Тем не менее в ноябре 1973 года там был начальник отдела внутренней безопасности, звали его Талха Бахтиари. Как ни странно, табличка на его двери гласила: "Бухгалтерское и учетное планирование", а приветливый служащий, бывший газетчик, чей кабинет тремя этажами выше украшала табличка "Внутренняя безопасность", в сущности, являлся подставным лицом, единственной его обязанностью было учтиво отвечать на письменные запросы.
В тот ноябрьский день Бахтиари сидел в своем кабинете на первом этаже, глядя, как ветер гонит за окном опавшие листья. Потом он повернулся вместе с вращающимся креслом к Питеру Ходкинсу, худощавому человеку в очках без оправы на хрящеватом носу. Ходкинс руководил в управлении отделом личного состава.
- Этот Болтон становится все более и более опасным, - сказал Талха Бахтиари.
- Кого он еще убил? - спросил Ходкинс. - Я не просматривал газет.
- Нас, - злобно ответил Бахтиари. - Он прикрывается именем Джо Маркони.
Впутывает нас в эти убийства. Ходкинс остался равнодушен.
- Ну, а кто знает о Маркони?
- Узнает Джордж Уильямс, вот кто.
- Что за Уильямс?
- Человек, который ненавидит нас, - сказал Бахтиари. - Не ЦРУ. Нас.
Ходкинс раскуривал трубку. Покончив с этим, он сказал:
- Ну и что вы намерены делать? Болтона нам не найти. Ему грозит приговор за два убийства, и он зароется поглубже.
- Я пошлю кого-нибудь в Торонто к человеку по имени Робер Уар, пусть выведает настоящую фамилию, под которой скрывается Болтон. Мы знаем, что фамилия Маркони - уловка.
- Этого человека опередят полицейские.
- Методами добывания правды, к каким прибегнет наш человек, они пользоваться не станут.
Ходкинс выколотил трубку в пепельницу и, сложив руки на животе, стал обдумывать это предложение.
- Тут лучше всего подошел бы Джонсон, - сказал он, - но его отправили в Ливан.
Бахтиари раздраженно подскочил.
- Джонсон! Что это с вами? Вы прекрасно понимаете, кто нам нужен. Черт возьми, он знает Болтона!
- Не выношу эту сволочь, - сказал Ходкинс, ругательство сорвалось у него словно бы невольно. - В прошлом году в Сан-Франциско он едва не втянул нас в историю.
Ему бы только стрелять.
Но Бахтиари ответил лишь:
- В данном случае это может оказаться плюсом.
- Я против него, - сказал Ходкинс.
- У меня сегодня с ним встреча.
Ходкинс ушел, а через полчаса секретарша позвонила Бахтиари и сообщила, что прибыл тот, кого он ждал. Бахтиари с удивлением обнаружил, что волнуется, но нервозность его не удивляла - этот убийца всегда так действовал на него.
Вошел человек, одетый в замшевую куртку, толстые шерстяные брюки и сапоги. Он был рослым, мускулистым, широкоплечим, с громадными кулаками. Сев напротив Бахтиари, он глядел ему прямо в глаза, когда тот ставил задачу найти Болтона, пока до него не добрался Уильямс.
- Почему я?
- У вас есть одно преимущество. Вы знаете Болтона.
- И что делать, если я сыщу этого парня раньше, чем Уильямс?
Бахтиари объяснил. Несколько минут спустя этот человек поднялся во весь свой громадный рост и вышел. И Талха Бахтиари понял, что предоставил свободу действий единственному человеку, способному справиться с делом. Джордж Уильямс не мог тягаться с ним, потому что не стал бы пользоваться его методами: ломать пальцы, отрезать языки, выкалывать глаза - лишь бы добиться результата.
Подполковник Карл Ричардсон неоднократно применял все эти пытки.
