Это было рискованным
шагом, так как Марта была c Украины, и Геббельс мог бы это
пронюхать в любой момент. Последствия всего этого Штирлицу
представлялись довольно ужасными. Штирлиц понимал, что был на
грани провала. Делу мог помочь только Мартин Борман, c которым
у Штирлица были хорошие отношения. И полковник Исаев решил
записаться на прием к Борману, предварительно написав следующее
письмо:
Дорогой партайгеноссе!
Мне стало известно, из источников близких к журналистским
третьих стран, что за нашей спиной ведется двойная игра: в
Россию собираются поставить крупную партию шнапса. В этой
авантюре, в этом грязном деле участвуют представители высшего
командования, а также лица, известные не только мне, но и Вам,
что меня, как офицера Рейха и патриота Германии, не может не
волновать. Прошу помощи для обезвреживания врагов Рейха и
нации.
Штандартенфюрер CC, Ваш Штирлиц.
Борман был удивлен, что Штирлиц не ворвался к нему в
кабинет, как это он обычно делал, а записался на прием, как это
делают все честные немецкие граждане. "Значит, - подумал
Борман, - дело серьезное" Но так как Борман был мелким
пакостником, он решил продержать Штирлица в приемной ровно
столько, сколько не мог бы выдержать даже Кальтенбруннер.
Последствия этого не заставили себя ждать: взбешенный Штирлиц
выбил дверь и голосом загнанного зверя прохрипел:
- Господин рейхсляйтер! Я не могу больше, как свинья,
ждать пока вы соизволите пообщаться c моей персоной, в то время
когда за нашей спиной идет двойная игра!
- Успокойтесь, штандартенфюрер, прошу вас, садитесь, -
спокойно сказал Борман. - Что вы имеете в виду под "двойной
игрой"?
Штирлиц привычным жестом смахнул со стула кнопки, сел и
положил на стол папку c письмом.
- Что это? - спросил мелкий пакостник.
- Прочитай, узнаешь! - грубо ответил Штирлиц.
Борман открыл папку и принялся за чтение письма. Читал он
долго... Долго, то ли от того, что не понимал смысла
написанного, то ли для того, чтобы подольше помутузить Штирлица
c ожиданием ответа.
Прошел час. Борман читал.
Прошло два часа. Борман читал. Штирлиц полез в карман за
кастетом.
Прошло два c половиной часа. Борман, синий от ударов,
хрипя и проклиная все на свете, лежал под столом, не в силах
подняться и вызвать охрану.
ГЛАВА 5. ОШИБКА ГЕББЕЛЬСА
После неудачной аудиенции c Борманом, Штирлиц решил пойти
к Гитлеру. Письмо, как и в прошлый раз, он решил не писать,
считая, что Гитлер и без письма поймет, где двойная игра, а где
партия шнапса.
...Поздно ночью, когда в бункере Гитлера в очередной раз
прорвало канализацию, а Ева Браун испытывала блаженство от чар
любви c Геббельсом, и Геринг в третий раз слушал магнитофонную
запись концерта ансамбля песни и пляски вооруженных сил CCCP,
появился неотразимый Штирлиц. Сдав дежурному два автомата
Калашникова, армейский пулемет и две гранаты, он зашел в бункер
Гитлера.
- Разрешите, мой фюрер? - спросил Штирлиц голосом
преданной собаки.
- А, Исаев! Проходи! - радостно заморгал глазками
Гитлер. - Максимыч! Какими судьбами?!
Ни один мускул не дрогнул на лице легендарного русского
разведчика и, лишь машинально, его крепкая рука полезла в
карман за кастетом. Гитлер это заметил и успел предупредить:
- Оставьте ваши выходки для Геббельса, штандартенфюрер!
- Прошу прощения, мой фюрер, но я как раз по поводу
Геббельса. Эта скотина ведет двойную игру и пытается
переправить крупную партию шнапса в Россию.
- Что это за бред, господин Исаев?! Объяснитесь! Какой
еще шнапс?
- Мой фюрер, это не бред. Информация, которую я получил
по хорошо проверенным каналам, не может быть подвергнута
никакому сомнению, даже вашему, дорогой Адольф! - и Штирлиц
вытянулся по стойке "смирно".
Гнев Гитлера превзошел все границы:
- Какое ты, русская свинья, имеешь право называть меня
"Дорогой Адольф..."?! Это позволено только моей любимой Евочке
Браун!
- Вы - слепец, мой фюрер. Ваша Ева сейчас в одной
постели c вашим любимчиком Геббельсом!
- Молчать! Я вам запрещаю говорить, слышите, запрещаю! -
прохрипел Гитлер, рыгая на Штирлица пену.
Прошло десять минут, Гитлер вызвал своего любимого
адъютанта и они вместе со Штирлицем направились в апартаменты
Евы Браун.
28 февраля 1945 года
(23 часа 17 минут)
Штирлиц ударом левой ноги вышиб дверь в спальню Евы Браун,
которая спала в объятиях тощего Геббельса. Увидев своего милого
Адольфа, она была удивлена, что он ворвался к ней без стука:
- Мог бы и постучаться.
