Именно Снеллер и ожидал сейчас Леони в одном из самых изысканных ресторанов Рима "Ла Калландра". Впервые в Риме, Снеллер так и остался равнодушным к прелестям вечного города; его красота и история ровным счетом ничего не значили для него. К тому же его отягощенный излишним весом организм плохо переносил одуряющую жару – Снеллер страшно потел, – не спасал даже кондиционер, работавший в ресторане.Задание, которое он получил от редактора, было предельно лаконичным: "Покопайся как следует в Леони О'Брайен и Робе Фентоне".– С какой стороны зайти?– Не будь кретином. У нее большие сиськи, и живет она с красавчиком, который ей в сыновья годится. Ты можешь представить себя в роли любовника собственной матери?Снеллер содрогнулся. С собственной женой-то переспать – и то для него была мука; крайне редко снисходил он до этого и жаловал свою близость как величайшую милость. Жена не отличалась хрупким телосложением и со спины скорее напоминала задок автобуса девяносто третьего маршрута, но Тони не прельщала перспектива ухаживать за собой самому. Он уже испытал все прелести самообслуживания – когда впервые пробовал себя в журналистике, практикуясь в "Саут Лондон бьюгл". Стало невмоготу терпеть грязную посуду и все разрастающуюся кипу грязной одежды. А монодиета из жареной фасоли с убийственными индийскими приправами нанесла сокрушительный удар по его внутренностям. Тони огляделся вокруг и нашел свою Мэри, которая часть дня работала в местной прачечной, привязанная к матери-инвалиду, которую могла оставить одну лишь на несколько часов – только чтобы успеть заработать хоть немного денег в качестве прибавки к вдовьей пенсии и пособию по инвалидности, которые полагались матери.И все же интервью с Леони стоило того, чтобы промучиться неделю в Риме. Он так давно мечтал об этом. Раньше она категорически отказывалась иметь дело с ним и его газетой, но на этот раз они с редактором прибегли к уловке. К мисс О'Брайен обратились якобы из иллюстрированного воскресного журнала с просьбой дать интервью в связи с ее новой ролью – ролью режиссера. Интервьюером обещали прислать Джастина Гамильтона-Брауна – самого популярного в журналистских кругах писателя, который недавно возвратился из Голливуда с блестящим материалом о Гленне Клоузе. Просили разрешения также и на публикацию ряда снимков. Идея сработала блестяще, но Тони начинал чувствовать себя неуютно. Одно дело – договориться о встрече, но как отреагирует Леони, увидев его, Тони, вместо обещанного Гамильтона-Брауна? Он был наслышан о темпераменте Леони и вовсе не жаждал испытать его на собственной шкуре. Чтобы успокоить нервы, он заказал еще водки.Ее принесли одновременно с появлением Леони – холодной и элегантной в бледно-голубом льняном костюме. Тони поднялся на нетвердых ногах, чтобы поприветствовать ее, опасливо ожидая, пока она подойдет к его столику в темном углу ресторана. Любопытные посетители закрутили головами, наблюдая за Леони.– Мисс О'Брайен, – приветствовал ее Снеллер самым любезным тоном.Официант, склонив голову, отодвинул для нее стул и ждал, пока она сядет. Леони остановилась у столика и гневно уставилась на Снеллера.– Вы не Джастин Гамильтон-Браун. Вы Снеллер, так ведь? Из "Глоуб"? – Имена и названия слетали с ее губ как оскорбления.– Я временно прикреплен к "Кроникл", – поспешил вставить Снеллер, – вы ведь знаете, что мы входим в одну группу. – На Леони его слова, казалось, не произвели никакого впечатления. – Сожалею об этой путанице, – продолжал Снеллер, – я знаю, вы ожидали увидеть Джастина, но он задерживается в Индии, и редактор послал меня, чтобы я провел кое-какую подготовительную работу. – Его объяснения, и он это знал, выглядели неуклюжими. Грубые манеры Леони повергли его в величайшее смятение.– Понятно, – сказала она, неохотно присаживаясь к столику.Официант вновь поклонился, и Леони заказала минеральной воды.– Почему со мной никто не связался предварительно? – спросила она, строго глядя на Снеллера.Тони глотнул водки для храбрости.– "Кроникл" очень заинтересован в этом материале. Зная, какой напряженный у вас распорядок, они подумали, что будет удобнее, если мы сначала сделаем серию снимков и, чтобы не слишком вас беспокоить, выясним, какие вопросы вы бы хотели затронуть в будущем интервью. Потом, если Джастин будет еще занят, он сможет провести это интервью по телефону, а я заранее подготовлю ему перечень тем. И тогда уже в первое воскресенье будущего месяца мы сможем все опубликовать. – Он сделал еще глоток.– Меня не устраивает интервью по телефону, – сказала Леони. – Ничего хорошего из этого не получается. Я не возражаю сделать несколько фотографий – пусть даже и на этой неделе, но что касается интервью… Я всегда считала, что стиль Гамильтона-Брауна – это беседа по душам, один на один.– Да, обычно это так и происходит. – Тони нервно ослабил узел галстука. – Но в случае с этим материалом очень поджимают сроки.– А почему нельзя перенести на следующий месяц?– Джастин уже завязан на интервью с премьер-министром. – Впервые в жизни Тони говорил правду.Леони невольно поддалась натиску, и Тони продолжал, воспользовавшись благоприятным моментом:– Видите ли, каждый месяц мы стараемся представить новое лицо: актера, политика, модельера, писателя, филантропа, ну и так далее, вы сами знаете.Леони несколько смягчилась.– Да, я понимаю. Спасибо, – поблагодарила она официанта, который принес ее воду и вручил обоим меню. Она мельком взглянула на список блюд. – Я сегодня ужинаю в ресторане, так что сейчас съем что-нибудь очень легкое.– С мистером Фентоном? – спросил Тони; его охотничий инстинкт взял верх над осторожностью.Леони сурово посмотрела на него, вновь насторожившись. Вопрос она оставила без внимания.– Я возьму салат "моззарелла". А вы? – вежливо поинтересовалась она.Тони уже казнил себя за оплошность. Не надо было действовать так грубо.– О, лазань Вид лапши.

