Незадолго до того, как судье выпить вино, ученика пекаря, стоявшего у дверей, начал задирать какой-то молодой человек. Ученик набросился на задиру, но тот так быстро убежал, что свидетель уже не помнил его лица. Только сказал, что у него были темные волосы.
Когда почти все уже были опрошены, в таверну вошел Ален. Он рассказал, что бежал за мальчишками до Уайтфрайарса. Но там они улизнули от него, свернув в одну из улочек. А заметив в квартале не одну сомнительную личность, он решил, что благоразумнее будет вернуться.
Иеремия раздосадованно проскрипел зубами:
– Ну надо же! Незнакомец всегда на шаг впереди. А в следующий раз нам, может быть, повезет меньше. Сейчас у нас только одно преимущество. Преступник очень осторожен. Он не рискует, а действует, только когда уверен, что его не обнаружат. На это может быть две причины. Во-первых, собственная безопасность...
– Какая же может быть вторая причина? – перебил его Эдмунд Берри Годфри.
– Та, что меня очень беспокоит, сэр. Возможно, он планирует другие убийства.
– Если это и так, нам вряд ли удастся узнать, кто должен стать следующей жертвой, – заметил сэр Орландо.
Тем временем один из гвардейцев подогнал для судьи наемный экипаж. Ален и Бреандан вместе с мистрис Блаундель отправились домой, а Иеремия решил проводить сэра Орландо.
– Вы полагаете, эти покушения имеют нечто общее со смертью барона Пеккема? – задумчиво спросил Трелоней, когда экипаж неторопливо ехал по неровным улицам.
– Несомненно, – ответил Иеремия. – Не может быть случайностью то обстоятельство, что оба раза применили мышьяк. Хотя его можно купить везде, ведь это крысиный яд, не думаю все же, что мы имеем дело с двумя преступниками.
– Как вы думаете, другим судьям тоже грозит опасность?
– Этого я не могу сказать до тех пор, пока мне неясен мотив убийства. Вы не узнали, состоится ли свадьба мистрис Мэри Пеккем с торговцем?
– Ах да, хорошо, что вы спросили. Вдова барона отказалась от этой мысли.
– Это меня не удивляет. Я предполагал нечто подобное.
У дома судьи на Ченсери-лейн Иеремия первым вышел из кареты и помог сойти Трелонею. Вспухшее колено при каждом шаге причиняло ему жестокую боль. В холле к ним в тревоге подбежал камердинер Мэлори.
– Где моя племянница? – сразу спросил сэр Орландо.
– Она ушла, милорд, вскоре после вас. Я спросил ее, куда она идет, но она не ответила.
– Наверно, не думала, что я так быстро вернусь! – недовольно проворчал судья.
– Позвольте мне кое-что предложить, сэр, – мирно заметил Иеремия. – Пошлите посыльного к барону Пеккему, пусть он спросит, там ли ваша племянница. Мэлори, помоги мне перенести твоего хозяина в постель.
Вдвоем они помогли судье подняться по лестнице в спальню и опустили ею на кровать.
– Мне нужна холодная вода, несколько чистых тряпок и спирт, если таковой есть в доме. Если нет, принесите крепкого вина, – сказал иезуит.
Мэлори вышел.
– Еще никогда я не проводил так много времени в постели! – ворчал Трелоней, пока священник помогал ему раздеться. – Только бы поймать мерзавца, который все это устроил! По крайней мере теперь нам известно, что это не мои домочадцы.
– Мы не можем этого исключить, сэр, – возразил Иеремия.
– Но покушения происходили на улице. Домашние могли в любой момент отравить меня здесь.
– При этом опасность быть раскрытым многократно возрастает, сэр. Нет, в настоящий момент я бы никого не исключал.
Поставив на табурет таз с водой, тряпку и бутылку спирта, Мэлори хотел было удалиться, но Иеремия задержал его.
– Мне нужно еще кое-что из аптеки. Возможно, найти это средство будет нелегко, так как оно очень ценное. Ты что-нибудь слышал о роге единорога, Мэлори?
– Да, с его помощью, кажется, проверяют, не отравлены ля блюда и напитки.
– Именно так. Поскольку единорог является символом чистоты и добродетели, он не терпит никакой скверны и его рог, входя в соприкосновение с ядом, выделяет испарение. Сегодня кто-то пытался отравить твоего хозяина, и я боюсь, преступник снова попытается это сделать. Только единорог сможет защитить его.
Сэр Орландо открыл было рот, но Иеремия сильно сжал ему руку, не дав ничего сказать.
– Я сделаю все возможное, чтобы достать этот рог, – серьезно сказал Мэлори. – Но как я могу быть уверен, что мне не всучат подделку?
– Ты должен говорить, что это для сэра Орландо Трелонея. Никто не посмеет обмануть судью.
Едва Мэлори вышел из комнаты, как сэр Орландо не сдержался:
– Вы что, верите в этот вздор?
