В душе в мгновение ока сплелись и зябкое, сырое солнечное утро, и нежное прикосновение невинной девушки, и чудо природы — алмаз, который он спрятал в чехол, и легкая тень смерти, никак не вычитаемая из этих мгновений… Она поджидала их на пороге — терпеливо, безмолвно… Вчера Джек откровенно признался, что, даже используя двойной метаконцерт, состоящий из блистательных оперантов, шансы на успех пятьдесят на пятьдесят. Вспомнился и понимающий кивок Доротеи. Вот еще бороздка на необъятном дурманящем поле жизни — Доротея так и не поинтересовалась, почему Джек решил рискнуть жизнью? Ты знаешь, Доротея? — безмолвно спросил старик. — Если позволишь, скажу. Она оставила его вопрос без ответа, судорожно схватила за рукав куртки и кивком указала на озеро:— Смотри!Вода внезапно забурлила, пошла огромными пузырями, почва под ногами заходила ходуном. Люди повыскакивали из домиков и бросились на берег. Несколько минут спустя гигантский водяной столб плеснул в небо, следом на поверхность выскочила напоминающая пулю черная оплавленная машина размером с городской автобус. Вновь рухнула в озеро, еще раз всплыла и двинулась к берегу.Доротея, сузив глаза, наблюдала за ней.— Джим доставил образцы магмы. Самые свеженькие… Что ж, пора возвращаться, самое время приступить к тренировкам. Молись за меня, дядя Роги! — Она повернулась и бегом бросилась в сторону станции. Черт побери, я буду молиться так, как никогда в жизни не молился! — поклялся старик.Он дождался, пока девушка не скроется за поворотом, потом вперил взгляд в пространство и торжественно вопросил:— Призрак! Ты меня слышишь?.. Сделай что-нибудь… Она не должна погибнуть. Не надо этого…Потом он долго стоял прислушиваясь. Небо над головой заметно осветлилось, растаяла дымка. День обещал быть жарким. С гор веяло легким ветерком. Птицы, напуганные появлением ужасной грохочущей машины, теперь успокоились, суматошно и деловито застрекотали.— Ты слышишь меня? Экий ты скромный… Затаился и молчишь?..Ветерок взъерошил его волосы, потрепал полу куртки.Старик улыбнулся и не спеша побрел в сторону поселка. На ходу нащупал маленький алмаз, погладил его и что-то зашептал по-французски. 24
Сектор 12: звезда 12-337-010 (Гриан)Планета 4 (Каледония)17 — 18 ан джиблеан 25 — 29 ноября 2077 года
В тот день с утра опять полил дождь.Десять человек в серебристых обтягивающих тело скафандрах стояли у входа в брюхо огромной бурильной самоходной машины. Никто не удосужился раскрыть зонтик — все внимательно слушали последние инструкции Джека.— Если все пойдет согласно плану, то, по расчетам, мы должны управиться за пятьдесят часов, включая четырнадцать часов, которые уйдут на погружение и подъем. Машины будут работать на пределе зоны безопасности. Еще раз хочу напомнить, что единственный способ добиться успеха, — суметь удержать крышку на газовом котле. Работа трудная, поэтому первое: не терять бдительность. Ни на мгновение!.. Второе: работать четко, по графику, времени на размышления нет. Надеюсь на вашу инициативу и опыт… Третье: все зависит от синхронности действий, иначе газы опять начнут растворяться в магме. Этого допустить нельзя — на повторную операцию у нас с Председательницей не хватит сил.— Все понятно, Джек, — отозвался Маккилви — Мы все провернем за один раз. Иначе катастрофы не избежать.Другие участники экспедиции дружно поддержали его. Всем было известно, что жители планеты с тревожным нетерпением ждут вестей с плато Вайндлестроу Мюир. Люди на Каледонии, особенно на материке Клайд, были готовы ко всему. Было сделано все, чтобы груз ответственности не придавил членов метаконцерта — теперь каждый был настроен на работу. На достойное исполнение своих обязанностей. Всю остальную — могильную и фанфарную лирику они отмели.— Ну что, ребята, — сказал Джек. — Начали…Приблизившись к своей машине, Джек мысленно связался с членами других экипажей и командным пунктом, расположенным в бетонном бункере километрах в двадцати от старта. До свидания, дядя Роги. Удачи, Ти-Жан! Удачи, Доротея! Да пребудет с вами Бог!.. — После вас, госпожа Председательница. — Джек отступил от лестницы, ведущей к люку, пропуская вперед Доротею Макдональд. Девушка быстро взобралась в самоходную буровую машину, молча прошла в рубку, устроилась в единственном рабочем кресле. Рядом возвышалась небольшая тумба, на ней покоилось нечто, подобное сферическому аквариуму с открытой сверху крышкой.— Прошу простить, — сказал Джек, в полный рост вставая над ней. — Я забыл предупредить вас, что вынужден полностью разоблачиться… Ну, стать бестелесным, чтобы сохранить метапсихическую энергию. Я обычно не очень-то люблю распространяться об этой своей… способности. Случалось, что на людей, с которыми мне доводилось работать, это производило жуткое впечатление.