Вывод из всего этого следовал только один. Идея Натана больше чем просто фантазия. Непонятно почему, но холдинг «Клаустросфера» зачем-то действительно финансировал террористическую деятельность «зеленых». Толстоу давал деньги Розали.
Макс пожалел, что так много выпил. От ужасных подозрений голова у него пошла кругом. Это безумие. Даже Макс, редко находивший минутку для последних новостей, знал, что, если бы группа «Мать Земля» могла уничтожить все клаустросферы в мире, она бы немедленно это сделала. Они бы взорвали их все до единой и перестреляли людей, которые их строили и продавали. «Клаустросфера», финансирующая террористов, – это все равно что куры, спонсирующие лису.
Макс вдруг преисполнился чувством долга, очень странным и новым для себя ощущением. Казалось, в его совершенно бессмысленной жизни вдруг появился смысл. Прежний Макс, пьющий, глупый и никчемный, уступил место Максу новому, Максу, который хотел знать, что задумали Толстоу и «Клаустросфера» и за что Натан заплатил жизнью. Максу, который сейчас больше, чем когда-либо, хотел поговорить с Розали. Он искал повод увидеться с ней, и такой повод у него появился. Как она отреагирует на его подозрения? Неужели ей все известно? Конечно нет, она ненавидит «Клаустросферу» больше всего на свете, как и все активисты отряда.
Макс подумал, что должен исчезнуть. Он не знал, как Пластик Толстоу отреагирует на известие, что он был дома у Натана в ночь, когда убийцы пришли сделать свое кровавое дело. Узнали ли его убийцы под шлемом? В конце концов, у него красивый и приметный подбородок. Короче говоря, Макс решил, что лучше ему ненадолго уехать из Голливуда. Чем Ирландия для этой цели хуже других стран?
Проблема заключалась лишь в том, что он всего тридцать шесть часов назад был с позором выдворен оттуда и лишился визы.
Ни разу за последние десять лет Макс не мыслил настолько здраво. Перед тем как покинуть дом Натана, он прихватил с письменного стола его паспорт. Принес из кухни нож, аккуратно сковырнул небольшой кусочек запекшейся крови с шеи трупа и поместил его в маленький пластиковый конверт. Эта операция ему не понравилась. Огромное количество крови в виртуальной реальности не подготовило его к виду реальной крови, эта была куда более липкая. Однако выхода у него не было. Предстояло пройти паспортный контроль, и Макс собирался провернуть трюк, позаимствованный у одного из своих последних персонажей, и очень надеялся, что он сработает.
Затерявшиеся в Лос-Анджелесе
Макс поехал домой и порылся в своем чемоданчике в поисках мелких маскировочных деталей: бороды и усов, косметического гипса для носа, латекса. Он очень гордился тем, что хоть и пользуется услугами лучших гримеров, у него все равно есть собственный чемоданчик для грима. Когда Макс не углублялся, как все актеры, в размышления о том, насколько прекрасны и ни на кого не похожи люди его профессии, он любил думать, что он простой рабочий, ремесленник, который честно пашет за свои трудовые два-три миллиона в день.
– Это мастерство, только и всего, – говорил он, – а это – инструменты мастера.
На самом деле Макс использовал содержимое своего чемоданчика только тогда, когда хотел остаться неузнанным, но, будучи актером, делал это нечасто. Однако, велев таксисту ехать в аэропорт, Макс почувствовал, что в данном случае разумнее изменить внешность.
Дело не в том, что он боялся, как бы его не выдала голографическая фотография на паспорте Натана; он просто понимал, что сейчас нужно путешествовать инкогнито. На фотографии в паспорте уже давно никто не смотрел, надежным способом опознания служил образец ДНК. Путешественник просовывал паспорт в сканер, а затем прижимал к нему указательный палец любой руки. Автомат снимал лазером с кожи микроскопическую частицу и сверял полученные данные о ДНК с указанными в паспорте. Систему нельзя обмануть, если только у пассажира вдруг не найдется пластиковый конверт с чужой кровью, в который можно окунуть палец перед тем, как прижать его к автомату, а также украденный паспорт этого бедняги.
Такси понадобилось почти пять часов, чтобы добраться до аэропорта. И не потому, что Макс велел водителю попетлять или хотел заглянуть в злачные места, а просто потому, что именно столько потребовалось водителю, чтобы случайно вырулить куда нужно. Лондон – единственный город в мире, где к вождению такси подходят серьезно и считают, что это непростая, требующая серьезной подготовки профессия. Во всех других городах к искусству перевозки людей относятся с различной степенью небрежности, от средней до абсолютной. В Лос-Анджелесе дело зашло еще дальше, здесь умение заблудиться – необходимое качество для таксиста.
