– Боюсь, заглохну… - ворчал Сергач, дёргая рычаг. - Менять тачку давно пора… Клапаны, что ли, износились… Да денег, блядь, ни хуя нету…
– А зачем тебе Алёнушка в Троельге была нужна? - спросил Моржов.
– Из-за тебя, зачем же ещё?
– Поясни…
– Ты на хуя Розке и Миленке сказал, что я контору имею, а Саша Манжетов - клиент?
– А разве я сказал такое? - удивился Моржов.
– Думаешь, мы с Манжетовым дураки, да? - хмыкнул Сергач. - С чего это нам обоим наши девки отлуп дали?
– С того, что я им вас со шлюхами запалил?
– Много ума не надо, чтоб про это догадаться. Вообще, Борян, не по-мужски ты поступил… Я понимаю, за-ради баб многое можно, только зачем уж так-то?
– И вы, значит, решили в ответ спалить меня? Привезти Алёнушку как доказательство для Розки и Ми-лены?
– Угу. - Сергач кивнул.
– Не проще ли было сказать девкам, что я ебу обеих? Они бы обе сразу меня и послали.
– Не факт… Вдруг бы ты им наобещал всего и они бы тебя простили? Со шлюхой надёжнее. Сифилис, СПИД… Зассут с тобой ебаться и прогонят тебя.
– А-а… - понял Моржов. - Стратегия!
– Хули ты думал? - удовлетворённо хмыкнул Сергач.
«Волга» одолела подъём и вывернула на шоссе, но скорость Сергач не увеличивал.
– Интересно, мотоцикл с дороги видно или нет? - бормотал он, осматривая обочину. - Лёнька-то ещё не подошёл, ему рано… Мандюк, мог бы сразу убрать… Вдруг кто уже мимо проезжал и увидел?… Хотя тут и днём-то машин не бывает… Но по закону подлости… А! Вот он! Гляди, Борян!
Мотоцикл с коляской валялся на обочине, как беременная лосиха. Блестели руль и спицы задранного колеса.
– А теперь тормози, - велел Моржов.
– На хуй? - удивился Сергач. - Э!… Ствол моржовского ПМ воткнулся ему в ухо.
– Ты на хуя это, Борян?… - сипло прошептал Сергач, нажимая на тормоз. - Убери… Пальнуть же может…
– Может, - согласился Моржов.
«Волга» встала прямо напротив мотоцикла. Фары освещали всю обочину, однако Алёнушки не было видно.
– Сейчас, сука, ты медленно и скромно вылезешь из машины, - спокойно объяснил Моржов Сергачу, который боялся даже скосить глаза. - А я буду держать тебя на прицеле. Рыпнешься сбежать - уложу.
– Тебя закроют… - без голоса предупредил Сергач.
– А кто меня найдёт? - вкрадчиво спросил Моржов. - Твои менты-долбоёбы? Которых ты девочками пользуешь? Которые тебе этот ствол и продали?… Не пизди. Выходи давай, а то прямо тут обосрёшься. А нам ещё ехать.
Моржов толкнул голову Сергача пистолетом.
Сергач медленно открыл дверку и осторожно вылез из машины. Моржов переполз на его место и выбрался вслед за Сергачом.
Они стояли на обочине. Луна и фары освещали всю дорогу. Ближайшие сосны казались наклеенными на тьму, как аппликация. Искрил гранями щебень. Над асфальтом висела жемчужная дымка. Было тепло, как в комнате.
– Хули тебе надо, Борян? - спросил Сергач.
– Да ничего особенного. Хочу Алёнушку отвезти в больницу.
– Ленчик сказал, в больничку без толку…
– Пусть доктор решает, а не Ленчик.
– Борян, ты ёбнутый.
– Не зли меня, - попросил Моржов и, сощурившись, для пробы прицелился Сергачу в лоб.
– Ладно-ладно, не махай пушкой, - вздрогнул Сергач.
– Пойдём искать, - опуская ПМ, сказал Моржов. Они прошли всего десяток шагов и сразу увидели ноги Алёнушки. Ноги были босые. Они смешно торчали из канавы.