— Я… понимаю.Доротея побледнела, вжалась в кресло, поставила мощный защитный экран, чтобы ни единая мыслишка — пугливая, гнусная, брезгливая — не выскочила наружу. Джек тем временем деловито скинул ботинки, потом принялся за скафандр — расстегнул молнию и начал стаскивать его с плеч… Неожиданно пол и стены вздрогнули — самодвижущаяся буровая машина ожила. Спуск под землю всех четырех аппаратов производился под командой Джима Маккилви.— Внимание, — ожил динамик. Голос водителя-робота звучал с сильным шотландским акцентом. Объявив о предстартовой готовности, электронный разум занялся проверкой систем управления, контроля и защиты от воздействия внешней среды. Джек между тем, стащив комбинезон, перешагнул через груду оранжевой, защищающей от огня оболочки. С помощью метапсихической силы он аккуратно сложил скафандр — ровно спрессованная пачка медленно уплыла в коридор через распахнутый люк и там покорно легла на полку для головных уборов. Следом в коридор умчались ботинки, носки, белье — все тщательно упакованное, отутюженное, чистое… Одежда легла на предназначенные ей места.Доротея закрыла глаза — неужели он решится разоблачиться до конца? Джек, уловив ее мысли через защитный экран, пожал плечами. В ответ Доротея храбро взяла себя в руки и заставила внимательно наблюдать за неслыханным физическим экспериментом. Ведь это был эксперимент, не более того…Только руки, шея и голова Джека точно соответствовали человеческим. Тело его было совершенно гладким, без всяких следов волосяного покрова, морщин, складок, родимых пятен, родинок, пупка. В меру натянутая, гигиенически чистая пластмассовая пленка… У него не было гениталий, на пальцах ног — ногтей… Девушка невольно вскрикнула.Он жалко и робко глянул на нее.— Все нормально, — через мгновение, с прежней уверенностью в себе заявил он. — Я обычно стараюсь не смущать других людей конструктивными особенностями своего… э-э, тела. Только когда это абсолютно необходимо. Как видишь, мне приходится пользоваться обычным… плотским оборудованием, правда, в несколько усредненной форме.Она открыла рот от изумления. В какую-то долю секунды тело Джека покрылось коротким, шелковистым, шоколадного цвета с подпалинами мехом, а между руками и грудной клеткой соткались из воздуха перепончатые мембраны. Фантастическое чудище исчезло так же быстро, как появилось — потом явился прежний — человеческий? — образ, контуры которого заколебались, затуманились… Вот уже плотное белесое облако повисло над металлическим полом. Следом что-то хлопнуло, и плоть обратилась в желатинообразную округлость, напоминающую дыню. Она вслед за одеждой скользнула в коридор и заняла место на полке. Уже в полете — Доротея невольно отметила это обстоятельство — биомасса покрылась плотной, словно бы подрумяненной коркой.Дверь в коридор плавно закрылась.Теперь в рубке висело что-то серебристое, бесформенное, напоминающее и облачко, и ломоть ясного неба перед рассветом, когда гаснут звезды и светлеет горизонт.В динамике раздался голос:— Проверка закончена. Приготовиться к инерционному погружению.Доротея между тем все так же завороженно, не отрываясь, продолжала наблюдать, как светящееся нечто, только что именовавшееся гражданином Джеком Ремилардом, вплыло в сферический аквариум и уютно там разместилось.Изображение дождливого утра, болотистой равнины, застывшее на экране дисплея, неожиданно дрогнуло. На находящуюся в рубке Доротею плеснула волна — аппарат погрузился в воды залива Вайндлестроу.Смену изображений на экране дисплея Доротея отмечала краешком сознания, она по-прежнему во все глаза смотрела на хрустальный сосуд.— Твое физическое тело, — наконец вымолвила она, — ни капельки не внушает отвращения.В рубке сам по себе раздался добродушный смех.— Надеюсь, что так. В детстве, когда я обнаружил, какую удивительно злую шутку сыграла со мной природа — в смысле мутаций — я много дров наломал. В какие только обличия не превращался — даже котом разгуливал. Потом Марк и дядя Роги объяснили мне, что к чему. Что не стоит дразнить людей, что надо беречь мой дар и не использовать его для наживания врагов, тем более для пробуждения в окружающих самых древних и темных инстинктов. Ну, насчет колдунов, чудищ, злых духов и тому подобной ерунды… Вот такая философия.— Ты испытываешь боль, когда освобождаешься от тела?— Нет. Я же сам создал свое тело, сам регулирую ощущения.— И твой голос?