сам Генрих. Огромный, грузный, он опирался на палку и выглядел много старше своих лет. Казалось, силы постепенно покидают его.
Мэри Перси тихонько воскликнула:
– Его величество такой… старый! Ему ведь не больше пятидесяти!
– Знаю, – шепотом ответила Морган. – Я слышала, он очень тяжело пережил смерть Екатерины, но не представляла, что настолько.
Морган подумала, что, возможно, сейчас не самое удачное время для просьб; и сам король, и его окружение выглядели слишком торжественными и печальными.
Но один из придворных показался ей знакомым. Ричард Гриффин. Как раз в тот момент, когда Морган уже решила было потихоньку улизнуть, он обернулся, узнал Морган, и торжественное выражение на его лице сменилось радостной улыбкой.
– Пути назад нет, – тихо сказала Морган. – Король нас тоже заметил.
Она взяла Мэри за руку и чуть ли не потащила вперед.
Оказавшись перед королем, Мэри немедленно рухнула на колени, молитвенно сложив руки.
– Ваше величество, – начала она дрожащим голосом, – прошу вашей милости. Я вдова графа Нортумберленда, осталась без средств к существованию. Молю вас вернуть хотя бы часть бывших владений моего покойного супруга, дабы я могла обеспечить свое будущее и…
Она замолчала, явно намереваясь разрыдаться. Морган уже собралась ринуться на помощь подруге, но тут король глухо произнес:
– Полагаю, вашу проблему можно решить, леди.
– Вы так добры, ваше величество, – пробормотала графиня, целуя руку короля.
Он кивнул и повернулся к Морган:
– А вы, мадам, тоже о чем-то просите или же помогаете графине?
Морган тоже опустилась на колени:
– У меня есть одна небольшая просьба к вашему величеству. Молю вас ради моих детей вернуть мне Фокс-Холл. Это единственное, что у меня есть.
– Фокс-Холл? – Генрих задумчиво потер подбородок. Но почти тут же взгляд его просветлел. – Ах да! Неподалеку от Эйлсбери! А что вы можете предложить за него, мадам?
Глаза Морган блеснули.
– Предложить? Но это мое законное имущество, ваше величество, конфискованное моим бывшим дядей. Я жизнь готова отдать за Фокс-Холл.
Она осеклась, едва сдерживая негодование. Не зашла ли она слишком далеко? Но тут Морган заметила Ричарда, который, стоя позади Генриха, одобрительно улыбался ей.
И Генрих тоже улыбнулся, а затем протянул ей руку:
– О да, встаньте же, Морган Тодд-Синклер, чтобы мы могли разглядеть вас получше! Возвращайтесь в свой дом у реки с нашими самыми добрыми пожеланиями. Хотя, пожалуй, вы должны пообещать одну вещь – задержаться при дворе на некоторое время, дабы осветить и украсить нашу жизнь. А то весна в этом году что-то задержалась.
Морган и в самом деле задержалась, хотя ее мучило чувство вины, оттого что дети и муж остались одни. Впрочем, малыши были в безопасности, Агнес и Пег хорошо заботились о них. И она в конце концов добилась того, чего хотела: Фокс-Холл снова принадлежал ей и Эдмунл вступит в права владения по достижении совершеннолетия.
Морган предложила Мэри уехать, когда та пожелает, но Мэри заявила, что подождет, чтобы они могли отправиться в путь вместе. Графиня Нортумберленд не привыкла путешествовать в одиночестве.
В начале мая в Лондон приехала Нэн. Она все еще переживала смерть матери, случившуюся минувшей зимой. Морган подумала, что старшее поколение их семьи ушло в небытие. Вместе с Нэн они проводили много времени в беседах и воспоминаниях, но даже ей Морган не хотела признаться, что ждет Тома Сеймура. Ходили слухи, что он должен вернуться в Англию для подготовки крепостей к предстоящей войне с Францией.
Последние дни мая принесли в Англию дожди. Морган сидела у окна в Гринвиче, пытаясь сосредоточиться на книжке Френсиса. Она была опубликована незадолго до приезда Морган в Лондон и сразу приобрела популярность.
– Ваш родственник сделал себе имя благодаря этой маленькой книжечке, – произнес Ричард Гриффин.
Морган подвинулась, освобождая ему место рядом с собой.
– Эта погода, – сказала она, – повергает меня в тоску.
– Что верно, то верно, – отвечал Ричард. Морган отложила книгу.
– Вы тоже выглядите подавленным, должно быть, тяжело переживаете утрату Маргарет.
– Да, это был настоящий шок. Она ведь всегда отличалась крепким здоровьем. Но шесть месяцев назад начала болеть, потеряла аппетит и слабела с каждым днем. Благодарение Господу, она не слишком страдала перед кончиной.
– Сочувствую вам, Ричард. Маргарет была удивительно милым и добрым существом.
– Да, что-то его величеству и мне не везет с женами из семейства Говардов.