Моржов и Сергач спустились в кювет по разные стороны от Алёнушки. Алёнушка, примяв бурьян, лежала будто в опрокинутом кресле. Натянутая на бёдрах проститутская юбчонка, узкая и короткая, даже не задралась. От крови у Алёнушки были чёрные, как у ведьмы, губы. Моржову показалось, что глаза Алёнушки открыты, но это было не так. Просто Алёнушка слишком густо, вульгарно-густо намазала веки тенями.
– Да мёртвая она, видно же, - прошептал Сергач.
– Поднимай её и неси в машину.
– Борян, сука буду, мёртвая она… Ну на хуй это тебе? Что изменится-то?… Не оживишь ведь.
Но Моржов всё ещё пребывал в том отупении чувств, которое нахлобучилось на него при рассказе Ленчика.
Он никак не мог ощутить расслабляющего горя Алёнушкиной смерти, а потому Алёнушка для него оставалась как бы жива. Значит, её надо было везти в больницу. И если бы не этот ступор чувств, Моржов давно бы уже выстрелил в Сергача. А сейчас ему просто требовалось продолжать то дело, которое он начал делать. Так заводной автомобильчик, уткнувшись в преграду, продолжает впустую вращать колёса.
– Поднимай, - повторил Моржов.
– Бля, что за люди… - застонал Сергач, присаживаясь возле Алёнушки на корточки.
Он просунул руки Алёнушке под лопатки и под колени и с кряхтеньем поднял Алёнушку. Она обвисла на руках Сергача, как резиновая. Оступаясь, Сергач тяжело полез из кювета на дорогу.
Моржов обошёл Сергача и открыл заднюю дверку «Волги».
– Теперь клади на сиденье.
– Она мне кровью чехлы измажет…
– Ай-яй-яй, какая досада, - покачал головой Моржов.
– Борян, давай хоть в багажник…
– Ты у меня сам сейчас такой же в багажник ляжешь.
Пыхтя, Сергач неуклюже впихнул Алёнушку на заднее сиденье. Моржов отступил.
– А теперь садись за руль, и по всем правилам едем в город, - сказал он Сергачу.
– Борян… - завёл своё Сергач.
Моржов с мёртвым лицом перенацелил ПМ Сергачу на промежность.
– Бля-а… - тихо завыл Сергач и полез на водительское место.
– Дверь не закрывать, руки за голову, - велел ему Моржов. - Пукнешь - шмальну. У меня тоже работа нервная.
Сергач вздёрнул руки на затылок. Моржов переложил пистолет в левую ладонь, правой рукой приподнял Алёнушку, втиснулся на сиденье и пристроил голову Алёнушки себе на колени. Алёнушка лежала как скомканная, но Моржов не мог поправить её ноги, не выпустив из виду Сергача. Глаза Сергача отражались в зеркальце заднего обзора. Сергач тоже следил за Моржовым.
Моржов захлопнул свою дверку, просунул ствол пистолета между спинкой водительского кресла и подголовником так, чтобы Сергач чувствовал ствол своей шеей, и приказал:
– Всё. Едем. И едем медленно.
Сергач обречённо хлопнул дверкой и включил зажигание.
«Волга» мягко покатилась по ночной дороге.
– Представляю, как Ленчик охуеет, когда не увидит Алёнушки, - сказал Моржов. - Подумает, наверное, что встала и…
Моржов осёкся. Он понял, что ему захотелось говорить и говорить. Но нельзя было давать себе воли.
– Борян, зачем ты это делаешь? - тихо завёл Сергач. - Объясни: хули?… Она умерла… Забирай себе девок, и Розку, и Миленку, ладно… А на хуя меня подставлять с больничкой? Я-то при чём, что Алёнка разбилась? Я даже не за рулём был… Всё равно меня отпустят… Только контору мою менты под себя переведут, потому что, если не отдам, они мне Алёнку пришьют… Но тебе-то это зачем? Ты же тоже девочек у меня брал… А Алёнку и мне жалко, что я, зверь, что ли?… Я её не обижал, силком не держал… Но она всё, умерла…
Голос Сергача гипнотизировал Моржова. Глаза Сергача в зеркальце были как два магнита. Кругом стояла ночь, только огромная луна пылала в перспективе дороги - плоская, словно её раздавили.
