Единственный судья – инстинкт самого художника.Наконец Дженни отошла от мольберта. Она долго изучала свою работу, а затем решительно сунула кисть в банку с растворителем и, распустив волосы, встряхнула головой.– Конец! – весело объявила она. – Теперь можно начинать строить дальнейшие планы.«Как здорово видеть ее такой воодушевленной!» – подумала Диана. Она была безумно рада, что Джен наконец вернулась к жизни.– Ты уверена, что не хочешь пожить здесь, пока я съезжу на ферму? – спросила Дженни.Диана покачала головой:– Конечно, не хочу, детка. Это все равно что угодить одной ногой в капкан, когда надо быть в полной боевой готовности. Скоро откроется выставка, и Руфус дал мне слово, что обязательно придет. Вот что меня сейчас больше всего волнует, ты же знаешь.– Но, надеюсь, он не тот человек, который тебе нужен? – фыркнула Дженни. – Все равно он скоро уедет в свою любимую Англию.Диана по привычке вылепила в уме фигуру Руфуса – художественного критика средних лет, обожающего рубашки кричащих расцветок в сочетании с еще более немыслимыми галстуками. Вспомнила его вызывающие манеры и снисходительный тон.– Надеюсь, что да, – скривилась Диана. – Он достал меня своими нравоучениями и рассуждениями о неотесанности австралийского искусства по сравнению с утонченным мастерством английской художественной школы.– Просто он пытается произвести на тебя впечатление. Да он просто пижонит, Ди!– Кто его знает? Но знаешь, я бы хотела, чтобы он поменьше давил на меня своей чертовой Англией. – Диана уставилась в окно; с пляжа доносилась веселая разноголосица на фоне последней песни «Битлз», звучащей из репродуктора. – Если честно, этот чертов англичанин мне очень нравится. Он умеет меня рассмешить, а это ведь много значит, правда?Дженни встревожилась. Она подошла к Диане и внимательно посмотрела ей в глаза.– Думаю, что да, – прошептала она. – Но дай мне слово, что ты не выскочишь за него замуж, пока меня не будет, Ди! Я не хочу, чтобы ты уехала, а он явно сходит по тебе с ума.– Ты действительно так считаешь? – К собственному удивлению, Диана вдруг разволновалась.– Конечно, – заверила ее Дженни. – Ну, хватит о нем. Пошли вниз, я приготовлю что-нибудь поесть, а потом ты поможешь мне продумать маршрут до Чуринги и заказать билеты. Я бы хотела быть во всеоружии для встречи с Джоном Уэйнрайтом.Диана смотрела в любимые фиолетовые глаза и радовалась, что подруга стала наконец сама собой. Кто знает, может, это путешествие будет началом новой жизни для нее?
Джон Уэйнрайт был в том же костюме-тройке, а в его кабинете все так же не работал кондиционер. Единственной уступкой жаре был небольшой вентилятор на столе, который чуть колебал теплый спертый воздух.Дженни наблюдала, как адвокат аккуратно подравнивает папки на столе. Ему очень шел этот кабинет – обшитые деревянными панелями стены, массивные тома в кожаных переплетах на полках от пола до потолка. Маленький оплот старой Англии, как будто специально перенесенный сюда по приказу Королевского суда для сохранения законности в условиях непереносимой жары. Дженни тепло улыбнулась Уэйнрайту, получив в ответ такую же улыбку. Адвокат был явно дружелюбно настроен. Во всяком случае, глаза были не такими испуганными, как в прошлый раз.– Ну, дорогая, позвольте спросить – вы уже решили, что будете делать со своим подарком?Дженни молча кивнула. Ей было немного не по себе: ведь она практически признавала, что отныне Чуринга переходит полностью в ее собственность и под ее ответственность.– Да, – поспешила ответить она, чтобы больше не иметь лазеек для отступления. – Я решила принять Чурингу и уже готова выехать туда ненадолго.Адвокат нервно потер двойной подбородок над тугим воротничком. Он был явно потрясен.– Вы уверены, что хорошо все обдумали, Дженнифер? Это же очень далекий путь, а в такой глуши на дорогах встречаются весьма опасные типы. Я мог бы передвинуть свои дела и поехать с вами, дорогая, но на это уйдет не меньше недели, а то и двух…Дженни вздохнула. Меньше всего она нуждалась в компании этого забавного толстяка с маникюром на руках. Она представила его с зонтиком под мышкой, с котелком на голове, с тростью и кейсом в руках на грязной, размытой дождями дороге в буше Буш – австралийский лес.

