— Да, я призналась ему. Я тоже просила о помощи, но они отказали в ней. Тогда я обратилась к другому авторитету.
Это случилось в 2054 году, как раз в тот момент, когда Земля получила статус полноправного члена Содружества. Тогда меня стали посещать странные сны. Несколько раз мне привиделось одно и то же: словно я попадаю в удивительный сад, я бы назвала это место академией, расположенной в чудесном уголке Древней Греции… Белые мраморные пропилеи, причудливые фонтаны, купы кипарисов, овеваемые зефиром. Благодать… Я молода, мне не больше двадцати, на мне хитон, на голову наброшен пеплум.Я изучаю философию — во сне не имел значения запрет женщинам посещать такие учебные заведения, — и мой учитель не кто иная, как сама Афина Паллада.Ты, конечно, помнишь небольшую статуэтку этой богини у меня в кабинете на Земле. Афина считается воплощением мудрости и знаний, защитницей доблестных воинов, хранительницей города и государства. Она — дочь Зевса, девственница, взращенная в его голове. На Олимпе она занимает место рядом с отцом. Кроме Зевса, только Афина могла использовать в качестве оружия молнию и брать в руки его ужасающий щит. Афина — духовная наставница человеческих существ, их идейный поводырь, покровительница рожениц.Но прежде всего она — богиня разума, интеллекта и олицетворяет собой рассудочную деятельность. К тому же она излечивает безумцев. В молодости я не была такой примерной католичкой — более впечатляющей мне казалась мудрость Афины. Именно она представала передо мной как символ святости и чистой духовности.Во снах я восхищалась ее наставлениями (все это были перепевы из Юнга), когда же я просыпалась, то ничего не помнила. И все равно у меня оставалось чувство некой надменной самоуверенности. Я не сомневалась в собственных добродетелях. Я знаю, что я — член семьи Ремилардов, доктор юриспруденции, знаток законов Содружества, Великий Магистр во всех своих метаспособностях, магнат, член Совета и, наконец, член юридического Директората правительства Земли. Моя личная жизнь отличается спартанской простотой. Я жила ради утверждения справедливости и сама служила примером совершенно неподкупной объективности. Я была захвачена своей работой, семейные радости меня не интересовали, я не хотела заводить ребенка… Чтобы из него выросла еще одна составляющая Гидры, или потенциальная Фурия, или непредсказуемый мутант!..Я безусловно была гордостью семьи. С отвращением относилась к буржуа, к их манерам и образу жизни. Естественно, мне было трудно найти общий язык с моими братьями Филипом и Морисом. Самокопание, которым с такой страстью занимались Адриен и Северен, тоже было мне чуждо. Я была холодна, рассудительна, чужда романтических заскоков Катрин, ее бурных чувств. И к любовным утехам, в которых погряз ты, мой младший братишка, я не испытывала склонности.Если у меня был едва заметный перекос в привязанностях, свойствах характера, увлечениях — так это излишняя самоуверенность.Я, например, слегка завидовала тебе, Поль, — как же, лилмики выбрали самого недостойного из Ремилардов и возвели его в сан Первого Магната. Следуя той же логике, и Председатель земной администрации был плох для меня. Я долго не могла простить Дэвиду Макгрегору, что он перебежал, как я считала, мне дорогу и получил пост, который по праву принадлежал мне.Сны о Древней Греции шли чередой несколько лет, и к 2058 году их характер постепенно изменился. Теперь после пробуждения я их помнила, и воспоминания заставляли сильнее биться сердце. Я сознавала, что наши встречи с Афиной — сон, бред, однако от этих видений дух захватывало.Меня знакомили с идеей создания второго Содружества и постоянно подчеркивали, что, если я всей душой уверую в его реальность, мне будет доверена роль основателя нового мира.Я не могу точно ответить на вопрос, что именно Афина Паллада подразумевала под вторым Содружеством, но моим первым ощущением было чувство восхищения. У меня не оставалось сомнений, что новое устройство галактики будет справедливо, а нынешнее нет.