Зловещее место — этот ход в сырую тьму древнего ада...
Внезапно в моем мозгу промелькнуло нечто. То, что показалось мне крайне важным и в то же время парадоксальным, несколько строк Е. П. Дерби из его книги мистических стихов «Азатот и прочие ужасы»:
...Но сон мудрей богов
Болот скрывает мох;
Чей род — народ ночной,
Кому не бог Христос,
Кто к нам издалека
На Землю прилетел,
Когда была она
Юна и велика.
Не меньше знает кто,
Чем демон Азатот...
В кого вселяют страх
Лучи звезды Пентик...
Эти строки пробежали перед моим мысленным взором как раз тогда, когда я обнаружил, что беспомощно балансирую на берегу у бурлящих вод, шатаясь на грани знакомого мира. Я отчаянно замолотил руками, когда чуждая сущность, в которую превратился мой разум, швырнула меня в порожденные им же самим водовороты...
Глава 7
Подземелье. Первая фаза видения
История болезни Кроу.
Из записей доктора Юджина Т. Таппона
Не знаю, сколько времени продлился приступ. Думаю, от омута я прямиком отправился обратно в Дильхэм за машиной, а оттуда в Бликстоун, но наверняка утверждать не могу. Кажется, я помню, как шел, — по крайней мере, помню какое-то движение и ужасный страх, но страх перед чем именно, сказать не могу. Даже подумать страшно, что я действительно вел машину моего племянника во время фазы психической неустойчивости, и все же я именно так и сделал. Кроме того, у меня осталось воспоминание, как я зашел в бар «Святого Георгия» выпить и снова поговорил с барменом о зеленой статуэтке... Но не больше...
Если я счел свои сны в «Святом Георгии» в первую ночь слишком длинными и странными, что тогда говорить о тех, которые мне суждено было увидеть потом? Беда была в том, что на этот раз не существовало никакой границы, никакого перехода из мира яви в мир видений. На самом деле, я даже не мог бы сказать, было ли то, что случилось потом, затянувшимся сном или просто продолжением приступа, который начался у Дьявольского омута, — приступа, который явился не чем иным, как предвестником быстро прогрессирующего помутнения моего рассудка...
* * *
Я внезапно оказался в ночных холодных и бурлящих водах! Я даже не попытался выплыть. Стремительные волны подхватили меня, увлекая за собой, точно пробку в переполненной дождевой водой канаве. Несмотря на то, что я хлебнул воды, мои легкие все еще работали. Я чувствовал, что мой желудок, нормально реагируя на то, что я чуть не утонул, тоже работал, извергая непрошеное содержимое обратно в невидимый ревущий поток, из которого я, должно быть, как-то умудрился вылезти.
Меня окутала сырая тьма, удушающее безмолвие... потом послышалось журчание воды, стук падающих капель, бездушное чмокание древней, зловещей трясины. Все это казалось совершенно реальным... Непроницаемая тьма...
И я понял, что оказался под землей... под торфяниками!
Но на самом деле мрак в моей темнице царствовал не безраздельно, как мне показалось сначала. Когда я пришел в чувство (простительно ли такое выражение?), мои глаза постепенно привыкли к темноте. Я разглядел где-то высоко надо мной что-то, похожее на тоненький лучик света. Неведомая крошечная трещинка в каком-то уголке диких торфяников была единственным источником освещения в моей подземной тюрьме. Этот слабый просочившийся лучик, пробравшийся сюда из уютного нормального мира, возможно, и спас меня в первые моменты после «прихода в сознание» от безумия.
Мое положение было прямо как у героев в рассказах Эдгара По. И все же оно казалось мне намного худшей участью, чем быть погребенным заживо, ибо человек, замурованный в гробу, по крайней мере, знает границы своей тюрьмы и вскоре милосердно задохнется, тогда как затерянный в немыслимых глубинах под землей, где достаточно воды и воздуха, обречен провести мучительные недели, терзаемый голодом и леденящим ужасом!
Минимум света, проникший сюда через отверстия в высоком своде пещеры, по крайней мере, дал моим глазам то, за что можно было зацепиться, а моему разуму — пищу для размышлений. Полагаю, первую ночь я проспал, поскольку помню, как тусклое пятно света медленно меркло до тех пор, пока темнота не стала абсолютной... Потом не помню ничего...
Внезапно я ощутил, что проснулся и нахожусь в сознании, испытывая сосущее чувство голода.
Очевидно, я действительно спал во время своего сна, ибо снова видел сновидения внутри сновидений. Они показались мне столь же безумными, как и те, что я видел раньше в Бликстоуне. Я слышал рокочущие голоса, или, по меньшей мере, звуки, шум, производимый живыми существами. Эти звуки оставили у меня впечатление великой тайны и немыслимой старины, бесконечной удаленности от моего мира, невероятной древности и почти сверхъестественной святости. Такое порой ощущаешь, слушая гулкое эхо многочисленного хора, поющего в стенах огромного собора. Сначала голоса, казалось, звучали где-то вдали, как во времени, так и в пространстве, но потом перекочевали ближе, пронзительные и пульсирующие. Затхлый воздух моей земляной тюрьмы не завибрировал в такт их пению... А потом они смолкли. Я почувствовал, что меня быстро ощупывают чьи-то странные руки или лапы, ощутил на себе внимательный взгляд нечеловеческих глаз.