– Разумеется, нет. Единорог – мифологическое животное, его вообще не существует. Я долгие годы провел в Индии и не видел ни одного. А рог, который продают как чудесное средство от яда, по моему мнению, абсолютно бесполезен. Но после того, что случилось сегодня, я всерьез опасаюсь за вашу жизнь, милорд. Яд – коварное оружие, против него нет защиты. Если убийца – кто-то из ваших домочадцев, вы беззащитны против него.
– Вы ведь говорили, он не будет рисковать, так как это навлечет на него подозрения.
– Да, говорил, но пока мне неизвестен его мотив, я не знаю, как далеко он готов зайти. Два покушения на вашу жизнь не удались. Возможно, преступник твердо решился сделать еще одну попытку и расправиться с вами в доме, как бы опасно это ни было для него. Но если здесь все будут знать, что я верю в силу единорога, то, возможно, убийца тоже в это поверит. И пока вы будете проверять блюда с помощью рога, надеюсь, он не рискнет их отравить. В данный момент для защиты вашей жизни хороши все средства.
Иеремия промыл спиртом ссадины на ногах Трелонея и наложил на вспухшее колено холодный компресс. Вывихнутую руку он закрепил петлей, завязав узел у затылка.
– Кстати, как ваш ирландец? – с интересом спросил сэр Орландо.
– Он неплохо приживается. Сейчас я учу его читать и писать.
– Вы считаете это разумным?
Иеремия улыбнулся:
– Вы не верите ему!
– Вы бы видели, как он смотрел на меня, стоя у барьера. Как угодно, только не дружелюбно.
– Да, признаю, Мак-Матуна не испытывает по отношению к вам большой благодарности. Хотя вы и спасли его от виселицы, с его точки зрения, он был наказан несправедливо. Честно говоря, мне кажется, если бы вы захотели, то могли бы сделать для него больше.
– Только восстановив против себя присяжных и советников!
– Сэр, я уже достаточно хорошо вас знаю – ничто не помешало бы вам вынести оправдательный приговор, если бы вы действительно были убеждены в его невиновности. Но вы думали, что мистер Мак-Матуна виновен по крайней мере в краже и заслуживает наказания. И этого он вам никогда не простит!
– Неплохой мотив для убийства, вам не кажется? – резко спросил сэр Орландо.
– Вы подозреваете Мак-Матуну? – Иеремия не верил своим ушам.
– А вы считаете, он случайно оба раза оказывался там же, где покушались на мою жизнь? А этот перерыв между первым и вторым покушением... Заметьте, он ведь как раз в то время находился в тюрьме. Мне это кажется весьма подозрительным.
– Милорд, вы ведь видели, как Мак-Матуна горяч и вспыльчив, – попытался объяснить ему Иеремия. – Неужели вы серьезно полагаете, что он бы пытался вас отравить, тем более таким изощренным способом – заразив тюремным тифом? Если бы он хотел вас убить, он бы сделал это голыми руками!
– Тоже верно, – признался Трелоней. – Но у кого же есть мотив?
– Ну, вам легко нажить себе врагов, – пошутил Иеремия. – Особенно среди таких влиятельных людей, как сэр Джон Дин.
Их разговор прервал вошедший камердинер. Ему пришлось обойти несколько аптек, но все же он нашел чудодейственное средство и неуверенно вручил Иеремии узкий изогнутый рог:
– Это он?
Иезуит сделал вид, будто внимательно изучает рог, и удовлетворенно сказал:
– Прекрасно, Мэлори. Он стоит денег, заплаченных за него.
– Милорд, вернулся посыльный, – сказал камердинер Трелонею. – Ваша племянница действительно ходила в дом барона к мистрис Мэри Пеккем. Но когда за ними послали, найти их не удалось. Судя по всему, они потихоньку ушли.
– И никто не мог сказать куда?
– Нет, скорее всего они ушли одни, без слуг.
– Спасибо, Мэлори. Дай мне знать, когда она вернется домой. – Сэр Орландо нахмурился и недовольно проворчал: – Молчите! Невозможно, чтобы Эстер...
Иезуит какое-то время молча смотрел на него и затем сказал, медленно выговаривая каждое слово:
– Обещайте мне, что Мэлори с оружием будет спать возле вашей кровати, что вы не будете один выходить на улицу и никогда не станете есть того, чего не ели другие. Кто бы ни был убийца, мы не можем допустить, чтобы он победил!
Когда Мэлори сообщил о возвращении Эстер, Иеремия взял рог и поспешил в холл, чтобы ее перехватить. Эстер замерла, заметив на лестнице мужчину в черном.
– Что привело вас сюда, доктор? – спросила она.
Иеремия обратил внимание, что она старается принять безучастный вид.
– С вашим дядей произошел несчастный случай, – серьезно сказал он.
– Он ранен?
Иеремия ответил не сразу. Но лицо Эстер, как обычно, не изменило выражения. На нем не отразилось ни беспокойства, ни облегчения. Если она и желала смерти дяди, то по ней этого нельзя было увидеть.
– Кто-то подучил мальчишек напугать его лошадь во время процессии. Ваш дядя мог легко сломать себе шею, но ему сильно повезло: он отделался незначительными внешними повреждениями. Потом преступник попытался его отравить.
– Но он жив? – спросила Эстер, и теперь стало заметно ее нетерпение.