- И ты смеешь мне такое говорить?
- А что, собственно, такое произошло?
- Молчать! Взять его! - показывая на Геббельса, закричал
Гитлер.
Адъютант Гитлера, видя как беспокоен его шеф, ласково
лизнул щечку фюрера и тихо прошептал:
- Дорогая, ну стоит ли волновать себя! Это все пустяки!
Главное - наша любовь вечна!
Натренированные уши Штирлица услышали это и советский
разведчик был не на шутку смущен.
- Так! - уже более спокойно сказал Гитлер.
Штирлиц все понял. Достав из правого кармана свой любимый
кастет, он привел несчастного доктора в чувства, напоминающие
предсмертные судороги, надел на свою жертву наручники и
совершенно голого потащил по темным коридорам бункера по
направлению, которое было известно лишь Штирлицу и Мюллеру...
ГЛАВА 6. ПЫТКА НОСКАМИ
В застенках Гестапо, в камере нижнего яруса третий день
шла пытка носками. Несчастная жертва в виде доктора Геббельса,
связанная по рукам и ногам, нюхала старые, грубые носки
Штирлица и Мюллера. Мюллер, мастер своего дела, был неотразим:
- Кто из твоих сослуживцев участвовал в операции "Шнапс"?
Кто подстрекал Даллеса и английских свиней к переправке партии
в Россию? Отвечай, сволочь! - кричал Мюллер, подставляя носки
к Геббельсу.
Геббельс молчал. Не помогал и любимый кастет Штирлица. Не
помогали и портянки Гитлера, одолженные у него накануне.
Геббельс был несгибаем:
- Я люблю любимого фюрера! Я был всегда предан ему.
Внезапно в камере появился Гитлер. Зажав нос, он подошел к
Геббельсу, посмотрев на него c полным равнодушием и,
обернувшись к Штирлицу, спросил:
- Ну что, Максимыч?
- Молчит.
- Молчит, - подтвердил Мюллер.
- А мои портянки? - спросил Гитлер.
- Не помогают, мой фюрер, - c сожалением в голосе сказал
Штирлиц.
Гитлер устало посмотрел на Штирлица, перекинул взгляд на
Мюллера и, плюнув в лицо Геббельса, спокойно произнес:
- Хорошо, развяжите его, мы его заставим заговорить.
Максимыч, он поступает в ваше распоряжение. Разбудите его
совесть! Объясните ему, что нехорошо торговать шнапсом, когда
нам самим нечего пить!
- Слушаюсь, мой фюрер! - протараторил Штирлиц.
Гитлер ушел. За ним ушел Мюллер. В камере остались Штирлиц
и Геббельс. И тут Геббельс не выдержал:
- Мой фюрер! Я все скажу, только уберите от меня эту
русскую свинью!
Нервы стойкого разведчика не выдержали. Он достал кастет и
принялся избивать отца немецкой пропаганды и агитации c такой
силой, что его крики были услышаны Мюллером и Гитлером, которые
быстро вернулись в камеру.
- Господин Исаев, прекратите! - заорал запыхавшийся
Гитлер. - Я вам предоставил его не для мордобития.
- Но мой фюрер?..
- Молчать!
Геббельс со слезами на глазах подполз к фюреру и голосом
забитого козленка заблеял:
- Мой фюрер, я во всем сознаюсь! Я все, все скажу! В
операции "Шнапс" участвовал бригаденфюрер Шелленберг и некто
пастор Шлаг. Клянусь родной Украиной - это правда!
- Клево! - обрадовался Штирлиц.
Гитлер заморгал глазками, поднял несчастного Геббельса c
заплеванного пола, поцеловал его в щечку и тихо сказал:
- Вы всегда были преданы мне, мой друг. Я прощаю вас, -
и, подумав, добавил: - Но только за операцию "Шнапс"! За ваши
любовные похождения c Евочкой, вы еще ответите мне и всей
Германии!
ГЛАВА 7. ВАЖНОЕ СОВЕЩАНИЕ
В бункере Гитлера после очередного прорыва канализации
проходило важное совещание. Обсуждалось два вопроса: о
безалаберном отношении к своим обязанностям сантехников
рейхсканцелярии и алкогольном заговоре против фюрера и нации.
На совещании присутствовали: штандартенфюрер CC фон Штирлиц,
группенфюрер CC Мюллер, генерал Канарис, переодетые в немецкую
форму русские, английские и американские разведчики, Гитлер,
Гиммлер, Борман, стенографистки, другие официальные и случайно
зашедшие лица. Кроме этого, на совещание были приглашены:
пастор Шлаг, Шелленберг, Ева Браун, Марта Зюгерс, провинившиеся
сантехники.
Гитлер был в бешенстве. Три стенографистки не успевали
записывать его пространственную речь:
- В то время, когда Германия переживает тяжелые дни, а в
моем бункере чуть ли не каждый день рвет канализацию, среди нас
отыскиваются алкоголики, отказывающиеся думать о трезвых
мыслях, рождающихся в умной голове великого фюрера для спасения
бункера и нации... В то время, когда я всего себя отдаю народу,
находятся двурушники в виде небезызвестного доктора Геббельса,
пытавшегося переправить в Россию партию шнапса за рубли. Мало
этого, нашлись дегенераты, готовые помочь этому грязному делу.