Ни один луч света не освещал неведомых созданий, и все же я узнал их — обитателей Пба и Лх-йиба, слуг Бокруга. Я окончательно убедился в том, что всего лишь сплю, ибо ни одно из этих созданий, которые видели юность Земли, не могли сохраниться нигде в нормальном мире. В конце концов меня снова оставили наедине с моими мучительными снами, и так все и оставалось, пока я не проснулся.
Я говорю, что «проснулся», но на самом деле я просто перешел с одного уровня кошмара на другой. Снаружи опять наступил «день», и луч надежды снова устремился на дно моей холодной каменной тюрьмы. Замерзший и голодный, я находился страшно далеко от своей уютной комнаты в «Святом Георгии».
Именно голод заставил меня двигаться. С трудом поднявшись на ноги, я отошел от берега подземного ручья и слепо заковылял вперед, решив определить границы моего огромного гроба.
Действительно гроба! Когда я в первый раз увидел грибы, то был настолько погружен в болезненную задумчивость, соответствующую промозглой сырости этого места, что счел их огромными могильными червями — жирными, белыми и чешуйчатыми, ожидавшими, когда я умру. Но это были всего лишь мясистые грибы.
То, что я принял за чешуйки, оказалось крапинками на их шляпках.
Я принялся жадно поедать эти грибы, а потом снова «заснул»...
Глава 8
Бокруг. Вторая фаза видения
История болезни Кроу.
Из записей доктора Юджина Т. Таппона
После того как я подкрепился грибами в пещере у ручья, мое сознание отчасти прояснилось. Не было никакого сомнения в том, что это состояние было психотическим. В моих видениях, в отличие от сна или кошмара, окружающий мир казался реальным. Когда я двигался, каждое мое движение сопровождалось болью в тех местах, которые я расшиб во время головокружительного заплыва по подземному потоку, а также во время моих блужданий по пещере. Тем не менее все то, что я видел, слышал и осязал, — все мои ощущения за тот странный период, — несомненно являлись фантазиями и вымыслом моей собственной расстроенной психики. Короче говоря, я все еще грезил... и мое состояние стремительно ухудшалось!
Но об этом позже. Будет лучше, если я буду описывать события в том порядке, в котором они происходили, чтобы точно определить границы моей фантазии.
Я почувствовал, что лежу на спине на комковатой глине у грибного островка, где ел. Я видел, как в темноте разрастается пульсирующее сияние. Это видение сопровождалось приглушенным гулом, похожим на хор голосов, распевающих что-то вроде молебна, и одновременно какие-то замогильные звуки, которые, как мне казалось раньше, я слышал в полусознательном состоянии, перед тем как первый раз проснулся в подземном мире.
Зловещее пение утихло, но сияющий свет, который теперь принял форму сферы примерно в семи футах над полом пещеры, продолжал приближаться и вдруг осветил вход в узкий туннель. Он осветил и существо, которое шагало под ним!
При виде этого создания я резко выпрямился, чувствуя, как по шее потек холодок и зазвенело в голове. Я оказался не в состоянии отвести глаз от этого чуждого и все-таки величественного существа!
Раньше я уже видел изображения этого создания. Однако то были только изображения! Теперь предо мной оказалась живая и дышащая реальность — ходячая копия зеленой статуэтки в человеческий рост! На самом деле, это был Бокруг — водяная ящерица-бог Иба — правитель города, затерянного в туманной дымке времени!
Он встал передо мной на колени, уравновесив наклон тела движением хвоста, приняв позу, которая напомнила мне некоторых земных идолов. На меня бесстрастно уставились глаза, сверкавшие на тонкогубом и безволосом лице. Мгновение это существо молчаливо сидело напротив того места, где, опершись на локти, лежал я, неудержимо дрожа. Потом, как ни удивительно, оно заговорило:
— Не надо бояться меня, я не причиню тебе вреда.
— Бокруг! — прошептал я, растеряв все слова.
Странное существо выпрямилось. Его высокий чешуйчатый лоб прорезала морщина. Казалось, оно было удивлено:
— Ты... знаешь меня?
Внезапно меня осенило, что я разговариваю с созданием своего воображения, порождением кошмара и прискорбно больного разума. Я громко расхохотался и откинулся на спину на ложе из грибов, глядя в лицо чужака, окруженное ореолом дрожащего света.