Моржов опять перехватил в левую руку пистолет, воткнутый между креслом и подголовником, а правую руку сунул Алёнушке под топик. Ладонь проехала по мягкому, ещё тёплому животу и остановилась под грудью, тоже ещё тёплой и упругой. Моржов слушал - не тукнется ли в ладонь сердце Алёнушки.
– Щекотно… - вдруг услышал он.
Моржов перевёл взгляд с затылка Сергача на испачканное в крови лицо Алёнушки. Мёртвая Алёнушка молчала. Говорил её живой мерцоид, едва различимый в сумраке салона. Мерцоид полусидел, опираясь локтем на моржовское колено.
– А где Лёнька? - спросил он тёмно-кровавыми губами. - Лёнька жив?
– Жив… - почти беззвучно ответил Моржов.
– Точно? - Алёнушка требовательно глядела на Моржова. - Ты мне не пиздишь?
– Нет… - Моржов покачал головой.
Глаза Сергача, отражающиеся в зеркальце, стали просто умоляющими. Сергач видел у себя за спиной вооружённого пистолетом сумасшедшего, который разговаривает с пустотой.
– Он ушибся? - допытывалась Алёнушка. - Сильно?… Ты не врёшь мне, что он ничего не сломал?…
– Не вру…
Алёнушка осмотрела Моржова словно заново.
– Я тебе верю, хотя ты какой-то странный… Значит, всё с ним хорошо?
– Всё…
– А я? - спросила Алёнушка.
– А ты умерла.
Сергач не выдержал этого ужаса и вдавил педаль тормоза. «Волга» завизжала, разворачиваясь на дороге боком. Моржова швырнуло на спинку водительского кресла, но он успел дёрнуть пальцем курок. Выстрела он не слышал.
Через мгновение он пришёл в себя. Оказывается, он уже распахнул дверку и выпадал из машины, выставив колено. Водительское место было пустым, водительская дверь - открыта.
«Волга» стояла поперёк шоссе. Убегающий Сергач мелькал среди сосновых стволов. Опираясь на колено, Моржов прицелился с обеих рук и нажал на курок. ПМ только прыгнул в ладонях и сухо щёлкнул. Патронов больше не было. Их вообще не было. Последний патрон Моржов грохнул ещё для трудных подростков.
Сергач убегал. Горела луна. Машина посерёдке шоссе растопырила дверки левого борта. Моржов с коленей вхолостую щёлкал по Сергачу. Алёнушка лежала на заднем сиденье на спине. Голова её свешивалась из машины. Мёртвое лицо с мокрыми, окровавленными губами было запрокинуто. Пышный хвост расстелился по асфальту. Июньское созвездие Девы, как «Волга» на дороге, загромоздило полнеба, словно гигантский проволочный каркас.
У Моржова не осталось ничего, чтобы наказать тех, кого он хотел наказать. Ни закона, ни оружия. И ПМ ему больше не сгодится. Сгодятся только голые руки и логика гнева.
– Лёнька-а! Лёнька-а!… - шёпотом орал Моржов и кидал мелкие камешки в окно второго этажа своей общаги.
Моржов стоял в диких кустах заднего двора. В небе над городом Ковязиным только-только расползались первые пятна рассвета. Всё вокруг было мертвенно-синее и мокрое.
Окно, дрогнув отражением облаков, открылось. Над карнизом показались взлохмаченная голова и голые плечи Ленчика.
– Ты хули тут?… - сонно и злобно спросил Лёнчик. - Мать разбудишь!… Полпятого же!… Хули надо?
– Выйди перепиздеть, - попросил Моржов.
– Иди на хуй… Я спать хочу… - ответил Ленчик. - Лёг час назад, а тут ты… Ты чего, бухой, что ли?
Зоркий Ленчик сразу разглядел, что с Моржовым не всё в порядке. Моржов был в трёхдневной щетине, как партизан. За три этих партизанских дня свои джинсы он явно не снимал ни разу. Мятая зелёная • майка светлела откровенно застиранным боком: похоже, здесь её Моржов заблевал и сполоснул. Правая ладонь Моржова была толсто и неумело замотана бурым бинтом.
– С бодуна я, - пояснил Моржов. - У тебя кусачки есть?
– Какие кусачки? - не понял Ленчик.
– Слесарные, бля, - ответил Моржов. - Чтобы кабель перекусить. А какие ещё кусачки бывают?