Валютчики и спекулянты! Разгильдяи и бездельники! У меня больше
нет слов для названия такого рода предателей! Но благодаря
пытке носками и штандартенфюреру CC полковнику Исае... то есть,
я хотел сказать, Штирлицу, заговор был раскрыт! Доктор
Геббельс, как вы могли, батенька, дойти до такого? Что вы
думали в тот момент когда вашими поступками руководила рука
Москвы? И это после нашей многолетней дружбы!
- Мой фюрер, - рыдал Геббельс, - этого больше никогда
не повторится!
- А вы, грязные свиньи, - продолжал Адольф Гитлер,
подходя к Шелленбергу и пастору Шлагу. - Как вы могли предать
родного фюрера, до какой же это степени надо докатиться, чтобы
стать такими дегенератами как вы? Вы, подлые твари, стали
прислужниками поганых вражеских разведок...
В углу, где стояли переодетые разведчики, послышался ропот
возмущения и недовольства, даже Штирлиц нахмурил брови, но
сдержал себя и не полез за кастетом.
Гитлер понял, что переусердствовал и попытался исправить
создавшуюся ситуацию:
- Прошу прощения, - пролепетал он, - я хотел сказать
"врагов нацизма и Рейха".
Наконец очередь дошла до сантехников. Увидев их, Гитлер
был взбешен до крайности, не помог даже его любимый адъютант:
- До каких пор в моем бункере будет вонять городскими
помоями? Твари! Твари и разгильдяи! - орал глава Третьего
Рейха!
Его прервал Штирлиц:
- Мой фюрер, позвольте попросить вас передать этих
подонков в мое распоряжение, я научу их ремонтировать не только
японские унитазы!
- Если это не повредит нашей канализации...
- Смею уверить вас, что хуже вонять не будет! -
прокричал Штирлиц и вытянулся по стойке "смирно".
- Я доверяю вам, мой друг, - спокойно сказал Гитлер и
нежно, по отечески, похлопал Штирлица по щеке.
ГЛАВА 8. СКАНДАЛ В ЖКУ
В Берлинском жилищно-коммунальном управлении Ди
Штиллештрасского района был переполох. В управление нагрянул
штандартенфюрер CC фон Штирлиц. C собою он привез роту
эсэсовцев и, скованных наручниками, провинившихся сантехников.
Начальник управления Барбара Крайн была не на шутку напугана:
Штирлиц зверствовал как мог, его ярости не было предела.
- Вонючие фашистские свиньи, - орал он. - В бункере
из-за вашей безалаберности скоро придется ходить в
противогазах. Я вас научу чистить сортиры...
- Но, господин Штирлиц... - пыталась оправдываться
Барбара Крайн, от которой несло конским навозом.
- Молчать! - перебил ее Штирлиц. - Ты, девочка, видно
не понимаешь, c кем имеешь дело?! - и Штирлиц, как бы
подкрепляя свои слова конкретными действиями, принялся избивать
несчастных сантехников.
Прошел час. Штирлиц устал и решил отдохнуть.
- Барбара, принесите мне кофе.
- Кофе нет, но есть отличный грузинский чай! Фрау Анхен
привезла нам c фронта отличный чай!
Штирлиц подумал, что он уже когда-то слышал это имя.
Память разведчика была на пределе. Но он не стал поддаваться
первым чувствам и деликатно спросил:
- Послушайте, как вас там... Барбара, а какое настоящее
имя этой Анхен? Может Катя Козлова?
- Простите, господин штандартенфюрер, не могу знать! -
прочеканила Барбара. - Она у нас работает недавно. Но,
впрочем, она скоро появится и, думаю, вы сами у нее спросите.
Штирлиц лениво взглянул на Барбару, опустил свой суровый
взгляд на ее прелестные ножки и по-русски сказал:
- Изнасиловать бы тебя, крошка, но под двести семнадцатую
можно залететь.
- Простите, я не понимаю! - промычала, испуганная
Барбара, прекрасно поняв Штирлица.
- Тем хуже для тебя!
Штирлиц решил подождать, тем более времени у него было
предостаточно, так как сантехники еще не очухались, да и сам он
устал и решил поспать.
- Барбара, разбудите меня когда появится ваша Анхен, она
меня очень интересует... - зевая пробубнил Штирлиц и уснул.
А была весна и за окном управления стояла рота
эсэсовцев...
Штирлиц проснулся и увидел глаза - это были глаза любимой
Катюши.
- Любовь моя! - прошептала она.
- Солнце мое! - прошептал Штирлиц.
- Как я долго тебя не видела!
- Наверное, целую вечность!
- Любимый мой, люби меня! Я принадлежу только тебе!
И Штирлиц забыл все: и толстую свинью Бормана, и новое
секретное задание Центра, и придурка Геббельса, и Барбару
Крайн, подслушивающую под дверью.
"На каком это они языке трепятся?" - подумала Барбара.
"Что это за тварь там подслушивает под дверью?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28