– Да, все в порядке. Преступник не рассчитывал на то, что у лорда есть друзья, которые не оставят его и которых так просто не проведешь.
– Полагаю, вы расточаете похвалы самому себе! – усмехнулась Эстер.
– Мадам, уверю вас, я сделаю все, чтобы оградить вашего дядю от беды. Поскольку незнакомец использует такое коварное средство, как яд, я посоветовал лорду в будущем проверять его блюда и напитки с помощью вот этого. – Иеремия показал Эстер рог. – Это единорог, обладающий, как вам, может быть, известно, свойством выявлять яд. Если преступник будет так глуп, что сделает еще одну попытку, рог поможет нам наконец его разоблачить.
Иеремия старался, чтобы его голос звучал как можно убедительнее, и заметил, что ему удалось произвести на нее впечатление. Это его несколько успокоило.
– Ваш дядя по возвращении искал вас, – прибавил он. – Где вы были?
– Вам какое дело? – одернула его Эстер.
– Вы ходили к мистрис Пеккем и тайком ушли с ней из дома. Вы помогали вашей подруге встретиться с ее поклонником?
– Не понимаю, о чем вы говорите.
– Мистрис Пеккем призналась мне, что некий студент ухаживает за ней вопреки воле ее отца. Я, кстати, неплохо знаю этого студента. Он очень тщеславен.
– Будьте вы прокляты! – не сдержалась Эстер. – Мерзкая ищейка.
– Ваши тайны навлекают на вас подозрение, мадам. Лучше скажите мне, где вы были; к чему эти игры в прятки? Если не хотите отвечать, что ж, я не могу вас заставить, но дядя задаст вам тот же самый вопрос, и ему вам придется ответить.
– Идите к черту! – С ледяным взором она прошла дальше и, не сказав больше ни слова, исчезла на втором этаже.
Глава восемнадцатая
Бреандан потянул за железную ручку и открыл маленькое окно каморки под крышей. Тут же на ромбовидные стекла сбежались солнечные лучи, и окно ярко вспыхнуло.
Занималось раннее утро, но Бреандан привык вставать с петухами в отличие от Джона, все еще храпевшего за пологом балдахина. Подмастерье продолжал задирать нежелательного соседа, несмотря на все попытки хозяина улучшить их отношения. Джон не был забиякой, но, когда ему вожжа попадала под хвост, он сознательно дразнил ирландца и провоцировал на драку. Ведь тогда мастеру Риджуэю пришлось бы просто-напросто выставить драчуна из дома. Но Бреандан разгадал тайный замысел Джона и, когда тот принимался за свое, держался изо всех сил. Он запомнил слова патера Блэкшо и был не так глуп, чтобы легкомысленно потерять крышу над головой.
Бреандан мог спокойно предаваться своим мыслям только в ранние утренние часы, когда весь дом еще глубоко спал. Он сидел на грубо сколоченном дубовом ящике и смотрел в маленькое окно на Лондон, на зигзаги бесчисленных двухскатных крыш, лепившихся одна к другой. Одни были покрыты бледно-красным кирпичом, другие – серо-желтой соломой. Между ними повсюду возвышались квадратные колокольни романских церквей, чьи венцы из зубцов и узкие угловые башенки напоминали старые замки. Они являлись свидетелями минувших времен. На крышах домов поднимался густой лес труб. Скоро из бесчисленных каминов и печей в прозрачный утренний воздух повалит серый дым, и голубое небо мгновенно исчезнет под колпаком смога. Только богачи могли позволить себе топить деревом. Бедные должны были довольствоваться дешевым каменным углем из Ньюкасла. Тонкий слой копоти, оседавшей из дыма, заволакивал дома и улицы словно черной пеленой, проникал в каждую комнату и портил белье в сундуках.
Внизу, в саду за домом, что-то зашевелилось, и Бреандан выглянул из окна посмотреть, кто это так рано встал. Ученик Тим спешил мимо сараев и грядок с травами к туалету в отгороженном месте. Под ним находилась яма с нечистотами, которую время от времени выгребали специальные возчики.
Солнце поднялось выше, но его лучи постепенно исчезли за надвинувшимися облаками. При виде тесно скученных домов Бреандан затосковал по Ирландии. Он в шестнадцать лет покинул родину, но его всегда тянуло вернуться. Однако вместе с этим желанием в нем поднимался страх – страх перед бесконтрольной ненавистью и гневом, которые снова вспыхнут в нем, когда он увидит, какие преступления совершают англичане против его народа. Он глубоко упрятал эти чувства, чтобы они не раздавили его. Но они жили, таились в нем и мешали ему испытывать благодарность мастеру Риджуэю или судье Трелонею только потому, что они были англичанами.
Его отношение к патеру Блэкшо было еще сложнее. Священник бескорыстно помогал ему и делал для него только добро. Он был глубоко симпатичен Бреандану, но тот все же не мог забыть, что патер Блэкшо – иезуит, а при королеве Елизавете иезуиты все-таки не отказались от своего невмешательства в государственные дела и не поддержали ирландцев в их борьбе за свободу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51