Содержимое желудка подкатывает к горлу, и он отворачивается, чувствуя, что сейчас тело перестанет подчиняться. Пока он пытается взять себя в руки, музыка достигает вершины напряжения — очевидно, мужчины тоже, и теперь они, совершенно обессиленные, лежат в крепких объятиях пурпурного существа. Неожиданно вспыхивает ослепительно яркий свет, и когда к нему возвращается зрение, на сцене, в круге синих огней рампы, уже никого нет.Он замирает в нерешительности, а тем временем свет гаснет совсем и начинается новая навязчиво-эротическая мелодия — «El Amor Brujo» — и из круглой арены вырастает сияющий столб света. Он постепенно становится ниже, и за ним уже виден еще более ужасный соблазнитель — насекомоподобная тощая тварь, вся утыканная отвратительными черными шипами. С дальнего конца сцены появляется женщина в богато украшенных доспехах, с оружием в вытянутой руке, и, завидев ее, чудище начинает покачиваться, как будто в гипнозе, а глаза его загораются янтарным блеском.На полу все еще виднеется цепочка зеленых стрелок, и он продолжает путь по боковому проходу к самому нижнему зрительному ряду, состоящему из шести больших, полностью изолированных лож. Туда-то ему и надо. Он твердо стучит в дверь, и та раскрывается, выпуская из недр комнаты клубы сладкого наркотического дыма.Там стоит председатель совета директоров и президент Объединенного концерна «Галафарма». В тусклом свете настенных канделябров кажется, что его благородное лицо не раз уже подвергалось операции генного омоложения, а над созданием прилизанной прически ежедневно трудятся десятки парикмахеров. Алистер Драммонд — высокий, широкоплечий мужчина с длинными руками — носит вульгарно обтягивающее блестящее трико, сверху накидывает алый парчовый халат, а в правой руке, изящно отставив в сторону мизинец, сжимает нефритовый мундштук с дымящейся наркотической сигаретой.— Заходи, приятель! Я уж отчаялся тебя дождаться.— Привет, Алистер.Он опаздывает на добрые полчаса, но и не думает извиняться.Драммонд проводит гостя в глубь комнаты, закрывает дверь музыку делает тише. Голос его тоже понижается, и речь льется настолько ровным потоком, что гласвегианский акцент становится почти незаметен.— Вижу, ты не позволил моим привратницам одеть тебя в специальный костюм. А жаль, я планировал немного поразвлечься, прежде чем мы займемся насущными проблемами.— Благодарю, не стоит, — отвечает он с вежливым сожалением в голосе. — Псевдоинопланетный секс — это не для меня.Алистер Драммонд смеется, но глаза цвета льда не меняют стылого выражения и, как всегда, совершенно непроницаемы.— В «Серебряных Фекалиях» можно устроить любые развлечения, только скажи. Все, что только есть на Синей Полосе. И не говори, что по пути сюда тебе ничего не приглянулось.— Примерно так, — бормочет он.— Врешь, — говорит Драммонд, впрочем, беззлобно. — И пусть эта ложь окажется последней в твоей жизни. Ты меня понимаешь, приятель?— Да.Он шумно сглатывает.— Великолепно. Тогда, может, выпьешь что-нибудь?— Скотч с водой будет в самый раз.Изнутри ложа оказывается куда больше — скорее всего она продолжается глубоко под щербатым полом зрительного зала. Пышно украшенная в стиле космического корабля комната напоминает личные покои Минга Безжалостного или любого другого владыки из научно-фантастических книжек. Дальнюю часть помещения занимает широкая, покрытая куском кожи бордового цвета кушетка, три таких же кресла стоят перед длинным окном тонированного стекла, откуда открывается вид на сцену. Под ногами лежит пушистый черный ковер с густым, как норковый мех, ворсом. Сработанный из серебра и оникса бар с разнообразными закусками и выпивкой занимает часть задней стены, с той же стороны открывается вторая дверь, оснащенная маленькой электронной панелью.Он представляет себе, что могло бы выйти из этой внутренней двери, согласись он на предложенные хозяином «развлечения». В первый момент пульс подскакивает, кровь начинает циркулировать быстрее, но возбуждение тут же сменяется дрожью отвращения. Как бы это существо ни выглядело сейчас, раньше это был человек.Драммонд подходит к бару, тушит сигарету и разливает виски «Лагавулин» тридцатилетней выдержки по двум хрустальным бокалам, добавляет в один из них воды. Потом нажимает кнопку на панели управления и говорит:— Болдуин, ты присоединишься к нам? Мы внесли некоторые коррективы в план.— Алистер, мне казалось, мы договаривались встретиться один на один!В голосе слышатся страх и возмущение.— Неужели?Драммонд подает ему наполненный бокал.