, пожалуй, и немного чесночного хлеба.Леони стало понятно, почему он в такой жуткой форме.– А что вы возьмете на закуску, мисс О'Брайен? Можно мне называть вас Леони? – спросил он.И вновь его вопрос остался без ответа.– С меня хватит салата, благодарю вас.– Вот, оказывается, как вам удается сохранять великолепную фигуру, – весело продолжил Тони, игнорируя ее высокомерный тон.– Возможно, – сказала Леони.Когда официант принял заказ, Леони стала изучать своего собеседника. Почему он ей так неприятен? В конце концов, он ведь достаточно опрятен, правда, запах лосьона после бритья уж очень бил в нос; костюм на нем был дорогой, хотя несколько не по фигуре. Но была в нем изначально какая-то червоточинка. Да и лицо у него было какое-то пятнистое и опухшее – типичное лицо алкоголика, а ведь ему, скорее всего, не больше сорока.– Итак, чем могу быть вам полезна, мистер Снеллер? – Она намеренно обратилась к нему по фамилии, указывая на то, что доверительного разговора у них не получится. Если вообще он был способен понять такой намек, в чем Леони сомневалась.Тони Снеллер собрался с мыслями и сделал еще глоток водки.– Тревор Грантли, мой редактор, хотел бы иметь портрет Леони О'Брайен – актрисы, ступившей на путь режиссуры. Нам бы хотелось услышать от вас, с какими трудностями вы столкнулись, оказавшись в этом новом для себя качестве. – Снеллер призвал на помощь всю свою изобретательность в отчаянной попытке завоевать хоть какое-то доверие в ее глазах.– С этим как раз не было проблем, – холодно ответила Леони.– Также, – продолжал он, – мы хотели бы сделать серию снимков – как вы работаете на площадке, болтаете с актерами, техниками и прочее.– Хорошо.– Затем, э-э, несколько ваших снимков в минуты отдыха, в вашей квартире, с мистером Фентоном, разумеется.Леони прищурилась, почувствовав подвох.– А зачем вам понадобилось привлекать и его? – спросила она строго.Тони допил оставшуюся водку.– Ну, он же звезда вашей картины, и, разумеется, мы бы хотели снять вас вместе и на съемочной площадке.– Понимаю. – Леони задумалась над его доводами. На первый взгляд они были вполне разумны.– А как вам работается с мистером Фентоном? – Снеллер никак не мог удержаться, чтобы не проявить свой основной интерес.– Я очень довольна, – осторожно ответила она, – хотя, должна признаться, я его очень редко вижу. Основную часть времени я провожу в своем офисе.– А совместная работа как-то повлияла на ваши с ним личные отношения?– Это не ваше дело, – спокойно ответила она. Тони решил, что и ему пора перестать сдерживаться.– Что ж, в конце концов, – сказал он вкрадчиво, – вы ведь остаетесь боссом – как на площадке, так и вне ее, не так ли?Леони резко встала.– Официант, – позвала она.Тот немедленно подошел к столику.– Si, signora? – Боюсь, мне нездоровится. Я ухожу домой. Мистер Снеллер займется моим салатом. Он, судя по всему, привык есть за двоих.– Хорошо, синьора. – Официант отодвинул стул, пропуская ее из-за стола. – Мне очень жаль.– Мне тоже, – сказала Леони.– Мы еще увидим вас, синьора?– Вполне вероятно, – ответила она и, бросив злобный взгляд на Снеллера, добавила: – Но в более приятном обществе.Выйдя на улицу, в уютное тепло римского солнца, Леони взяла такси и, провалившись в мягкое сиденье, облегченно вздохнула. "Избави Бог от этой чертовой прессы", – подумала она.Тони Снеллера совершенно не удивил такой поворот событий. Он решил, что Леони была излишне раздражительна; несомненно, не все у нее было гладко с молодым любовником. Да, здесь определенно есть сюжет.После ленча он позвонит Тревору и попросит продлить ему пребывание в Риме. И уж тогда займется своим любимым делом: вынюхивать и разносить грязь. Он вытащил свою записную книжку и начал писать: "Леони и Роб – на пороге разрыва?" Далее следовало:"Леони О'Брайен, сорока трех лет, и ее последняя забава – Роб Фентон, двадцати пяти лет, намерены отныне идти каждый своим путем. Ходят слухи, что роскошный самец Роб не желает мириться с превосходством Леони и вмешательством в его карьеру. Прошлой ночью грудастая красавица умоляла своего похотливого жеребца попытаться спасти их угасающий роман".Удовлетворившись таким вступлением, Тони Снеллер заказал бутылку шампанского и приступил к обильному ленчу. Закончил он его профитролями в шоколадном соусе, залил все это щедрой порцией бренди и наконец, уже в разгаре дня, выкатился из ресторана. Возвратившись в отель, он, не раздеваясь, плюхнулся на кровать и тут же уснул, счастливый.