– Нету, - подумав, сообщил Ленчик. - Есть, но я тебе не дам ни хуя. Ты такой их проебёшь.
– Меняю! - предложил Моржов и достал из-за спины пистолет. - Кусачки на ствол, только без патронов.
Это было уже интересное бизнес-предложение. Ленчик поскрёб башку.
– Ладно, - согласился он. - Короче, сейчас спущусь.
Он не торопился. Когда он вывернул из-за угла общаги, Моржов бессильно сидел в сырой траве, скрестив ноги по-турецки, и курил. Рядом с ним стоял полиэтиленовый пакет с банками пива.
– Ёбнешь? - спросил Моржов, снизу вверх подавая Ленчику банку.
– А чего?… - задумчиво пробормотал Ленчик, покрутив банку перед глазами, и присел на корточки, чтобы не мочить штаны. - На. - Он бросил кусачки в траву рядом с коленями Моржова.
Моржов поднял кусачки и осмотрел.
– А покрупнее найдутся?
– Не найдутся.
Моржов вздохнул, сунул кусачки в пакет к банкам и протянул Ленчику ПМ. Ленчик проверил пистолет, спрятал за ремень брюк под майку и сразу расслабился.
– Хуёвый обмен - пистолет на кусачки, - заметил он.
Моржов беззаботно махнул рукой. Ленчик раскупорил банку.
– Со вчерашнего не проспался, - пояснил он про себя. - Хоть опохмелюсь… А ты с кем бухаешь?
– Да с бабами разными… - туманно ответил Моржов.
Белёсое небо проступило меж тяжёлых фиолетовых облаков кривыми размывами. В кустах чирикали птицы. Этот ранний час принадлежал им, только где-то далеко на мосту через Талку простучал поезд.
– Сергача не видел? - спросил Ленчик.
– С той ночи - нет.
– Блядь, не могу его найти, - пожаловался Лёнчик. - Черти знакомые сказали, что он где-то третий день квасит. Где - хуй знает. Короче, вообще ничего не понимаю.
– А чего тебе понимать? - усмехнулся Моржов.
– Да чем там, короче, вся эта хуйня закончилась. - Ленчик хмыкнул. - Я ведь тогда пришёл на дорогу, как Сергач сказал, а Алёнки уже нет. Кто её забрал? Я покрутился да в город попиздовал. Сергача тоже нигде нет. До сих пор нет, короче. Куда он делся-то? Кто и куда трунак уволок? И вообще, на хуя всё это?
– Тебе не по хуй ли? - мрачно спросил Моржов.
– В общем - по хуй, - согласился Ленчик, допил пиво и швырнул банку за куст. - Чего у тебя с рукой?
Моржов поднял забинтованную руку и покрутил кистью.
– Штопор в ладонь воткнул. Перед бабами выёбывался - винищем угощал… Сейчас не знаю, как с кусачками справлюсь…
– А чего ты собрался перекусывать?
– Провод.
Ленчик покровительственно засмеялся.
– Чего, обеднел, художник хуев, да? - спросил он. - Картинки больше не продаёшь, провода пиздишь?
– Я, блядь, по пьянке карточку банкоматовскую потерял, - объяснил Моржов. - А деньги-то нужны.
– Где будешь снимать кабель?
– С котельной на Багдаде. Обещали за триста метров восемьсот рублей дать.
– Чего-то больно много, - усомнился Ленчик.
– Так пацаны-то свои. Не обидят. Только, бля, как я с такой рукой?… Уроню кусачки - слезай вниз, да? Я ж не Бэтмен…
– Ты их привяжи к руке, - посоветовал Ленчик.
– Лучше пошли со мной, а? - предложил Моржов. - Деньги пополам.
– Не, на хуй, я боюсь. Током ёбнет.
– Там тока нет. Котельную на лето от сети отрубают. Тока я и сам боюсь.
Ленчик задумался.
– Четыреста, говоришь? - переспросил он. - Четыреста мало… Резать, значит, буду я, и мне всего четыреста?… Давай, короче, хоть пятихатку.
– Иди в жопу, - не согласился Моржов. - За пятихатку я сам провод с током зубами перегрызу.
– Ну, четыреста пятьдесят, - сбавил Ленчик.
– Каликин, торгуйся со своим Сергачом, - сказал Моржов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65