Но толстый, низенький начальник отдела внутренней безопасности плохо знал этого человека. Идиоты, думал Карл Ричардсон. Интеллигенты, не имеющие понятия, как действовать в трудных положениях. Бахтиари послал его гоняться за химерой.
Глупо! Настоящий ответ относительно Болтона был ясен. На его поиски Ричардсону могут потребоваться недели. Как бы Ричардсон ни старался, Уильямс при поддержке всего министерства юстиции мог опередить его. Зачем рисковать? Почему не убрать первым Уильямса? Что такое еще один покойник из министерства юстиции?
Уже не в первый раз подполковник Карл Ричардсон решил действовать вопреки приказу.
10
Джордж Уильямс вернулся к себе в отель в семь часов. Он впустую потратил день у телефона в нью-йоркском отделении ФБР на Шестьдесят пятой Ист-стрит. Уар в Торонто, несмотря на угрозу ареста за соучастие в убийстве, утверждал, что у Болтона документы на фамилию Маркони. НИЦ ФБР проверил фамилии Болтон и Маркони на компьютере и сообщил, что таких в этой возрастной группе нет, за исключением угнавшего автомобиль негра из штата РодАйленд. Уильямс сказал, что дальше заниматься этим человеком не нужно.
Остаток дня прошел в безрезультатных переговорах с полковником Ларма, попытках навести справки об остальных членах отряда Ричардсона во Вьетнаме. В списках никого из них не было; все находились под прикрытием ЦРУ.
Министерство юстиции связалось с полицией Торонто, охотно пошедшей на сотрудничество. Она недолюбливала американских дезертиров, хотя канадское правительство относилось к ним терпимо; полицейские обещали в ближайшее время узнать у владельца ателье нынешнюю фамилию Болтона.
Но Уильямс не возлагал на это особых надежд. Болтон, несомненно, понимал, что Уара найдут. И почему он взял фамилию Маркони? Это занимало Уильямса больше всего. Могли Болтон как-то узнать, что Уильямс интересуется тем отрядом ЦРУ?
Может быть, что-то удастся узнать из показаний Маркони, хранящихся в библиотеке конгресса? Может, ничего, кроме устаревшей информации о Вьетнаме?
Тем временем Болтон на свободе, смерть близка, а он ничего не добился.
В дверь постучали. Уильямс открыл и увидел Стефани Сполдинг. На ней был брючный костюм из черного шифона с золотой булавкой у горла и небольшая соболья накидка.
Выглядела Стефани великолепно, и Уильямс ощутил желание задушить ее.
- Я велел тебе находиться дома. Не подвергать себя опасности. Стефани вошла в комнату, за ней тянулся легкий аромат духов.
- А я хотела удивить тебя. - И чмокнула его в щеку.
- В этом ты преуспела. Я же предупреждал тебя два дня назад, что это очень серьезно, а ты беспечно разгуливаешь по улицам Нью-Йорка.
- Джордж, ну пожалуйста. Неужели ты не можешь хотя бы сделать вид, что рад видеть меня?
Стефани движением плеч сбросила свою накидку и бесцеремонно улеглась на кровать.
Шифоновые брюки были прозрачными, облегающими, роскошными.
- Джордж, сидеть в Паунд-Ридже такая тоска. Осточертело. Лучше уж смерть...
пытки... все что угодно.
Уильямс придвинул кресло к кровати и стал с улыбкой разглядывать свою гостью.
Все его попытки рассердиться на нее оказывались тщетными. А когда она вела себя игриво, как сейчас, урезонивать ее было невозможно. Все же он попытался.
- Что с приставленными к тебе охранниками из ФБР?
- Они блестяще несут службу, Джордж. До сих пор думают, что я в Коннектикуте.
Кроме того, я не могла их терпеть. От них пахнет бриолином, черт побери.
- В таком случае, - сказал Уильямс, - найми частную охрану, которая будет тебе чуть больше по вкусу. Ты можешь себе это позволить.
