Я счистил и начал читать. Там было лишь несколько строк... но в этих строках и находился тот ключ, который я тщетно искал по всему миру:
Иб исчез с лица Земли, но Боги продолжают жить. На другом конце мира стоит город-двойник, скрытый в земле, в варварских краях Киммерии. Там все еще процветает народ и всегда будет поклоняться Богам, до пришествия Ктулху...
Многие месяцы спустя, в Каире, я разыскал человека, искушенного в древнем знании, широко известного специалиста в области запретных древностей, доисторических земель и легенд. Этот мудрец никогда не слышал о Киммерии, но зато знал о земле, которая когда-то носила очень похожее название.
— А где находилась эта Киммерия? — спросил я.
— К сожалению, большая часть Киммерии сейчас лежит на дне моря, — ответил мой ученый консультант, справляясь с картой. — Первоначально же... она находилась между Ванахаймом и Немедией в Гиперборее.
— Вы говорите, что большая ее часть затонула? — уточнил я. — А как насчет той части, которая осталась над водой?
Возможно, живой интерес, прозвучавший в моем голосе, заставил его как-то странно на меня взглянуть. С другой стороны, не исключено, что причиной тому был мой необычный облик, ибо солнце южных стран превратило мою кожу в чешуйчатую броню, а между пальцами виднелись заметные перепонки.
— Зачем вам это знать? — спросил он. — Что вы ищете?
— Дом! — подчинившись инстинкту, ответил я, сам не зная, что побудило меня сказать это.
— Да... — пробормотал он, пристально оглядев меня, — вполне возможно... Вы ведь англичанин, верно? Да? Могу я узнать, из какой части Англии?
— С северо-востока, — ответил я, внезапно вспомнив о торфяниках. — А почему вы спрашиваете?
— Друг мой, ваши поиски были напрасны, — улыбнулся он. — Киммерия, или то, что от нее осталось, включает всю ту северо-восточную часть Англии, где вы живете. Не забавно ли? Чтобы найти свой дом, вы покинули его...
В ту ночь судьба подарила мне карту. В вестибюле гостиницы, где я жил, был столик, полностью посвященный кругу чтения англоязычных туристов. На нем лежало множество книг, брошюр, газет и журналов, от «Ридерз Дайджест» и «Тайм» до «Ворлд Ньюс». Желая провести несколько часов в относительной прохладе, я уселся под вентилятором со стаканом ледяной воды и стал лениво проглядывать одну из газет. Внезапно, перевернув страницу, я наткнулся на иллюстрацию и статью, которая, когда я прочитал ее, заставила меня немедленно купить билет на первый же рейс до Лондона.
Репродукция была низкого качества, но это не помешало мне понять, что на ней была изображена маленькая зеленая статуэтка — точная копия той, которую я нашел на развалинах Сарната на дне озера!
В статье, насколько я помню, говорилось следующее:
Мистеру Самюэлю Дэвису, Радкар, Хеддингтон-Кресент, 17, посчастливилось найти прекрасный реликт минувших лет, который вы можете видеть на фотографии ниже. Он обнаружил статуэтку в ручье, чей источник расположен среди скал в Сарби-он-Мур. Теперь эта статуэтка находится в музее Радкара, которому его передал в дар мистер Дэвис. Ее изучает хранитель музея, профессор Гордон Уолмсли из Гуля. Пока профессору Уолмсли не удалось пролить свет на происхождение статуэтки, но тест Венди-Смита, научный метод определения возраста археологических находок, показал, что ей свыше десяти тысяч лет. По всей видимости, зеленая статуэтка не связана ни с одной из известных цивилизаций древней Англии и, как полагают, является находкой необыкновенной важности. К сожалению, квалифицированные спелеологи вынесли единодушный вердикт, что этот ручей, в том месте, где он вытекает из скал в Сарби, совершенно непроходим.
На следующий день в самолете я задремал и снова увидел во сне моих родителей. Как и в прошлый раз, они появились передо мной в какой-то дымке, но их манящие жесты стали более энергичными и более уверенными, чем в предыдущем сне, а в плотной завесе испарений вокруг них виднелись странные фигуры, склоняющиеся в почтительных поклонах, и дразняще знакомая песнь лилась из невидимых и безымянных горл...
* * *
Я телеграфировал своей экономке из Каира, сообщив о возвращении, и когда прибыл в Мэрске, то обнаружил ожидающего меня адвоката. Этот джентльмен представился мистером Харви из радкарской фирмы «Харви, Джонсон и Харви» и передал мне большой запечатанный конверт. Он был адресован мне, и надпись была сделана рукой моего отца. Мистер Харви сообщил мне, что он получил указания вручить мне конверт по достижении мною двадцати одного года. К сожалению, в тот момент я находился за границей, но фирма поддерживала связь с моей экономкой, чтобы по моему возвращению соглашение, заключенное почти семь лет назад между моим отцом и фирмой мистера Харви, могло быть исполнено.