На самом деле в большинстве городов единственный навык, реально необходимый для того, чтобы стать водителем такси, это умение управлять автомобилем (причем очень условное умение). Если можешь водить машину, то можешь водить и такси. Вот и все, в других особых познаниях необходимости нет. В Лос-Анджелесе люди часто становятся таксистами в первый же день пребывания в городе, просто для того, чтобы уехать из аэропорта. Любопытная ситуация: ни одна другая профессия не позволяет так наплевательски относиться к вопросу пополнения кадров. Человек, способный включить газовую плиту, не обязательно может стать шеф-поваром. Большинство людей вполне могут взять в руки скальпель и, без сомнения, в состоянии воткнуть его в другого человека, однако этого недостаточно, чтобы стать практикующим хирургом. Но вождение такси не знает подобных мелких ограничений. Если у тебя есть машина и ты можешь завести ее, то все в порядке.
Только благодаря удаче, бесконечным обращениям к карте, призывам о помощи по радио и советам прохожих таксист наконец сумел преодолеть шесть миль, разделяющих центральные жилые кварталы Лос-Анджелеса и аэропорт.
Макс всегда давал таксистам одинаковые чаевые.
– Ты в Америке, – сказал он и вошел в зал вылетов.
В Африке
Трюк с паспортом в аэропорту Лос-Анджелеса удался, и после утомительной поездки на такси Макс надеялся, что наконец близок к цели. К сожалению, на перелет ушло несколько больше времени, чем ожидалось. Макс летел суборбитальным рейсом, что означает вертикальный взлет, короткое зависание в стратосфере над вращающейся внизу Землей, а затем – приземление в пункте назначения: всего два часа по расписанию. Но, начав заходить на посадку в Дублине, самолет Макса попал в зону перепада давления, и его бросило в сторону.
Подобное случалось часто. Погода была не в себе с тех самых пор, как все настоящие леса заменили маленькими папоротниковыми кустиками. Миллиарды новогодних елок ситуацию не улучшали. Повсюду проходили зоны высокого и низкого давления, и за время среднестатистического перелета самолет кидало похлеще, чем на русских горках. Ничего не подозревающие пассажиры вдруг обнаруживали, что их самолет за несколько секунд терял тысячи футов высоты, в результате чего их задницы взмывали вверх и ударялись о багажные ящики над головой. Некоторые эксперты утверждали, что перепуганным пассажирам изредка даже удавалось нагадить себе на голову.
Так или иначе, ураганный ветер над Европой означал, что приземляться пока нельзя, и рейс Макса перебросили в Северную Африку, чтобы переждать непогоду. Это был не самый лучший день для посадки в Аддис-Абебе, потому что сюда только что просочились сенсационные новости. Местные жители обнаружили, что огромные сооружения, построенные за счет общественных средств в северной части города и являвшиеся, по мнению населения, больницами, атомными электростанциями и центрами исследования пищевых продуктов, на самом деле таковыми вовсе не являлись. Оказалось, что это просто-напросто огромная бронированная клаустросфера, в которую направятся правительство и деловые люди, когда Начнется «бегство крыс».
Такие централизованные клаустросферные «города» получали все большее распространение в неразвитых странах мира. Там, где вопрос о всеобщем экологическом убежище не ставился, но где тем не менее было полно богатых и влиятельных людей, не желавших умирать. В случае гибели Земли изолированные элитные экологические убежища определенно были бы очень уязвимы перед лицом обезумевшей толпы перепуганных, умирающих людей. Решение проблемы заключалось, разумеется, в коллективной безопасности.
Президент Эфиопии пытался урезонить разозленных граждан. Он говорил с обезоруживающей откровенностью:
– Да ладно вам! – Голос его был полон искреннего удивления. – В чем проблема-то? Кто-то из нас богат, а кто-то беден. Что тут нового? У меня есть машина, а у вас нет. У меня достаточно еды, а у вас нет. Все у нас как всегда, но раньше вы не жаловались. Зачем же восставать сейчас? Черт возьми, это же очевидно, что клаустросферу купит любой, кто сможет себе это позволить. Равно как и любой, кто может позволить себе нормальные жилищные условия и медицинское обслуживание, всегда их получает. Разницы никакой. Ну и чего вы вообще разволновались?
Это был мощный аргумент. Бушующие народные массы замолчали и задумались, а президент выложил свой аргумент:
– К тому же белые и япошки не дадут нам денег, если мы откажемся покупать их продукцию. Ну, мы ведь не хотим больше плотин? Те, что построены, и так превратили страну в пустыню. У нас достаточно оружия и тяжеловооруженных вертолетов, верно? Так что я купил клаустросферы. А чего вы от меня хотели? Чтобы я отказался от денег?! Сказал нет миллиардам и миллиардам долларов, экю и иен?! Вы что, в натуре, тупые?