Войдя в квартиру, Леони сбросила туфли, сняла пиджак и юбку. Она ужаснулась, заметив, как помялся ее костюм. При всем отвращении к Тони Снеллеру и ему подобным ей было неприятно, что этот гнусный коротышка видел при выходе ее мятую спину. Она бросила одежду на стул, включила пленку с записью на автоответчике и, свернувшись калачиком в углу огромного дивана, начала прослушивать телефонные послания. Один звонок был из студии – напоминали, что завтра предстоит примерка костюмов, другой был от агента из Лондона с просьбой перезвонить ему, а затем воцарилось молчание – кто-то не пожелал разговаривать с автоответчиком. Пауза длилась довольно долго, и Леони пытливо взглянула на аппарат, словно это могло помочь ей установить личность звонившего. Тишина. Затем щелчок. Господи, подумала она, наверняка это проклятый Снеллер.– Ненавижу подобные выходки, Борис, – обратилась она к великолепно выполненной бронзовой скульптуре вздыбленного коня. Жизнерадостный голос Роба прервал тягостное молчание в трубке, и Леони воспрянула духом.– Дорогая, я освобожусь к девяти. Знаю, что у тебя был роскошный ленч, но как ты смотришь на то, чтобы вытащить меня на ужин? – Леони горько усмехнулась. Она была страшно голодна. – Сегодня все прошло нормально. Студия была буквально наводнена женщинами – но ни одна из них не сравнится с тобой. Обо всем расскажу при встрече. Так, значит, жду тебя в девять тридцать. Люблю.К своему удивлению, Леони почувствовала приятное волнение от его слов. Она очень боялась, что может влюбиться в Роба, хотя не раз клялась себе не допускать этого. В самом начале их отношений ей удалось убедить себя в том, что она вполне сможет соблюсти чувство меры и не позволит себе заходить слишком далеко в своей привязанности к нему. Теперь же уверенности в этом поубавилось. Она начала задумываться над тем, что ее Жизнь без Роба меркнет, он стал ей необходим.Вздохнув, Леони поднялась с дивана, прихватив юбку и пиджак. Она чувствовала, что уже поостыла, и решила ненадолго прилечь, а уж потом сделать ряд телефонных звонков. В эти мирные предвечерние часы, казалось, успокаивался весь город. Внезапно с улицы донесся рев мопеда, и Леони подошла к окну. "Наверное, посыльный доставил для Роба сценарий завтрашних съемок", – подумала она. Из окна, однако, ничего увидеть не удалось, и Леони решила спуститься вниз узнать у консьержа, нет ли почты.Накинув халат, она вышла в вестибюль. Толстуха, сидевшая за столиком при входе, разулыбалась, завидев Леони, и протянула ей конверт. На нем было отпечатано лишь ее имя. Значит, не сценарий. Слегка озадаченная, Леони поднялась к себе, на ходу раскрывая конверт. И внезапно остановилась, оцепенев от ужаса, – в конверте, вложенный в чистые листы бумаги, лежал одинокий локон ярко-каштановых волос. 4 Элизабет Брентфорд лежала рядом с мужем, уставившись в темноту. Симон спал крепко, дыхание его было ровным и тихим. Она вгляделась в его лицо. "Почему он так поступил, зачем ему это понадобилось?" – возмущалась она про себя. Все началось с того момента, когда он пришел домой. Она была на кухне, готовила ужин; в тот момент она как раз рубила чеснок для салата. Он подошел к ней и легким поцелуем коснулся щеки, проведя рукой по волосам. И в тот же миг ее словно обожгло: она почувствовала запах, запах другой женщины – дурманящий и пикантный. Потрясенная, она хотела ударить его, но он даже не заметил, как потемнели ее глаза. Быстро отвернувшись, он бросил через плечо:– Выпьешь, дорогая?– Да, пожалуй, – ответила она спокойно, автоматически продолжая кромсать чеснок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45