам отлично знаешь, от этого зависит жизнь «Галафармы».— Да. Знаю.— И что же ты собираешься делать?Драммонд дает мерину шенкелей, и тот мученически вздыхает. Всадники снова бок о бок двигаются вперед.— Я сам убью Асу прямо перед советом. Он будет опасаться нападения твоих агентов, но у него нет причин подозревать, что я… партизан «Галы». — Он значительно добавляет: — Мой план может осуществить только кто-то из семьи Айсбергов. Кому Аса доверяет.— Хм-м-м, — отвечает Драммонд.Он думает так усердно, что едва ли не видно, как в голове его крутятся шестеренки, размышляя над перспективой уничтожения помехи.— С этого момента я требую полноценного сотрудничества, Алистер, а не угроз и оскорблений. Или у меня не ничего получится. — Он улыбается. — Честно говоря, я требую немного большего. Мне нужно подписанное тобой назначение на пост главного управляющего делами подразделения «Галафармы» «Оплот» и продолжение контракта не меньше чем на десять лет вперед. С годовым жалованьем, как у тебя. Еще я требую тридцатипроцентную долю акций подразделения, а не двадцатипяти, как мы договаривались раньше, за мою неоценимую помощь в качестве твоего персонального агента по ходу приобретения «Оплота».Тишина. Потом Драммонд говорит очень тихо:— Понимаю.— Рад слышать. Чувствую, отношения между нами ухудшаются, хотя я делаю для тебя все возможное. Конечно, я продолжу сотрудничество и постараюсь выполнить все, что в моих силах, если ты хоть немного ослабишь хватку. Я повязан с «Галафармой», и мне нет обратного пути.— Особенно теперь, после Кати, — кивает президент «Галы». Но через секунду его резкость улетучивается, уступая место странной мягкости. Он протягивает руку и похлопывает собеседника по плечу. — Парень, если ты хочешь получить назначение, ты его получишь. Снимем головидеопленку — если это убедит тебя в полноценности моего сотрудничества.— Это меня полностью удовлетворит.Драммонд смеется почти проказливо.— Я подпишу во время ленча. Идет? Больше никаких обид, да? Черт, я прошу прощения за издевательства над тобой, за мои поганые манеры. Это все стресс и нервное напряжение. К тому же никто не станет отрицать, что я наглый, вонючий ублюдок!— Алистер, ты блестящий предприниматель с межгалактическим видением мира.И полоумный, властолюбивый маньяк…Он не позволяет себе задерживаться на таких мыслях. Спокойствие, самоуверенность и смелость помогли ему пережить очередной психологический кризис. Он снова принес дракону плохие новости и все же выжил. Более того, Драммонд наконец-то согласился подписать документ о назначении, которое он вынашивал за пазухой с самого начала тайного сотрудничества.Алистер по-прежнему не способен осуществить слияние без его помощи — как бы президенту «Галы» этого ни хотелось!— Тогда все в порядке? — ласково спрашивает Драммонд.— Конечно. Сказать тебе, почему после смерти Асы совет немедленно примет решение о слиянии?— Парень, я весь внимание.Объяснение до смешного простое. Когда он замолкает, они спокойно едут еще довольно долго, друг за другом, потому что дорога сузилась и не может вместить двух всадников бок о бок. Вокруг простирается восхитительный ландшафт — высокие сосны, мягко окрашенные участки древних докембрийских пород, на западе то и дело сверкает водопад Тонто, летящий с высоты более чем тысячи метров, на востоке пролегли зеленые волны покрытых лесом холмов. Справа остается заброшенный золотой рудник, окруженный гниющими бревнами и ржавеющей техникой, — пижоны не выразили желания заглянуть туда.У Медной Горы нет отчетливой вершины, поэтому уставшие лошади останавливаются у последнего смотрящего на север уступа около невысоких горных деревьев. Рэнди спешивается и подходит к туристам, чтобы подержать Пако и Колокольчика, пока наездники слезают на землю.— Ал, Скотти, вот мы и приехали! Отсюда отлично видно все Небесное ранчо, оно прямо внизу на плато. Вон там, у залива, главный дом, расстояние меньше семи километров. Хозяйственные постройки, загон для скота, площадка для хопперов и контрольная башня на востоке, остальные домики разбросаны по всей равнине. Вон там старый тракт, ведущий от ранчо к руднику, северный склон не такой крутой, как здесь. Конечно, теперь по этому тракту никого не пускают. Вы взяли с собой бинокли?— Я взял, — отвечает наездник по имени Ал Смит. Он вытаскивает оптический прибор из куртки и медленно осматривает панораму. — Очень впечатляет. Странно, почему Айсберги не установят на земле диссимилятор, чтобы избежать шпионажа. Или хотя бы защитное поле третьего класса.Рэнди беззаботно смеется.— Зачем же лишать себя миллиарда баксов? В их собственность входит семь кварталов земли к северу отсюда, которые будь здоров, как защищены с помощью сверхновых сирен и сканеров. Ни один хоппер не проберется неожиданно, потому что все небо прочесывают скрытые лазерные установки. Строения находятся вне досягаемости любого ручного оружия, так что Айсбергам просто наплевать на туристов, пусть они хоть верхом ездят, хоть палатки ставят. Но если вы подниметесь на любую из ближайших гор на машине, то внутренний отдел «Оплота» слетится, как мухи на дерьмо.— Семь кварталов земли?Гражданин Смит не знаком с архаическими единицами измерения.— Около тысячи восьмисот гектаров, — со спокойной уверенностью говорит человек по имени Скотти Джонс. — Вполне достаточно.— Подумать только, — бормочет Смит. Он снова оглядывает поместье. — Нет, вы только подумайте!