Стефани улыбнулась и села.
- Я сейчас немного обеднела, Джордж. Не могу пользоваться состоянием покойного мужа, пока его родственнички цепляются ко мне. Пришлось влезать в долги, сам знаешь, как это приятно.
Она, не мигая, глядела на Джорджа, ее зеленые глаза блестели.
- Должна сказать, что год от года ты становишься все интереснее. Почему ты не старишься?
- Наверно, потому, что не приходится ежедневно заботиться о тебе.
Стефани обреченно вздохнула.
- Хоть верь, хоть нет, Джордж, я приехала не соблазнять тебя. Но поговорить с тобой мне нужно. Теперь уже у тебя должен быть ключ.
- У меня есть одна нить, но пока я ничего не добился, - ушел он от ответа. Он не знал, сколько можно открывать ей. Наконец, сказал: - Кое-что у нас имеется. И Медуик, и Карсон были не в ладах с ЦРУ.
- Ну и что? - спросила Стефани.
- Ну, а ты имела дело с ним?
Стефани улыбнулась.
- Право же, Джордж, я не могу рассказывать тебе всего. Мне придется отвечать за разглашение тайны. - Уильямс промолчал, и она рассмеялась: Тебе-то следует знать, что я не питаю слабости к военным. А подбирать записки из голубиного помета под статуями - слишком грязно.
- И все же ЦРУ может быть причастно к этому, - сказал Уильямс.
Стефани поглядела на него.
- Джордж, тебе не приходило в голову самое простое объяснение?
- Какое?
- У многих еще не утих гнев из-за убийства Кеннеди. Таких людей миллионы. Они считают, что после его смерти страна катится под уклон.
- Поэтому один из них выбирает наугад шесть фамилий и в отместку убивает этих людей?
Стефани задумалась.
- Вот этого я не понимаю. Даже если это душевнобольной приверженец Кеннеди, с какой стати ему выбирать меня? Ведь я тоже привержена Кеннеди до сих пор. Из-за этого надо мной даже посмеиваются. Но я говорю: "Чего смеяться? Что было у нас после Кеннеди? Линдон Джонсон... Никсон с "Уотергейтом". При Кеннеди казалось, что ради этой страны стоит трудиться. После Джонсона и Никсона краснеешь, видя звездно-полосатый флаг".
- Может, ты знала автора письма в те дни. Ему тогда было, как мне кажется, лет восемнадцать.
- Мой ровесник, - сказала Стефани. - Вряд ли. Я почти не встречалась с восемнадцатилетними. Джордж, сколько было тебе, когда мы встретились?
- Двадцать три.
- Ты влюбился в меня в первый же вечер, правда?
Уильямс промолчал.
- Можешь не отвечать, - сказала она. - Я тоже влюбилась в тебя.
- И показала это странным образом, - заметил Уильямс.
11
В 1963 году Уильямс и двое его друзей-юристов снимали в Джорджтауне особняк колониальной постройки с белыми ставнями и газовым фонарем у парадной двери.
Джордж Вашингтон не ночевал в этом особняке, но друзья Уильямса с лихвой возместили это смазливыми выпускницами вассаровского и редклиффского колледжей, наехавшими в Вашингтон при Кеннеди.
Уильямс почти всегда укладывался в постель с какой-нибудь книгой по правовым вопросам, и оба друга считали его несовременным - до той ночи, когда он сошелся с самой необузданной девицей в городе. Однажды вечером распахнулась дверь, в комнату влетела восемнадцатилетняя красавица с распущенными черными волосами и сказала, что за ней гонятся. Из живших в особняке знал Стефани только Эв Коллинз, явно неспособный выйти и сразиться с одним из ее распаленных любовников. Уильямс вызвался заменить его.
Над джорджтаунскими кварталами времен войны за независимость высоко сияла желтая луна... но на улице было тихо... совсем тихо.