После ухода мистера Харви я отпустил служанку и вскрыл конверт. Оказавшаяся внутри рукопись была написана тем же языком, что и клинописи на тысячелетних колоннах в древнем Ибе, и тем не менее я инстинктивно понял, что именно рука моего отца начертала эти знаки. Разумеется, я прочитал рукопись с такой легкостью, как будто она была на английском. Длинное письмо более походило на трактат, и я не задаюсь целью полностью воспроизвести его здесь. Для этого понадобилось бы слишком много времени, а скорость, с которой происходит Первое Изменение, этого времени мне не оставляет. Я просто перечислю наиболее важные моменты, которые письмо доводило до моего внимания. Не веря своим глазам, я прочитал первый параграф. По мере того как я читал, мое неверие переросло в странное изумление, которое, в свою очередь, сменилось безумной радостью от фантастических открытий, о которых поведали мне иероглифы города Иб.
Мои родители не погибли! Они просто ушли, ушли домой...
В тот день, приблизительно семь лет назад, когда я возвращался домой из школы, превращенной немецкими бомбами в развалины, мой отец сам взорвал наш лондонский дом. Он подготовил мощный взрыв, который должен был прогреметь при первых же звуках воздушной тревоги, а потом мои родители тайком ушли на торфяники. Они не знали, что в тот момент я шел домой из разбомбленной школы, где нас кормили. Они не подозревали, что я подошел к дому в тот самый момент, когда радары противовоздушной обороны засекли в небе вражеские самолеты. План, который был столь тщательно подготовлен для того, чтобы обмануть людей, заставив их поверить, что мои родители погибли, сработал. Однако при этом я сам чуть не погиб! И все это время я тоже считал их погибшими. Но зачем им понадобилось идти на такие крайности? Что же это за секрет, который им понадобилось скрыть от наших соседей? Где мои родители были сейчас? Я продолжал читать...
Мало-помалу все объяснилось. Мы не были уроженцами Англии — мои родители и я. Они ребенком привезли меня в Англию с нашей родины, страны совсем близкой и все же парадоксально далекой. Дальше в письме объяснялось, что всех детей нашей расы привозят в Англию в младенчестве, поскольку атмосфера нашей родины неблагоприятно отражается на здоровье молодых и неокрепших особей.
Но со мной все произошло несколько по-иному, потому что моя мать не смогла расстаться со мной. Ужасно! Все дети нашей расы должны расти и развиваться вдали от своей родины, но взрослые могут покидать родной край лишь изредка. Этот факт определяется тем физическим обликом, в котором они находятся значительный период своей жизни. Ибо большую ее часть они не имеют, ни физически, ни умственно, ничего общего с обычными людьми!
Это означает, что детей приходится оставлять у порогов, у входов в приюты, в церквях и прочих местах, где их найдут и позаботятся о них, поскольку в юные годы разница между моей расой и расой людей совсем незначительна. Читая, я вспомнил выдуманные истории, которыми когда-то увлекался, истории о вампирах, феях и прочих созданиях, которые оставляли своих детей на воспитание людям, а сами крали человеческих детей, чтобы вырастить их себе подобными.
Так значит, вот каков был мой удел? Неужели мне предстояло стать вампиром? Я стал читать дальше.
Я узнал, что люди моей расы могут покидать нашу родную землю лишь дважды в жизни: один раз в юности, когда, как я уже объяснил, их привозят сюда по необходимости, чтобы оставить до тех пор, пока они не достигнут двадцати одного года, и еще один раз потом, когда изменения в их облике позволяют им существовать во внешних условиях. Когда я родился, мои родители как раз достигли этой стадии своего развития. Но привязанность моей матери ко мне заставила их бросить свои обязанности в их собственном краю и лично привезти меня в Англию, где, нарушив закон, они остались со мной. Отец прихватил с собой сокровища, которые должны были обеспечить им с матерью безбедную жизнь до того времени, когда они оказались бы вынуждены оставить меня — Поры Второго Изменения — когда оставаться со мной и дальше означало для них оповестить человечество о нашем существовании.
В конце концов это время пришло, и они замаскировали свой уход обратно в нашу тайную страну, взорвав наш лондонский дом, позволив властям и мне, хотя это не могло не разбить сердце моей матери, поверить в то, что они погибли во время немецкой бомбежки.
А как еще они могли поступить? Они не осмелились сообщить мне, кто я такой на самом деле. Кто знает, какой эффект могло бы оказать на меня такое открытие, когда мое отличие от людей только начало проявляться?
Им оставалось лишь надеяться, что я сам открою этот секрет, или, по крайней мере, большую его часть. Что я и сделал! Но чтобы подстраховаться, мой отец оставил для меня это письмо...