Вот кратко те мысли, что врезались мне в память: человеческое государство должно избавиться от ныне существующих органов управления, потому что они контролируются экзотиками. Но прежде всего мы должны любыми путями избежать ловушки, называемой Галактическим Разумом или Галактическим Единством. Афина уверяла и доказывала, что подобная метапсихическая тотальная структура, да еще космических масштабов, не только лишит человека индивидуальности, но изменит саму нашу природу.Возглавляемое новым вождем — мною, разумеется! — государство Земля должно выйти из Галактического Содружества и своим путем идти к миру, процветанию и свободе.Я всей душой поддерживала эту идею. Если бы ты знал, как я страдала во времена Попечительства, как тяжко мне было смотреть в лицо своих соплеменников, страдающих под гнетом все изведавших, все знающих, кроме разве что чувства смешного, строгих зеленокожих нянек. Это для вашей пользы, заявляли они, это временно… Сталин своим рабам говорил то же самое…Затем божественная наставница открыла мне великую тайну. Поделилась, так сказать, технологией, которой я должна была воспользоваться, чтобы повести народы Земли к земле обетованной — второму Содружеству. Она сначала как бы вскользь, а потом все более настойчиво стала уверять, что моя задача как нового воплощения святой Девы-воительницы заключается в том, чтобы всего-навсего позволить божественному началу поселиться в моей голове. Мой мозг как бы должен стать маткой для рождения всемогущего существа. Во сне я была вне себя от радости, а богиня улыбнулась и удалилась.Тем утром я проснулась от собственного крика. Уже полностью придя в себя, я задумалась: кто же эта, блистающая золотым щитом, потрясающая копьем мразь? Ответ напрашивался сам собой — Фурия, конечно. Я куда вляпалась? Во что ступила? Как могла я быть так слепа и глупа?! Ведь за три года я позволила ей уютно расположиться в моих мыслях. Как могла я не почувствовать вливаемый в мой рассудок яд?Щелку, через которую эта тварь проникла ко мне в душу, я отыскала быстро. Гордыня в ее худшей разновидности — спесивом высокомерии — вот что бросило меня в объятия Фурии. Еще бы чуть-чуть — и я бы заняла место в ряду составляющих Гидры, а то и отдалась бы самой Фурии. Если бы это случилось, чудовище получило бы доступ в самые высокие эшелоны власти галактического союза. Я ведь действительно желала разрушить наше Содружество. Я подняла руку на добровольное единение сознаний, которое за такой короткий срок так много сделало для Земли.Все произошло в моем доме, в Нью-Гепмшире. Это был самый страшный день моей жизни… Слезы, истерика, гнев, молитвы — что тут объяснять, сам знаешь, как в таких случаях бывает… Одним словом, я чуть было не покончила с собой. Особенно меня удручала мысль о том, как ловко Фурия подцепила среди Ремилардов подходящую жертву, как умело подобрала ко мне ключи. После этого считать себя идеалом, примером для подражания? Гордостью семьи?.. По-прежнему высокомерно выковывать из себя святую?..Жуть!..Два дня без сна, два дня безуспешных попыток покончить с собой… Я оказалась трусихой! Поль, я оказалась трусихой — мелкотравчатой, подлой, трясущейся тварью… Потом не выдержала и попросила родителей приехать ко мне.Дени и Люсиль явились тут же. Казалось, им все известно. Они объяснили мне, что демон зла существует реально, что он не плод моего безумного воображения. Папа и мама отвезли меня в наш старый дом на Ист-Саут-стрит, уложили спать в моей детской спальне. Четыре дня они безотлучно провели рядом с моею постелью, исцеляли, успокаивали. Отец уверял, что у меня достанет сил выбросить Фурию из сознания. В конце концов ему удалось убедить меня.Две недели я приходила в себя. К счастью, лето тогда выдалось чудесное, и дом был полон детей. Это так здорово, когда рядом дети.Окончательно поправившись, я поняла, что следует сделать. Да-да, продолжать жить, тянуть, как прежде, воз обязанностей… Для успокоения души я отправилась к иезуитам, в Бребефскую академию. Там со мной побеседовали и направили в семинарию в Нью-Йорке. Спустя некоторое время в свете меня стали называть Анн Ремилард, член ордена Иисуса.