Потягивая отличное виски, он старается взять себя в руки. Небольшая дверь открывается, и из туннеля, ведущего к театральному залу, появляется улыбающийся человек приятной наружности — если только не обращать внимания на холодный блеск застывших глаз. Ему лет сорок пять, узкое лицо покрыто мелкими веснушками, рыжие курчавые волосы коротко подстрижены. На нем аккуратный деловой костюм, шею прикрывает шелковый воротничок-стойка. Поморщившись, он вытаскивает платок из кармана и тщательно вытирает рукав.— Какая-то липкая дрянь упала на меня в коридоре. Ну и идиоты ошиваются у тебя там, в комнате ожидания! Впрочем, ты и сам, наверное, прекрасно знаешь…Драммонд ухмыляется и, поворачиваясь к гостю, говорит:— Это Тай Болдуин, глава службы безопасности «Галафармы». Он будет присутствовать на нашем совещании.— Рад познакомиться, гражданин Айсберг. — Болдуин направляется прямиком к бару. — Обсуждайте ваши дела и не обращайте на меня внимания.— Мы не можем разговаривать в его присутствии!Его снедают негодование и страх.— Ну почему же? — миролюбиво отвечает Драммонд. — Иди сюда, сядем у окошка. Побеседуем о совете директоров «Оплота» и заодно посмотрим представление.Он делает музыку громче. Выступающих на сцене окружает кольцо сияющих огней, шипастое существо сжимает всеми своими руками истекающую кровью из бесчисленных ран женщину и начинает совокупляться с ней.Он с омерзением отворачивается и плюхается в мягкое кресло, едва не расплескивая при этом свой скотч.— У меня плохие новости. Совет директоров «Оплота» снова отклонил твое предложение о слиянии.Алистер Драммонд говорит так тихо, что из-за бешеных испанских ритмов его едва слышно.— Ты дерьмовый придурок. Кто убеждал меня, что на этот раз мы победим?Он с трудом подавляет бушующее внутри недовольство.— Они почти согласились. Мне удалось протащить резолюцию о повторном голосовании через шесть недель. К тому времени Секретариат Межзвездной Торговли примет окончательное решение — присуждать «Оплоту» статус концерна или нет. Скорее всего они нам откажут, и тогда совету придется принять предложение «Галафармы» — даже если цена будет еще снижена. В долгой гонке эта задержка еще сыграет тебе на руку.Драммонд недоверчиво хрюкает.— И кто же оказался таким упорным? Скрантон и ее младшие акционеры?— Нет, Катя Вандерпост. Мы с Вифи сделали все возможное, чтобы переубедить ее, и никак не ожидали такого поступка. Вчера, перед совещанием, когда все, кроме Кати, уже прибыли на Небесное ранчо, я провел небольшой опрос. Все акционеры, кроме Симона Айсберга, высказались за слияние с «Галафармой» — даже Тора Скрантон. Подозреваю, Симон догадался, что на Катю оказывают давление, и старый черт принялся обрабатывать ее, как только она приземлилась. Она сдалась в последний момент, отказавшись голосовать за объединение, потому что таким образом предает последнюю мечту своего брата о межзвездной корпорации.— Дерьмовые сантименты! Полагаться на женщину, у которой напрочь отсутствует чувство логики! Ей принадлежит четвертая часть корпорации, и нам придется удваивать цену!— Я теперь уже думаю, что, может быть, на решение Кати куда сильнее повлияло ее собственное плохое здоровье, чем благородные помыслы Дирка Вандерпоста. — Он замолкает на мгновение и делает большой глоток из бокала. — Она могла смотреть в будущее. Опять-таки вопрос морали. Или опасалась, что дети станут оспаривать завещание и, если «Оплот» объединится с «Галафармой», перекроют основной источник доходов ее драгоценной реверсионистской партии. — Он позволяет себе короткий смешок. — В общем-то небезосновательные страхи. Аса хотел учредить специальный фонд в поддержку реверсионистов, но она заколебалась, слава Богу. Я продолжу ее обрабатывать — и к следующему туру совещаний ее голос будет наш.Но Драммонда эти тактические ходы нисколько не интересуют. Внимание его приковано к драматическому представлению на сцене, и он время от времени облизывает свои бледные, прекрасно вылепленные губы.— Если только она не согласится на слияние в следующий раз…— Тебе не о чем беспокоиться. Когда через шесть недель совет соберется снова…— Шесть недель! — Мурлыкающий голос Драммонда скрывает далеко не мягкие выражения. — Я, парниша, ждал гребаные четыре года, чтобы ты выполнил свои обещания. Но Шпора Персея все еще в руках твоей сраной корпорации, и эмбарго на торговлю с халуками по-прежнему в силе. За эти шесть недель Секретариат Инопланетных Дел сто раз успеет сделать официальный запрос о роли «Талы» в истории на планете Кашне. И тогда моя песенка спета.