— Да, я тебя знаю. Ты маленький зеленый божок в витрине радкарского музея, ты статуэтка в полицейском участке в Бликстоуне. Я очень хорошо тебя знаю! Ты галлюцинация в моем сне, ты порождение моего больного разума!
Я замахал руками.
Моя манера говорить и упоминание музея, казалось, смягчили чудовище.
— Так ты ученый?
Некоторое время я лежал, решив игнорировать галлюцинацию, позволить себе провалиться в сон внутри сна. Но потом, уступив апатии, я заговорил:
— Неважно, кто я такой. Скоро я проснусь в комнате в «Святом Георгии» в Бликстоуне... Или останусь в этом сне, пока врачи не найдут меня и не упекут в какой-нибудь санаторий или психушку! Ты не существуешь, и поэтому не можешь мне помочь. Уходи.
Я закрыл глаза, откинув раскалывающуюся от боли голову в глину. Прошло несколько секунд, и я ощутил, как меня ухватили сильные, но нежные руки. Моя голова запрокинулась, руки повисли, и меня подняли в воздух. Затем, почувствовав, как существо плавно двинулось вперед, я открыл глаза.
— Куда ты меня несешь?
Чудовище на миг обратило на меня взгляд, и в нем читалось чего-то вроде холодного сочувствия.
— Я несу тебя туда, где тебе будет удобнее, где для тебя найдется другая пища, кроме грибов, хотя и не слишком разнообразная, где ты сможешь прожить остаток своих дней не столь одиноко, как здесь. Я буду часто навещать тебя и расскажу тебе об этом месте, а ты в ответ сможешь освежить мои воспоминания о твоем мире. А теперь успокойся. Ты болен. Холод, голод и усталость взяли свое. Отдохни, пока мы идем, чтобы я мог рассказать тебе о некоторых вещах, которые тебе следует знать... Я опять закрыл глаза, бормоча в бреду:
— Боже мой! Разговаривать с галлюцинацией... Принимать от галлюцинации помощь...
Потом меня осенило:
— Мы идем в Лх-йиб?
Существо на миг остановилось, и плавное движение моего тела по воздуху прекратилось. Я по-прежнему не открывал глаз.
— Ты очень ученый человек, — медленно произнес подземный бог. — Да, мы идем в Лх-йиб... Но пойми, этот город для тебя запретен. Лишь Тхуун'а и остальные... я хочу сказать, остальные мои сородичи... живут там. Ты увидишь город сверху, но никогда не пытайся снова вернуться на его стены после того, как мы перейдем через них. Мир Тхуун'а погубит тебя, ибо твой облик схож с обликом тех, кто населял Сарнат... а люди Сарната умерли, не оставив потомков...
Глава 9
История существа. Третья фаза видения
История болезни Кроу.
Из записей доктора Юджина Т. Таппона
Когда этот мир был еще совсем юным, мои предки и их слуги Тхуун'а прибыли сюда из своего умирающего мира, чтобы поселиться здесь... — начало свой рассказ странное существо по имени Бокруг, безо всяких усилий неся меня на руках по подземному коридору.
— Я знаю! — воскликнул я, вмешиваясь в повествование. — Внимай же, ибо в одну ночь спустились они с Луны в туман. Внимай же, они, и озеро, и город Иб, где они поклонялись Бокругу, огромной водяной ящерице...
— Да. Именно таким их прибытие показалось людям того времени. Но на самом деле они пришли не с Луны, — поправил он меня. — Нет, они пришли из гораздо более далеких мест. Их путь был долгим, и они знали, что будет очень трудно возродить цивилизацию здесь, в этом новом мире. Они собирались поселиться в двух областях — на востоке планеты и на западе. Так что Иб был воздвигнут в восточных пустынях, в том месте, где приборы моей расы обнаружили под песками огромные количества воды, а Лх-йиб, город-двойник, планировали построить в том месте, над которым сейчас простираются унылые и пустынные торфяники. Однако если строительство Иба было легким и никто, кроме горстки бродячих обезьяноподобных существ, не забредал в сердце огромной пустыни, то сооружение Лх-йиба представило огромную проблему. Во-первых, здешние земли были плодородными, и свирепые племена воинов уже боролись за то, чтобы ловить и приручать мамонтов. Позднее они поделили эту землю и дали своим владениям имена Натис, Киммерия и Ган-хлэн. Эти люди, особенно древние киммерийцы, были настоящими варварами, и ни за что не позволили бы моим предкам и Тхуун'а жить спокойно. Неожиданно приборы моих предков обнаружили глубоко под землей гигантские пещеры и полости, созданные природой и временем. Там мы смогли бы — хотя и не без трудностей — сохранить нашу цивилизацию. Так и получилось, что в конце концов Лх-йиб был построен под землей, вдали от солнца, а поверхность оставили пасущимся мамонтам и воюющим племенам...
В этом месте своего рассказа Бокруг остановился. Он велел мне посмотреть на что-то, лежащее на выступе в стене галереи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46