После некоторой паузы Поль поинтересовался:— Прости, я не понимаю, почему ты так рьяно подвергаешь себя всевозможным телесным и душевным страданиям? К чему все это? Я уверен, ты давным-давно отмолила грех гордыни… Ну, чего там еще… У тебя нет оснований считать себя виновной.— Я пощусь и обращаюсь с молитвой к небесам не ради себя. Есть еще кто-то, о чьем спасении следует позаботиться.Поль не сразу догадался, что Анн имела в виду, но когда смысл ее слов дошел до него, он сузил глаза и попытался, сформировав испытующий луч, проникнуть в ее сознание. Сестра оказалась готовой к подобному повороту событий и поставила плотный защитный экран.— Аннушка, — после нескольких безуспешных попыток сказал Первый Магнат. — Ты должна сказать мне, кто Фурия! Обязана!..— Во время бесед с Афиной Палладой было несколько намеков — вычислить по ним человека не составило труда. — Голос ее был ровен, спокоен. — Но это не более чем догадка, версия… Я не могу поделиться с тобой. Не хочу! Тот человек, в чьем сознании свила себе гнездо Фурия, не виновен. Если я назову имя, ты тем или иным образом будешь вынужден действовать. Именно поэтому меньшим злом я считаю оставить все как есть. В некотором смысле дьявол может даже принести пользу…— Ты не имеешь права скрывать подобные сведения. Как Первый Магнат я требую, чтобы ты сказала правду!Она невесело рассмеялась:— Законы Галактического Содружества я изучила куда основательнее, чем ты, Поль. Ты не имеешь права заставить меня. Когда… наступит срок, когда я почувствую — пора, тогда и назову имя. Джек поделился со мной новостью — пара составляющих Гидры засечена им на Гавайях. Ты хочешь оставить эту девочку один на один с чудовищем?— Да. Она уже не ребенок, ей пятнадцать лет. Желание отомстить Гидре — ее собственное решение, никто ее не понуждал, разве что родной отец. Так, по крайней мере, рассказал мне Джек. Зачем ему кривить душой, что-то скрывать? Она уже почти Великий Магистр и готова ринуться в бой. У меня нет веских оснований мешать ей. Да и кто бы мог приструнить ее? Ты?..Поль хотел что-то добавить, пожевал губами, потом наконец решился:— Иногда мне кажется, что ты стала настоящей… иезуиткой. Ладно, мне пора. Так не скажешь?Она отрицательно покачала головой.Поль поцеловал сестру и ушел. Уже на улице он грустно засмеялся.Надо же, принести пользу!.. Какую пользу может принести этот дьявол? Может, она имела в виду манипуляции Марка с ЦГ? Или политику невмешательства в дела мятежников? По их с сестрой общему мнению, только такая линия может спасти Содружество. Или она желает сохранить незапятнанной репутацию Директора по делам Галактического Разума?— Бог ты мой! — неожиданно выдохнул Поль и даже остановился, пораженный догадкой, пришедшей ему в голову. Он обернулся, посмотрел на верхний этаж дома, где одно из окон светилось мягким сиреневым светом.На самом ли деле она ответила «нет» Афине Палладе? 21
Остров Айлей, Внутренние Гебриды, Шотландия, Земля 17 декабря 2072 года
Доротея Макдональд стояла у края глубокой расщелины, прорезавшей прибрежный обрыв, и телепатически взывала: Ты здесь, Фурия? А ты, Гидра?.. Тусклое зимнее солнце, повисшее над округлой линией холмов, светило в чистом подмерзшем небе. С моря легкими порывами налетал свежий ветер, но Доротея, одетая в толстый, прикрывающий горло свитер и плотную парку — в таком наряде она и прибыла на остров из Нью-Гемпшира, — не чувствовала холода. В это время года, по ее мнению, на Гебридах должен царить жуткий мороз, однако летчик рокрафта, доставивший ее сюда, объяснил, что на Айлее из-за близости Гольфстрима и снега-то никогда не бывает. О морозах здесь вообще не слыхали. Другое дело, что столь ясный солнечный день в такое время года — дар Божий. Будем считать, что вам повезло, добавил он. Погода не переменится еще несколько дней — это уж как пить дать. Пока не задует северный ветер.Докторскую диссертацию она написала в начале декабря, и ее защита назначена на январь следующего года. К тому времени, когда ей придется отправиться на Орб, она уже закончит свою научную подготовку в Дартмутском колледже и дальнейшее обучение будет в ее собственных руках.Впрочем, как и судьба.Например, это путешествие на Айлей…Как ни отговаривала ее Малама Джонсон, как ни убеждала, что ребячество и легкомыслие в таком деле недопустимы, отговорить девушку ей не удалось.Маша и Кайл тоже удивились, узнав, что внучка собирается отправиться на Айлей. Сначала и они пытались отговорить ее, однако когда Ди заявила, что поездка совершается исключительно в оздоровительных целях — пора распроститься с комплексом вины и страхом, который зародился в ее душе в тот страшный день, — они тоже начали собираться в дорогу. Дедушка и бабушка даже вообразить не могли, что на самом деле задумала Ди.Внучка поблагодарила их за участие и сказала, что народная целительница порекомендовала ей отправиться в путешествие в одиночестве.Она остановилась в местечке Боумор и, пользуясь преимуществами, которые давало ей звание кандидата в магнаты, посетила не только полицейский участок, в котором ее когда-то допрашивали, но и ферму Санейгмор. Местный полицейский инспектор Балтар Чембел познакомил ее со всеми вновь открывшимися обстоятельствами по делу. В частности, он заявил, что найдены новые останки жертв на острове.Осмотр фермы разочаровал Ди. После того страшного случая это место стали считать заповедником дьявола — теперь здесь никто не жил, да и в окрестностях было пусто. Полуразвалившийся дом лет семь назад сгорел. Ферму успели отстоять, но восстанавливать ее никто не решился.На следующий день Доротея отправилась на прогулку. Разговор насчет избавления от детского комплекса не был шуткой — об этом ей не раз говорила Малама Джонсон, единственный человек, которому девушка открыла сознание.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75