— Ладно, не волнуйся. Никаких запросов о Кашне не будет, и никакие действия не будут предприняты на основании расследования Токийского университета. Я связывался со своими агентами в СИДе: доказательств пока недостаточно, чтобы привлекать Специальный Совет. Труп генетически измененного халука никак не привяжешь к нелегальной деятельности людей, а все секретные инопланетные учреждения на Кашне полностью уничтожены. Остались только устные свидетельства, но и от них наконец отказались.— Так, значит, показания Евы Айсберг забыты?— Они никогда не передавались СИДу официально, и Матильда Грегуар, новый вице-президент службы безопасности «Оплота», не давала подтверждающих сведений. Именно Симон убедил всех не принимать во внимание ранее записанные показания, потому что боялся навредить нашему соисканию статуса концерна. К тому же это могло плохо сказаться на еще не завершенном гражданском иске против «Галафармы». Можешь себе представить, какие споры возникли бы между Министерством Инопланетных Дел и Межзвездным Секретариатом Торговли, если бы «Оплот» выступил с заявлением о тайной связи «Галафармы» с халуками.— Не верю, что Симон просто замнет дело на Кашне.— Он хочет, чтобы эта история стала важной частью гражданского иска «Оплота». Но Симону наплевать, что вы вместе с другими представителями семи больших концернов нарушаете запреты на торговлю с инопланетными расами. Его также не волнуют аферы халуков, по крайней мере пока это не мешает планетам «Оплота». Сейчас его интересует только насущная проблема — как защитить свою корпорацию от захвата «Галы».Драммонд несколько минут обдумывает сказанное и только потом говорит:— И Ева Айсберг согласилась с Симоном и не стала передавать в СИД информацию о случае на Кравате?— Да, но очень неохотно, — признает он. — С тех пор, как ее похитили, она панически боится халуков. Ева уверена, что у инопланетян дурные намерения относительно Содружества и в частности они собираются использовать свои колонии на Шпоре в качестве военных баз для экспансии в Рукав Ориона.— Но это же полный бред!— Аса наверняка запудрил ей мозги. К сожалению, он собственными глазами видел новый флагман Слуги Слуг, и, если ты помнишь, прекрасно осведомлен о быстроходных судах халуков. Его дружок-контрабандист Бермудес раскрошил один спидстер на пути к Кашне.Алистер Драммонд мрачно оглядывает свой пустой стакан и властным голосом обращается к начальнику службы безопасности, который все это время тихонько сидел в темном уголке ложи:— Болдуин, еще двойной мне.Тот беззвучно выполняет приказ. Драммонд делает глоток виски и бросает на собеседника хмурый взгляд.— А как насчет свидетельства Асаила Айсберга? И Бермудеса?— Они настаивали, чтобы их показания тоже подшили к делу, и Симон ничем не мог помешать. Но эти данные отмели как бездоказательные. Улик-то никаких нет. Мои источники в департаменте утверждают, что любые СИДовские расследования о подпольном сговоре халуков и «Галафармы» будут аннулированы. По крайней мере в настоящий момент.— Бездоказательные, да? — Холодная улыбка. — Мне это нравится. Не заслуживающие доверия свидетели! — Он тут же снова становится серьезным. — Но Ева и эта девица Грегуар смогут в любой момент представить показания на вторичное рассмотрение, так ведь?— Как только «Оплот» станет частью «Галафармы», они смогут подать жалобу только в качестве частных лиц, то есть без поддержки корпорации. Думаю, справиться с ними не составит труда.Драммонд задумчиво разглядывает содержимое стакана, а затем спрашивает:— А каковы дальнейшие планы Симона?— Сейчас все силы направлены на то, чтобы получить статус концерна, потому что повышение автоматически устранит всякую возможность захвата «Оплота». Эта задача стоит на первом месте — даже гражданские действия против «Галафармы» и те менее важны. Наш департамент юстиции еще ничего не отослал прокурору СМТ, хотя мы уже предупредили, что собираемся это сделать. Люди Назаряна до сих пор собирают информацию о преступных действиях «Галы» и ее роли в диверсионных актах, но они не придут к каким-либо выводам, несмотря на показания свидетелей, пока не отыщут, где мы прятали Олли Шнайдера. А это, черт подери, невозможно.— Значит, нам действительно не о чем волноваться, — соглашается Драммонд. — Все знают, что Симон и есть главная помеха для «Оплота» на пути к повышению. Департамент торговли никогда не даст ему статус концерна, пока во главе этот колеблющийся старый хрыч.— Во время совещания правительства у нас был откровенный разговор на эту тему. Симон в курсе, что департамент не доверяет ему в качестве лидера, но он не уступит, пока совет директоров не изберет нового президента и обязательно с его одобрения. Он должен быть уверен, что его последователь не побежит первым делом продавать «Оплот» «Галафарме».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50