В письме также говорилось о том, что далеко не многие подкидыши находят обратный путь в нашу землю. Одни становятся жертвами несчастных случаев, другие сходят с ума. Тут я вспомнил, что где-то что-то читал о двух заключенных в оукдинском санатории под Глазго, безумие которых столь ужасно, а облик настолько нечеловеческий, что никому даже не позволяют их видеть. Даже сиделки не могут вынести длительного пребывания с ними.
Третьи становятся отшельниками в диких и недоступных местах, а четвертых, что хуже всего, ожидают такие ужасные бедствия, что я задрожал, прочитав о них! Но все же были те немногие, которым удавалось вернуться. Счастливчики, они возвращались, чтобы заявить свои права. Некоторых из них приводили обратно взрослые члены расы во время своих вторых визитов, другие делали это инстинктивно или по счастливому стечению обстоятельств.
И все же, сколь бы пугающим ни оказался этот план существования, письмо объясняло его логику. Моя родина не могла прокормить множество моих сородичей. Опасности умопомешательства, вызванного необъяснимыми физическими изменениями, несчастные случаи и разнообразные бедствия, о которых я упомянул, действовали как система отбора, посредством которого лишь самые крепкие телом и духом возвращались в страну своих предков.
Едва я закончил читать письмо во второй раз, прервав чтение ради поспешного составления документа, как почувствовал, как напрягается и твердеет все мое тело! Рукопись моего отца пришла вовремя. Я долго тревожился по поводу своих усиливающихся отличий. Перепонки у меня на руках доходят сейчас почти до первых суставов, а кожа невероятно толстая, грубая и чешуйчатая. Короткий хвост, торчащий из основания моего позвоночника, теперь стал не столько странным отклонением, сколько дополнением — дополнительной частью тела, которая в свете того, что я теперь знаю, вовсе не отклонение, а самая естественная вещь на свете! Да и отсутствие волос теперь перестало меня смущать. Да, я отличаюсь от людей, но разве так и не должно быть? Ибо я не человек!
Ах, что за счастливый поворот судьбы заставил меня взять ту газету в Каире! Если бы я не увидел ту фотографию и не прочитал статью, я мог бы не вернуться на торфяники так скоро... Меня пробила дрожь при одной мысли о том, что могло бы тогда статься со мной. Что бы я предпринял после того, как Первое Изменение настигло меня? Поспешил бы, замаскированный и закутанный в одежды, в какую-нибудь далекую страну, чтобы вести там жизнь затворника? Возможно, я вернулся бы в Иб или безымянный город, живя в одиночестве на развалинах до тех пор, пока мой облик снова не позволил бы мне находиться среди людей? А что потом, после Второго Изменения?
Возможно, столь необъяснимые изменения в собственной личности свели бы меня с ума. Кто знает, не стало ли бы в оукдинском санатории одним пациентом больше? С другой стороны, моя судьба могла оказаться гораздо хуже, ибо я мог бы утонуть в бездонной пучине, присоединиться к тем, что живут в глубине, поклоняются Дагону и великому Ктулху, как случилось со многими до меня.
Но нет! Благодаря везению, познаниям, приобретенным мной в далеких путешествиях, и помощи, которую оказало мне письмо моего отца, меня обошли стороной все те ужасы, которые испытали на себе другие мои сородичи. Я вернусь в город-двойник Иба, в Лх-йиб, в страну под йоркширскими торфяниками, в ту страну, откуда приплыла ко мне зеленая статуэтка, вернувшаяся к этим берегам, статуэтка, представляющая собой точную копию той, что я вытащил из озера над Сарнатом. Я вернусь, чтобы принять поклонение тех, чьи предки погибли в Ибе на копьях людей из Сарната, тех, кто был столь точно описан в «Кирпичных Цилиндрах Кадаферона», тех, чьи безгласные песнопения слышит одна лишь бездна. Я вернусь в Лх-йиб!..
Я слышал голос моей матери, звавшей меня, как она, бывало, звала, когда я был ребенком и бродил по тем самым торфяникам:
— Бо! Маленький Бо! Где ты?
Бо — называла она меня и только смеялась в ответ на мои вопросы, почему она так меня зовет. Но почему бы и нет? Разве имя Бо было хуже других? Роберт... Боб... Бо? Что тут странного?
Каким же безмозглым болваном я был! Ведь я ни разу не задумывался о том, что мои родители ничуть не походили на других людей...
Разве не моим прародителям поклонялись в сложенном из серого камня городе Ибе до того, как пришли люди, на заре земной эволюции? Я должен был догадаться о том, кто я, сразу же после того, как впервые вытащил из ила ту зеленую статуэтку, ибо черты этого изваяния были точно такими же, какими предстоит стать моим собственным чертам после Первого Изменения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46