— Всего лишь колебания молекул, которые я привожу в движение посредством сокрушительной силы. Когда я принимаю телесную форму, то обычно создаю речевой аппарат и легкие — это придает голосу натуральный тембр. Частично леплю что-то напоминающее пищеварительный тракт, иначе как общаться с людьми за столом. Случается мне и мужской туалет посещать по, так сказать, социальным причинам. Вы же знаете, что представляют из себя мужчины Братство фанфаронов!Она рассмеялась и невольно отвела взгляд в сторону.Экран быстро темнел. Машина устремилась ко дну под углом в шестьдесят градусов, однако члены экипажа не ощущали падения.— Включить пронзающий луч, задействовать защитное сигма-поле. — В рубке раздался механический голос электронного мозга, управляющего машиной.— Заткнись, — коротко ответил Джек. — Занимайся своим делом. Когда прибудем на место, сообщишь. Не надо беспокоить нас по пустякам. Понял?— Принято, — ответил динамик. Голос прозвучал куда тише, в нем послышались нотки уязвленного самолюбия.Доротея улыбнулась.— Что поделать, — отозвался Джек — Жизнь слишком коротка, чтобы тратить ее на пререкания с машинами по всякому поводу и без.— Правильно… Только я считала, что все члены семьи Ремилардов бессмертны.— Исключая меня. Мутация, которая со мной случилась, перемешала всю генную цепочку. У меня есть предел — что-то около тридцати лет. Ну, может, чуть больше.Ее лицо было непроницаемо.— А регенерирующий автоклав не может помочь тебе?— Он рассчитан на обычное человеческое тело. А я ненормален. Не думай об этом, Алмазик. Я еще попыхчу на этой земле, прежде чем со славой кану в небытие. Так что насчет сегодняшнего испытания не беспокойся. Сдюжим!..Она кивнула и преувеличенно внимательно принялась изучать данные, появляющиеся на шкалах приборов и маленьких экранах. На главном мониторе висело изображение чернильной тьмы, по которой изредка пробегали серые пятна. Буровой самодвижущийся аппарат мог подсветить свой путь, но прохождение слоев литосферы никого, кроме специалистов-геологов, не могло заинтересовать.— Думаю, сейчас самое время попрактиковаться в создании нашего диаконцерта, — предложила Доротея без всякого энтузиазма.— Да, время еще есть. До магматической полости нам спускаться более шести часов. Я бы хотел сказать тебе кое-что… Если ты не возражаешь…— Нет, конечно. Но… Если ты не сочтешь меня слишком назойливой… Я бы хотела побольше узнать о твоей жизни. Из бесед с дядей Роги я знаю, как ты родился. Не совсем обычным образом… Однако о многом он умолчал. Вероятно, он решил, что, если я узнаю о твоей тайне, это вызовет у меня отвращение.— Ну и?..— Удивительно, но это не так.— А ты сильно рассердилась на меня, когда я пытался наладить с тобой дальнодействуюшую связь? Прошу простить…— Я решила, что ты собираешься заманить меня в ловушку и открыть всем, что я — оперант. В ту пору это значило, что меня увезут с Каледонии. Поэтому и скрывала свои способности. Сколько могла…— Я был просто бестактный идиот. Я слишком быстро взрослел — то есть поглощал знания, а так, в сущности, оставался ребенком, да еще избалованным, постоянно привлекающим внимание родни. Если бы не дядя Роги, я бы еще долго ходил задрав нос.— Он объяснил мне, что ты ищешь бесед со мной, потому что одинок.Невидимый разум коротко, сухо рассмеялся.— Знаешь, встречаются древние старики, которые сами не знают, что несут. Я люблю дядю Роги, но иногда он становится невыносимо болтлив.— Зачем стыдиться одиночества? Или скрывать его. Это вполне обычное состояние…— Убеждаешь, что я не монстр и тоже способен испытывать чувства? Спасибо.— Я рада, что ты ничего не скрываешь. И даже смеешься. — Она повернулась в сторону кристаллического хранилища, с улыбкой глянула прямо в его середину. — Это говорит о твоем психическом здоровье.— Может быть. Я никогда не позволял хандре, всяким сопливым слабостям взять над собой верх. Так же, как и ты… Насколько я знаю.— Я просто привыкла держать себя в руках. Единственный человек, память о котором не дает мне покоя, — это моя мама.Она начала рассказывать Джеку о своей матери.Позже, задумываясь о неожиданно накатившей на нее откровенности, Доротея сначала решила, что Джек незримо надавил на ее сознание, заставил раскрыться. Сердце не хотело этому верить, да и зачем вообще брать в расчет такое пошлое объяснение. В ту минуту ее потянуло исповедаться совсем по другой причине, простой, незамысловатой. Потому что Джек слушал. Ему было интересно… Память о детских годах камнем висела на шее, и не было другого способа избавиться от гнетущего груза, как рассказать другому человеку о том, что испытала она тогда на острове Айлей. Кто, кроме Джека, мог понять ее?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75