и прикусила губу, чтобы не рассмеяться.– Спасибо, Джон, – сказала Дженни, улыбнувшись. – Вы очень добры, но я уже была в буше, и поверьте, вы сильно преувеличиваете опасности, которые поджидают там горожан. Люди там вполне цивилизованные, уверяю вас. Я уже купила билеты на поезд до Брокен-Хилла, оттуда рейсовым автобусом доберусь до Уэллаби-Флатс, а там найму машину, чтобы доехать до Чуринги.Потрясенный Джон Уэйнрайт смотрел на нее сквозь стекла очков.– Но, Дженнифер, Уэллаби-Флатс – не город. Это старый заброшенный рудник, где всего несколько развалюх, убогих лачуг и одна пивная при отеле, где собираются рудокопы, пастухи и стригали. Он находится у черта на куличках. Вы можете надолго там застрять, прежде чем вам удастся нанять кого-нибудь до Чуринги.Дженни пожала плечами:– Если бы вы связались с управляющим и договорились, чтобы меня кто-нибудь встретил в Уэллаби-Флатс, я была бы вам страшно признательна, Джон. Скажите ему, что я выезжаю завтра днем, в четыре часа.Он может считать ее дурочкой и упрямой ослицей, но решение принято, и никакие доводы уже не могут подействовать на нее.– Как вам будет угодно, – сухо сказал адвокат. Судя по тону, он явно был полон дурных предчувствий.– Джон, я не боюсь путешествовать одна в глубь континента. Я выросла в сиротском приюте в Даджарре и всю жизнь сама заботилась о себе. Я уже сталкивалась в жизни с грубыми работягами, когда жила на овцеводческой ферме в Квинсленде. Да, они тяжело работали и много пили, но они не обижали меня. Они такие же люди, как мы с вами. Поверьте мне, Джон, жить в городе для женщины куда более опасно, чем в буше. – Она помолчала немного, чтобы дать ему переварить ее слова. – Питер оставил мне Чурингу, чтобы я могла осуществить нашу общую мечту и вернуться в места, похожие на те, где выросла. Это часть меня, Джон, и мне нечего там бояться.Страстная речь Дженни, казалось, убедила Уэйнрайта.– Тогда я свяжусь с Чурингой и постараюсь договориться с Бретом Уилсоном, чтобы вас встретили. Подождите немного, я попробую дозвониться прямо сейчас.Адвокат кивнул Дженни и вышел, а вернулся только через три четверти часа. Он казался довольным собой и радостно потирал руки.– Я дозвонился до мистера Уилсона. Он пошлет кого-нибудь встретить вас ровно через три дня. Автобус приедет в Уэллаби-Флатс поздно вечером, поэтому он предлагает вам переночевать в отеле до утра. Он убедил меня, что это вполне приличное место для молодой женщины.– Большое вам спасибо за заботу, Джон. А также за помощь в организации моего путешествия.Дженни тепло улыбнулась Уэйнрайту и протянула руку. Рукопожатие Уэйрайта было крепким, но коротким.– Желаю вам самого наилучшего, Дженнифер. И позвольте сказать, что я восхищаюсь вашим мужеством. Помните, если вам что-нибудь понадобится, я всегда к вашим услугам. Где меня найти, вы знаете. Счастливого пути, дорогая.Уверенной походкой Дженни спустилась по лестнице и вышла из унылого особняка на солнечный свет и торопливо зашагала через парк к машине. Наконец-то все позади, и она может смело двигаться вперед, к неизвестному будущему! Глава 2 На Центральном вокзале, за несколько минут до отхода поезда, Дженни вдруг охватила паника. Она нервно вцепилась в руку Дианы.– Зачем я это делаю, Ди? Куда меня несет?! Я совсем не уверена, что поступаю правильно…Диана рассмеялась. Она резко выделялась из суетливой толпы горожан на перроне, которые торопились покинуть Сидней на уик-энд. В экзотическом кафтане из переливчатой парчи, ярко накрашенная и увешанная побрякушками, она выглядела как райская птица среди стаи серых пичуг. В основном публика была в шортах, майках, туристских ботинках и носках – так же, как и Дженни.– Ты все правильно делаешь, детка! И потом, ты же не обязана торчать там всю жизнь, если тебе не понравится. А я торжественно клянусь не устраивать диких оргий в твоем чистом гнездышке, пока ты в отъезде. – Диана обняла ее, развернула и слегка подтолкнула в сторону поезда. – Давай иди, подруга, пока я не расплакалась и не погубила свою боевую раскраску. Не трусь, все будет хорошо, Джен!Диана смешно вытаращила повлажневшие глаза, чтобы не растеклась тушь. Дженни нежно расцеловала подругу, поправила рюкзак на спине и решительно направилась к своему поезду. Уже в дверях она последний раз помахала Диане рукой и скрылась в вагоне.Поезд был пассажирский, но билеты оставались только в общий вагон. Это означало, что всю дорогу ей придется сидеть рядом с другими пассажирами. Однако Дженни с радостью согласилась: сейчас, после долгого затворничества, ее страшило одиночество.Когда поезд медленно тронулся, девушка почувствовала нервное возбуждение. Интересно, какой окажется Чуринга? Похожа ли она на места ее детства? И как она сейчас воспримет это суровое существование? Жизнь в большом городе со всеми удобствами, обилием воды, кондиционерами, магазинами и тенистыми парками, конечно, избаловала ее. Сможет ли она полюбить эту дикую красоту, как тогда, в детстве?