Ричард не любил Маргарет. Он женился на ней ради имени и влияния. И сейчас, когда Маргарет умерла, нити, связывающие Ричарда с королем, похоронены вместе с ней.
Морган и Мэри отправились в обратный путь в начале июня, когда весь двор переехал в Виндзор. Этим же путем, великим северным трактом, два года назад Морган путешествовала рука об руку с Томом Сеймуром. Но сейчас при дворе о Томе ничего не было слышно.
Десять дней спустя они добрались до Нортумберленда. Здесь им предстояло расстаться. Мэри отправлялась в свой прежний дом, а Морган продолжала путь в Белфорд. Мэри была полна планов относительно обустройства и перестройки своих владений. Морган тоже подумывала о том, чтобы отремонтировать Фокс-Холл.
В час прощания Мэри разрыдалась.
– Вы столько сделали для меня, – начала она. Морган погрозила ей пальцем:
– Мэри, я не в состоянии выносить ваши сентиментальные благодарности, вы тысячекратно отплатили мне своей дружбой и просто обязаны навещать нас время от времени.
– Обещаю, – сказала Мэри. – Все праздники будем праздновать вместе. Я хочу устроить грандиозный банкет для всех-всех. Как вы думаете, мне следует пригласить Френсиса?
Морган пожала плечами:
– Приглашайте кого хотите. А сейчас давайте прощаться скорее, а то расплавимся. Жара стоит страшная.
Мэри обняла Морган:
– Благослови вас Господь, дорогая моя.
Дважды она оборачивалась помахать Морган, а сама Морган сожалела о том, что в Белфорде у нее больше не будет компаньонки. Но почему-то вдруг испытала чувство облегчения. И устыдившись этого, от всей души мысленно пожелала Мэри удачи в ее новой жизни.
На следующий день незадолго до полудня они вернулись в Белфорд.
– Слава Богу, мы дома, – заявила Полли, спешиваясь во дворе замка. – Моя бедная задница чувствует себя так, будто я полгода просидела на острых камнях.
Морган расхохоталась. Мэтью и Пег выскочили им навстречу. Мэтью сразу же засыпал Морган сообщениями о видах на урожай, а Пег без умолку тарахтела о детишках и их шалостях. Выслушав всех, Морган повернулась к Мэтью.
– Как мой супруг? – спросила она.
– Все так же, мадам, по-прежнему.
Морган убедилась в том, что Мэтью прав, навестив Джеймса, как только распаковала вещи. Он настолько похудел, что напоминал скелет, обтянутый кожей. Глядя на него, почти затерявшегося на огромной постели, Морган почувствовала себя виноватой. Она ведь ни разу не помолилась о выздоровлении мужа. И в глубине души вынуждена была признать, что не хотела его выздоровления.
– Седрик, – обратилась она к камердинеру, – я иду в часовню помолиться за моего супруга.
Мэтью, тяжело дыша, влетел в холл замка. Он только что был в деревне по поручению хозяйки и на обратном пути провел пару часов в своем любимом кабачке. И вот теперь, задыхаясь, стоял на пороге и спрашивал Полли, где найти хозяйку.
Мэтью помчался в кухню и в дверях едва не столкнулся с Морган.
– Потише, дружок, – остановила она его. – Что-нибудь случилось?
– Англичане совершили набег на Тевиотдейл. Я только что слышал об этом в «Золотом орле». Они сожгли там несколько домов, разорили поселки, но шотландцы отбили нападение и захватили пленных. И один из пленных – господин Френсис.
– Что?! Френсиса не могло быть среди них – он не солдат. Пойдем-ка в кухню, Мэтью, ты глотнешь эля и расскажешь мне обо всем подробно.
Выпив эля и переведя дыхание, Мэтью наконец-то рассказал:
– Я зашел в трактир выпить и поболтать. А там как раз случились купцы, которые возвращались из Шотландии. Они-то и рассказали все, как было. Четыре дня назад сэр Роберт Боуз нагрянул в Тевиотдейл и разорил множество проживавших там шотландцев. Они с победой возвращались в Англию, но около двух тысяч всадников ждали их у Хаддон-Ригг. Почти всем англичанам удалось спастись, но вот Боуза и господина Френсиса проклятые шотландцы захватили.
– Уверена, что все так и было, но не могу поверить, что среди воинов, совершавших набег, оказался Френсис. Почему купцы решили, что это был именно он?
– Один из купцов рассказывал про аристократа – высокий светловолосый мужчина, который сразил четырех шотландцев врукопашную, перед тем как его удалось схватить. Ну, натурально, я сразу подумал про господина Френсиса. И спросил, как звали того, аристократа, и оказалось, что это был именно он – купец запомнил совершенно точно.
– Я должна написать в Синклер-Хаус, дабы убедиться, что Френсис отправился вместе с Боузом и его людьми. И если это действительно так, мы немедленно заплатим выкуп за Френсиса.