- Где он? - спросил Уильямс.
- За своей машиной, - ответила Стефани. - Никак не могу от него отделаться.
- Почему он преследует тебя? - спросил Уильямс, когда они шли по улице, но Стефани ответила лишь:
- Я ему нравлюсь.
Автомобиль этого человека стоял на противоположной стороне улицы; Уильямс подошел и обнаружил бледного приземистого мужчину тридцати с лишним лет, курившего сигарету. Сказал ему:
- Боюсь, что вы докучаете этой девушке.
Мужчина засмеялся коротким, лающим смехом.
- Вот что, Билли, сказала Стефани, - перестань таскаться за мной. Меня это пугает.
- Да, - сказал он с удивительным спокойствием. - И меня тоже.
- Ладно... перестань!
- Не могу, - ответил он.
И тут Стефани совершила удивительный поступок. Она крепко поцеловала его. Он обнял ее, и они прижались друг к другу. Видя это, Уильямс извинился и вернулся в дом.
Но через несколько минут раздался стук в дверь, и когда Уильямс открыл, там была Стефани.
- Ты спас меня, - сказала она.
Уильямс невольно заметил, что таких красивых глаз, как у нее, он еще не видел.
Она вошла и, словно у себя дома, свернулась клубком в кресле, обтянутом красным бархатом. Эв Коллинз, варивший на кухне кофе, спросил:
- Что там такое?
- Этот человек... он женат, я однажды легла с ним в постель, и он счел это...
связью! Наверно, ему кажется, что влюбился. Торчит по ночам у дома и глядит на мое окно. Я не знаю, как от него отделаться.
- Это был странный способ, - сказал Уильямс.
- Это был единственный способ, - возразила Стефани. - Черт, при нем я чувствовала себя... дурочкой.
Уильямс с Коллинзом засмеялись, и в тот же вечер после дорогого ужина в "Жокей-клубе" разорительного для Уильямса (то, что он видел там Бобби Кеннеди, своего начальника, вошедшего кошачьей походкой, застенчиво улыбаясь, с судьей Байроном Уайтом, прозванным "Волшебник", несколько утешило его), Стефани заявила ему, что родители ее в Швейцарии и, если он не против, она хотела бы остаться с ним на ночь...
Однако наутро, когда он спросил, увидятся ли они снова, Стефани сказала "нет", потому что она не ханжа.
12
- Что ты имела под этим в виду? - спросил Уильямс. Стефани рассмеялась.
- Я боялась тебя, - сказала она. - Ты смущал меня, и я хотела причинить тебе боль. Но причинила только себе - как всегда. Уильямс улыбнулся, потом сказал:
- Стефани, убийца сейчас может находиться за дверью. Карсон был убит почти у меня на глазах. Так что, если хочешь романтических воспоминаний о романтическом прошлом, подожди, пока мы его не схватим.
- Ты ничего не понимаешь, - сказала Стефани. - Именно к этому я и веду. Мне то время вспоминается как лучшее в жизни. И тебе. Признайся.
- Ну и что?
- Может, и убийце тоже. Все идет оттуда, Джордж, поверь мне. Забудь о ЦРУ. Держу пари, что остальные не имели ничего общего со шпионством.
Каждое ее слово наводило на размышления, потому что могло оказаться истиной. Он мог пойти по ложному следу, напрасно тратя время и энергию на поиски "зеленых беретов" и агентов ЦРУ. Но Болтон служил в "беретах". Поэтому и взял имя Джо Маркони, человека из того же отряда. Однако угроза была адресована шести людям Кеннеди, не имевшим отношения к Вьетнаму.
13
Моряк казался Эверепу Меллону совсем не похожим на военного. Он носил очки без оправы и напоминал профессора романской филологии. Но на мундире у него было три шеврона капитана третьего ранга.
- Для плана "Тектчrто, - сказал он, - нам потребуется много яхт. Главным образом мощных.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31