Сидней плавно проплывал мимо окна, и Дженни пожалела, что Дианы нет рядом. Ей бы тоже не мешало отдохнуть. Два года после предательства Дэвида она работает как одержимая, создавая один шедевр за другим. И если бы не выставка, Дженни заставила бы ее поехать с собой.Окраины Сиднея закончились, поезд набирал скорость, углубляясь в Голубые горы. Потрясенной Дженни казалось, что перед ней перелистывают грандиозный альбом с великолепно написанными полотнами, от красоты которых захватывало дух.С крутых склонов срывались водопады, падая отвесно вниз в сине-зеленые долины; зубчатые скалы вдалеке выстраивались в бесконечную горную цепь, уходившую к горизонту. Дженни охватило чувство тихого благоговения перед этой величественной панорамой.Через несколько часов поезд медленно одолел перевал Хэви и остановился на несколько минут, чтобы забрать пассажиров с пыльной платформы Кондоболина. Дженни не уставала любоваться стадами овец, пасущимися на скудной земле с сухой, желтеющей травой. По сравнению с горами эта желто-красная вулканическая земля с редко разбросанными низкорослыми деревьями могла кому-то показаться скучной, но Дженни удивилась, сколько давно забытых чувств она пробуждала в ней. Стадо кенгуру стремительно промчалось мимо окон, вызвав восторженные крики английских туристов в вагоне, и Дженни вдруг почувствовала гордость. Пусть смотрят и восхищаются. Ее родина действительно прекрасна!Ночь опустилась внезапно, и Дженни вскоре заснула под ритмичный перестук колес: «Еду домой, еду домой, еду домой».На следующее утро ей казалось, что солнце нарочно раскаляет красную землю, ярко высвечивая перед ней каждую деталь. Дженни жадно всматривалась в окно, потягивая кофе. А земля, казалось, упорно сопротивляется беспощадному солнцу. Сколько суровой, дикой красоты заключалось в этом противоборстве. Какая сила и стойкость таились в этих деревьях с поникшими листьями и почти белесой корой. Они все равно росли, как бы ни пыталось солнце из года в год уничтожить их! Дженни чувствовала, что, как когда-то в детстве, страстно влюбляется в этот суровый мир подлинной Австралии.Еще один день и еще одна ночь. Поезд проехал по территории Национального заповедника, миновал гору Манаруи и озеро Ган. Дальше тянулись почти не заселенные земли – крохотные поселки, скудные пастбища, стоячие озера, молчаливые горы, сменяющие друг друга бесконечной кавалькадой. Наконец поезд замедлил ход, въезжая в оазис посреди пустыни, в котором был расположен Брокен-Хилл. Серебряный город, как его когда-то называли, раскинулся на берегах реки Дарлинг, которые радовали глаз густыми рощами и яркими цветами.Англичане дружно обсуждали достопримечательности Брокен-Хилла, которые стоит посмотреть. Хотела бы Дженни тоже их увидеть! Но ей нужно успеть на автобус, и она пообещала себе, что непременно осмотрит Брокен-Хилл как-нибудь в другой раз.С рюкзаком за спиной она поспешила к автобусной остановке. Брокен-Хилл был когда-то деревней, разросшейся со временем до размеров города. Старые жилые дома, построенные во времена разработки серебряных рудников, стояли вперемешку с новыми магазинами. Среди более современных построек разных стилей привлекали внимание величественный католический собор, Торговая палата и почта с башней, на которой висели огромные часы.Автобус уже стоял перед отелем «Принц Альберт», утопавшим в зелени. Дженни была разочарована: она так надеялась, что успеет снять номер, принять душ, переодеться и слегка перекусить. Но опаздывать на встречу с Бретом Уилсоном не хотелось.– Меня зовут Лес. Я водитель этой развалюхи. Забирайся и устраивайся поудобней, крошка. Там в холодильнике тебя ждет холодное пиво или кола, если ты еще не доросла до пива. Кидай деньги в жестянку у руля.Шофер подхватил ее рюкзак и открыл багажник. Он был одет в шорты, белую тенниску, ботинки и белые гольфы, аккуратно натянутые до колен. У него было приветливое загорелое лицо и пушистые темные усы.Дженни улыбнулась в ответ и забралась в салон. С холодной, запотевшей бутылкой пива в руках она пробиралась на свое место, кивая пассажирам. Проход между рядами высоких кресел был узким. В салоне было душно и полно мух. Она автоматически отгоняла их от лица жестом, таким же естественным для австралийцев, как и прищуренные глаза. Усевшись на место, Дженни с удовольствием глотнула холодное пиво. Ее возбуждение росло. Через восемь часов она будет в Уэллаби-Флатс, а завтра увидит Чурингу!Когда автобус тронулся, поднимая за собой тучу пыли, мухи куда-то пропали и в салоне загулял теплый ветерок, залетающий в открытые окна. Он не очень спасал от жары, но, несмотря на неудобства, Дженни все очень нравилось. Это была настоящая подлинная Австралия!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56