Местные беспорядки не достигли аэропорта, где пережидал непогоду суборбитальный самолет Макса. За многие десятилетия постоянно приближающейся гибели Земли население бедных стран настолько покосило, что потенциальных бунтарей осталось не так уж и много, а выжившие были не в лучшей форме. Во второй половине двадцатого века мировые лидеры ужасно беспокоились, наблюдая постоянное увеличение численности населения. Они предсказывали, что десятки миллиардов людей уже очень скоро будут разгуливать по миру и размышлять, почему именно они должны умирать от голода. В предвидении дня, когда большинство придет без приглашения к дверям меньшинства и попросится остаться на ужин, были возведены высоченные стены. Средиземное море превратилось в линию фронта, все орудия были нацелены на юг. Вооружились также Панамский канал, Уральские горы и страны Тихоокеанского бассейна. Однако проблема так и не возникла. Ее решила вырубка лесов, отравление почвы токсичными солями и наступление пустыни. С гибелью огромных участков Земли гибло и живущее на них население. Вселявшее ужас великое переселение народов с юга на север так и не произошло.
Живописная дорога
Прибыв наконец в Дублин, Макс взял машину и сразу направился прочь из города, на северо-запад.
Конечно, у него было весьма смутное представление о направлении поисков. Ну почему он не обратил внимания на дорогу, когда ехал на грузовике Гарды с Розали! Но тогда его внимание полностью поглотил взгляд Розали, и единственное четкое воспоминание о поездке заключалось в паре яростных зеленых глаз, буравивших душу. Как бы ни были восхитительно прекрасны эти глаза, они не могли служить ориентиром, а ничего другого у Макса не было. Все, что он помнил наверняка, это что коттедж Рут и Шона находится в трех часах езды от Дублина и что дорога заканчивается ухабами и колдобинами.
Сидя в самолете на бетонной полосе в Аддис-Абебе, Макс попытался сосредоточиться. Он прикинул, что полицейский конвой на протяжении всего пути ехал со средней скоростью тридцать пять или сорок миль в час, то есть расстояние составляет около ста десяти – ста двадцати миль от города. Макс изучил карту Ирландии, найденную среди рекламы духов на задней стороне обложки невероятно скучного журнала. Ирландия – небольшая страна, и было ясно, что, если только Гарда специально не выбрала извилистый путь, что маловероятно, цель Макса лежит либо на западе, либо на юго-западе страны. Он знал, что севером можно пренебречь, потому что его арестовала Гарда, а не силы ООН. Лобби ирландских католиков в Конгрессе было настолько мощным, что все американцы, даже такие раздолбай, как Макс, знали, что именно ООН охраняет мир в шести северных графствах или, по крайней мере, пытается делать это уже не первое десятилетие.
Взяв маленькую косметичку, которую он как пассажир первого класса получил в подарок с наилучшими пожеланиями от «Аэр Лингус Орбитал», Макс вынул из нее шнурок. Используя указанный масштаб карты (десять километров в одном сантиметре), он отметил на шнурке отрезок, соответствующий приблизительно ста двадцати милям, чтобы определить область поисков. Затем, привязав к шнурку ручку и прижав большим пальцем другой его конец к Дублину, Макс прочертил на карте полукруг. Линия проходила примерно от Слайго на северо-западе, вниз через Голуэй и затем Лимерик, заканчиваясь в Корке на южном побережье. Макс решил начать со Слайго и проехать весь путь по стране по этой линии, в надежде найти подсказку или знакомый вид.
В аэропорту милая дама из центра проката автомобилей «Авис» спросила Макса, куда он направляется.
– В Слайго, – ответил он и вдруг здорово испугался поставленной перед собой задачи. Ирландия, конечно, маленькая страна, по сравнению с США, но все же очень большая – по сравнению с человеком, к тому же не самым крупным. Макс на время растерял свой боевой пыл и, размышляя над тем, как разросся Дублин, задумался, уж не ввязался ли он в безнадежное предприятие. Он даже не знал, находится ли Розали в Ирландии… В конце концов, она ведь в бегах, а сам он познакомился с ней в Калифорнии. С другой стороны, Макс был абсолютно уверен, что даже если Розали нет в Ирландии, ее бабушка с дедушкой знают, как ее найти.
Выехав из города, Макс почувствовал себя лучше. Большая часть пригорода жила по «дневному» графику благодаря финансируемому Европой орбитальному солнечному щиту, и, несмотря на убийственные кислотные дожди, пейзаж все еще цвел и зеленел.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46