Спустя несколько дней король Генрих объявил войну Шотландии. Вооружение и припасы уже были отправлены на север в пограничные города – Уорк, Норем, Карлайл и Бервик. Королевская армия выступила в поход. Морган с тревогой прислушивалась к новостям. Бервик и Норем были всего в полудне пути от Белфорда. Так что Белфорд вполне мог подвергнуться нападению шотландцев. Морган велела Мэтью укрепить замок и убедиться, что необходимое количество вооруженных людей всегда будет готово прийти на помощь.
Через неделю, после того как Морган написала в Синклер-Хаус, пришло письмо, написанное рукой Мэри – дочери Френсиса. Мэри пыталась объяснить, почему ее отец отправился вместе с сэром Боузом: «Сэр Роберт появился у нас в июле и умолял отца присоединиться к нему, говоря, что это будет месть за то зло, которое шотландцы причинили нам своими набегами. Отец страшно рассердился и долго рассказывал сэру Роберту о набеге на Белфорд. Он сообщил мне об этом позже, перед самым отъездом, и добавил еще что-то о чести и справедливости. Милая тетушка, нам так одиноко, и мы надеемся, что отца скоро освободят».
Морган перечитала письмо и приказала Мэтью:
– Пошлите шесть человек в Синклер-Хаус. Пусть привезут детей Френсиса. Здесь, в замке, они по крайней мере будут в безопасности.
Война была в самом разгаре. Новости с границы были неутешительными. При переправе через Твид рухнул мост, и пятеро солдат утонули. Нападение на Келсо принесло очень малые выгоды. Норфолк состарился, не мог больше возглавлять армию и готов был передать командование Неду Сеймуру, несмотря на давние семейные распри.
Осенняя прохлада сменилась зимним холодом. В конце ноября король Джеймс начал наступление. Но в командовании армией существовало слишком много проблем: шла яростная борьба за лидерство. И пока шотландские генералы решали, кто же будет главным, англичане стремительно продвигались вперед и в конце концов прижали войско шотландцев к реке Эск. Для Шотландии это оказалось катастрофой. Король Джеймс мог лишь наблюдать за тем, как гибнут его лучшие люди.
Эта победа принесла в Белфорд немало радостей и надежд.
Сразу после Рождества Мэтью вернулся из деревни с очередной порцией новостей. Король Шотландии скончался вскоре после того, как у него родилась дочь. Мэри – единственный ребенок короля – осталась сиротой. Судьба, похоже, окончательно отвернулась от Шотландии, и Генрих, вполне удовлетворенный, обратился к другому объекту своей внешней политики – Франции.
Морган наконец успокоилась, уверенная, что Френсиса освободят со дня на день. На смену январю пришел февраль, принеся с собой холод и снег. Морган чувствовала, что нервы ее натянуты до предела, и чтобы немного успокоиться, каждый день гуляла с детьми, закутывая их в шубы и шали до самых бровей.
Они как раз вернулись с очередной прогулки, когда Полли выскочила им навстречу.
– О, госпожа, ужасные новости! – закричала она.
Морган схватилась за грудь. Френсис! О Боже! Только не это!
– Мой господин Джеймс, лорд Джеймс – Седрик говорит, он умер.
Морган едва удержалась, чтобы не расхохотаться, но не радостным, а истерическим смехом. «Что со мной? Я схожу с ума?» – спрашивала она себя. Нет, это просто облегчение. Облегчение от того, что Джеймс наконец обрел покой. Или от того, что Френсис все еще жив?
Собрав в кулак всю свою волю, Морган велела Полли заняться детьми, а сама поспешила наверх.
Две длинные свечи горели на алтаре часовни. В воздухе стоял густой запах ладана. Все, кроме Морган, давно покинули часовню. Она стояла на коленях, молясь за упокой души мужа. И хотя исход его болезни был предрешен давным-давно, только сейчас перед мысленным взором Морган с необыкновенной ясностью предстали долгие годы теперь уже абсолютного одиночества, которые ей предстояло провести в замке.
Все кончилось. Правда, на самом деле все кончилось еще три года назад, а если уж быть до конца честной, то еще раньше – в тот самый день, когда Морган вернулась из Синклер-Хауса.
Она перекрестилась и поднялась с колен. Позади скрипнула дверь. Морган быстро обернулась и увидела знакомую длинную фигуру.
– Френсис! – прошептала она, и эхо отозвалось под сводами часовни.
Он прошел к алтарю, словно не замечая присутствия Морган: похудевший, осунувшийся, с пышной бородой, которая делала его почти неузнаваемым. Френсис опустился на колени у могильной плиты брата.
Морган отошла к входной двери и наблюдала, как Френсис в полном молчании простоял несколько минут.
Наконец он поднялся и пошел к ней навстречу, по-прежнему не произнося ни слова. Все так же молча открыл дверь, пропуская Морган вперед.
– Ты вернулся, – сказала она каким-то глухим голосом.
– Ага. – Он смотрел на замок, положив руки на бедра.
Морган закусила губу, решив не заговаривать первой. На лице его застыло так хорошо знакомое ей выражение – именно так он выглядел во время их ссор, непримиримо и грозно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47