«Док-в-коробке» прописал пациенту кислород и некоторые лекарства, чтобы прекратить судороги. И постоянно напоминал, что необходимо доставить Джима Мацука-ву в ближайшую больницу.— До Торнтага всего два часа, — сказал Джо Бетанкур. — Я читал о нем — это большой зимний курорт. Там отличная клиника, ведь им постоянно приходится иметь дело с переломами и простудами, не говоря уж о похмелье.— Мэт, Айвор, вы останетесь с пленником, — начал я раздавать указания. — Я позвоню в клинику, узнаю, что можно сделать. Джо, иди в капитанскую рубку. И пришли Мимо ко мне в кабинет.Вернувшись в свою берлогу, я включил коммутатор и связался с космопортом Торнтага, объявив о срочном медицинском вызове. Диспетчер переадресовал звонок в местное отделение «скорой помощи», и я переслал медсестре информацию с нашего бортового дока.— Симптомы, характерные для отравления, — согласилась она. — Пациент жаловался на жжение или сухость в горле?— Нет. Ни вчера, ни сегодня.— Бессонница? Головная боль? Дрожь в руках?— Нет.— Гм… Вы летите с планеты Кашне?— Именно.Она проконсультировалась со своим компьютером и удивленно подняла брови.— Боже мой! Что за мерзкая маленькая планетка… И тем не менее болезнь вызвана не одним из местных токсинов или биовеществ. Жаль, что вы не можете взять анализ крови. Ну, единственное, что я мог посоветовать, — это немедленно везти его к нам.— Доктор, этот человек — опасный преступник. Необходимо, чтобы мы доставили его на Землю как можно скорее. — Я показал ей красную карточку «Оплота». — Корпорация уполномочила меня предложить вам любое вознаграждение, какое посчитаете нужным, если вы вышлете медицинскую бригаду к нам на судно.Она скривила губы.— Боюсь, ничего не получится.— Любое вознаграждение, какое сочтете нужным. Официально больнице и в частном порядке тем, кто согласится лечить больного.— Подождите, — сказала она.В кабинет вошел Мимо, сжимая в зубах свою драгоценную сигару.— Значит, все снова-здорово.— Да. Снова-нездорово. Джим вроде бы пошел на поправку, и вдруг опять — бух! Это наверняка отравление.— Но откуда берется яд? — недоумевал Мимо. — Не мог же он хранить его у себя с Дагасатта, а на Кашне у него не было никакой возможности что-нибудь достать. Он постоянно находился под охраной.— Яд дают ему здесь, это старается наш таинственный друг. Но, черт меня подери, если я знаю, откуда он или она берет эту дрянь. Ни один имеющийся на судне химикат не входит в список ядов, который нам выдал док, невозможно также вывезти с Кашне хоть одно опасное вещество — там слишком хорошо за этим следят.Мимо выпустил струйку дыма.— Допустим, хотя это и невероятно, что кто-то из команды хранил яд с самого начала операции, взял его с собой еще до отлета с Серифа. Это имело бы смысл, если бы отравили Шнайдера. Никто ведь не знал, что мы возьмем в плен Мацукаву.— Точно! Зачем травить Джима, а не Олли? Чей допрос нужно предотвратить? Ведь они оба крайне опасные свидетели против «Галафармы»!— Но только Джим может оказаться полуклоном, — заметил Мимо.Я обдумал его слова, но ничего нового так и не понял.— Ильди, Джо и Айвор точно не знали о цели операции «К», когда они впервые зашли на борт «Чиспы» — еще на Серифе. Даже на Ногаве-Крупп им было не известно ни что мы ищем Олли Шнайдера, ни что подозреваем его как агента «Галафармы». Им сказали, что разыскивается преступный служащий «Оплота». Кроме меня, о Шнайдере знал только ты.Мимо вытаращил глаза.— Боже мой, я не сомневаюсь в тебе! — поспешил я добавить. — Это или кто-то другой, или вообще никто. Может быть, у этих хреновых полуклонов в зубе пилюля с ядом. Может быть, у Джима разыгралась аллергия на обеды Айвора…— Гражданин Айсберг? — Медсестра вернулась с дисплея коммутатора. — Если ваша корпорация готова заплатить тройную цену, то мы можем выслать к вам полностью оснащенную медицинскую шлюпку с персоналом. Шлюпка — это достаточно большой передвижной госпиталь. — Она дала мне размеры.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50